Плакса

Глава 10

Неожиданный насыщенный впечатлениями выходной

Эдвардс быстро объяснил мне, что деньги этого мира сосредоточены у местных хозяев жизни. Все они – очень сильные маги, либо надежно окружены оными. Любая серьезная азартная игра превратится в обычное, практически, спортивное состязание в магии и потеряет свой сакральный смысл. Минимум удачи. Минимум минимумов! Здесь же, в месте, где нельзя воспользоваться Даром, но где куча преступников, большинство из которых убийцы, очень опасно для жизни собирать в одном помещении много разгоряченных мужчин. Но, даже, если устраивать тщательный отсев, то, все равно, какой дурак сядет играть в азартные игры с генератором Дара или человеком с ним связанным?!

Эдвардс не понимал, что нам не нужно будет играть самим, а достаточно будет просто организовывать на полуострове честные (благодаря его магическим способностям) игры за процент от выигрыша. Так же первое время можно будет брать деньги за обучение этим играм. И, в конце концов, можно будет устраивать серьезные турниры между кланами, когда за каждым представителем клана будет стоять его или наемный генератор следящий за чистотой игры. А Эдвардс будет контролировать этих следящих, на предмет отсутствия оказания ими подшефной помощи своим сюзеренам. Само собой, тоже не бесплатно.

Уже этого оказалось достаточно, чтобы Эдвардс на добрую минуту ушел в себя, а, вернувшись в этот грешный мир, деловито уточнил:

- Ну, и какие же мы с тобой знаем никому не известные игры?

Лед, как говорится, тронулся!

Придя домой и отослав Элизи хлопотать по хозяйству, мы с Пройдохой уселись у двери и я прутиком на пыльной земле для начала расчертил ему доску для нард, а потом и костяшки домино.

Хотя, нет. Не сразу я стал рисовать. Совсем забыл, что, подходя к дому, мы увидели довольно забавную картину – мужичка, сидящего на фонарном столбе возле нашего дома. Под самим же столбом спокойно дрых наш больной пес. Мужичком оказался сосед живущий через один дом от нас слева по улице. Он работал на довольно теплой должности у одного местного толстосума и слыл человеком важным. Поэтому звать на помощь мужик не решился, чтобы не потерять лицо в глазах соседей, а на следующий день – всего поселения. Вот и пришлось горемычному куковать на столбе до самого прихода Эдвардса.

- Как ты туда забрался, сосед? – с трудом скрывая улыбку, осведомился Пройдоха у заметно оживившегося с его приходом мужичка.

- А это тебе лучше у своего пса спросить, ему со стороны это было гораздо лучше видно! – нашел в себе силы пошутить в ответ тот.

- Дык, он у меня пока не разговаривает. Не обучен еще. Все руки никак не доходят. Да и болеет он.

- Может и болеет, - охотно согласился сосед, недобро косясь на оживившегося пса, с самым безобидным видом активно виляющего хвостом, - но вот рычал он и зубы скалил как стая здоровых волков!

- Это он у меня так улыбается, - смеясь заверил соседа Пройдоха, - слезай со столба, если не собираешься там гнездо вить!

- Вы, я гляжу, прямо весельчаки вместе с собакой! – прокряхтел сосед, примериваясь, как бы удобнее и безопаснее покинуть свое временное пристанище.

Эдвардс помог ему спрыгнуть, подстраховав в момент приземления, и уточнил, что же сосед сделал такого, чтобы так не понравится новому четырехлапому сторожу.

- Да просто подошел и в дверь постучал! – приложив руки к груди, посетовал сосед. – Меня начальник попросил уточнить у тебя, можно ли подвинуть его в очереди на заряд амулета для сна. Мается он.

Эдвардс открыл, было, рот, чтобы ответить, но мужичок быстро заговорил совсем уж непонятной скороговоркой, так что я больше сам додумал, чем понял смысл его слов.

