Пешки в Большой игре

Глава восьмидесятая

— ...Они держат их не на шахте. Понял? Шахты для испытаний, а людей они держат в административном поселке. Это километрах в пяти. Сюда они свезли заложников и здесь же держат арсенал. Только что один человек Иванова загрузил в машину три «винтореза» с боекомплектом и погнал в город... Круто ребята подготовлены, если у них на вооружении такая техника.

Машину, из которой Артист вел сейчас разговор с Пастухом, ребята загнали в лес, сразу за поселком, и замаскировали на всякий случай ветками. Боцман и Муха наблюдали за передвижениями на полигоне прямо там, в непосредственной близости от противника, укрывшись в развалинах котельной, а вот Артист вернулся к машине сразу, как только заработала рация.

Аня все-таки напросилась, и ребята не оставили ее в авиаполку, взяли с собой. И правда, что ей делать в воинской части? Пусть пока поживет в Кулябе.

Но оставаться одна дома Аня отказалась наотрез.

— Я теперь поняла, какие вы подвиги совершаете. Я, между прочим, младший лейтенант запаса, проходила курсы военфельдшеров, я вам пригожусь.

И ребята сдались, но на том только условии, что Аня никуда влезать не станет.

Сейчас она, как мышка, сидела в машине и слушала переговоры Артиста с Пастуховым.

— Сколько там у Ладена бойцов? — спросил Пастух.

— Было шесть человек, но один минут десять назад уехал. Так что теперь пятеро.

— А у Джефа?

— Кого?

— У Иванова?

— Трое.

— Сколько заложников?

— Тоже трое. Еще какая-то женщина и ребенок.

— Значит, они в поселке?

— Да. Это заброшенный поселок. Он уже почти разрушился. Заложников они держат в бывшем административном здании. Оно самое высокое и меньше всего разрушено... Серега, у нас хорошие позиции. Мы готовы начать действовать в любую минуту.

— Уверен?

— Абсолютно.

— Значит, так, запоминай. — Голос Пастуха был уверенным и решительным. — Заложников надо освобождать. Узнает об этом Иванов или не узнает, уже не так важно.

— Я понял.

— Самое главное. Не знаю, как талибы, а у Иванова ребята очень серьезные. Возможно, это бойцы террористического спецподразделения...

— Ни хрена себе.

— ...поэтому предельная осторожность, Семка! Понял?

— Понял.

— Шахты рвани re к чертовой матери.

— Есть.

— А потом — уничтожить суперсейсмограф.

— Есть.

— Ну тогда — удачи...

Когда сеанс связи с командиром закончился, Артист осторожно, приложив указательный палец к губам, что означало — тихо, — подмигнул Ане и, стараясь не издать ни одного мало-мальски громкого звука, выбрался из машины и прихватил с собой все оружие и снаряжение.

Через пять минут Артист уже плюхнулся между Мухой и Боцманом.

— Ну что? — спросил Муха, не отрываясь от оптического прицела, который использовал в качестве подзорной трубы. Находились они метрах в двухстах от заброшенного административного здания, где люди Иванова и Ладена держали заложников.

— Пастух просил передать, чтобы начинали, — сказал Артист, выкладывая из спортивной сумки три автомата Калашникова, снабженные подствольными гранатометами, десяток запасных обойм и гранаты.

— Понятно, — сказал Боцман, — значит, заложников надо вытаскивать как можно быстрее. Ну мы как всегда. Попали в самое нужное место и в самое подходящее время.

— Работа у нас такая, — отозвался Муха. — Попадать в это самое место.

— То есть, — сформулировал Боцман, — пока другие будут смотреть в бинокли и слушать наушники, мы подставим свои задницы под пули.

— Совершенно верно, — кивнул Артист.

— Хорошенькое дело...

— "Винторезы" мне их не нравятся, — пробурчал Муха. — Откуда они их взяли? И что у них в таком случае еще имеется?

— Не знаю, что у них там еще имеется, — сказал Артист, — но кто они такие, Пастух мне рассказал. На всякий случай.

— Ну?

— Террористы.

— Не понял?

— Диверсионное спецподразделение.

— Это как те черные маски?

— Вроде того.

— Ну и развелось у нас убийц.

— А мы кто, по-твоему?

— Мы — хорошие и убиваем только плохих парней.

Муха оторвался от оптического прицела и посмотрел на Артиста.

— А хорошего чего-нибудь Серега нам не сказал?

— Сказал, что вылетает к нам, как только закончит в Москве.

