Пешки в Большой игре

Глава шестидесятая

Борис Евгеньевич Тягунок был зол, как пес. Он отменил уже пару деловых встреч, перенес заседание совета на следующий день, выгнал из кабинета молодого холеного помощника, который занимал модную нынче должность пресс-секретаря, то есть такого человека, которого всегда можно было послать оправдываться перед настырными журналистами за очередную неразбериху в городском хозяйстве или за очередное, некстати всплывшее злоупотребление. А теперь, наорав на нерасторопную секретаршу, Тягунок заперся в своем кабинете и, бормоча вполголоса проклятия, собирался с мыслями, чтобы снять телефонную трубку.

А причиной такого катастрофического неудовольствия Бориса Евгеньевича была тупая ноющая боль в паху. Сейчас уже немного отпустило, а два часа назад он просто готов был выть. Никто бы не поверил губернатору, расскажи он, что два часа назад получил злобный удар по гениталиям лично от президента их республики.

Кисалин откуда-то пронюхал про конеферму и озлился, что деньги могут поплыть мимо него. Губернатор растерялся. Москвич, приходивший якобы по поводу этой самой конефермы, был, конечно, никакой не бизнесмен. Позавчера Иванов переслал ему фотографии команды Пастухова со строгим приказом — не трогать их до поры, впрочем, изредка прощупывая. Губернатор все сделал, как приказано. Он до сих пор не мог отделаться от потного страха из-за того, что запер в «Могиле» спецназовцев. И там все кончилось, к сожалению, не так гладко, как предсказывал Иванов. Двое остались в живых. Теперь и спецназовцы, и солдаты были в курсе дела. Тягунок шарахался каждой тени, потому что понимал: спецназовцы в первую очередь придут к нему, чтобы свернуть шею. Он усилил охрану, он не ночевал дома, ему хотелось сейчас же, сию секунду, вызвать на ковер начальника УВД города, пусть тот берет своих лучших бойцов и накроет квартиру Гоноросова. Пусть всех там перекрошит в мелкую крошку. Чтоб ни одного в живых не оставалось.

Но Иванов, словно угадав кровожадные мысли Тягунка, приказал — солдат не трогать — опять! Убрать разрешалось только спецназовцев. Но так, чтобы солдаты не догадались, чьих это рук дело.

Опять тайны мадридского двора! Какие-то хитрые игры. Ладно, Тягунок все сделает. Он напряг начальника УВД, тот выделил команду. Бросились искать того спецназовца, который ночевал в доме Гоноросова, но опоздали, того и след простыл. Кинулись в больницу, но и раненый спецназовец куда-то исчез.

Прокол? Прокол. Но Тягунок-то здесь при чем? И откуда поползли разговоры о конеферме? Глупость какая-то!

Губернатор пытался объяснить все президенту, но тот и слушать не стал.

Нет, понятно, что дело серьезное и пахнет почти лимоном «зеленых». Во всяком случае, по утверждению Иванова. Но ведь можно было хоть что-то объяснить.

А Кисалин прямо без предисловий: «Сегодня приедет Иванов, отдашь ему дачу в Яковлевке», да еще с таким раздражением! Вот тут Тягунок не сдержался! Отдать свою дачу? Да они что, совсем его за «шестерку» держат?

— Может, мне еще жопу ему подставить? — спросил он ядовито.

И тут же получил от Кисалина без лишних разговоров ногой в пах.

— Борис Евгеньевич, к вам Иванов, — со всем возможным подобострастием сказала по селектору секретарша.

— Зови, — проскрипел зубами Тягунок. С каким удовольствием он бы сейчас этому Иванову не дачу свою отдал, а морду набил.

Дверь распахнулась. Борис Евгеньевич внимательно взглянул на посетителя. Человек, одетый в шелковую цветную рубашку, легкие брюки, туфли, уверенно вошел в кабинет. Взгляд сосредоточенный, чуть ироничный, и совершенно никогда не скажешь, что этот человек решает какие-то серьезные дела. А еще Борис Евгеньевич своим наметанным взглядом сразу определил, что Иванов либо имеет какое-то отношение, как он называл это одним словом, к органам, либо имел к ним отношение раньше. Губернатор, конечно, и ошибиться мог, но очень уж навязчивым оказалось ощущение.