А понял я примерно так: мол, всем известно, что было магическое сражение, и Эдвардс сейчас «пуст». Так вот тот самый начальник, пораскинув умом, пришел к выводу, что всем, стоящим в очереди за услугами уважаемого Эдвардса, придется подождать, ввиду вышеупомянутого форс-мажора. А ведь никто доподлинно не знает, сколько именно премногоуважаемому Эдвардсу нужно времени на восстановление…

Вот этот делец и предлагал Пройдохе заявить всем о более длительном отдыхе, а амулет его начальника зарядить в первую очередь.

Эдвардс понимающе улыбнулся и заявил, что эта махинация может отбросить тень на его репутацию, а репутация – дело очень дорогое.

Сосед тут же ответил, что он сегодня же передаст своему начальнику, что репутация – дорогое, но не бесценное дело.

- Очень дорогое! – поправил его Пройдоха.

Собеседник согласно закивал и не замедлил удалиться.

- Ты чинишь чужие пустые амулеты за деньги? – уточнил я у Эдвардса.

- Или за услуги – согласился он.

Слово «услуги» я не понял, и приподнял бровь.

- Ты мне, я тебе, - пояснил он.

Я закивал головой, запоминая полезное слово.

Мой словарный запас рос не по дням, а по часам. Беседуя недавно с Каноном, я тоже по ходу уточнял у него значение нескольких слов. Если так пойдет и дальше, то через неделю-другую я буду соловьем заливаться на местном наречии!

Ну, так вот, нарисовал я Пройдохе то, что хотел для начала попытаться сделать популярным в нашей Богом забытой дыре. Правил я на пальцах объяснить не смог. Заверил только, что при наличии материальной базы сделаю это играючи в обоих смыслах.

Кстати, особенно я отметил, что все должно выглядеть очень качественно и красиво.

Эдвардс нахмурился. Он понимал, что хорошее оформление несет за собой большие траты.

- Очень дорого! – повторил я только что услышанную от него самого фразу. – Но оно того стоит.

Продолжение

Ну, как мне было еще объяснить ему прекрасно известную каждому взрослому человеку в моем мире аксиому: «Хороший понт дороже денег!»?

Все же, Эдвардса не зря звали Пройдохой: он определенно буквально нюхом чуял потенциальную прибыль.

- Откуда они тебе известны? – кивнул он на мои чертежи.

- Привиделись мне во время приступа, - сделав честные глаза практически не покривил душой я.

- А больше ты там ничего не разглядела? – очень и очень серьезно уточнил Эдвардс.

- Были еще игры, - признался я, - но они не для простых людей – для…

Тут я снова столкнулся с прорехой в своем словарном запасе и замолчал на какое-то время ища слова-заместители.

- Я понял, - остановил меня Пройдоха, - все уже очень серьезно, а может стать куда как серьезнее. Я отложу пока ближайшие дела, и мы с тобой займемся всеми необходимыми приготовлениями.

На следующее утро мы вышли из дома втроем и направились не в школу, а в то самое учреждение, какое посещали в первый наш совместный выход в свет.

Нас встретил все тот же угрюмый здоровенный детина, да и наблюдатели под потолком так же имели место. Наверное, они специально не старались скрыть свое присутствие, чтобы посетители не питали ложных иллюзий и не поддавались на провокации своей жадности.

Теперь я уже что-то понимал в происходящем и догадался, что мы находимся в каком-то подобии финансового учреждения.

Пока Эдвардс очень тихо беседовал с местным «клерком» я постарался что-нибудь разузнать у Элизи об этом месте. Девочка знала немного. Из ее пояснения я понял, что это что-то сродни банка, налоговой, почты, нотариальной конторы и еще чего-то мною непонятого собранного в одном месте.

Странно, конечно, что каждый раз, как мы здесь оказываемся, тут нет никаких клиентов, при условии, что учреждение выполняет столько функций одновременно, ну, да ладно, это не самая большая странность данного мира.

Тем временем, сотрудник многопрофильного учреждения исчез за одной из незаметных, но явно крепких дверей, а Эдвардс повернулся к нам и, кивая вслед, удалившемуся пояснил, что поднят слишком серьезный вопрос.

Пришлось ждать, пока к нам не приплывет хищник посерьезнее. Но в итоге, мы сами проследовали к нему в гости.

