Песня любви

Глава 39

Из сада на крыше Рика наблюдала, как восходит луна над куполом Айя-Софии. От легкого ветерка кожа Рики покрылась мурашками.

Казалось, мир стал другим. Она поняла это с того момента, как изменила историю Рагнараи Сванхильды. Что-то изменилось в самом воздухе Миклагарда. Ее судьба больше не была для нее предрешенной, как и Песня девы. Она могла все перерешить. Сама выбрать свое будущее, на горе или на радость. Оно больше не зависело от богов Асгарда или воли Норн. Она перестанет быть жертвой интриг Гуннара. Ее жизнь, как и должно быть, окажется наконец в ее собственных руках.

Она тенью проскользнула через комнаты Абдула, бочком прокралась мимо его спальни, услышав ритмичные охи и стоны новой наложницы, недавно появившейся в гареме. «Крикуша», – вспомнилось ей прозвище, которое дал ей Тарик. Он не ошибся. Громкие, чересчур страстные стоны показались Рике наигранными.

Она очень осторожно спустилась по винтовой лестнице во двор. Она прекрасно понимала, чем рискует. Хозяин дома по желанию может спать со многими разными женщинами, но если застигнут ее наедине с Бьорном… ничто и никто не остановит руку Абдул-Азиза. «Но, – подумала она, – стоит рискнуть ради того, чтобы вновь ощутить бешеный бег крови по жилам».

– Моя госпожа. – Шепот Аль-Амина заставил ее вздрогнуть. – Уже поздно, и вам не стоит здесь бродить одной.

Она прижала руку к груди и приказала себе успокоиться, чтобы ее голос звучал убедительно.

– От сегодняшней поездки верхом у меня разболелись мышцы. Я подумала, что горячая ванна пойдет мне на пользу.

– Как пожелаете, госпожа.

Евнух пошел следом за ней. Его босые ноги неслышно шагали по каменному полу. Когда они подошли к купальне, Рика остановила его:

– Я хочу побыть одна. Проследи, пожалуйста, чтобы меня не беспокоили… – Она свела брови. – К тебе это тоже относится.

Аль-Амин растерянно заморгал, но спорить не стал. Он кивнул и повернулся к ней спиной, став на страже у единственного входа в купальню.

Рика на цыпочках вошла в прохладу мраморного строения. Сердце ее стучало молотом: она надеялась, что Бьорн ее уже ждет, но панически боялась этого.

Маленькая масляная лампа мигала на краю глубокого водоема, наполненного душистой водой. Сверху, как крохотные кораблики, плавали лепестки роз. Вьющиеся растения свисали над поблескивающей водой. В дрожащем свете курились облачка пара. Купальня была отдельным замкнутым миром, как маленький фьорд.

Быстрым взглядом она окинула комнату и не увидела Бьорна. Может, он прятался в саду и был остановлен внушительной фигурой Аль-Амина? А может, таково было его представление о шутке? Наказать ее за то, что превратила его в раба… заманить сюда и посмеяться? Она тяжело вздохнула. Он приготовил ей чудесную ванну. И она насладится этим сполна.

Движением плеч она сбросила с себя паллу и ступила в водоем, позволяя шелковистым прикосновениям воды ласкать ее икры, бедра, живот… Наконец она погрузилась в бассейн с головой, получая огромное удовольствие от тепла. Вынырнув, она глубоко вдохнула напоенный ароматом роз воздух и подплыла к краю, где могла стоять на подводной ступеньке.

Широко разбросав руки, она откинулась на край ванны и положила голову на прохладный мраморный пол. Закрыв глаза, она старалась успокоить бунтующее тело. Ванна была чистым наслаждением, но как же она желала, чтобы рядом был Бьорн. Каждая ее клеточка жаждала его прикосновения. Она тосковала по его поцелуям. А тайное женское местечко ныло от пустоты, требуя, чтобы он ее заполнил, и не хотело успокаиваться.

Шорох заставил ее открыть глаза. Возле одной из колонн, окаймлявших ванну, появился Бьорн. Наверное, он все время был здесь.

Он было открыл рот, чтобы что-то сказать, но она поспешно приложила палец к его губам и кивнула на дверь. Он ответил понимающим кивком. Затем он размотал кушак, опоясывающий его талию, и дал своим мешковатым шароварам соскользнуть на пол.

Колеблющийся свет лампы ласкал его тело, трепетал на мышцах и гладкой коже. Рика заметила, что хотя он частично и восстановился, ребра еще можно было пересчитать. Место на бедре, которое когда-то в Согне пропорол сук, все еще было заметным. Этот старый шрам был справа, но его грудь пересекала воспаленная красная линия нового шрама. Как раз над сосками. Рике хотелось прижаться к нему, смягчить боль. Она скользнула взглядом по его измученному телу и, увидев, что он готов, судорожно втянула в себя воздух. Капелька влаги блестела на кончике его вздымающегося пениса.

