Письмо не по адресу. Любовная горячка

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Свободу собакам!

МАКС!

О чём ты? Что значит «я сама всё сделаю»? Это опасно! Нет, я просто с ума съезжаю! Честно! Ужасный, кошмарный стресс! Никакие телефонные справочники не помогают. Постараюсь рассказать тебе обо всём, что произошло. Может быть, у тебя найдётся этому какое-то объяснение, — если, конечно, ты вообще прочтёшь моё письмо. Итак, представь: мотор «Редхота» урчит возле входа в кафе. Даже на холостом ходу он издаёт столь громкий звук, что наши бабушки не могут не выглянуть в окно, чтобы поглядеть на источник этого поразительного шума.

— Это снова он, — вздыхает Гертруда Боммельманн.

— Ну и авто! — вторит Клара. — Просто мечта!

Настаёт мой черёд удивляться.

Вдруг на пути у меня вырастает мама.

— Куда собрался, Берри?

— Мне надо отлучиться. Это очень важно. Честное слово, мам!

— Лучше останься.

— Почему?

— Потому что Кассандры нет на месте.

— Как, она ведь только что была здесь!

— Отпросилась. Буквально пару минут назад. Сказала, что голова болит! — Судя по маминым высоко поднятым бровям, она не поверила Кассандре.

— Прости, мам. Но мне действительно надо уйти. Ты сама справишься. В это время посетителей почти не бывает. Потом объясню. Ты поймёшь.

— Даже знать не хочу! — кричит мама мне в спину.

Вот и прекрасно.

На первый взгляд в «Редхоте» всё спокойно: за рулём сидит Кулхардт, позади, на детском сиденье, примостился Липински.

— Что это у Липински?

— Что это у Липински. Налобная повязка. Он надевает её, когда возникает необходимость.

— Йофф.

— О чём вы?

— О чём я. Защищает. В случае смертельной опасности.

Да, надо понимать, если бы в тот самый раз он не позабыл её надеть, сейчас бы не был бассетом. Впрочем, озвучивать эту мысль я не буду.

— А что на ней за надпись?

— Что за надпись. «Свободу собакам». По-китайски.

— Я бы предпочёл надпись: «Свободу МАКС». — С этими словами я плюхаюсь на сиденье рядом с Кулхардтом.

— Именно в этом и заключается цель нашей поездки, Берри Блу. А теперь держись крепче.

Мне, едущему с ним не в первый раз, лишних напоминаний не нужно.

Итак, мы рынком стартуем в сторону гавани. Время от времени я оглядываюсь, чтобы посмотреть на Липински. Китайская повязка и развевающиеся на ветру уши придают его облику решительности, однако застывший в глазах ужас выдаёт подлинное состояние нашего четвероногого детектива.

— Кстати, а где вы были всё это время? — спрашиваю я, когда мы останавливаемся на перекрёстке.

— Где я был. Надо было поразмыслить. О женской мести.

— О Камилле.

— В том числе.

— В том числе?

— В том числе.

— Колетт! — восклицаю я.

— Йофф! Йофф! — доносится с заднего сиденья.

— Женщины — опасные создания, Берри Блу. Временами мне приходится размышлять на эту тему. Когда возникает такая необходимость, я ухожу в тень и инкогнито занимаюсь доставкой блюд на «Редхоте». Помогаю Луиджи. Своему старому другу.

— Инкогнито? На «Редхоте»? — Не верю своим ушам. Тут меня осеняет, и я разворачиваюсь к Липински: — Так вот куда ты меня вёл! А я, тупица, тебя не понял!

Липински смотрит на меня, приподнимает бровь (не шучу!) и молвит:

— Йофф.

Кулхардт вновь поддаёт газа, и мне приходится напрячь все силы, чтобы не вылететь из «Редхота».

А вот и дорога, ведущая в гавань. Кулхардт со всей силы давит по тормозам и заглушает мотор.

— Почему мы остановились? — спрашиваю я.

— Почему мы остановились. Потому что приехали.

— Но ведь мы не доехали до самой гавани.

— Остаток пути пройдём пешком. Маскировка. Зайдём с той стороны, с которой Камилла нас не ждёт.

— А точнее?

— А точнее. Пойдём необычным путём.

— Но мы хотя бы возьмём с собой экипировку?

— Мы возьмём экипировку. Уже взяли.

— И где она? — озираюсь я.

— Повязка Липински.

Веришь, МАКС, временами я и сам начинаю сомневаться в нормальности Кулхардта.