Я подсознательно ожидал увидеть безвкусно роскошный интерьер кабинета банкира и по факту очень удивился.

Минимум мебели, хорошее освещение только над единственным в помещении простым добротным рабочим столом хозяина кабинета, твердые стулья с жесткими спинками, стоящие у стены справа от входной двери и обычный табурет за столом.

Здесь явно только и делали, что работали без сна и отдыха. И хозяин кабинета сразу же это продемонстрировал, взяв с веста в карьер.

Его монотонный монолог был безэмоционален и сух. Я не понял практически ничего и вынужден был полностью положиться на Эдвардса. Хотя, с другой стороны, даже знай я, о чем речь и имей свое мнение, что я смог бы сделать? Идти против решения единственного в этом мире гаранта моей относительно спокойной жизни? Бред.

В общем, пожилой и уверенный в себе человек вещал, Эдвардс то соглашался с ним, то возражал. Все это происходило практически без пауз и вообще без эмоций.

Потом нам принесли бумаги.

Тут я опять слегка удивился, потому, что первой свою подпись поставила Элизи, потом я. Дальше удивление только возросло, так как Эдвардс не только расписался последним, но и сделал это дважды, да еще и ставя при этом разные подписи.

- Да ладно! - усмехнулся я про себя. – В нем что, тоже уживаются два сознания?! А, если нет, то что могут значить две росписи? У него есть аналог нотариальной доверенности заключать договоры за кого-то еще, кроме себя? Тогда было бы логично, чтобы он, в качестве опекуна, расписывался за Элизи. Так нет, она это делает сама, да еще и первой…

Старик заметил мое недоумение и понял его как-то по-своему. Он с улыбкой стрельнул глазами в сторону Эдвардса и, определенно, уважительно пару раз кивнул головой.

Видимо, Пройдоха, как тот самый дядя, который самых честных правил, заставил-таки старого финансиста себя уважать.

Эдвардс вел себя сдержаннее, но, тоже явно был доволен заключенной сделкой.

В конце концов Пройдоха получил какую-то металлическую бляху, спрятал ее за пазуху, они со стариком пожали друг другу руки, и мы вышли на улицу.

Меня до последнего момента не покидало ощущение арбалетного болта, нацеленного мне точно в затылок.

Но стоило мне оказаться на улице, а двери – захлопнуться за моей спиной, как ощущение мгновенно пропало, а жизнь снова обрела свои привычные яркие краски.

Эдвардс тоже расцвел прямо на глазах. Быстрым шепотом он поведал нам, что наша затея показалась местному финансовому воротиле настолько авантюрной, что он согласился не настаивать на проценте от прибыли, а ограничился единоразовой выплатой. Правда, для этого пришлось взять кредит под драконовские проценты, но это не беда – если бизнес не пойдет, всегда можно будет продать меня в рабство.

Я настороженно покосился на лицо Пройдохи, пытаясь понять, какая доля правды присутствует в его шутке.

Но тот был весел и говорлив, как никогда.

Вот уж не думал, что он настолько любит деньги. Хотя, возможно, у него была какая-то великая цель, а деньги были лишь одним из инструментов ее достижения. Кто знает…

Потом мы пошли к резчику по дереву по дереву. Оказалось, что он когда-то умудрился задолжать Пройдохе услугу, и у последнего все никак не хватало фантазии придумать, как бы этот вечно полуголодный ремесленник мог бы с ним расплатиться.

Когда Эдвардс рассказал будущему исполнителю все детали своего заказа, тот не поверил своей удаче.

Даже, если сама работа резчика оплачиваться не будет, тот, наконец, хотя бы сможет сбыть давно запасенные и до сих пор ни кем не востребованные бруски редких пород деревьев.

- Ты же понимаешь, что за материал все равно платить придется? – заглядывая в глаза Эдвардсу, с мольбой в голосе воспрошал резчик.

- Я все понимаю, уважаемый, - соглашался с ним Пройдоха, - но ты зря все меряешь на деньги! У меня есть чудеснейшие рога и копыта!