Бьорн вошел в воду и двинулся к ней. Едва он приблизился, Рика потянулась к нему, но он схватил ее за руки и крепко сжал их. Он склонился к ней, и ее мокрые груди уперлись в его грудь, кожа прильнула к коже, стремясь слиться с ним, как сливаются капли… так, чтобы ничто их не разделяло, то есть в полном единении.

Дыхание вырывалось из его рта рядом с ее ухом, дрожь наслаждения сбегала по шее.

– Сейчас произойдет одна из двух вещей, – прошептал он. – Либо ты закричишь, и тот, кто находится снаружи, войдет и убьет меня, а я позволю ему это сделать.

Она резко втянула в себя воздух.

– Либо ты позволишь мне любить тебя. – Он нежно толкнулся носом в ее ушко. – И когда вернется Орнольф, мы каким-то образом покинем этот дом вместе. Потому что, Рика, клянусь богами, я не стану владеть тобой наполовину. Я не буду стоять рядом и наблюдать, как ты выходишь замуж за другого. Ты станешь моей, или я умру. – Он посмотрел ей в глаза. – Выбирай.

– Я не закричу, – еле слышно выдохнула она.

Он накрыл ее рот своим, и вся боль, вся накопившаяся тоска растворилась в этом очищающем поцелуе. Рика соскользнула с подводной ступеньки и прильнула к нему. Они погрузились в воду, перекатываясь, как пара морских львов, совокупляющихся в прибое, выныривая на поверхность только для того, чтобы глотнуть воздуха. Бьорн потряс головой, как собака, вышедшая из воды, и Рика прикусила губу, чтобы не расхохотаться.

Затем внезапно смешливость перешла в жгучее желание. Он взял в ладони ее лицо и покрыл его поцелуями… глаза, губы, шею. Его руки гладили ее спину, его губы нашли ее соски и стали их нежно посасывать, пока они не заныли. Рика вдавливалась телом в него, ощущая, как его твердый пенис скользит по ее животу, между ног. Она ахнула, когда он вошел в нее, и он тут же отпрянул.

– Пожалуйста, – взмолилась она, – я вся горю.

Он схватил ее за ягодицы и приподнял. Она обняла его ногами, а он продолжал дразнить ее своим возбужденным пенисом.

– Я хочу видеть, как ты плавишься, любимая, – прошептал он ей на ушко.

Бьорн посадил ее на край водоема, а затем бережно уложил на прохладный мрамор. Рика выгнулась ему навстречу, когда его умелые руки скользнули с ее плеч по грудям, животу и раздвинули ей ноги. Она полностью отдалась ему.

Когда Рика почувствовала его губы в самом нежном месте, ей показалось, что она сейчасумрет от блаженства. Волны наслаждения покатились пб ней, сворачиваясь и распрямляясь, словно золотые нити. Напряжение достигало невыносимого накала, уступая по силе только жажде большего. Наконец пришло освобождение, и все ее тело содрогнулось. Она прикусила щеку изнутри, чтобы не закричать в голос.

Большего восторга, большего блаженства она представить себе не могла. Но затем он вошел в нее, и она узнала, что была не права, потому что испытала еще ббльшее блаженство.

Омовение хозяйки подозрительно затянулось, даже если ее мышцы очень устали. Аль-Амин задумался. Несмотря на строгий приказ не тревожить ее, он полагал, что обязан проверить, все ли с ней в порядке. Он умел незаметно проникать в самые труднодоступные места, что делало его весьма полезным для Абдул-Азиза. Хозяйка его никогда не узнает, что он тайком заглянул в купальню.

То, что он увидел, потрясло его до глубины души. Конечно, он не в первый раз наблюдал акт любви. Хозяин полагал, что постороннее присутствие при его любовных утехах возбуждает и усиливает накал страстей, так что Ал ь-Амину часто приходилось быть при нем молчаливым наблюдателем. У него сводило живот, когда Абдул-Азиз жестоко лишал невинности купленную для развлечения девственницу или свирепо совокуплялся с похотливой наложницей.

Но ему никогда не приходилось видеть, как два тела нежно сливаются воедино, как сплетаются руки и ноги в медленном танце муки и страсти. Он никогда не видел, как взгляды мужчины и женщины полнятся радостным удивлением и доверием. Его хозяйка и этот варвар были потеряны для мира. Они неотрывно смотрели друг другу в глаза, объединенные общим восторгом от блаженного напряжения, предшествовавшего последнему судорожному порыву полного слияния.

Аль-Амин стыдливо попятился и скользнул прочь. Он понятия не имел, что такое возможно. Глубоко интимное, почти священное, не предназначенное для чужих глаз. Когда он подумал, что его госпоже придется подвергнуться грубому насилию хозяина, он содрогнулся.

«Госпожа моя любит этого варвара. Помоги ей Аллах», – подумал Аль-Амин. Он снова встал на страже и глубоко задумался, соображая, чем может ей помочь.