Песня любви

Глава 40

– Значит, имея меч и браслет этого человека, у тебя достаточно оснований для обращения к Голосу Закона? Ты думаешь, этого достаточно, чтобы его убедить? – спросила Рика, направляя свою лошадь через толпу пешеходов.

Бьорн рассказал ей о предсмертном признании Фенриса. Это был еще один повод для того, чтобы им обоим покинуть этот проклятый город и как можно скорее отправиться на север.

– Да. Вдобавок к моему свидетельству и словам Йоранда этого будет достаточно, чтобы обвинить Гуннара в убийстве нашего отца, – ответил Бьорн, вынуждая своего коня держаться ближе к ней. – Девятилетнее жертвоприношение придется на нынешнее солнцестояние. Если мы к тому времени прибудем в Упссалу, то суд состоится там.

Никто из них не произнес этого вслух, но Рика и Бьорн думали о том, что Гуннар в числе прочих вполне может отправить Кетила в качестве жертвы в Священную рощу. Человеку, убившему собственного отца, нельзя было доверять. Вряд ли он станет выполнять тайное обещание, данное женщине. Однако возвращение на север будет опасным для Бьорна.

– А как же быть с твоей клятвой верности Гуннару? – поинтересовалась она.

– Мы оба знаем, что она уже нарушена. – Он встретил ее взгляд быстрой нежной улыбкой и, приняв равнодушный вид, оглянулся на Аль-Амина, трусившего следом на гнедом мерине. – Этот евнух, может, и не понимает нашего языка, но наблюдает за нами пристально. Прошлая ночь была глупым риском.

– И все же я не отказалась бы от нее за все сокровища мира, – промолвила Рика чуть севшим голосом.

– Я тоже, – признался он. – Но нам не нужно оставаться наедине, пока мы не покинем этот город. Это слишком опасно для тебя, любовь моя.

– Нарушение клятвы опасно и для тебя.

– Я не считаю, что чем-то обязан человеку, который убил моего отца, – покачал головой Бьорн.

Рика резко повернула к нему голову. Когда-то она сама винила Бьорна в смерти Магнуса. И вот теперь любовь связала ее с этим человеком крепче, чем это сделала бы любая клятва. Он был впечатан в ее сердце, выжжен на нем, и никогда ей от этого не освободиться. Да она и не хотела этого. Смерть старого скальда всегда останется для нее горем, но Бьорн не был ее непосредственным виновником. Теперь она это осознала. Магнус привел ее с Кетилом в Хордаланд. Бьорн руководил набегом. Другой человек держал в руках боевой топор, убивший Магнуса. Кто может теперь сказать, чей выбор предопределил трагедию? Просто это случилось. И теперь им нужно жить дальше.

– Я сознательно иду на клятвопреступление, дабы добиться справедливости, – сказал Бьорн решительно и холодно. – Кроме того, Гуннар достаточно долго грабил Согнефьррд. Ты же знаешь, его честолюбивым планам нет предела… И он ни перед чем не остановится, чтобы их осуществить.

– Я не думаю, что мне будет трудно сбежать, – промолвила Рика. – Я просто объявлю Абдул-Азизу, что не могу перейти в ислам.

– Это будет не так просто, – покачал головой Бьорн. – Араб воспримет это как личное оскорбление… Кроме того, ты, видно, не слишком внимательно за ним наблюдала, если думаешь, что он легко отпустит тебя. Поверь, я лучше тебя знаю, как рассуждает мужчина. Его интерес к тебе не ограничен соображениями торгового партнерства. Этот шакал хочет тебя.

Рика поежилась.

– Если это так, то лишь из-за новизны. Я в этом уверена. Его забавляют мои рассказы, и больше ничего. Своих предпочтений в женщинах он не скрывает.

– Возможно, я сильно ошибаюсь, но, по-моему, он изменил свое мнение. – Губы Бьорна сжались в тонкую линию.

Они приближались к двустворчатым воротам дома Абдул-Азиза, и Бьорн придержал коня, чтобы ехать позади госпожи. Когда они спешились, он занялся лошадьми, а Рика и Аль-Амин поднялись по винтовой лестнице на третий этаж.