— Садитесь. — Борис Евгеньевич указал на кресло перед своим столом.

Иванов сел и положил ногу на ногу.

— Мы с вами все заочно... Рад видеть. Как мне обращаться к вам? — на всякий случай сразу спросил Тягунок.

— Ну что, я по-прежнему могу рассчитывать на вас? — не ответил на вопрос Иванов.

— Безусловно.

— Очень хорошо. Мне снова потребуется ваша помощь.

Тягунок кивнул.

— Все, что в моих силах, — сказал он.

— Не прибедняйтесь, в ваших силах сделать практически все.

— Ну уж...

— А мне на сей раз потребуется совсем немного. Я надеюсь, господин Кисалин ввел вас в курс дела? — начал он.

— Дача в полном вашем распоряжении.

— Отлично. Сегодня же туда переберемся. Это во-первых, — сказал Иванов. — Во-вторых, завтра в город приедет один наш... партнер, и я хочу обеспечить не только его безопасность, но и конфиденциальность его пребывания здесь. У меня с этим человеком состоится очень серьезная деловая встреча, от которой, собственно, и зависит исход дела. Поэтому мне нужно дать нашему партнеру убедительные гарантии безопасности и его лично, и тех переговоров, которые нам предстоят. Вы меня понимаете?

— Подключить городское Управление внутренних дел?

— Да.

— Будет сделано, — вдруг по-лакейски улыбнулся Тягунок.

— Значит, завтра мне необходимы в полное распоряжение сотрудники ГУВД. Я должен поставить в известность Кисалина?

— Зачем? Я все вопросы решаю сам. И до сих пор решал, — внушительно сказал Тягунок.

Иванов внимательно посмотрел на губернатора.

— Надо мне понимать вас так, что Кисалин не помогал в организации нашего дела?

— Ни грамма. Иванов пожевал губу.

— При распределении дивидендов я это учту, — наконец сказал он то, чего так добивался Тягунок.

Ладно, пусть Кисалин бьет его ногами в промежность. Он даст достойный ответ.

— Благодарю, — сказал Тягунок. — Только один вопрос.

— М-да.

— На какое вознаграждение я могу рассчитывать?

— А вы как оцениваете свой вклад?

— Один миллион долларов меня бы вполне устроил.

— Два, — сказал Иванов. — Вы заслужили два. И вы их получите. А вот Кисалин не получит ни гроша.

— Ну-у... Зачем уж так... Я готов от своей суммы выделить ему тысяч пятьдесят, сто...

— Это ваше дело, я благотворительностью не занимаюсь, — улыбнулся Иванов холодно и поднялся. Тягунок немедленно повторил его движение, собираясь попрощаться с ним да выпроводить из кабинета, но человек остановился и улыбнулся.

— Еще одно, — сказал он.

— Да?

— Если позволите одну личную просьбу...

— Ради бога.

— Меня очень беспокоит один человек. Андрей Андреевич Мурыгин, генеральный директор банка Интервест. Знаете?

— Знаю.

— Нельзя ли как-то повлиять на него?

— Как вы хотите на него повлиять?

Иванов чуть вскинул удивленно брови и снова усмехнулся.

— Вам виднее, — сказал он негромко. — В вашем распоряжении прокуратура, налоговая инспекция, уголовный розыск, в конце концов... Вы ведь знаете, что фээсбэшники из Москвы разворачивают здесь большие дела. Они давно точат зубы и на вас, и на господина Кисалина. Так что думайте сами...

Тягунок несколько секунд молчал, переваривая эту неожиданную информацию.

— А при чем здесь Мурыгин? — спросил наконец он.

— А вы забыли, что его банк обслуживает некоторые городские программы и накопать там можно много интересного. Да вы что, только проснулись? Поймите, что за него уже взялись...

— Но, насколько я знаю, — напомнил сбитый с толку Тягунок, — Мурыгин оказывал вам финансовую помощь в нашем деле?

— Совершенно верно, именно через его банк проходят все наши платежи. Но этот человек успел показать свою ненадежность. Именно поэтому он сейчас и опасен для нас. Но если хорошенько задуматься, для вас Мурыгин сейчас несет еще большую опасность. Понимаете?

Тягунок даже забыл о боли в паху.

Вот это новость!

