Пешки в Большой игре

Глава семьдесят третья

«Спортивный костюм» ворчал и кряхтел, перетаскивая трупы. Потом недовольно хлопнул дверьми и пошел открывать ворота. Вздрогнув, ворота открылись, и «спортивный костюм» развернулся, чтобы вернуться к машине. В этот момент кто-то наскочил на него сзади и одним движением свернул шею. Только хрип и никакого шума.

— Док, ворота, — прошептал Муха и бесшумно рванул к дому.

Трупы Носорога и Гладкова лежали в сторонке, завернутые в брезент. Помочь им уже было нельзя.

— Сволочи, — прошипел Муха, — ну теперь держитесь.

Док нажал кнопку, и ворота медленно начали закрываться. Док уже двигался следом за Мухой. Только к противоположной стене дома.

Через минуту они переглянулись.

Оба стояли, чуть пригнувшись, у противоположных окон.

Муха показал указательный палец — в его окне был виден один человек в доме. Док покачал головой — он не обнаружил ни одного. Тогда Муха взял на прицел своего клиента, а Док подошел к двери и тихо открыл ее.

В доме было тихо. В спокойной тишине тикали где-то часы.

Муха перемахнул невысокий забор заднего двора. Вошел через другую дверь.

И в тот же момент по всему дому загрохотало так, словно одновременно работала бригада с отбойными молотками.

Пули ложились так густо, что Муха на мгновение растерялся. Такой кучности стрельбы ему еще видеть не приходилось.

Муха успел метнуть гранату.

Взрыв — стрельба замолкла лишь на секунду.

— Да сколько же вас там? — проскрипел зубами Муха.

Диван, за которым скрывался Муха, быстро превратился в решето.

Артист тем временем карабкался на второй этаж. Надо было зайти с тыла. Он же не знал, что дом охраняют не любители пострелять, а профессионалы, любители убивать.

Когда он висел на карнизе, примериваясь, как бы ловчее влезть в дом, из окна высунулась рука и приставила дуло пистолета к виску Артиста.

Как в страшном сне Артист увидел, как палец нажимает на курок.

Артист дернул головой на миллионную долю мгновения раньше — только обожгло лицо пороховым газом.

Лбом изо всей силы он ударил по руке, припечатав ее к стене. Пистолет выпал. Артист мгновенно закинул тело на подоконник напряженными ногами вперед и угодил в чью-то крепкую грудь. А дальше, как положено, закрылся телом врага от пуль и уложил из пистолета двоих. И ту же понял, что не справится. В комнате засели семеро! Артисту пришлось вывалиться спиной в окно. Пули просвистели над головой.

Бежать — вот было первое желание, когда приземлился на ноги. Но он этого не сделал. Он прижался к стене дома, зная, что, если отойдет хоть на шаг, из окна его уложат на месте.

Да что ж тут такое — армия целая, что ли? Муха воспользовался секундной передышкой, которую подарил ему Артист, и перекатился за другой диван. Но это его движение было немедленно замечено, и рядом с головой Мухи с противным стуком упала граната и закатилась под диван. Достать ее не было никакой возможности, убежать — тоже, поэтому Муха вспрыгнул на диван, и в ту же секунду диван подкинуло в воздух от взрыва.

Еще на диванах я не летал, подумал Муха с каким-то обреченным юмором. Похоже, еще немного, и их тут положат всех.

Диван грохнулся на пол и одним концом провалился в образовавшуюся от взрыва дыру в полу. Муха полетел на первый этаж.

Здесь был подвал — электрощиты, трубы с вентилями, газовый распределитель.

Свет им выключить, что ли, чтоб телевизор не смотрели, подумал Муха, пусть помрут от скуки.

Но руки уже делали свое дело. Он прикладом автомата сбивал вентиль с газового распределителя...

Артист попытался забросить в окно гранату, но огонь был такой плотный, что он не мог даже высунуться.

По стеночке перешел на другое место, считая, что здесь сможет снова повторить попытку. Но только сделал шаг вперед, как из верхнего окна снова застрочил автомат.

Дом казался неприступной крепостью. Да, собственно, таким он и был.

