Плохие русские. Кино от «Брата» до «Слова пацана»

Глава 2. Оборотни в погонах

Вопрос мента и бандита в советском, а потом и постсоветском кино — вопрос курицы и яйца. Что было раньше?

В СССР воспевать преступника в кино было запрещено, если только он не был «народным мстителем», вроде Емельяна Пугачева, или героем Гражданской войны. Хотя масскультура империи, немалая часть населения которой сидела или имела близких, прошедших через тюрьму и лагерь, была пропитана криминальной лексикой и идеологией. Первым об этом беспощадно и холодно сказал Варлам Шаламов в «Очерках преступного мира» (1959) — вступительном тексте с красноречивым названием «Об одной ошибке художественной литературы»:

«В двадцатые годы литературу нашу охватила мода на налетчиков. „Беня Крик“ Бабеля, леоновский „Вор“, „Мотькэ Малхамовес“ Сельвинского, „Васька Свист в переплете“ В. Инбер, каверинский „Конец хазы“, наконец, фармазон Остап Бендер Ильфа и Петрова — кажется, все писатели отдали легкомысленную дань внезапному спросу на уголовную романтику. Безудержная поэтизация уголовщины выдавала себя за „свежую струю“ в литературе и соблазнила много опытных литературных перьев. Несмотря на чрезвычайно слабое понимание существа дела, обнаруженное всеми упомянутыми, а также и всеми не упомянутыми авторами произведений на подобную тему, они имели успех у читателя, а следовательно, приносили значительный вред. <…> Много выпущено книг, кинофильмов, поставлено пьес на темы перевоспитания людей уголовного мира. Увы! Преступный мир с гуттенберговских времен и по сей день остается книгой за семью печатями для литераторов и для читателей».

Не так важно, шла ли речь о попытке понять тайну за семью печатями — непроницаемый для интеллигенции мир «Мертвого дома» Достоевского или «Острова Сахалин» Чехова, — или о приручении его населения репрессивным государством, видевшим в нем «социально близких» союзников для укрощения инакомыслящих.

В кинематограф криминальная тема пришла через дверь телевидения и по личной воле министра внутренних дел СССР с 1966 по 1982 год — Николая Щелокова. Идеи о романтизации «блатных» тогда не было. Напротив, чиновник поставил задачу «очеловечивания» советского милиционера, которую с успехом решил — скорее не в реальности, но в мифологизированном сознании телезрителя. С 1971 года начали выходить фильмы-«дела» из серии «Следствие ведут ЗнаТоКи». Три компетентных и порядочных сыщика распутывали на экране самые невероятные преступления — в основном, конечно, «криминал» без политики (хотя один раз дело дошло и до разоблачения иностранного шпиона). Песня из сериала «Наша служба и опасна, и трудна» пошла в народ, героев — Знаменского, Томина и Кибрит (название сериала является акронимом) — искренне полюбили. «ЗнаТоКи» побили все рекорды долгожительства, завершились только в 1989-м и еще раз вернулись обновленными в 2002-м. Впрочем, с несравнимо меньшим успехом: у них к тому моменту появились более молодые, современные, динамичные конкуренты, куда менее щепетильные в вопросах законов и права.

Пионером «перехода» стал режиссер из Ленинграда Александр Муратов. Одновременно с последними сериями «ЗнаТоКов» вышел его детектив «Криминальный квартет» (1989) о четырех закадычных друзьях, выпускниках одного детдома, двое из которых работают в милиции, третий в прокуратуре, а четвертый подался в журналистику. Органичный гибрид советской криминальной драмы о хищениях на обувной фабрике и голливудского триллера о киднеппинге, фильм запечатлел финал милицейской романтики в отечественном кино (перестроечные фильмы все чаще живописали правоохранителей как жестоких упырей на службе системы). Но уже год спустя, на излете СССР, вышла другая картина Муратова, открывшая новую эпоху: боевик «…По прозвищу „Зверь“», основанный на книге популярного палп-писателя Виктора Доценко.

Там была показана вселенная, охваченная хаосом и беспределом, среди которого герой может быть исключительно одиночкой — и уж точно не сотрудником органов. Савелий Говорков, он же Зверь, возвращается из Афганистана и попадает в недружелюбный мир «рыночных ценностей». Он устраивается работать телохранителем, а потом, преданный собственным нанимателем (с женой которого, впрочем, закрутил роман), оказывается на зоне. Доказав там невероятную способность противостоять выстроенной иерархической системе, Зверь заслуживает уважение и доверие воров в законе. В кульминации герой совершает побег и, как Эдмон Дантес, мстит обидчикам. Роли старых бандитов играли классики советской актерской школы — Армен Джигарханян, Лев Прыгунов, Евгений Евстигнеев. Говорков же прославил на весь Союз Дмитрия Певцова — талантливо талантливого театрального актера, работавшего к тому моменту в спектаклях Анатолия Эфроса и Романа Виктюка на Таганке. Немногословный, брутальный, беспощадный к врагам, он подражал американским суперменам — героям Шварценеггера, Сталлоне, Уиллиса, — хоть и не обладал их чувством юмора. Время было такое: не до шуток.

Позже Нина Цыркун написала в статье для «Искусства кино» «Менталитет» (2004) о явлении Говоркова:

«Все постперестроечное время жаловались: нет героя. Нет героя, потому и в кино кризис. На самом деле герой был, только его как-то стыдились за такового принимать. Несерьезно он выглядел. И родословная у него была подозрительная. Как правило, его генеалогическое древо уходило корнями в бульварную литературу. Иветвями тоже. Подозрительными были также и лицо, и одежда, и имя. Чаще даже не имя, а прозвище. Скажем, Зверь. Тем временем этот какой-никакой герой — как ему и полагается, в одиночку — боролся против всех, кто стоял и стоит на пути между нами и счастливой жизнью: охранителей и пользователей золота партии, наркобаронов и рэкетиров, милицейских коррупционеров и террористов. Как живое воплощение народных чаяний, отзывчиво схваченных в мыльных операх, где добро и зло четко разведены, где воровать, предавать и убивать — плохо, а защищать бедных и униженных, преданно дружить и верно любить — хорошо».

Очевидно, что Говорков-Зверь был предтечей Данилы Багрова. А Певцов еще раз сыграл подобную роль в 1993-м, в ленте Леонида Партигула «Мафия бессмертна». Там его герой, частный детектив, совершал преступление и попадал в колонию. Черта между правоохранителем и преступником становилась все более тонкой, все менее заметной.

Вновь обращаясь к прошлому, нельзя не вспомнить еще одно «продюсерское» творение главы МВД СССР Щелокова — любимейший сериал всей страны «Место встречи изменить нельзя» Станислава Говорухина по роману братьев Вайнеров «Эра милосердия». Этот телероман 1979 года, в отличие от укорененных в современности «ЗнаТоКов», рассказывал о послевоенных событиях ноября 1945 года в Москве. Молодой фронтовик Шарапов устраивается работать в уголовный розыск и с первого дня привлекается к расследованию нескольких дел, объединенных поиском преступников из банды «Черная кошка». Куратор и наставник Шарапова — харизматик, всеобщий любимец, капитан Глеб Жеглов. Он неразборчив в методах, и это поражает щепетильного Шарапова: Жеглов способен безапелляционно обвинить подозреваемого в убийстве или подбросить карманнику бумажник, чтобы выбить из него показания. «Вор должен сидеть в тюрьме» — ушедший в народ афоризм Жеглова содержательно вполне соответствует апокрифическому лозунгу иезуитов «Цель оправдывает средства».

Ключевым фактором в популярности и сериала, и персонажа стал выбор актера. Жеглов — одна из последних киноработ культового поэта, барда и звезды Театра на Таганке Владимира Высоцкого. Щелоков, согласно апокрифу, лично уговаривал Высоцкого сыграть эту роль. Если в романе Вайнеров главным героем был Шарапов, а Жеглов выступал чуть ли не как антагонист, то обаяние Высоцкого сделало именно его персонажа центром «Места встречи…». Трагическая преждевременная смерть актера год спустя закрепила этот статус.

То, что по замыслу было недостатком Жеглова, — его самоуверенность, самовольно принятое право судить других и не стесняться в методах, — обеспечило ему народную любовь. Он, в отличие от Шарапова, не был абсолютно чужим «блатному» миру, уж слишком хорошо в нем ориентировался (согласно некоторым версиям исследователей, Жеглов сам был отсидевшим, вероятно, по политической статье), но нарушал правила исключительно во имя справедливости. Это гармонично сочеталось с «блатными» интонациями многих песен Высоцкого, великолепно владевшего жанром, восходившим к городскому романсу. Как подлинный артист и поэт, он был способен менять маски лирического героя, однако самой популярной в массах осталась именно дворовая интонация «своего парня», злоупотреблявшего крепким словцом и пренебрегавшего официозными приличиями. Когда в перестройку и 1990-е Россию накрыла волна блатной поэзии и эстетики, каждый второй открыто подражал Высоцкому и даже объявлял себя его наследником.

