Понадобилось пойти на компромиссы. В соответствии с верой Абдул-Азиза похороны Хельги прошли с большой спешкой. На севере ее тело на десять дней положили бы в холодную черную землю, а тем временем шили бы погребальные покровы и собирали нужные ей вещи. В холодном климате за такое короткое время тело потемнело бы, но не разложилось.
Но ислам требовал быстрого захоронения, так что Хельгу похоронят в том, в чем она умерла. Рика согласилась, что дорогой шелк – достойный саван. В Согнефьорде построили бы специальную погребальную ладью, чтобы отправить останки Хельги в последний путь, но Рике пришлось принять небольшую лодку, купленную Торвальдом на верфи в гавани Феодосии.
– Твоя преданность этой служанке меня поражает, – говорил Абдул-Азиз, шествуя рядом с Рикой в маленькой похоронной процессии. Его тон явно указывал на то, что он считал подобную преданность неестественной. Ему это было трудно понять. Впереди них Бьорн, Торвальд, Аль-Амин и маленький священник несли легкое тело Хельги на плоской доске в сторону гавани. В свободной руке каждый держал зажженный факел.
– Она была мне другом.
Рика сильнее прижала к груди охапку зеленых веток, вдыхая их свежий терпкий аромат. Он прочищал голову, и ей подумалось, что перед лицом смерти у живых всегда каким-то удивительным образом обостряются все ощущения.
Хорошо, что чадра скрывала лицо Рики от любопытных взглядов. Она не раз слышала здесь завывание наемных плакальщиц, сопровождавших гробы с усопшими, и все это казалось ей невероятно фальшивым. Ее горе не предназначалось для чужих глаз. Оно было сугубо личным.
Чадра также позволяла ей незаметно наблюдать за Аб-дул-Азизом. Араб явно испытывал какую-то неловкость. Она знала, что он считал их похоронный обряд языческим. Мусульмане, христиане и иудеи с непониманием относились к ритуалу сожжения покойников. И небольшая толпа зевак следовала за ними, чтобы поглазеть на необычный варварский обряд, который был для них увлекательным зрелищем.
Они добрались до гавани Феодосии и подошли к ее самому удаленному и укромному месту, где колыхалась на волнах маленькая лодка. Бьорн и Торвальд бережно опустили в нее тело Хельги.
– Но у нас нет жреца, – заметил Торвальд.
– Я скажу, – произнесла Рика, стаскивая с себя чадру. Абдул-Азиз начал было возражать, но она взглядом заставила его замолчать, коротко сказав: – Это необходимо. У нас нет варяжского жреца, значит, придется обойтись скальдом.
Склонив голову, она мысленно повторила строфы обряда и в этот миг осознала, что больше не верит в богов Асгарда. Они стали просто бледными героями саг и сказаний, забавных и страшных, пригодных лишь для развлечения в длинные зимние вечера. Но Хельга в них верила, так что Рика произнесет их со всей страстью верующих. Это было последнее доброе дело, которое она могла совершить ради преданной старой подруги:
– В моменты печали и горя мы призываем богов, – начала Рика, воздев руки к небу. – Слушай, Отец Всемогущий, Один. Обрати к нам свой слух, Тор Громовержец и не презирай наших слез, Фрейя, Хозяйка Асгарда! Мы просим вас принять душу Хельги, той, которую мы очень любили. – Голос ее от глубокого волнения прерывался. – Мы будем тосковать по ней.
Затем Рика, в предписанном жесте призыва трех божеств, приложила сжатый кулак ко лбу, потом к правой груди и к левой. Однако делая это, она ощущала глубокую пустоту.
– Она, истинно достойная, со временем вернется к своему народу. Мы знаем, что Хельга – достойнейшая из достойных. Пусть душа ее обретет в Сияющих Землях покой, радость и лучших друзей. Об этом мы молим. Пусть это сбудется!
– Пусть это сбудется, – повторили за ней Торвальд и Бьорн.