- Ты режешь меня без ножа, Пройдоха! – почти истерически кричал ремесленник. – Никто не даст мне и черствой корки в обмен на самые расчудесные рога! Ты оглянись вокруг: никому не нужны красивые изделия!

- Да ты же сам не понимаешь своего счастья! – вполне искренне спорил с ним Эдвардс. – После моего заказа народ выстроится к тебе в очередь!

- Что толку мне с той очереди, если я не доживу до этого светлого дня?! – практически рыдал резчик. – Я не ел мяса уже три месяца! Я уже забыл, как выглядят птичьи яйца! А хлеб! Свежего хлеба я не видел с самого моего здесь появления!

Я смотрел на него и не мог поверить, что этот несчастный человек когда-то был уважаемым в определенных кругах магом.

- Он, правда, умел пользоваться Даром, а потом стал преступником? – все же уточнил я у Элизи, не особенно рассчитывая на ее осведомленность.

- Практически все ремесленники пребывают сюда на контрактной основе, - словно отвечая заученный урок, протараторила девочка, - многие из них, зарабатывают живые деньги здесь, а их жалование перечисляется родственникам или кредиторам.

Вот теперь все определенно вставало на свои места, и разворачивающаяся передо мной сцена уже не выглядела такой неуместной. Приглядевшись, я понял, что дела мастерового действительно давно идут из рук вон плохо. В мастерской все, кроме инструмента, выглядело на редкость убого.

Подойдя к Эдвардсу, я тронул его за локоть.

- Давай наймем его на год или около того? Пускай он выполняет заказы всех желающих, и получает от нас постоянную одинаковую плату. А мы будем принимать заказы и получать деньги за изготовленные предметы. – тихо предложил я.

Очень скупая мужская слеза блеснула в самом краешке глаза Пройдохи. Он взял меня под мышки, приподнял и с чувством громко, чмокнул в лоб!

Договор найма составили и подписали тут же, на месте. По жалованию Пройдоха торговаться не стал: сколько резчик запросил дрожащим голосом, столько и получил.

- Еще и премиальные будут, если лениться не станешь! – пообещал Эдвардс ремесленнику, не смеющему поверить в свое счастье и разглядывающему одинокую серебряную монету, выданную ему в качестве аванса.

За работу он принялся еще до того, как за нами закрылась дверь мастерской.

Решено было, что сначала он сделает заготовки, а потом уже мы принесем ему эскизы для конечного оформления доски для нард и костяшек домино.

Поэтому, следующим нашим адресатом был художник. Как я узнал по дороге, художников здесь было несколько и шли мы не к самому популярному. Сначала я грешным делом подумал, что именно на него выбор пал для экономии средств, но, зайдя в коморку художника, сразу все понял.

Пройдоха мысли плоско-параллельно:

- Кто наша целевая аудитория?

- Скучающие мужики!

- Что нужно скучающим мужикам кроме выпивки и азартных игр?

- Бабы!

Так вот всевозможными изображениями представительниц прекрасного пола и была полностью завешана небольшая мастерская художника.

Не уверен, что мне и Элизи по нормам местной морали можно было сюда заходить, но раз Эдвардс взял нас собой, то ему виднее.

Даже при беглом осмотре рисунков и набросков мастера становилось видно, что талант у него есть. Все было написано в плюс-минус одной манере, но все женщины были разные и выглядели, как живые. Настоящей признанной красавицы тут не было ни одной, но от каждой второй взгляд отвести было довольно трудно.

Хотя, некоторые полотна мне приходилось осматривать очень быстро, потому что щеки Экуппы начинали пламенеть от стыда при первом же взгляде на полуобнаженную натуру, изображенную с фотографической точностью.

Вот здесь мы застряли надолго. Нам с Элизи пришлось даже выйти на улицу, не закрывая, в прочем, дверь, чтобы разгоряченный спором Пройдоха не терял нас из виду.

Кричащих людей я понимал совсем плохо, но суть спора была мне ясна. Пройдоха хотел уже отмеченной мной фотографической точности, а художник (примерно такой же потрепанной наружности, как и резчик) кричал, что Эдвардсу нужен моляр, а не мастер, и что Пройдоха и должен идти к моляру!