Высоцкий приобрел всесоюзную популярность в 1967-м благодаря Говорухину, сыграв главную роль в его романтическом дебюте «Вертикаль». Режиссеру так и не удалось повторить успех сериала «Место встречи…», не сходившего с телеэкранов и после падения СССР. Зато в 1990-е он, не прекращая работать в кино, начал политическую карьеру. С 1993-го — депутат от «Демократической партии России», в 1995-м основал собственный «Блок Станислава Говорухина». В 1996-м во время президентских выборов Говорухин стоял за Геннадия Зюганова из КПРФ, в 1999-м был в списке центристского блока «Отечество — Вся Россия», боровшегося на выборах с новым образованием и будущим фундаментом власти Владимира Путина, «Единой Россией» (до декабря 2001 года блок назывался «Единство»). В 2005-м режиссер вступил уже в «Единую Россию», в которой оставался до самой смерти в 2018-м, продолжая все эти годы возглавлять парламентский комитет по культуре. В 2011-м стал главой штаба Путина на президентских выборах, в 2014-м поддержал аннексию Крыма.

Из фильмов, снятых Говорухиным после 1991 года, выделяется один — лишь он получил в послесоветской России широкую известность и вызвал споры. Картина была снята в том самом 1999-м, когда в России менялась власть. «Ворошиловский стрелок» — история пенсионера и ветерана Ивана Афонина, чью единственную и любимую внучку, студентку музыкального училища, насилуют три «мажора», сыновья богатых и успешных родителей-капиталистов. После того как коррумпированное правосудие оправдывает преступников, Афонин нелегально покупает снайперскую винтовку, чтобы расправиться с виновными самостоятельно. Картина вызвала симпатию публики, не верившей ни в милость со стороны власть имущих, ни в защиту государства: самосуд выглядел в такой ситуации единственной работающей стратегией. Эти надежды и оправдывал появившийся на политической арене новый президент, обещавший навести порядок и «мочить в сортире» негодяев.

Роль справедливого и мужественного пенсионера Афонина сыграл Михаил Ульянов — один из любимейших советских актеров, прославившийся многочисленным исполнением роли своего однофамильца Владимира Ленина, а также ролью маршала Георгия Жукова в одобренной и спродюсированной властями многочасовой патриотической эпопее о Второй мировой войне «Освобождение» (1968–1972). Таким образом, мерзавцам-насильникам мстил не просто униженный старик, а честь и совесть ушедшей на дно советской Атлантиды, воплощение ее воинской славы.

На стыке СССР и новой России Глеб Жеглов и Володя Шарапов стали героями очень популярной песни — «Атас» (слово из уголовного жаргона). Исполнители — поп-рок-коллектив «Любэ», созданный как своего рода постмодернистский проект композитором и продюсером Игорем Матвиенко. Стихи написал Александр Шаганов, фронтмен — певец, битломан Николай Расторгуев, примеривший для сцены образ то ли «красного комиссара», то ли «братка» из Люберец (неблагополучного пригорода Москвы). Собственно, первая песня в дебютном альбоме «Любэ» называлась «Люберцы», другой хит «Батька Махно» воспроизводил лихость анархистского движения в Гражданскую войну, а прогремевший громче всего «Атас» воспевал суд двух бессмертных героев-милиционеров над бандитами.

Уже в 1995-м с новым хитом «Комбат» из творчества «Любэ» начисто ушла ирония, а игра в «низкие» жанры сменилась блатной задушевностью. В 2006-м Расторгуев вступил в партию «Единая Россия». В 2012 году стал доверенным лицом Путина на очередных выборах, в 2014-м активно поддержал аннексию Крыма. После вторжения России в Украину в феврале 2022 года участвовал в публичных мероприятиях и концертах в поддержку российской армии. В Украине, где в 1990-х песни «Любэ» были очень популярны, Расторгуев объявлен вне закона.

По неофициальным и неподтвержденным данным, «Любэ» — одна из любимых групп Владимира Путина.

У МВД в 1990-х не было стратегов и достаточного количества ресурсов, чтобы, подобно советским предшественникам, инициировать фильмы о милиционерах, чья репутация в криминализированной стране была хуже не придумаешь. Инициатива пришла снизу; так родилась многолетняя телевизионная эпопея «Улицы разбитых фонарей». В конце десятилетия, в 1999-м, руководство ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области наградило актерский состав сериала статуэтками «За доблесть и создание положительного образа милиционера при выполнении служебного долга». Кто бы мог подумать! Тогда, в середине 1990-х (проект начали снимать в 1995-м, премьера состоялась на канале ТНТ в 1998-м), эстетика и стиль нового милицейского цикла смахивали скорее на «очернение» работы органов или злую пародию. По меньшей мере если сравнивать с советскими образцами, еще живыми в памяти массового зрителя. Тем не менее герои цикла моментально влюбили в себя аудиторию. «Улицы разбитых фонарей» — скоро закрепилось неформальное название «Менты» — стали первым отечественным постсоветским сериалом, который смотрели запоем, всей страной.

Сценарии были основаны на прозе Андрея Кивинова, служившего в отделе по раскрытию умышленных убийств Кировского РУВД Санкт-Петербурга. Отсюда ощущение документальности, которое ушло к третьему-четвертому сезону (но зрительская любовь осталась). «Улицы разбитых фонарей» неприглаженно, нецензурированно рассказывали о буднях сотрудников милиции, которые расследуют убийства, налеты, грабежи, то есть преступления банд и отдельных преступников, а иногда маньяков. Неряшливость съемки, бедность интерьеров, декораций и реквизита не отталкивали, а, наоборот, завораживали, создавая чувство достоверности. Детективная основа удерживала внимание — хотя во многих сериях собственно интрига отступала перед живым течением реальности; в этом тоже было стилистическое и интонационное новаторство. Как было оно и в самоиронии, выраженной даже в названии сериала, а также в отсутствии какой-либо романтизации или идеализации милиционеров. «Менты» точно так же, как и вся страна, жили бедно, от зарплаты до зарплаты, не верили в хеппи-энды, полагались только на собственные силы, но продолжали делать свою грязную и неприятную работу, несмотря ни на что.

Вот как описывала в уже упоминавшейся статье «Менталитет» феномен «Ментов» Нина Цыркун в «Искусстве кино»:

«Уж очень они были непохожи на аккуратных и дисциплинированных сотрудников органов. Кабинеты обшарпанные, машинки раздолбанные, драндулет не заводится. Над начальством подтрунивают, девушек любят не всегда платонически, выпить не дураки. Пытаясь разгадать секрет обаяния ментов, все хором говорили: „Они как мы!“ И в этом была правда, потому что отец ментов, Андрей Кивинов, срисовывал их со своих коллег. Ситуации придумывал из головы, а героев брал из жизни. Менты действовали как команда клоунов, играющих на комическом эффекте преувеличения и переизбытка (тела, голоса, деталей одежды): беспрерывно остривший „рыжий“ Арлекин-Казанова с хвостом pony-tail и алым шарфом, как у древнего скомороха; „белый“ Пьеро-Ларин со скорбным ликом и скудным текстом; толстяк дзанни Дукалис и во главе их — Капитан, то есть майор Соловец, и далее подполковник с кличкой Мухомор — полный набор из комедии дель арте…»

На Мухоморе хочется остановиться отдельно. «Улицы разбитых фонарей» предлагали набор совершенно новых лиц и молодых героев: большей частью они так и остались звездами телевидения своей эпохи. Это Алексей Нилов, Сергей Селин, Анастасия Мельникова, Александр Лыков. А вот Мухомора играл Юрий Кузнецов — легендарный советский артист, который, в отличие от многих коллег, после распада СССР стал сниматься лишь больше и благодаря телевизионной славе обрел новую аудиторию. Его герой — деловитый, простой мужик — напрямую отсылает к одному из первых персонажей актера, начальнику райотдела милиции из «Моего друга Ивана Лапшина» (1984) Алексея Германа.