– Хельга, я вернулась, – крикнула Рика, входя в свои покои. Ответа не последовало. Она стянула с головы чадру и снова позвала: – Хельга?

Из комнаты, где обычно спала старушка, донесся слабый стон. Рика бросилась туда. Аль-Амин последовал за ней. Хельга с посеревшим лицом лежала на постели. Искривленные от боли приоткрытые губы обнажили посиневшие десны.

– Что-то неладно? – Рика опустилась на колени около постели любимой няньки.

– Маленький эльф, – еле выдохнула она, – я чувствую, что ухожу. Боюсь, мне придется покинуть тебя.

– Но еще утром ты хорошо себя чувствовала…

– Это так. Я хорошо себя чувствовала и даже пошла в купальню, чтобы понежиться в теплой воде. – Хельга с трудом облизнула сухие губы. – Когда я вернулась сюда, то обнаружила оставленный нам поднос со сластями. Ты же знаешь, что здешнюю чужеземную еду я не слишком жалую, но сладости люблю. – Она перевела взгляд на Аль-Амина. – Лучше тебе выбросить то, что осталось.

– Хельга, что ты говоришь?

Хрупкое старческое тело свела судорога, и она уже больше не могла говорить.

– Она хочет сказать, что у моей госпожи в доме есть враг, – сухо объяснил Аль-Амин. – Еда была отравлена, я немедленно займусь этим.

Прежде чем он повернулся к дверям, Хельга протянула костлявую руку и, сжав его запястье, прохрипела:

– Охраняй ее за меня. Евнух торжественно кивнул:

– Положитесь на меня.

У Рики перехватило горло.

– Ох, Хельга! – промолвила она и разразилась рыданиями.

– Не огорчайся так, Маленький эльф. – Голос старушки был еле слышен. – Я была рядом, когда ты только родилась и открыла глаза. Теперь ты закроешь мои глаза. Все как подобает.

– Но что я буду делать без тебя?

Рика вдруг осознала, насколько во всем полагалась на Хельгу. Даже радовалась ее ворчанию и болтовне. Так приятно было сознавать, что кто-то постоянно заботится о ней, суетится вокруг… Магнус был замечательным отцом, но Рика никогда не знала нежной материнской ласки, пока не появилась Хельга и не стала ее баловать и ухаживать за ней. И вот теперь Хельга умирает, потому что Рика приобрела какого-то смертельного врага.

– Мне так жаль, это я во всем виновата. – Рика уткнулась лицом в худую грудь Хельга.

– Тише, деточка. – Хельга положила руку на голову Рики. – Я не хочу, чтобы ты так думала. Но если хочешь, чтобы я ушла счастливой, можешь сделать для меня кое-что.

Рика подняла лицо и посмотрела в выцветшие глаза Хельги.

– Прости своего отца, ягненочек. – Грудь ее содрогнулась от очередной судороги. – Не потому, что он этого заслуживает, хоть это и так. Просто наказание, которому он подвергал себя все эти годы, было страшнее того, чем можешь наказать его ты. Поверь. Прости его сама.

– Хельга, я…

– Не позволяй обиде укорениться в своем сердце, Маленький эльф. – Голос ее стих до шепота. – Если она завладеет тобой, то станет крепче Иггдрасиля и постепенно порвет тебя на куски, как корни разрушают камни.

– Я постараюсь, – с трудом выжала из себя Рика.

– Вот и ладно, ягненочек. – Хельга глубоко вздохнула и притянула Рику к сердцу. Рика почувствовала, как старая женщина легкими медленными движениями гладит ей волосы. Затем ее рука легла на голову Рики. – Да, это будет хорошо.

Ее верная старая подруга смолкла, и Рике понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что Хельга уже не дышит. Слезы подступили к ее глазам, жгучие, требующие выхода. Казалось, в комнате не осталось воздуха. Рика ахнула и разрыдалась.

Когда сил плакать не осталось, Рика ощутила на плече руку Аль-Амина. Все внутри у нее скрутило, она почувствовала, как горе переходит в яростный гнев.