Логику в его словах я найти не мог. Ему предлагали халтуру. Судя по всему, деньги художнику были нужны, но рисовать женщин за деньги он не хотел. Хотя, это была его страсть, если не смысл жизни.

Спор был очень долгий. Он даже перерос в попойку, и чуть было не закончился пьяной (со стороны художника) дракой.

В конце концов, всплакнув, портретист признался, что нарисовал уже всех женщин, которых видел и помнит, и больше не в состоянии творить, не имея натуры и музы.

Едва я понял это из его несвязных всхлипываниях, как сразу вызвал Пройдоху на улицу для небольшого совещания.

- Если я очень четко и ясно представлю себе интересную девушку, которую художник еще не видел, ты сможешь снять эту картинку у меня и передать ее мастеру? – спросил я у Эдвардса.

Тот крепко задумался.

- Дай руку, - в итоге попросил он, - старайся ни о чем не думать, просто доверься мне и дай руку.

При этом он протянул мне свою ладонь так, что если смотреть на нее сверху, согнутые пальцы образовывали что-то наподобие рыболовного крючка. Я так же согнул пальцы и протянул руку Пройдохе. Пальцы наши сцепились, и по руке пробежал ощутимый холодок.

- Да, - как мне показалось, слегка взволнованно проговорил Эдвардс, не разжимая пальцев, - вы с Элизи очень похожи в плане природы Дара, а с ней я уже дано наладил прочный ментальный контакт. Представляй!

И я представил фото Милы Йовович из Пятого элемента, несколько лет в юности служившее фоном рабочего стола.

- Снял, - выдохнул Эдвардс, - запомнил. Думаешь, ему понравится? Как по мне, так ничего красивого.

- Думаю, что да, - ответил я, - главное передай ему как можно точнее.

- Это будет сложнее, но я попытаюсь, - неуверенно произнес Пройдоха, - художник сейчас в удачном состоянии: с одной стороны контактен, с другой – не забудет увиденного, когда протрезвеет.

Когда Эдвардс примерно через четверть часа вышел из мастерской художника, на его лице не было ни кровинки, а одежда вся была насквозь мокра от пота.

- Получилось! – скорее выдохнул, чем сказал он. – Мастер доволен.

Я не удержался и заглянул в приоткрытую дверь.

Художник творил! Он не замечал ничего на свете, движения его были хоть и лихорадочны, но точны, кажется, что даже по затылку было видно, как горят творческим безумием его глаза.

- Возьмется за работу? – уточнил я, плотно закрывая дверь.

- Сказал, что нарисует что угодно и сколько угодно, лишь бы я отстал от него и дал поработать! – устало рассмеялся Пройдоха. – Все, не могу больше, идем домой. Потому что осталось самое сложное – договорится по алкоголю.

- А что не так c алкоголем? – уточнил я.

- Все не так, - грустно улыбнулся Эдвардс, - разрешение на торговлю им есть только у одного человека. Как бы мы ни старались, прямой выгоды от продаж у нас не будет ни гроша. Только косвенная: пьяные люди будут легче расставаться с деньгами.

- А если подавать не алкогольные напитки? – забросил я пробную удочку.

- Воду, бульон и компот? – иронично предложил Эдвардс.

- А еще молоко! – вставила свои пять копеек Элизи.

- Не совсем! – хитро улыбнулся я. – Есть у меня одна идея и на этот счет.

- Ты не стесняйся, - подбодрил меня Пройдоха, - делись, мы теперь втроем в одной лодке!

- Слушай, - вдруг, вспомнил я, - а почему ты поставил в договоре две подписи?!

- А потому что даже у самой маленькой лодки должен быть свой капитан! – загадочно улыбнулся Эдвардс.

Я подождал дальнейших объяснений, но их так и не последовало. Что ж, я тогда тоже не буду раскрывать все карты, раз уж пошла такая пьянка с неизвестными членами нашего предприимчивого трио, на бумаге представляющего собой квартет.