Легендарная картина, сперва положенная на полку, а потом выпущенная по личному распоряжению Андропова, ломала каноны криминального жанра. Расследование убийств, совершенных бандой налетчика Соловьева, отступало перед личными драмами милиционеров, веривших в скорое коммунистическое будущее (действие было отнесено к середине 1930-х, перед Большим террором). Быт коммуналки интересовал режиссера больше, чем профессиональная деятельность героев. Можно сказать, что концептуально «Улицы разбитых фонарей» унаследовали этот подход, переведя его из области авангардного киноискусства в рутину телевизионного поточного производства.

Интересно, что раньше других ушедший из команды «Ментов» Лыков-Казанова пробовался на роль дона Руматы в последнем фильме Германа «Трудно быть богом» и чуть не был утвержден. Конфликт графиков не позволил состояться очевидно продуктивному альянсу (Лыков сыграл небольшую роль в предыдущей картине мастера, «Хрусталев, машину!»). Возможно, это и привело актера к решению сменить имидж и перестать быть для аудитории исключительно «ментом».

Режиссером пилотной серии «Улиц разбитых фонарей» стал Александр Рогожкин. Телевизионная индустрия в России все еще делала в 1995-м свои первые шаги, производство отечественных сериалов было далеко от постановки на поток — зрители пока не «наелись» мыльных опер из Латинской Америки и США. Однако на тот момент телевидение было еще и единственным достойным каналом для дистрибуции новых отечественных кинофильмов (в отличие от кинотеатров), да и для их финансирования тоже. Участие в проектах на ТВ было для кинорежиссера совершенно логичным, хотя делалось это больше для заработка. Свои творческие амбиции Рогожкин осуществлял, снимая «Особенности национальной охоты» или «Блокпост», работа над «Улицами разбитых фонарей» велась как бы между делом.

Тем не менее к своей задаче режиссер относился серьезно. Сочетание натурализма с комедийной преувеличенностью, гуманизма с цинизмом, да и сам процесс очеловечивания «ментов» — в «Особенностях…» Рогожкин проделал схожую операцию с военными — позволяли сразу опознать не столько стиль, сколько идеи определенного автора. Название, изначально предложенное Рогожкиным, было еще более вызывающим, чем «Менты»: «Мусор» (другое жаргонное название милиционера). Работая на парадоксе, автор попытался переломить отношение общества к своим героям — и, в общем, преуспел. «Когда б вы знали, из какого сора…»

Впрочем, теневую сторону ментовского дела он тоже показывал. Уже в первой серии «Кошмар на улице С.» в ряду героев обнаруживался работающий на бандитов «двойной агент», уважаемый оперативник с чеховской фамилией Астров, а Казанцев-«Казанова» получал тяжелое ранение. Действие первых сезонов «Улиц разбитых фонарей» и правда происходило как будто без света, в теневой зоне, где каждый действовал вслепую, на ощупь. Во тьме черное не отличить от белого.

Путь «Ментов» к публике был долгим. Сперва заказчиком выступал канал РТР, но за время производства «Улиц разбитых фонарей» там сменилось руководство. Новые теленачальники не оценили продукт, сочтя его художественные стандарты слишком низкими для демонстрации по федеральному телевидению — и не разглядев приема в торопливой эстетике. Тогда медиаменеджеры, работавшие в команде олигарха Владимира Гусинского, выкупили права на показ и передали их каналу ТНТ, где и состоялась премьера. Сенсационный успех привел к распространению ареала «Ментов». Сначала за них ухватилось сверхпопулярное ОРТ, затем его показывал НТВ (как раз тогда на канале менялось руководство и политика), потом ТВ-6… Говоря проще, «Менты» стали явлением народным и повсеместным. Сериал трансформировался, со временем утратив и первоначальный стиль, и немалую часть героев, не говоря об авторах. Но продолжал выходить на протяжении 16 сезонов (это больше 500 серий!) — вплоть до 2019 года, в общем зачете побив рекорд советских «ЗнаТоКов».

Одновременно с этим на свет начали появляться братья, сестры и двойники «Ментов». После успеха «Улиц…» канал ОРТ решил запустить в производство новый сериал — «Убойная сила». Он начал выходить в 2000-м и просуществовал шесть сезонов. По сути, это была более высокобюджетная и лучше организованная версия «Ментов», основанная на прозе того же Кивинова и снятая тем же Рогожкиным. Ларин, Дукалис, Волков и Соловец — герои «Улиц разбитых фонарей» — тоже являлись на экране, но уступали место новым действующим лицам, выходившим на авансцену: старшему лейтенанту Плахову и лейтенанту Рогову. И если Андрей Федорцов (Рогов) так и остался телеактером, то роль Плахова принесла любовь публики и популярность молодому театральному актеру Константину Хабенскому — одной из главных звезд кинематографа 2000-х. В сериале звучала песня группы «Любэ», написанная Игорем Матвиенко, — «Опера ́».

С 2004-го по 2007-й вышли три сезона сериала «Опера. Хроники убойного отдела» со знакомыми героями «Улиц разбитых фонарей». ООО «Новый русский сериал» (правообладатель оригинальных «Ментов») даже затеяло судебный процесс против кражи персонажей и актеров, но представления об авторском праве в России все еще были довольно приблизительными.

С 1999 года ТНТ, лишенный эксклюзивных прав на «Ментов», начал выпуск нового проекта, моментально получившего известность, — сериала «Агент национальной безопасности», который выдержал шесть сезонов и 60 серий и сделал суперзвездой Михаила Пореченкова, исполнителя роли разбитного и обаятельного сотрудника ФСБ Лехи Николаева. Меж тем с мая 2000-го на НТВ начал выходить «Бандитский Петербург», созданный респектабельным советским режиссером Владимиром Бортко по прозе Андрея Константинова. За семь лет по вселенной было выпущено 10 сериалов, от пяти до двенадцати серий в каждом. Суперзвездами, на которых держался проект, стали Александр Домогаров и Евгений Сидихин.

Эти бесчисленные проекты — здесь названы лишь самые знаменитые — объединяла все более назойливая романтизация борцов с преступностью и террористами, сильных и бесстрашных мужчин, часто нечистоплотных в методах и небезупречных в личной жизни, под стать героям старых голливудских нуаров. При этом все они работали на государство.

Белой вороной — именно потому не снискавшей настолько массовой популярности — остался авторский сериал создателя полнометражного фильма «Криминальный квартет» (1989) Александра Муратова с тем же, что и в фильме, актером Николаем Караченцовым в главной роли. «Досье детектива Дубровского», оно же «Д. Д. Д.», снималось как 18-серийный фильм, подчинявшийся единой строгой композиции. Заказчиком выступил «Киномост» Владимира Гусинского, показ шел на НТВ в 1999 году.

Основой сценария послужил постмодернистский цикл остросюжетных повестей Льва Гурского (псевдоним журналиста и писателя Романа Арбитмана) о сыщике Якове Штерне, переименованном для экранизации в Романа Дубровского. Герой был частным детективом-одиночкой. Начав с распутывания дела, связанного с издательским бизнесом, герой выходил на глобальный заговор, в котором были замешаны спецслужбы. Цель злодеев заключалась в создании «доппельгангеров» — двойников действующих политиков, что играло роковую роль в подготовке грядущих выборов президента. Роль архитектора заговора исполнял тот же Михаил Ульянов, что в обличье героического пенсионера стрелял по капиталистам в «Ворошиловском стрелке» Говорухина. Убийцу по кличке Пиноккио играл «положительный» Алексей Булдаков, генерал из «Особенностей…» Рогожкина.

Фантасмагорический и оригинальный «Д. Д. Д.» вышел в период бесконечных разговоров о преемнике слабеющего на глазах президента Ельцина и в канун внезапной смены власти в России. С момента появления в Кремле Владимира Путина, а особенно с начала 2010-х, безостановочно ходят слухи о его многочисленных двойниках. В любом случае второго сезона «Д. Д. Д.» не случилось, продолжения Муратову не заказывали, сериал со временем был почти всеми забыт. А эра «агентов национальной безопасности» и «ментов» только начиналась.

Новым этапом «ментовской эпохи» стала вышедшая в 2002-м «Бригада». Пятнадцатисерийный фильм Алексея Сидорова произвел фурор, канал «Россия» достойно ответил конкурентам, а актеры Сергей Безруков, Екатерина Гусева и Андрей Панин проснулись знаменитыми. Отныне бандиты как любимые телегерои уравнялись в правах с милиционерами, а пророчества Шаламова сбылись: телевидение наступило на те же грабли, что когда-то литература.