Вскоре до меня доходит, что Кулхардт понимает под «маскировкой». Он целеустремлённо бежит, держа «Авиньонских свиней» под мышкой, полы его пальто подметают дорогу. Мы с Липински еле поспеваем следом.

— Вы не думаете, что Камилла увидит нас? — задыхаясь на бегу, спрашиваю я.

— Камилла увидит нас. Нет. Потому что мы пойдём необычным путём.

Необычный путь прерывается на берегу какого-то канала.

— А дальше?

— А дальше.

Кулхардт слегка разбегается и перепрыгивает. Пальто раскрывается, точно парашют, и его владелец элегантно приземляется на противоположном берету. Знаешь, МАКС, Бэтмен ему и в подмётки не годится!

— Теперь вы! — обращается он к нам с Липински.

— Нам что, тоже прыгать?

— Йофф.

Липински разбегается чуть подальше и прыгает через канал. Уши его расходятся и стороны на лету, мгновение — и вот он уже стоит рядом со своим партнёром.

Что остаётся делать мне? Не могу же я допустить, чтобы какой-то бассет в китайской повязке обставил меня. Разбегаюсь ещё дальше и прыгаю! Где-то в воздухе меня осеняет, что я могу упасть в воду. Начинаю дрыгать ногами и приземляюсь. Правда, не так грациозно и элегантно. Точнее, делаю три кувырка, прежде чем окончательно остановиться.

Кулхардт помогает мне подняться.

— Для первого раза неплохо. Но надо тренироваться.

— Будь у меня ваше пальто или уши Липински, перепрыгнул бы в два счёта, — защищаюсь я.

— Хочешь, чтобы у тебя были уши Липински, Берри Блу?

— Вообще-то, нет.

— Тогда тренируйся!

Вскоре Кулхардт останавливается перед каким-то заброшенным зданием.

— Мы на месте.

— На месте? Где?

— Где. Выгляни за угол. Только будь осторожен!

Выглядываю. Вон они! Камилла и её горилла!

Камилла нервно нарезает круги вокруг небольшого спортивного автомобиля, в то время как горилла скучает, прислонясь к автофургону. Да, возле музея я видел именно его.

— В фургоне должна быть МАКС! — шепчу я Кулхардту.

Тот протягивает мне свинокартину:

— Твой выход, Берри Блу.

— Мой? Разве картину на МАКС должен обменивать я?

— Ты. Она — твоя подруга.

Что на это можно было ответить?

Делаю глубокий вдох, зажимаю картину под мышкой и твёрдым (хочется верить) шагом выдвигаюсь в сторону фургона.

— Будь готов ко всему, Берри Блу, — рокочет Кулхардт.

Вот уж подбодрил так подбодрил!

Камилла и её горилла замечают меня сразу же. Она не двигается с места, он же делает шаг в мою сторону. Оба не спускают с меня глаз. Мне становится по-настоящему жутко. Собравшись с силами, хочу было подойти к Камилле, но горилла преграждает мне путь.

— Давай сюда свиней!

— Свиней? — изумляюсь я. — У меня их нет! Я думал…

— Картину со свиньями! — рявкает он.

— Ах, это! — Я уже собираюсь отдать ему картину, но вовремя вспоминаю, зачем примёл сюда. — Сначала МАКС, потом картина!

Горилла вытаскивает из кармана ключ и высоко поднимает его.

— В фургоне!

Пытаюсь выхватить ключ, но он не отдаёт.

— Свиньи!

Одной рукой протягиваю картину, другую тяну к ключу. Горилла хватает картину, я — ключ. Несусь к фургону, вставляю ключ в замок, проворачиваю его и рывком распахиваю двери.

— Пусто! — воплю я. — Тут нет никого! Где МАКС?

Горилла прогулочным шагом возвращается к своей начальнице, держа под мышкой картину. Всё ясно — обвели беднягу Берри вокруг пальца! Не знаю, что на меня вдруг находит. Да, этот тип как минимум в два раза тяжелее и в десять раз сильнее меня. Всё равно. Точно ослеплённый, я подлетаю к нему и начинаю колотить его со всей мочи. Горилла, явно на это не рассчитывавший, теряет равновесие и падает, Пикассо вместе с ним. Я крепко ухватил его за ногу и стараюсь оттащить в сторону от картины. Горилла пытается стряхнуть меня.

— Идиот! — вопит Камилла. — Разберись с мальчишкой!

Борьба обещает быть неравной, и шансы мои явно невелики. Придётся звать на помощь.

— Кулхардт! Липински! — надрываюсь я.

