Плещут холодные волны

ОДНАЖДЫ В ДЕРЕВЕНЬКЕ

Маленькая подмосковная деревушка затерялась среди обширных зеленых полей. Укрывшаяся в балке, поросшей густыми ивами, она совсем не была видна с тракта и соединялась с ним небольшой проселочной дорогой, которая становилась непроезжей во время частых дождей. Поэтому случайные автотуристы сюда никогда не сворачивали, и этот уголок был тихим и уютным.

Стояли теплые июньские дни. Солнце щедро согревало землю, и люди радовались, наблюдая за всходами. Вот в один из таких дней к бабе Марфе и приехала из города внучка. Увидев райский уголок, она без промедления решила отдых начать с загара. Быстро раздевшись, выбежала на лужайку перед домом и с радостью подставила полуобнаженное тело ласковым лучам солнца. Лежа на спине, слушала соловьиные трели, доносившиеся из густых кустов ивняка, и смотрела на плывущие белые громады облаков.

Дед Иван, копавшийся в своем огороде, первым заметил странное для деревни зрелище. Бросив лопату, дед поковылял к соседу.

— Слышь, Федор, глянь, у Марфина дома какая красавица разлеглася, голая.

— Чего? — переспросил глуховатый дед.

— Голая баба в Марфином дворе лежит говорю.

— Да ну?

Из-за плетня они стали смотреть на лужайку. Разморенная жарким солнцем красавица повернулась на бок, еще более выделив все прелести точеной женской фигуры.

— Н-да, чудеса, и чего она разлеглась посреди улицы?

— Эх, фигура, в жизни не видел такой.

Заметив двух взволнованно беседующих стариков у плетня, подошел третий сосед, дед Егор.

— Вы чего, мужики?

— Постой, — торопливо сказал дед Иван и трусцой засеменил в избу. Минуты через две он вернулся со старым морским биноклем, бережно хранившимся еще со времен службы на морском охотнике в Отечественную. Вооруженный глаз значительно приблизил обнаженные прелести. И бинокль стал переходить из рук в руки.

Тем временем соседка Дарья, жена Егора, вышла позвать мужа на обед. Того нигде не было. Вдруг она заметила за плетнем Иванова огорода каких-то мужиков, присмотрелась и поняла в чем дело. Разъяренная, Дарья выломала суковатый кол из плетня, метнула его в сторону наблюдателей.

— У, ироды, вылупили зенки на бабу. На своих что ли не насмотрелись? — проворчала Дарья, возвращаясь в сени.

Описав дугу, корявый кол врезался в кучу мужиков, сразу же остудив их возбужденный темперамент.

В избу Егор входил боком — знал острый язычок и крутой нрав жены.

— Где же ты был, я звала, звала тебя? — спросила Дарья у мужа, вынимая чугунок из печи.

— Косу отбивал, — соврал Егор.

— Не врешь? — повысив голос и беря ухват на изготовку, прорычала Дарья.

"Видела, настырная баба", — подумал про себя Егор, судорожно соображая, что же делать, и поспешно отступая к двери.

— Да как же вам не стыдно, старые ироды, выпялились на голую бабу, как современные огольцы. Стыд-то совсем потеряли. Это все проклятый "ящик", — со злостью посмотрев на телевизор, продолжала наседать на Егора взбешенная жена. — Молодежь распустили и до стариков добрались, греховодники.