В центре «Бригады» — четверо друзей детства. Возвращающийся в первой серии из Афганистана (на дворе 1989-й) Александр Белов, он же Саша Белый, энергичный и решительный (Сергей Безруков); избалованный папенькин сынок с дачей и авто — Космос Холмогоров (Дмитрий Дюжев); выходец из небогатой интеллигенции Виктор Пчелкин, он же Пчёла (Павел Майков); немногословный спортсмен Валера Филатов, он же Фил (Владимир Вдовиченков). Компания мушкетеров, поклявшихся быть верными друг другу, начинает с рэкета, потом образует «бригаду» (то есть банду) и строит свой криминальный бизнес на фоне крушения СССР и возникновения нового государства. Одновременно мы наблюдаем историю любви Белого к скрипачке Оле (Екатерина Гусева) и его вражды с Владимиром Кавериным (Андрей Панин) — бывшим следователем-милиционером, уволенным из органов и влившимся в организованную преступность.

Первое, что обращает на себя внимание: сериал помещен в прошлое, хоть и недалекое. Он снят уже в новом тысячелетии, при новой власти, но посвящен осмыслению 1990-х. В том числе с подачи Сидорова и соавторов сценария, Александра Велединского и Игоря Порублева, десятилетие объявляется «лихим» (это слово в русском языке, как мы знаем, многозначно: «лихой» значит и «плохой, опасный», и «захватывающий»). В сцене, с которой начинается сериал, стрелки на часах героев идут с невероятной скоростью в обратную сторону — в их автомобиль заложена бомба. Прошлое оказалось бомбой, спрятанной в машине настоящего, которая предстала машиной времени: годы отсчитываются уже в заставке сериала.

Сильной стороной «Улиц разбитых фонарей» и даже их эпигонов было ощущение документальной сиюминутности, состояния «здесь и сейчас». «Бригада» же обладала эпическим дыханием саги. Этот исторический фокус позволяет незаметно стилизовать реальность, обрабатывать ее, превращая в легенду.

Ураганный успех «Бригады» можно разделить на несколько взаимосвязанных составляющих. Прежде всего, это талантливое, цельное, грамотно выстроенное повествование, учитывающее традиции как литературы, так и кинематографа. Сценаристы и продюсеры — в первую очередь Валерий Тодоровский — отлично знакомы с жанровыми первоисточниками, от легендарных историй дружбы (начиная с Дюма) до хрестоматийных гангстерских саг. Без труда прочитывается влияние «Крестного отца» (личная эволюция Белого напоминает постепенную трансформацию Майкла Корлеоне и его отношений с женой), «Однажды в Америке» (тема детской дружбы, выросшей в криминальный бизнес, лейтмотив романтической любви), «Лица со шрамом» (власть, которая развращает, связь криминалитета с политикой), «Славных парней» (мрачный юмор, которым разбавлена бандитская романтика).

Следует помнить, что в 1990-х все эти фильмы пришли в Россию одновременно, а не появлялись постепенно, как это было на их родине в США. Популярность картин была колоссальной. Но для того, чтобы выступить на уровне жанровых первоисточников, требовались недюжинные таланты. Сценарно, актерски, продюсерски, режиссерски «Бригада» вполне выдерживала сравнение. Операторская работа Юрия Райского была исполнена с учетом высоких кинематографических стандартов, а не скороспелых телевизионных. Только музыка Алексея Шелыгина сегодня звучит бедной и устаревшей. И то главная тема моментально залипает в память, от нее так просто не отделаешься.

Другая, ничуть не менее важная причина успеха — определенная доля реалистичности. При всей литературности и иногда предугадываемой шаблонности ситуаций внутри сюжета «Бригада» была первым в игровом кино последовательным и подробным описанием распада СССР и строительства новой России. События разворачиваются на фоне путча 1991-го, убийства Влада Листьева, расстрела Белого дома в 1993 году (герои даже попадают в тюрьму, правда, случайно, а потом становятся свидетелями тайного вывоза трупов в грузовиках), выборов в Госдуму, а главное — войны в Чечне, в которой участвовали. Белый и его бригада поставляют оружие чеченским боевикам, поддавшись на угрозы и шантаж со стороны спецслужб.

Сегодня это кажется поразительным, почти невероятным, авторы «Бригады» не стеснялись выводить негодяями — хуже любых бандитов, киллеров или даже террористов — оперативников и начальников ФСБ, которые берут в разработку еще в советское время (страна меняется, а люди в кабинетах сидят все те же) как Белого, так и его смертельного врага Каверина, а потом управляют ими, как фигурами на шахматной доске. Именно ФСБ руками Белого контролирует наркотрафик из Таджикистана, и ФСБ приказывает ему торговать с чеченскими боевиками оружием.

Путин пришел к верховной власти прямиком из ФСБ, которой руководил в 1999-м (тогда же начинается действие «Бригады»); вскоре после того, как стал президентом, он прилюдно заявил, что «бывших офицеров не бывает». Персонажи подполковника (в том же чине был и Путин) Введенского, сыгранного Алексеем Кравченко, и его скользкого подручного — первая заметная роль Анатолия Белого — вполне складываются в путинский образ, обобщенный, но узнаваемый. Год спустя, после крупного коррупционного скандала в правоохранительных органах, появится яркое публицистическое определение для таких людей: «оборотни в погонах».

Стоит упомянуть и персонажа Панина — одного из самых харизматичных злодеев кинематографа 2000-х. Этот «опер Володя» тоже когда-то носил погоны, пока не был изгнан из органов, потом оказался в криминальной среде и преуспел, а затем и вовсе начал успешную политическую карьеру, чуть не избравшись в Госдуму. Яркий и слегка карикатурный персонаж лишь отчасти напоминает главу государства. Но нельзя не вспомнить, что несколько лет спустя, в 2008-м, Панин сыграл главную роль в единственном фильме, который, хоть и с некоторой натяжкой, можно назвать байопиком Путина, — «Поцелуе не для прессы» Ольги Жулиной. Заявленный как громкий проект, этот фильм был как будто стерт — в кино он не вышел вовсе, его сразу издали на DVD.

Однако все же самым важным фактором успеха «Бригады» оказалась необоримая привлекательность главных героев — несомненных преступников и злодеев, которые при этом действовали по принципу Глеба Жеглова и Данилы Багрова: справедливость важнее законности, у кого правда — у того и сила, да и обратное тоже справедливо. Сидоров многократно заявлял, что планировал показать в фильме моральный крах Белого и его друзей, выбравших путь организованной преступности. Формально трое из четырех его героев действительно гибнут, политическая карьера Белого заканчивается фиаско. Тем не менее публика сочувствует именно им.

Прежде всего, «Бригада» лишена иных положительных героев. Живущие прошлым родители Белого, Космоса и Пчёлы (семью Фила мы не видим) беспомощны перед новой реальностью, детям они не могут помочь даже советом. Чиновники правительства циничны и продажны — недаром на роль Виктора Петровича из администрации президента приглашен Александр Белявский, когда-то игравший «оборотня» послевоенной Москвы, притворявшегося фронтовиком бандита Фокса из «Место встречи изменить нельзя». Сообщество «воров в законе» пугает даже видавшего виды Белого. Коммерсанты (характерного их представителя играет Ян Цапник) хищны и алчны. И так далее и тому подобное. Наши «бригадиры» далеко не безупречны, но они лучше остальных.

Саша Белый Безрукова — герой нового типа, возникающий в момент смерти Сергея Бодрова — младшего. На нем нет рокового отпечатка, которым даже в «Брате-2» отмечен Данила Багров. Он прагматичен до мозга костей, его грубая ухмылка и примитивные вкусы отвращают — но обаяние и энергия берут свое, и Саша пробивает себе дорогу, делая недюжинную карьеру. Он уже не романтический одиночка. Напротив, его путь возможен лишь потому, что Саша умеет распределять ответственность, управлять другими и полагаться на друзей. И с «ментами» у него никакого антагонизма нет: в одной из концептуально важных сцен сериала он выпивает и поет хором песни Высоцкого с простым милиционером, когда-то первым арестовавшим его еще в допотопные советские времена. Грань между бандитами и правоохранителями стирается окончательно.

Интересно, что почти обязательным элементом классической голливудской криминальной саги является предательство близкого друга или даже родственника. Завязка «Бригады» намекает на это, недвусмысленно указывая на потенциального предателя. Но когда сериал доходит до поворотного момента, выясняется, что члены бригады остались верны друг другу и по-прежнему, даже купаясь в деньгах и наркотиках, готовы друг за друга отдать жизнь. Это вновь перетягивало симпатии зрителей на сторону гангстеров.

Многие порицали «Бригаду» за убедительную романтизацию бандитов. Отовсюду приходили свидетельства о молодых людях, которые под влиянием сериала организовывали собственные бригады. Самой леденящей была раскрученная бульварной прессой история родного сына режиссера Сидорова, который в середине 2000-х тоже сколотил банду в подражание героям сериала. В 2006-м он был осужден за угон автомобиля, а два года спустя — уже на 13 лет за разбой, убийство и изнасилование.