Муха усмехнулся.

— Ладно, — сказал он. — Мы тут раньше разберемся.

— Ну вот, — заметил Боцман, — а вы еще не хотели брать с собой стволы. Глянем, мол, одним глазком и вернемся. Хороши бы мы были... Ну что ты там высмотрел?

Муха положил прицел и вздохнул.

— Главное, мужики, — сказал он, — что все там спокойно. Они, конечно, ребята не промах и ситуацию секут, но наезда на себя не ждут. Это точно.

— Один — ноль в нашу пользу.

— Два — один в их пользу, — возразил Боцман. — Их девять. Мы пока только сокращаем счет.

— Теперь дальше. Их по-прежнему торчит пять человек. Трое где-то внутри, один на крыше и один на первом этаже рядом с главным входом. Где сейчас заложники, сказать сложно. Их опять увели внутрь...

Центральная часть заброшенного поселка с трехэтажным административным зданием в центре просматривалась как на ладони. Залитое ярким солнцем и давно обветшавшее здание, в котором не осталось ни одного стекла в окнах, заросшие травой дороги по обе стороны здания, высокие плиты забора с одной стороны, полуразрушенный одноэтажный дом с другой стороны.

Вокруг было тихо. Только стрекотали кузнечики. Солнце палило совершенно невыносимо, и при этом солнечный свет был настолько ярким и образовывал такую густую тень, что в пустых глазницах окон административного здания ничего невозможно было разглядеть.

— А вы заметили, — сказал Артист, — что шестой слинял уже минут десять назад, а пыль от его машины до сих пор стоит?

Муха и Боцман задумчиво переглянулись. Они словно пробовали на вкус то, что сейчас им сказал Артист. Ведь это не просто наблюдение. Это идея.

— Не кататься же нам вокруг них? — с сомнением сказал Муха.

— Да, не покатаешься. Сразу просекут, — вздохнул Артист.

— А было бы идеально. Сегодня совсем нет ветра. И влажность низкая. Пыль — столбом.

— А здесь все в пыли, — поддакнул Боцман. — Поднять бы ее...

— Думаешь, стоит рвануть вокруг дома пару-тройку гранат? — спросил Муха.

Они прекрасно знали, что ВСС оснащаются лазерными целеуказателями и луч от целеуказателя будет виден в густой пыли.

Это единственный способ справиться с «винторезами», поскольку стреляют они почти бесшумно.

— К тому же отвлекающий маневр... Это возможность лишить их преимущества.

— Значит, так, — предложил Артист, — Боцман, поработай отсюда из подствольника, причем начни с крыши. Мне тот деятель наверху очень не нравится. А мы с Мухой подойдем с двух сторон поближе и попробуем взять на прицел остальных. Если повезет, они тут же замелькают своими рубиновыми лучами.

— А если не повезет?

— А мы постараемся...

— Ладно, уговорил, — сказал Муха, переваливаясь на бок и отползая к их арсеналу. — Пошли...

За ним отползли остальные.

Минут через семь Боцман снова занял позицию у полуразвалившейся стены бывшей котельной и оглядел поле предстоящего боя в прицел своего автомата.

Никаких изменений — один чуть выделяется над очертаниями плоской крыши, почти над козырьком парадного подъезда, рядом с проросшей там тоненькой березкой, а второй время от времени проявляется в темноте за разбитым окном на первом этаже справа от входной двери.

Чуть пискнула рация.

— Боцман?

— Я, — поднес Боцман рацию к губам.

— Готов? — спросил Артист.

— Готов.

— Муха?

— Я, — донеслось из рации, — этот гад у входа, жрет чего-то. Я держу его.

— Отлично. Я вижу еще одного в окне второго этажа. Скорее всего, он с кем-то разговаривает... Ладно, все. Пора. Муха?

— Держу.

— Боцман, начинай на счет три.

Боцман упер в плечо приклад автомата, чтобы удобнее было стрелять из подствольного гранатомета, и прицелился в выглядывающую рядом с березкой на крыше голову.

— Раз, — сказал он. — Два... Опустил палец на спусковой крючок.

— Три.

Нажал и содрогнулся от отдачи.