Значит, эти лихие спецназовцы и остановившиеся у Гоноросова ребята приехали по его, Тягунка, душу.

— А не проще ли?.. — начал было он.

— Убрать москвичей? — поймал его мысль на лету Иванов. — Нет, не проще. Пришлют других, тогда уж вытрясут всю душу. Москвичей не трогать. А вот Мурыгин...

— Хорошо, — сказал Тягунок и подал руку Иванову. — Я подумаю над этим.

— Благодарю вас.

Иванов развернулся и вышел из кабинета.

Озадаченный Тягунок закрыл за ним дверь, постоял минуты две у закрытой двери, а потом задумчиво двинулся к столу. Он позабыл и о нанесенном ему два часа назад оскорблении, и о нерасторопности подчиненных, не говоря уже обо всем остальном. Теперь его мозг был занят одним.

Значит, так — немедленно связаться с Кисалиным, чтобы обсудить полученную информацию, кроме денежного вопроса, конечно. Потом людей Иванову. Будут ему люди. Человек пять офицеров из городского управления ему вполне хватит.

Тягунок сел за свой стол и придвинул поближе телефон...

Но набрать номер он не успел. Дверь с грохотом распахнулась — на пороге стояли крепкие парни, те самые, с фотографии Иванова.

— Здравствуйте, Борис Евгеньевич, — сказал Док. — Мы вам не помешали?

Губернатор так и застыл с телефоном в руке. Этого не могло быть. Они не могли войти сюда живыми, а мертвыми тем более. Где же его охрана, где все?

— Простите... Я вас приглашал?

Тягунок вдруг почувствовал, как у него дрожит челюсть. Он почувствовал себя беззащитным мальчиком, которого любой может обидеть.

— А мы не в гости. Мы по делу, — сказал Док. — Мы ведь посылали вам девушку, которую незаконно выселили из квартиры, вы ее не приняли. Почему?

— Ах, вы за этим пришли? — обрадовался губернатор.

— Нам очень неприятно вас разочаровывать, но мы именно за этим и пришли. Док позвал из-за двери Аню.

— Вам придется ее принять. Расскажи ему, Аня, что там у тебя произошло.

Девушка вышла из-за спины Дока, потупилась и сказала:

— Вы ведь все знаете, Борис Евгеньевич, мой жених — ваш родственник. И меня вы знаете...

— Какой родственник? Я вас не знаю!

— Как-то нехорошо, — сказал Док, — не узнавать знакомых. Значит, так, чтобы в два дня квартира была освобождена. Ясно? Иначе мы придем не с такими добрыми намерениями.

Губернатор под столом дотянулся до кнопки вызова и нажал ее.

Сейчас влетят охранники и всех этих гостей положат на пол, намылят им рожи и вышвырнут за дверь, те и дорогу сюда забудут. Если не кончить, то хотя бы покалечить этих москвичей он имеет полное право, сами напросились.

— Это вы что, охрану вызвали? — «удивился» Док. — Зря. Мы же пытались по-хорошему, вы все время пытаетесь по-плохому. Придется вас поучить.

Он бесцеремонно вытащил из-за стола упиравшегося губернатора и, недолго думая, двинул ему коленом в пах. Как раз в то место, в которое сегодня губернатора уже бил Кисалин.

Тягунок взвыл.

— Это на первый раз. Ну, вы поняли нашу просьбу?

— Да, да! Не надо меня бить! Я все понял — завтра она сможет вселиться обратно, — завизжал Тягунок.

— Вот и здорово, — сказал Док. — Но словам вашим мы почему-то не верим. Напишите вот тут распоряжение, поставьте подпись и печать.

Он шлепнул на стол перед губернатором бланк.

Губернатор заскрипел зубами, но распоряжение написал. Все равно он достанет их. И девку эту он вышвырнет на улицу, да что там — он ее закатает в каталажку! Пусть себе потешатся сегодня.

Док забрал бумагу, внимательно прочитал и сказал:

— Мы никуда из города не денемся. Мы будем следить, как станут развиваться события, и если, не дай бог, что-то пойдет не так, как нам хочется, мы придем снова.

С этими словами команда покинула кабинет губернатора. На выходе Док открыл каморку, в которой томились связанные, с кляпами во рту охранники. Не погибать же людям из-за того, что их начальник — сволочь...