Надо признать, что случаи подобного воздействия криминального кино на аудиторию широко известны. Примерно тогда же, в 2006-м, итальянский журналист Роберто Савиано издал нон-фикшен-бестселлер «Гоморра» о неаполитанской мафии каморра, одна из глав которого была посвящена влиянию штампов из американского кино — особенно «Лица со шрамом» Брайана Де Пальмы — на подростков с юга Италии, идущих в организованную преступность под воздействием увиденной на экране красивой жизни. Книга была экранизирована, драма Маттео Гарроне «Гоморра» в 2008 году получила приз Каннского фестиваля и впоследствии была признана европейским фильмом года. Однако настолько прямой связи жизни автора с его произведениями, как в случае Сидорова и «Бригады», история кинематографа до сих пор не знала.

Собственно, «Бригада» подтверждает не только тезис о соблазнительности воровской романтики, она еще и доказывает — вслед за «Братом» и «Братом-2», — что кинематограф сохранил свое могущество, что он по-прежнему способен воздействовать на формирование нации и ее приоритетов, от экономических или политических до этических.

Кажется, автор сериала это в полной мере сознает. Сидоров до «Бригады» работал как соавтор сценария и режиссер монтажа на «Рыцарском романе» (2000), созданном по мотивам «Графа Роберта Парижского» Вальтера Скотта знаменитым с советских времен каскадером и кинологом Александром Иншаковым. Тот не только снялся в «Бригаде» в роли самого себя, продемонстрировав на экране и каскадерские умения, и любовь к животным (именно нежность к щенку мастифа сводит их с Сашей Белым — срабатывает старый голливудский трюк: зритель всегда симпатизирует персонажу, любящему собак). Иншаков еще и выступил одним из продюсеров сериала, подарив ему как минимум один эффектный сюжетный ход в последней серии.

С одной стороны, участие Иншакова добавляет «Бригаде» парадоксальной документальности — в конце концов, персонаж почти в точности совпадает с актером, носит его имя, владеет его профессией. С другой — отчетливо указывает на иллюзорность, «трюковость» всего происходящего.

«Бригада» рисует мир насквозь патриархальный, пропитанный культом маскулинности, гомофобией и мизогинией. Когда на друзей совершают покушение, виноватым оказывается не бандит-конкурент, а модный продюсер, скрывающий свою гомосексуальность и за нее особенно презираемый Белым. Когда же четыре «бригадира» угрожают секретарше неудачливого бизнесмена изнасилованием, та не держит на них зла — напротив, переходит к ним на работу и хранит им верность на протяжении многих лет. За несколько минут до гибели Космос даже делает ей предложение.

Не слишком объемные романтические линии «Бригады» чрезвычайно важны для понимания сериала. В частности, это касается персонажа Оли (Гусева) — многолетней возлюбленной Саши Белого. Она из старой интеллигенции, ее воспитывает бабушка, ей прочат музыкальную карьеру. Не найдя в себе достаточного таланта, чтобы достичь успеха, Оля отказывается от этой стези и становится верной спутницей криминального авторитета. Она наслаждается предложенной им красивой и богатой жизнью, всегда отвечает на красивые ухаживания, терпит измены, заботится о его наследнике, сыне Ване (когда много лет спустя совершенно другие авторы сняли полнометражный сиквел, он так и назывался: «Бригада. Наследник»).

Пожалуй, можно позволить себе обобщение и констатировать, что тогда кинематограф увлекся «блатной» темой, с которой окончательно было снято табу, точно так же как Оля влюбилась в Сашу, чуть не изнасилованная секретарша — в другого бандита, а Россия — в Путина, действовавшего не по закону и злоупотреблявшего «дворовой» лексикой, в чем многие находили своеобразное обаяние.

Между прочим, с 2000-го — первого года правления Пути первого года правления Путина — в России начало работу радио «Шансон», популярная радиостанция, специализирующаяся на «блатной» романтике, которая крутит, наряду с новыми звездами, песни как Высоцкого, столь любимого Сашей Белым, так, например, и Евгения Кемеровского, чей хит «Братва, не стреляйте друг в друга» звучит в «Бригаде».

Некоторые из центральных героев криминального телевидения и кинематографа 1990–2000-х канули в небытие. Другие сделали интересную карьеру.

Зверь — Дмитрий Певцов стал суперзвездой самого модного в 1990—х и буржуазного московского театра — «Ленкома» под руководством Марка Захарова, и даже заменил в роли графа Николая Резанова в «Юноне и Авось» любимца советской публики Николая Караченцова. Также Певцов начал политическую карьеру. В 2016-м он заявил о безоговорочной поддержке политики Путина, неоднократно выступал против права на аборт и против ЛГБТ. В 2021 году стал депутатом Государственной думы, в 2022-м публично поддержал вторжение России в Украину, за что был внесен в санкционные списки Евросоюза.

«Агент национальной безопасности» Михаил Пореченков в 2014 году также публично поддержал аннексию Крыма и с того момента несколько раз ездил на восток Украины, в оккупированные Россией регионы, и даже был удостоен звания народного артиста непризнанной ДНР. Известен случай, когда во время боев за донецкий аэропорт Пореченков приехал на боевые позиции и начал стрелять из пулемета в сторону украинских войск, — за это власти Украины завели на артиста уголовное дело. Пореченков стал одним из инициаторов движения «Антимайдан» в России, поддержал вторжение России в Украину в 2022-м.

Самой богатой и насыщенной вышла карьера «Саши Белого» — Сергея Безрукова. Она началась еще до «Бригады» с озвучивания персонажей в сатирической программе «Куклы». Ее сценаристом и автором был писатель Виктор Шендерович, в будущем — «иностранный агент» и один из самых последовательных критиков и противников режима Путина. Безруков говорил за персонажей Бориса Ельцина, Владимира Жириновского, Геннадия Зюганова, Григория Явлинского — фактически самых влиятельных политиков страны. В 1999 году, накануне явления Путина, Безруков ушел из программы, заявив, что он «из нее вырос».

Играя на сцене МХТ имени Чехова, Театра Олега Табакова и театра имени Ермоловой, Безруков стал настоящей театральной звездой, но на телевидении и в кино тоже снимался постоянно. В «Бригаде» его персонаж цитирует Пушкина (во время первого, еще телефонного ухаживания за Ольгой), Есенина (когда заводит собаку) и Высоцкого (его песни он поет); всех трех поэтов Безруков сыграл на сцене или в кино. Он также выступал в ролях Моцарта (спектакль «Амадей») и Иешуа Га-Ноцри (сериал «Мастер и Маргарита» Владимира Бортко), вел самую популярную детскую передачу «Спокойной ночи, малыши!», а в сериале «Участок» сыграл положительного деревенского милиционера. Музыку к этому сериалу написала группа «Любэ», песню «Березы» актер исполнил вместе с солистом коллектива Николаем Расторгуевым.

С 2002-го (год выхода «Бригады») Безруков состоит в партии «Единая Россия». С 2010-го — член Патриаршего совета по культуре Русской православной церкви (это подозрительно напоминает реставрационные проекты и строительство церквей Сашей Белым). В 2013-м вошел в состав Общественного совета при Министерстве обороны. В 2015-м стал членом Общественного совета Главного следственного управления Следственного комитета. В 2018-м — доверен доверенным лицом Путина на выборах, в 2020-м агитировал голосовать за поправки к Конституции РФ, которые помогли оформить дальнейшее правление президента. Разумеется, Безруков поддержал и вторжение России в Украину, оказавшись под персональными санкциями Евросоюза. О судьбе любого из этих людей можно было бы снять игровой фильм ничуть не менее увлекательный, чем «Бригада».

На большой экран менты и бандиты пришли одновременно — причем в тот же самый момент, когда на малых царил Саша Белый со своей «Бригадой». «Антикиллер», поставленный Егором Кончаловским по одноименному роману криминолога, юриста и полковника милиции Данила Корецкого, вышел в 2002 году и стал первым отечественным фильмом, собравшим в прокате больше миллиона долларов. Важный рубеж — не только экономический, но и психологический.