В следующее мгновение раздалось несколько автоматных хлопков и только после этого грохот взрыва на крыше, но Боцман был уже занят другим. Он вставил вторую гранату, прицелился и положил ее справа от здания, потом быстро — третью и дал выстрел слева от здания. А потом подхватил автомат и перекатился назад, к выходу из котельной. Юркнул наружу, перебежал к куче песка, упал и снова зарядил гранату. Теперь он прицелился по центру и последним выстрелом раздолбал входную дверь. Задумка удалась — почти все здание (благо оно было довольно скромных размеров) оказалось окутанным поднятой взрывами пылью.

Перекатившись еще подальше, Боцман вскочил и короткими перебежками — от стены до дерева и от дерева до проржавевшего трактора — понесся к административному зданию. Затихшая было на какое-то мгновение стрельба вдруг началась снова. Это Артист выскочил слева, подстраховав себя. Подбежав к окнам здания, он метнул туда гранату и привалился к стене. Взрыв — Артист вскочил на ноги и запрыгнул внутрь.

Мухи справа не было видно.

В это мгновение Боцман боковым зрением, сквозь пыль и пот, уловил движение сверху. Он тут же сообразил, что это может быть только тот боец, который был на крыше. Видимо, граната не задела его. Вскинув резко автомат, Боцман сделал один за другим пять одиночных выстрелов. Убедившись, что попал, он побежал ко входу в здание, а бандит рухнул на землю прямо за его спиной.

Влетев внутрь здания, Боцман перекатился за колонну и замер с автоматом на изготовку, оглядываясь по сторонам. Граната из его гранатомета и граната, которую метнул Артист, сделали свое дело. Все вокруг было разметено двумя взрывами. Рядом с Боцманом лежало тело еще одного бандита, который с самого начала был у входа. И никакого движения вокруг. А вот оттуда, где была лестница наверх, послышался шум, а за ним два выстрела. Артист там, понял Боцман, и метнулся к лестнице.

— Боцман? — донеслось до него сверху. Это был голос Артиста.

— Я, Артист, — отозвался Боцман. Не называть прозвище своего друга рискованно. Мало ли кто может кричать "Я".

Боцман взбежал на второй этаж и сразу столкнулся нос к носу с Артистом.

— Все? — спросил Боцман.

— Четверо точно. Если ты, конечно, этого Карлсона на крыше достал.

— Не боись, достал... Где Муха?

И тут в пространстве второго этажа, заволоченном пылью, блеснул рубиновый лучик. Все среагировали мгновенно. Боцман и Артист рухнули на пол, пытаясь сообразить, с какой стороны появился этот лучик, и в то же мгновение оглушительно треснула короткая очередь. Оглушительно, но успокаивающе, потому что стрелял явно Муха.

А через минуту появился и он сам, спокойно насвистывая какую-то песенку. Выпендриться он всегда любил. Да и почему бы не выпендриться, если бой закончен, и закончен без потерь в личном составе?

— Ты куда пропал? — спросил Артист.

— В засаде сидел, — ответил довольно Муха. — Ждал, пока этот архаровец не выползет... Как там наши заложники? Я что-то нигде их не видел.

— А я подумал еще, — сказал Боцман, — какого хрена Семка гранату в дом швырнул? Там же заложники...

— Да нету их здесь, — отмахнулся Артист. — Мне хорошо видно было.

— А где же они? — спросил Боцман. Артист пожал плечами:

— В подвале, в другом здании или...

— Отставить «или», — скомандовал Муха. — Не будем поддаваться панике. Мы же их видели полчаса назад. Так что ничего с ними не могло случиться. Найдем.

Неожиданно растворилась дверь соседнего здания и оттуда вышли несколько человек.

— Я слышал, вы по-русски говорите? — с сильным акцентом произнес один из них.

— Вообще-то да...

— Спасибо вам, — сказала все еще дрожащая от страха женщина.

— Да чего уж там, — отмахнулся смущенно Артист.

— Спасибо, — повторила вслед за мамой шестилетняя девочка, которая, наверное, так и не поняла до сих пор, зачем их привозили в это ужасное заброшенное место, держали здесь, ничего не требуя от них и ни о чем с ними не разговаривая, страшные люди с оружием.

— Дай Бог вам здоровья, — произнесла женщина и взяла дочь за руку.

— Здоровья, — это бы нам не помешало, — согласился Муха. — Люди, вы откуда повылазили?

— Там ходы есть. Соединяются подвалы... — Человек подошел поближе. — А вы за Рахимом?

— За каким Рахимом?

— Ну ученый, Дашев.

Муха пожал плечами:

— Наверное.

— Его убили вчера...

— Ясно. — Муха вздохнул.

Он считал, что бой уже закончен.

Так думали все солдаты удачи...