Док обосновался на кухне, изредка высовывал руку и стрелял в направлении лестницы на второй этаж. Высунуться он тоже не мог. Вести длительную осаду у них времени не было. Сейчас сюда подвалят губернаторские или президентские питбули с автоматами, и тогда им крышка. Но самое страшное, что и уйти теперь они не могли. Пространство до забора простреливалось прекрасно. Это был смертельный капкан. Чего же ждать, пока кончат? Нет, Док так не привык. Надо было прорываться. Но как?

Вентиль наконец отвалился, и из трубы хлынул вонючий газ.

— Оп-па, — сам себе сказал Муха, — а я куда?

Только узкое окно мутно светилось под потолком. Ну и на том спасибо. Муха разбил его тем же прикладом и попытался вылезти. В окно пролезли только плечи, а дальше экипировка не давала. Муха влез обратно, сбросил куртку, майку. Теперь не пускали штаны. Ну что делать, не до стыда, Муха скинул камуфляжные брюки — вот так, полуголый, и вылез из подвала.

Теперь надо предупредить ребят.

Но свой мобильник он оставил в подвале, правда, тот и так был разбит.

— Док, Артист! — что было сил закричал Муха. — Атас!

Артист был за углом. Он выглянул и увидел раздетого Муху. Даже не выказал удивления — сейчас было не до этих эмоций.

— Сейчас рванет, — громко прошептал Муха. — Ложись.

— А Док?

— До-ок, — снова заорал Муха, — уходим!

Док услышал, как звал его Муха, но не понимал, в чем дело. И только когда почувствовал сильный запах газа, все понял. Он престал стрелять, выбрался на улицу и пошел на голос.

Но газ почуяли и наверху — стрельба тут же смолкла.

Это здорово, подумал Муха, что перестали стрелять. Надо, чтобы газа побольше набралось. Только вот где рванет? Не оказаться бы поблизости.

Ожидание было томительным. Наверху ни звука.

— Они не станут стрелять, — сказал весело Артист. — Себе дороже. — Может, теперь поднимемся и передушим их, как сволочных цыплят.

Он сделал шаг от стены — никакого результата. Сверху смотрело безмолвное дуло.

— Эй, отморозки! — крикнул Артист. — Выходи по одному, оружие выбросьте в окно.

Так его и послушали. Конечно, они не собирались стрелять, но и сдаваться — тоже.

— И что теперь? — спросил Док. В доме была гробовая тишина.

— Не знаю, — пожал плечами Муха, — может, кто из них разнервничается и выстрелит?

Они снова стали ждать — снова стало слышно тиканье часов.

— Ты им свет не отключил? — спросил Артист.

— Было такое желание, но...

— Тогда сейчас, слушай...

— Что?

— У них там холодильник.

Солдаты затаили дыхание.

И это случилось. Тихо щелкнуло в замершем доме, и холодильник заурчал.

А дальше, как и положено, газ рванул мощно и безжалостно. Если бы Тягунок знал, на что он жертвует свою дачу, ни за что не согласился бы.

Повылетали от напора огня окна не только первого, второго, но и третьего этажа. Огромный язык пламени вырвался из подвала и жег все — мебель, полы, наличники, лестницу, двери...

Охранники выпрыгивали из окон, и теперь их действительно можно было брать голыми руками. Двоих, особо прытких, пытавшихся стрелять, солдаты уложили на месте, остальные, в горящей одежде, кричащие и катающиеся по земле, не оказывали сопротивления. Солдаты тушили их, связывали и укладывали рядком на газоне.

Охранников оказалось семнадцать человек.

— Ни хрена себе, — сказал Муха. — А где же Филин? В подвале его нет.

Док бросился в горящий дом искать Филина, добрался даже до третьего этажа — нигде Игоря не нашел.

— Надули они нас, — сказал он, вернувшись и поливая обожженные руки водой. — Игорь в другом месте. — А тут они нас должны были кончить.

— И могли, — сказал Артист. — Я уже с Сашкой попрощался.

— Ну все, сматываемся, — приказал Док.

Они погрузили в стоявшую здесь же во дворе «Ниву» тела Гладкова и Носорога. Муха нажал кнопку открытия ворот, сел в ЗИМ Носорога — ворота распахнулись, перед ними стоял Сергей Пастухов...