Двойственность — уже в названии, где «киллер» смыкается с отрицающей приставкой «анти». По сюжету главный герой сражается с бандитами из нескольких группировок. Интрига не нова — в путаной и хаотичной форме она представляет каркас, знакомый по «Кровавой жатве» Дэшила Хэммета и в той или иной степени основанных на ней фильмах Акиры Куросавы («Телохранитель», 1961), Серджо Леоне («За пригоршню долларов», 1964) и Уолтера Хилла («Герой-одиночка», 1996). Центральный персонаж проявляет хитрость, стравливая между собой две банды, что ведет к их уничтожению. Прозвище героя в «Антикиллере» соответствует функции: полученная на зоне кликуха — Лис. На самом же деле его зовут Филипп Коренев, он бывший майор милиции, и уже на начальных титрах мы видим его на фоне красного знамени с серпом и молотом приносящим присягу. Будучи повторенной в финале, она прозвучит уже как воровская клятва.

Уволенный из органов за превышение полномочий (он убил обвиняемого, опасаясь, что того выпустят) и попавший в лагерь, а к началу фильма вышедший на свободу, Коренев-Лис существует между двумя мирами — милиционеров и уголовников. В более романтической парадигме можно было бы счесть его вдвойне отверженным, но стихия «Антикиллера» шутовская, почти комедийная, и он, напротив, повсюду «свой». Не столько супермен, сколько трикстер, как и лис Ренар из средневекового европейского эпоса.

«Свой среди чужих, чужой среди своих» — так назывался-де так назывался дебютный и, как считают многие, лучший режиссерский фильм Никиты Михалкова, «истерн» о Гражданской войне, смешавший в свободной пропорции белых и красных, «наших» и «чужих». Егор Кончаловский — его племянник и сын другого не менее знаменитого режиссера старшего поколения, Андрея Кончаловского (который всегда считался «западником» на фоне «славянофильства» Михалкова; своим отъездом на Запад и работой в Голливуде, а потом возвращением на родину воплотивший метафору «своего среди чужих»). Егор Кончаловский, придя в большое кино из рекламы и клипмейкинга, стал «своим» — потомственным кинематографистом — среди «чужих», представителей нового времени и столетия, циничного и насквозь коммерциализированного.

Если Сидоров в «Бригаде» скрестил постсоветскую эстетику с традицией американской гангстерской саги, то Кончаловский попытался сделать современной России прививку гонконгского боевика (эти фильмы пришли в перестроечный СССР одними из первых, еще в видеосалоны). Другими словами, в «Антикиллере» очень много драк и убийств, поданных как аттракцион, без квазиголливудской сентиментальности и попыток реализма. Сегодня это смотрится особенно смешно: очевидно, что ремеслом создатели «Антикиллера» владеют так же плохо, как его «блатные» герои — восточными боевыми искусствами. Когда же снимается массовое побоище, мельтешение в монтаже и беспрестанное движение камеры, используемый при первой возможности рапид и незамолкающая, чаще всего неуместная электронная музыка за кадром производят впечатление тотального сумбура.

Многие критики отмечали художественные недостатки «Антикиллера» сразу после его выхода, но главное, что фильм приняла публика. Ее парадоксальным образом привлек персонаж, начисто лишенный харизмы Багрова или Белого, не столько побеждающий, сколько выживающий. Именно роль мента-бандита Коренева принесла известность и народную любовь Гоше Куценко, впоследствии снимавшемуся не только в боевиках, но и комедиях. Работала и перекрестная канонада отсылок-цитат в кастинге, где харизма каждого актера и персонажа была как бы самоигральной, не зависела от мастерства постановочной команды.

Виктор Сухоруков, исполнивший роль беспредельщика Амбала, мечтающего после викингской смерти попасть в Валгаллу, был знаменит ролью старшего брата Виктора из «Брата» и «Брата-2»: «Сила в пушках», — запоздало полемизировал он с Данилой, не заморачиваясь концепцией «правды». Евгения Сидихина (бандит Баркас) знали по «Бандитскому Петербургу». Михаил Ульянов, браво пародировавший Марлона Брандо в роли дона Корлеоне (авторитетный вор Отец), напоминал о «Ворошиловском стрелке» и «Д. Д. Д.». Юрий Кузнецов, вновь игравший честного милиционера, пришел из «Ментов». Сразу два культовых актера из «Места встречи…» Говорухина — Клоп, он же Петруччо Ивана Бортника, еще и явственно напоминал памятного по советскому сериалу Промокашку, а засветившийся в том же самом году в «Бригаде» Александр Белявский (вор в законе Король) вполне мог бы быть тем самым Фоксом из «Черной кошки», если бы дожил до 1990-х.

Единственный персонаж фильма, чуть нарушающий закон дуальности мент/бандит, — это банкир, сыгранный Михаилом Ефремовым, одним из самых ярких актеров 2000-х. Относительно новыми для зрителя было всего несколько исполнителей: в частности, Сергей Векслер, сыгравший командира СОБРа с говорящим именем Ренат Литвинов (отсылка к модной диве, актрисе и сценаристке Ренате Литвиновой), и Юсуп Бахшиев (мелкий бандит Кент) — продюсер фильма, решивший заодно запустить свою актерскую карьеру. Женщин в этой вселенной почти не было, за исключением секс-работницы в исполнении Виктории Толстогановой и сотрудницы турагентства Любы (Любовь Толкалина), которая собиралась продать Лису путевку на Кубу.

Мечта о Кубе не случайна. В глазах постсоветского бандита это место ностальгии и одновременно вотчина легендарной земли боевиков, которые бьются под началом Че Гевары за справедливость, не думая о законности. Однако на Кубу Лис полететь после отсидки никак не мог, оставалось осуществлять утопию бандитского беспредела в вымышленном городке Тиходонске. Мир «Антикиллера» совершенно монохромен: в нем нет прохожих, свидетелей, обычных людей. Каждый или преступник, или милиционер. Когда одна «бригада» идет разбираться с другой, новичок робко спрашивает: «А как мы их узнаем?» — «Они такие же, как мы, только рожи незнакомые», — уверенно отвечает браток.

В другой сцене бывалый вор Шаман (Александр Балуев) разоблачает самозванца, не знающего, как «входят в хату», то есть в воровской притон. В русскоязычном ютьюбе, к слову, и сейчас можно найти множество видеоинструкций о том, как входить в хату, то есть как поставить себя в тюрьме и на зоне во время первой отсидки. Количество просмотров многих роликов впечатляет: от двух до пяти миллионов.

Система координат, в которой уголовный жаргон и мат не стихают, а драки и убийства считаются повседневными и все это подается как аттракцион для зрителя, в 2002-м мало кого смущала с точки зрения этики. Почему-то предполагалось, что азиатская жанровая парадигма в этом отношении менее разборчива, чем американская. Дмитрий Комм писал об этом аспекте в «Искусстве кино»:

«Моральный релятивизм в кино всегда ведет лишь к одному — отсутствию сопереживания в зрительном зале. Когда в качестве единственного нравственного мерила в фильме выступает лагерный аксакал, изрекающий максимы типа „Вор не должен так жить!“, нормальный зритель постепенно начинает чувствовать некоторое неудобство, поскольку где-то в глубине души у него еще сохранилось робкое знание о том, что вор должен сидеть в тюрьме».

Второй «Антикиллер» с подзаголовком «Антитеррор» появился через год после первого фильма, очень быстро. Он был снят той же командой, не слишком поменялся и состав основных актеров. Картина, вызвавшая отторжение у многих поклонников первой части, но принесшая еще более внушительные кассовые сборы, давала неожиданный ответ на вопрос о моральной основе цикла.

Лис остепенился и женился на Любе, которая неожиданно из клерка в турагентстве переквалифицировалась в медсестру. На свадьбу к нему приходят милиционеры-сослуживцы, даже генерал Алексей Иванович (буквально свадебный!), и в нем мы без большого удивления узнаем «Михалыча» Булдакова из «Особенностей…» Рогожкина. Как же вышло, что Коренев восстановился в органах после зоны? Мы не знаем. Остается продолжать удивляться, наблюдая за чередой блатных — воров и уголовников, — также приходящих на свадьбу, причем с подарками. Один из них, по кличке Гангрена, даже испек подарок собственноручно. Настала эра добра и гармонии. Если в первом «Антикиллере» каждый был бандитом, во втором, согласно стихотворению великого поэта-постмодерниста Дмитрия Пригова, «каждый Милиционер».

Выход первого «Антикиллера» сопровождало забавное интервью автора литературного первоисточника, милиционера Корецкого, в газете «Сегодня». Там он порицал Кончаловского за вольности и гордился тем, что некоторых из них все же не допустил (чем, по версии Корецкого, перечеркнул фестивальное признание ленты):

«Разногласия дошли до того, что, если мы не сходимся, значит, расходимся! Я настоял на том, чтобы это все убрали. Потом читаю в газетах: „Антикиллер“ едет в Канны. Он действительно поехал в Канны. Приехал на отборочную комиссию, оттуда его послали по известному адресу, то есть не взяли. Я понял, если бы там были гомосексуалисты, уроды, еврейский вопрос, то эти европейцы, любители патологии, взяли бы картину с удовольствием».

