Где наши дни, а где не наши? Разберёмся.
Взяв точкою отсчёта, например, бинокли,
Один из них, он под рукой как раз. Два маленьких колодца
И два больших, соединенные с глубоким
Оптических законов знанием, обходятся с длиной
Различных расстояний хладнокровно, её как будто поглощают, но
Ко взору добавляют ровно столько,
Что это б равенством могло быть сочтено,
Когда б не та, что вижу я, постройка,
А мой вооруженный глаз туда наведен, и рядом виден пруд,
Вот человек, всё видимо в деталях много больших.
Меняет суть ли это здания? Отнюдь,
Но важно то, что там размер не убывает, в моих глазах приумножаясь,
Скажешь: нечто всего лишь лучше видно, и делов?
Нет, не совсем. То нечто — неизменно, любая форма это как бы жадность
Самой себя к отверстий постоянству округлостей, наростов и углов,
Суть, по-любому, если принимать, что форма — чувство,
Она тем самым исключает нас, как объективный опыт, поясняя,
При этом то, что, повышаясь, имеет место градиент у пусто,
Стараньем той же оптики, к примеру, с нами
Вступает в некий род обмена давленьями в той субъективной пустоте,
Что от приборов не зависит вовсе. И наши дни с не нашими сравнив,
Для простоты представив, что не наши плетутся наших где-нибудь в хвосте,
На роль бинокля память мы назначим, то видим зрения отлив,
Теряем чёткость, многие детали и вовсе исчезают. По всему, процесс похож на
Бинокль, приложенный обратной стороной. Отметим,
Что расстояние меняется, но прибывать там сложно
Чему-либо, как, собственно, и здесь. И детям
Понятно, что без опций пустоты такое уравнение не склеить.
Здесь опыты с постройкой пригодятся.
Итак, всё та же форма, но всего лишь облачена параметрами дней,
Опять же чувство и опять же жадность самой себя к тому же постоянству
Всего, что есть мгновенно только в ней,
Нас в том числе, но пустота включает изящно, как единый алгоритм,
Все эти формы, степенью давлений даруя им фиктивную бытийность.
Вот, разобрались. В пользу созерцаний, подобный факт как раз и говорит.
В них пустота, из жадности к себе, меняет плюс присутствия на минус.
13.11.17