Рика через голову сняла с себя янтарный молоточек и, став на колени, завязала его кожаный шнурок на шее мертвой женщины. Ей казалось, что именно этот амулет должен сопровождать Хельгу в загробный мир.
– Возьми с собой этот молоточек Тора. Пусть он охраняет твою прекрасную душу в далеких странствиях.
Когда Рика поднялась на ноги, она увидела, что Торвальд поджал губы, но согласно кивнул. Нагнувшись, он вложил в холодную руку Хельги золотую византийскую монету, а Рика продолжала:
– Возьми монету этого края. Пусть она принесет тебе удачу и проход в Страну Мертвых. – Произнося эти слова, Рика вручала всем провожающим зеленые ветки. Только Абдул отказался принять ветку. Его нахмуренный лоб указывал на то, что он не желает иметь ничего общего с этим непонятным ритуалом. Рика подумала, что могла бы произнести прощальные слова на греческом, а не норманнском, но ведь она говорила их для Хельги, а не для него.
– Пусть, как это вечнозеленое дерево, душа твоя живет, не старея, – закончила Рика, укладывая последнюю ветку на тело Хельги. Другие провожающие последовали ее примеру. – Плыви в ладье, дорогая подруга. Пусть твое путешествие между мирами будет быстрым и безопасным.
Рика кивнула Бьорну, и он выступил вперед со своим факелом. Он поджег им сухую щепу под телом Хельги.
Остальные тоже бросили свои факелы в лодку, чтобы ускорить горение. Бьорн отвязал ладью от причала и толкнул ее навстречу волнам. Она закачалась и поплыла прочь от берега. Морской ветер подхватил пламя, и оно взметнулось, разгораясь. Огненные языки взлетали, обеспечивая душе Хельги быстрый переход в мир иной.
– А теперь будем радоваться, – провозгласила Рика. Слезы ручьями лились по ее щекам. – Потому что душа ее расцветает алым цветком. Летит белой птицей. Наша добрая подруга ушла в лучший мир, и мы, если будем того достойны, встретимся с ней вновь в Сияющих Землях. – Рике очень хотелось бы верить в то, что говорит, но мешала тяжесть на сердце. – Да будет так, – прошептала она.
Она наблюдала за горящей лодкой, пока ее почерневший остов не скрылся под водой. Когда Рика развернулась, чтобы уйти, она почувствовала чью-то руку на плече. Это был друг Бьорна, священник по имениДоминик.
– Могу я добавить свою молитву к вашему прощальному обряду? – уважительно спросил он.
Рика кивнула, неуверенная, как отнеслась бы к этому Хельга, но ей самой было любопытно, что произойдет. Доминик склонил голову.
– Иисус, любящий наши души, – нараспев начал он. – Мы вверяем твоей заботе душу женщины по имени Хельга. Суди ее не по делам ее и не по вере. Потому что так никто из нас не заслуживает рая. Но укрой ее своей милостью и прими к себе, потому что все, что можем мы, простые смертные, это идти за светом, который нам вручили, и верить, что Судящий все на земле рассудит правильно. – Доминик возвел глаза к небу и улыбнулся. Затем на ломаном норманнском добавил: – Да будет так!
Рика улыбнулась ему в ответ. От его простой молитвы ей стало легче на душе. Она тихо повторила:
– Да будет так!
Когда они возвращались по берегу реки Ликус в дом Абдул-Азиза, Бьорн толкнул Торвальда локтем в бок.
– Ты видел? – спросил он.
– Да, – тихо ответил Торвальд. – Нам нужно перенести наши планы на нынешнюю ночь.
Бьорн кивнул.
До того как похоронная процессия покинула набережную, Бьорн и Торвальд заметили на горизонте в волнах Мраморного моря парус и знакомые очертания корабля. «Валькирия» возвращалась в Миклагард и к закату уже должна была причалить в бухте Золотой Рог.