В «Антикиллере-2» куда более четкое разделение на своих и чужих. Своими были и менты, и бандиты, без труда находившие общий язык, отлично знавшие, что всегда смогут договориться и что границы их сообществ проницаемы — из одного легко перейти в другое, а потом вернуться обратно. Поскольку первый «Антикиллер» описывал «лихие 90-е», а второй — уже нулевые, чужими здесь оказываются чеченские террористы. В начале фильма зритель становится свидетелем рождения их дьявольских планов: чеченцы саморазоблачительно, как сарацины в «Песне о Роланде», называют себя «зверьем». Явившийся с небес спецназ с Ренатом Литвиновым и майором Лисом-Кореневым во главе обезвреживает врагов и запускает маховик интриги. Теперь Ужах Адуев (Алексей Серебряков к тому моменту успел сыграть криминального авторитета Званцева в «Бандитском Петербурге») должен отправиться на выручку к своему отцу и отомстить неверным, устроив серию террористических актов в Тиходонске.

На фоне второй чеченской войны и терактов — взрывы жилых домов в Москве в 1999-м, взрыв в подземном переходе на «Пушкинской» в 2000-м, захват заложников на представлении мюзикла «Норд-Ост» в 2002-м и т. д. — принципиально аполитичный и декларативно аморальный «Антикиллер» вдруг был продолжен поучительной, в духе голливудских боевиков класса Б, притчей о бравых правоохранителях, бросающих вызов зловещим иноверцам. «Это не люди, это мутанты», — говорится о них в фильме. Даже восстание скинхедов, вопреки любой логике, в «Антикиллере-2» спровоцировано и организовано чеченцами.

В этой ситуации бандиты объединяются с милиционерами, лишь бы одолеть неприятеля. «Я тебе не брат, рванина поганая», — красиво отвечает один из уголовников террористу, предложившему союз: то ли переосмысление, то ли прямой повтор известной реплики из балабановского «Брата». Финальное же противостояние подано и вовсе в фольклорном ключе. На стене, по которой Лис размазывает врага, красуется граффити с поединком православного богатыря Пересвета с татарином Челубеем во время Куликовской битвы.

Так «нейтралитет» лихого и забавного «Антикиллера» обернулся в сиквеле полноценной идеологической и политической программой, точно совпавшей с намерением президента страны «мочить» террористов и трагическими событиями чеченской войны.

Уроженец Запорожья Гоша Куценко, он же Лис, в 2007 году принял участие в учредительном съезде движения «За Путина!». При этом на следующих парламентских выборах поддержал «Яблоко», на президентских вообще голосовал за олигарха Михаила Прохорова. Высказался за Россию во время военного противостояния с Грузией в 2008-м, в 2014-м съездил в пропагандистский молодежный лагерь на озере Селигер, а в 2021-м выступил против уголовного преследования Алексея Навального. Собирался поехать после аннексии Крыма и военного конфликта в Донбассе на передовую, миротворцем, но позже отказался от этой идеи.

Исполнитель роли террориста Ужаха Алексей Серебряков тоже стал одним из самых популярных российских актеров. Снимаясь в «народных» сериалах, в кино он дважды сыграл правдоискателей, противопоставляющих себя репрессивной государственной системе, — в «Грузе 200» у Балабанова и в «Левиафане» у Звягинцева. Серебряков в 2012-м уехал с семьей в Канаду, открыто критиковал политику российских властей и обвинял Россию в разжигании войн. Однако после 2022 года вернулся в Россию, регулярно выступает со спектаклями (которые, вспоминая предыдущие высказывания актера, время от времени отменяют) и собирает средства в поддержку жителей Донбасса.

Егор Кончаловский разорвал отношения с продюсерской командой «Антикиллера» — третий фильм был снят несколько лет спустя без его участия и успеха не снискал. «Антикиллер» остался самым знаменитым фильмом режиссера. Он горячо поддерживает политику Путина. Говоря о вторжении России на территорию Украины в 2022-м, призывал не останавливаться на достижении официально заявленных целей и полностью захватить соседнюю страну.

В 2003-м появился «Бумер» — режиссерский дебют Петра Буслова. Моментально провозглашенный сенсацией, фильм не вышел за границы постсоветского пространства, но в его пределах обрел культовый статус. «Бумер» пополнил бандитско-ментовским нарративом национальную традицию авторского кино.

Первыми в фильм влюбились критики, затем — отечественные фестивали. Редчайший случай: к ним присоединилась и публика. Фильм собрал под два миллиона долларов, а снятый три года спустя «Бумер. Фильм второй» — уже пятнадцать (правда, и бюджет был крупнее, и размеры российской киноиндустрии к этому моменту разрослись). Можно сказать, что дилогия «Бумер» — чуть ли не уникальный случай единения интеллигенции и народа в выборе любимых героев, темы и этической системы координат.

Герои фильма — четверо молодых друзей-бандитов. После случайной разборки в ресторане, в результате которой гибнет внедренный в конкурирующую банду сотрудник госбезопасности, герои бегут из родной Москвы на угнанном «бумере» (так в фильме называется автомобиль BMW). Их путь к неизбежно трагической развязке и составляет сюжет этого мрачного брутального роуд-муви: персонажи добровольно замыкают себя в траурно-черном автомобиле — «катафалке», по выражению сельской целительницы Собачихи (встреча с ней является одним из кульминационных моментов фильма).

«Бумер» по-своему соединил достижения «Брата» и «Бригады» — недаром их стали объединять в невольную трилогию, «три Б». От «Бригады» здесь — сам образ четверки близких друзей, спаянных то ли клятвой верности, то ли криминальным сообщничеством. Один из четырех бандитов «Бумера» сыгран Владимиром Вдовиченковым — Филом из «Бригады»; в сиквеле «Бумера» он уже отчетливо выведен центральным героем.

С «Братом» фильм Буслова связывает не только романтический (по отношению к криминальному миру) настрой, но продюсер — Сергей Сельянов с его студией СТВ. Более того, материалы «Бумера» еще до его премьеры видел Сергей Бодров — младший и был настолько впечатлен, что пригласил снимать свою следующую картину «Связной» часть группы «Бумера». Шесть человек, включая оператора Даниила Гуревича, погибли в Кармадонском ущелье при сходе ледника, второй «Бумер» посвящен их памяти. Сиквел снимал уже другой оператор — для Александра Симонова этот фильм был прорывным. Потом именно он работал с режиссером «Брата» Алексеем Балабановым на всех его поздних картинах: «Груз 200», «Морфий», «Кочегар», «Я тоже хочу».

Дружная влюбленность критиков в «Бумер» впечатляет даже сейчас. Достаточно пробежаться по цитатам ключевых авторов, отмечая не только суть сказанного, но иногда и удивительный тон — его хочется назвать возвышенным.

«Они мчат по российским дорогам. А вокруг — зимняя пустота, вымерзшая и вымершая жизнь, резонирующая гулкой нотой. <…> „Бумер“ прошивает территорию нулевых годов — территорию страны, которой нет. Есть враждебный четверке мир, он против них, а они — против него, все за одного» (Дмитрий Савельев, журнал «Чайка»).

«Настоящее режиссерское мышление — способность за простой историей, даже анекдотом выстроить систему многопланового восприятия странных закономерностей и взаимосвязей бытия» (Ирина Любарская, «Искусство кино»).

«Лично мне „Бумер“ представляется абсолютно необходимым стране шедевром. И хотя я несколько старше авторов фильма, готов подписаться под каждым их жестом, под каждым их „назло“» (Игорь Манцов, «Сеанс»).

«Триллер „Бумер“ оборачивается экзистенциальной картиной о явных причинах и трудно уловимых следствиях наших поступков, о том, что суета и пребывание „в движении“ создают лишь иллюзию жизни, о неизбежности расплаты и еще много о чем — как всегда получается, когда речь идет о настоящем кино» (Лариса Юсипова, «Ведомости»).

«Герои достаточно отвратительны, чтобы не лить слезы над финалом, и достаточно обаятельны, чтобы смотреть на их похождения и даже от души сочувствовать» (Андрей Плахов, «Коммерсантъ-Daily»).

«Из многочисленной генерации тарантиновских последышей, расплодившихся по всему миру сверх всякой меры, Буслов оказался чуть ли не единственным, кто понял: главное у Тарантино — не шутки, не матюги и даже не красная кровь на белых рубашках, а ощущение этой странной геометрии судьбы, в свете которой выходит так, что виноваты все и никого не жаль» (Роман Волобуев, «Ведомости»).