– Кто совершил это зло?

– Я постараюсь выяснить, но это будет очень трудно, потому что тот, кто подстроил такую хитрую ловушку, достаточно умен и наверняка замел следы. – Голос Аль-Ами-на звучал устало.

– Когда я расскажу об этом Абдул-Азизу, он придет в ярость, – сказала Рика с уверенностью. – По-твоему, это сделал кто-то в доме? Значит, здесь нарушены законы гостеприимства. Он силой вырвет из них правду.

– Он попытается, и, несомненно, кто-то признается в преступлении, но, уверяю вас, это не будет истинный виновник. Такие вещи устраивают за плату, и семья признавшегося получит свой барыш, но мы не станем умнее, и ваша безопасность не станет крепче.

Евнух накрыл тело Хельги тонкой льняной простыней.

– Тогда что же нам делать?

– Делать? Ничего, моя госпожа, – откликнулся Аль-Амин. – Ваша безопасность теперь зависит от умения притворяться. Смерть Хельги не вызовет особых пересудов, и убийца засомневается, дошел ли яд по назначению, но знать твердо, в чем дело, он или она не будут. Не подняв шума, мы их успокоим. Они решат, что могут спокойно попытаться еще раз и, поверьте, сделают это.

– Прямо скажем, ты меня не успокоил, – сказала Рика, вытирая глаза краешком простыни.

– Но мы, госпожа моя, будем настороже, – убежденно произнес Аль-Амин. – Вы не станете есть ничего, приготовленного не мной. Я буду сопровождать вас повсюду. – Он на миг прикусил губу и, глядя ей прямо в глаза, твердо заявил: – И больше никаких ночных купаний.

Рику охватила паника. Аль-Амин все знал. Однако глаза его при этом были непроницаемы.

– Согласна, – ответила она.

– В этом доме вы можете доверять только мне и хозяину. Я знаю, что вы не хотите иметь с ним ничего общего. И еще о вашей безопасности может позаботиться ваш отец Торвальд. – Аль-Амин пересчитал ее союзников по пальцам, затем, скривившись, добавил: – Думаю, что мы так же можем полагаться на варвара и его друга, маленького римского священника.

– Уверена, что можем, – подтвердила Рика.

– Все другие на подозрении. Пожалуйста, госпожа, позвольте мне руководить вами. Я позабочусь о вашей безопасности, но, на мой взгляд, обеспечит ее только одно.

– Что именно?

– Вы должны покинуть этот дом, госпожа, – грустно произнес Аль-Амин. – Вы должны вернуться на север. Мне кажется, это и так у вас на уме. Я прав?

– Ты хорошо меня знаешь, Аль-Амин. Евнух вздохнул.

– Тогда я помогу вам, госпожа, но у меня будет одна просьба.

– Ты уже знаешь, что я не могу тебе ни в чем отказать.

Аль-Амин нервно потер руки.

– Я слышал, что на севере очень-очень холодно. И там наверняка не растут фисташки… – Он грустно улыбнулся. – Но когда вы соберетесь туда, пожалуйста, возьмите меня с собой.

Рика бросилась к нему на шею.

– Конечно, ты поедешь с нами, я обещаю купить тебе новую самую теплую одежду. Кто знает, может быть, ты полюбишь лесные орехи так же, как фисташки.

Обрадованный ее искренним порывом, Аль-Амин робко похлопал ее по спине.

– А теперь, моя госпожа, нам следует позаботиться об упокоении госпожи Хельги. Должен ли я устроить ее погребение в одном из мавзолеев, или вы желаете похоронить ее за городскими воротами?

– У нас, северян, другие обычаи. Мы не зарываем тела дорогих нам людей в землю, потому что не хотим, чтобы они стали пищей червей, – ответила, ему Рика. – И не заключаем их в каменные ящики гнить и плесневеть. Мы отсылаем их в рай достойно – с попутным ветром и в огне.

– Как это?

– Пошли за Торвальдом, – решительно приказала она. – Мне нужно поговорить… с моим отцом.