Вот они, красавцы: Кулхардт стоит, прислонившись к стене, Липински в своей идиотской китайской повязке присел рядом. Даже пальцем не шевелят, чтобы помочь! Представляешь, что я почувствовал в этот миг, МАКС? Меня, значит, чуть было не рвёт на куски какой-то горилла, а они смотрят и молчат!

«Всё, приехали, — думаю. — МАКС пропала, картина пропала, а меня в лучшем случае ждёт больничная койка. Силы мои тают».

— Оставь его, Берри! Я сама!

Ушам своим не верю — голос КАССАНДРЫ!

Мимо проносится что-то чёрное. Гориллина конечность выскальзывает у меня из рук. Он тут же вскакивает, но ненадолго: крик — голова гориллы на юге — ноги гориллы на севере — треск — облако пыли. Когда оно рассеивается, мне открывается картина, уже однажды виденная в кафе. Горилла распростёрт на земле и выглядит так, словно по нему прошлась парочка слонов. Над ним стоит Кассандра, правда, на сей раз она не в униформе официантки, а в обтягивающем чёрном костюме, для тренировок. И на голове у неё красуется повязка с китайскими иероглифами! Прямо как у Липински! Может, и мне стоит прикупить такую. Впрочем, не уверен, что на повязках Кассандры и Липински написан один и тот же текст.

Камилла отделяется от своего спортивного автомобиля и бежит за картиной, которая по-прежнему валяется на земле. Но Кассандра оказывается проворнее.

— Возьми, если сможешь! — подзадоривает она Камиллу.

Та останавливается, разворачивается и запрыгивает в автомобиль.

— Меня подождите, хозяйка! — на нетвёрдых ногах тащится в её сторону горилла.

Но Камилле и дела нет. Она включает двигатель и жмёт на газ. Горилла, ругаясь, вытаскивает ключ из двери фургона, запрыгивает в кабину и устремляется следом за Камиллой.

— Спасибо! — с трудом произношу я. — Откуда вы узнали?

Кассандра подмигивает:

— Меры предосторожности. Когда за тобой пришёл этот частный детектив и ты упомянул о серьёзной проблеме, я решила, что стоит проследить, куда вы направитесь. Как выяснилось, решение было правильным.

— Да уж!

Она протягивает картину мне:

— Возьми, это ведь твоё. В конце концов, именно ты её… нарисовал.

То, как она произносит эти слова, наводит меня на мысль: она прекрасно знает, что за картину мы спасли.

— Вы подслушали наш с Кулхардтом разговор, да? — спрашиваю я.

В ответ она только улыбается:

— Мне надо идти.

— Куда?

— В кафе, куда ещё. Сегодня столик забронировали слушатели курса «Мозоли: профилактика и лечение» при Народном университете. Твоя мама в одиночку не справится — или же натрёт себе столько мозолей, что ей самой будет впору идти на этот курс.

— Хотите поехать с нами? Кулхардт на машине, подвезёт.

— Нет, спасибо. Пешком будет быстрее.

Учитывая скорость, с которой она удаляется, я с ней даже соглашаюсь.

Партнёры-детективы всё ещё не покинули своих наблюдательных пунктов. Негодование разгорается во мне с новой силой.

— Супер! Спасибо большое! — фыркаю я в лицо Кулхардту. — Зачем вы вообще пришли сюда, если не захотели и пальцем пошевелить, чтобы помочь мне?

— Зачем я пришёл сюда. Понаблюдать за тобой.

— Понаблюдать?

— Понаблюдать.

— Йофф.

— Вы хотите сказать, что, если бы меня убили, вы бы так спокойно и стояли в сторонке?

— Я бы так спокойно и стоял. Но тебя ведь не убили.

— Потому что меня выручила Кассандра!

— Кассандра. Сильная женщина, хорошая профессионалка.

— Йофф.

— Вы её знаете?

— Я её знаю. Про неё писали в газетах. Одержала немало побед.

М-да, не исключено, что мне стоит переключиться с телефонных справочником на газеты.

— Но если бы она не появилась, вы бы пришли мне на помощь, да?

— Йофф.

— Мы бы пришли тебе на помощь. Нет. Бывают ситуации, в которых надо действовать в одиночку. Так человек становится сильнее, Берри Блу.

— А МАКС?

— А МАКС. Будем надеяться, она выбралась из ловушки, в которую сама себя завлекла.

Я тоже на это надеюсь! Очень-очень! Где ты сейчас? Пожалуйста, напиши при первой возможности!

Берри

Р. S. Пикассо снова висит в кафе. Мама лично извиняется за это перед каждой бабушкой и рассказывает ей, как прекрасно я раньше рисовал.