«Бумер» не просто роуд-муви, но еще и картина о движении самого кинематографа, его попытке найти вечное русское спасение в метафоре, образе — и уйти от прямолинейного отображения реальности. Черный «бумер» — не иначе как гоголевская «птица-тройка», она же Русь. А что на ней едут бандиты… На тройке ведь тоже сквозь бездорожье гнал мошенник, на что справедливо указывал Шукшин, сам приложивший недюжинные усилия к романтизации отсидевшего бандита еще при СССР в «Калине красной».

Многие обращали внимание на мастерство оператора Гуревича, способного разглядеть оттенки черного на беспросветно-темном фоне, говорили о точном выборе лидера группы «Ленинград» Сергея Шнурова в качестве автора саундтрека, воспевали мужественность и харизму четырех центральных актеров (известность к Вдовиченкову пришла с «Бригадой», остальные — Андрей Мерзликин, Максим Коновалов, Сергей Горобченко — прославились именно «Бумером»). Однако прежде всего «Бумер» соблазнял зрителя предложенной картиной мира.

В ней вовсе нет сомнений в справедливости действий героев, в первых же кадрах крадущих автомобиль, — ведь тот предположительно принадлежит нечистому на руку «коммерсу». Стреляют в незнакомца в кафе, но ведь тот первым полез на рожон! И вообще, кажется, если у тебя в руке оказалась бита — бей, пока не ударили тебя, а если пистолет — стреляй. Именно такую идею последовательно проводит «Бумер», персонажи которого движутся по дорогам и бездорожью без цели и смысла, не имея никакого пункта назначения, не испытывая ни малейших сомнений, крадут бензин с заправки (поскольку ее крышуют некие братки — главного из них играет сам режиссер Буслов, — а у них все равно кончились деньги, «другого выхода нет»), прессуют и подвергают рэкету случайных дальнобойщиков, а в финале совершают налет на магазин компьютерной техники (при ограблении двоих из них убивает милиция).

Если за Котом, Киллой, Ошпаренным и Рамой (у героев есть и имена, но полный метр не сериал, зритель успевает выучить только клички) мы следим с неизбежным сочувствием — этого требует конструкция сюжета, — то милиционеры у Буслова представлены служителями абсолютного черного зла, которых наказывает сама судьба или бог: коррупционеру в фуражке, потянувшемуся за фальшивым долларом, откусывает руку собственный капкан. Странные отступления, отвлекающие внимание публики от четверки на «бумере», рассказывают о дальнейшей жизни тех, кто встретился четырем бандитам по пути. Мальчишка с заправки, получив в подарок биту, сам стал рэкетиром. Переспавшая с Рамой деревенская девушка забеременела и вышла замуж за нелюбимого пьющего одноклассника, дальнобойщик получил серьезную травму…

О чем все это? Ответ афористично дает один из четверых — и эта фраза из фильма становится крылатой. «Не мы такие, жизнь такая». Месседж, оправдывающий любой беспредел и облеченный в убедительную художественную форму, соблазнил массовую аудиторию «Бумера».

Государства как такового во вселенной фильма нет. Когда в драке ранят Ошпаренного, друзья пытаются остановить на дороге машину скорой помощи, но из нее вываливаются кочаны капусты: автомобиль купил местный житель, никакой больницы в окрестностях не существует, до райцентра доехать не хватит бензина. Единственный выход — отправиться к знахарке и колдунье Собачихе. Пока та лечит истекающего кровью Димона, герои переодеваются из черных кожанок в ватники, будто причащаются почвеннической идеей, и земля их исцеляет. Недаром единственная на фильм сцена любви, дисгармонирующая с брутальной эстетикой, случается именно во время этой магической остановки в избушке Бабы-яги, в равной степени пугающей и спасительной. Собачиха — то ли ведьма, то ли родина-мать. Покинув деревню, герои обрекают себя на гибель.

«Бумер. Фильм второй» заметно отличается от первого. Здесь не только новый оператор и другие сценаристы — цельность драматургии «Бумера» обеспечивал Денис Родимин, здесь к нему и Буслову присоединяются Иван Вырыпаев и Ким Белов, — но есть важное сюжетное расхождение. В фильме между героями больше нет никакого братства. Кот сел за ограбление с убийством милиционера и досрочно вышел из тюрьмы четыре года спустя. Ошпаренный, мучимый угрызениями совести — он предал друзей и сбежал, — погибает в самом начале, успев передать Коту свой BMW (чтобы как-то оправдать заголовок).

А главной героиней неожиданно становится девушка — сестра Николая, с которым сидел Кот, оторва Даша (прорывная роль Светланы Устиновой). Кот ищет ее, чтобы отдать письмо от брата, и сюжет ведет двух персонажей навстречу друг другу. На стыке, однако, происходит точно такой же перелом, как в первом «Бумере». Очередная банда оглушает Кота ударом биты по голове, крадет документы и машину, тело бросает в реку. Опять навязчивый символизм, очень в духе авторского кино: туманная река — Стикс, за которой Кот теряет память и самого себя, оказываясь в руках очередных целителей, теперь это дед Илья. Во сне ему являются мертвые друзья, зовут за собой… BMW — «катафалка», путь неминуемо лежит на кладбище.

Таков непреложный закон — нет, не жанрового фильма, а блатного романса, тюремная сентиментальность которого пропитывает обе картины. Милиция здесь не только крадет, но и убивает: в завязке фильма два негодяя в мундирах планируют за крупную взятку выпустить Кота досрочно, а потом убрать руками киллера (только самоотверженность Димона спасает ошарашенного героя). Из воровского фольклора пришел неправдоподобный образ чистой непорочной девушки — сестры, которую только и любит попавший в тюрьму пацан. Образ этот Буслов не слишком убедительно пытается обогатить типажом красивой, но бедовой героини, не интересующейся «обычной девчачьей лабудой» (одежда, цацки, кавалеры). Героиня шантажирует бизнесменов и политиков — разумеется, поделом, все они негодяи — и мечтает сбежать на край света. Претендующий на цельность персонаж к развязке дает трещину. Оказывается, Дашка без ума втрескалась в Кота, и ревность толкает ее на преступление — такое же нелепое и роковое для судеб героев, как ограбление в финале первого «Бумера».

В один из редких моментов покоя Кот и Дашка сидят на автобусной остановке, обсуждая красоту России. Девчонка хотела бы махнуть куда-то на Гоа, но Байкал (где она никогда не была) забрать с собой. Кот резонно возражает: но тогда много чего еще пришлось бы забрать, и что тогда останется? «Менты», — приходят к выводу оба. За шуткой просматривается идеологическая программа: не признавать государство, но любить родину. Универсальная отмазка бандита, нарушающего закон, но стоящего, как когда-то Данила Багров, за «правду». Что же до рая на Гоа, то Буслов воспел его позже, в патриотическом фильме «Родина» (2015), полностью снятом на индийском курорте.

В обоих «Бумерах» за кадром звучит современный выразительный саундтрек: находится место и отечественному хип-хопу, и рок-музыке (в форме семпла звучит рок-баллада Кипелова «Я свободен!»), и шансону. Трикстер российского шоу-бизнеса Сергей Шнуров переживает в качестве композитора дилогии Буслова свой звездный час — на какое-то время его мелодия стала самым популярным в стране рингтоном. Шнурову принадлежат строки, не без лукавости резюмирующие суть фильма: «Никого не жалко, никого: ни тебя, ни меня, ни его». Разумеется, декларируя устами Шнурова эту самую безжалостность, авторы давили на сентиментальность зрителя, невольно сочувствовавшего «хорошим ребятам», попавшим в переплет.

Неудивительно, что, когда Буслов впервые взялся за высокобюджетное зрительское кино с заявкой на блокбастер, это был байопик Высоцкого с пафосным подзаголовком: «Высоцкий. Спасибо, что живой» (2011). Роль поэта в нем сыграл тщательно, до неузнаваемости загримированный Саша Белый, то есть артист Сергей Безруков.

Своего пика милицейско-бандитская тема достигает в 2007-м, с выходом 14-серийной «Ликвидации» Сергея Урсуляка, произведенной продюсером Рубеном Дишдишяном и компанией «Централ Партнершип» совместно с телеканалом «Россия». Это качественно новый уровень в сравнении не только с аляповатыми «Улицами разбитых фонарей», но и с китчевой «Бригадой» почти во всем: от эстетской операторской работы Миши Суслова до эмоциональной музыки Энри Лолашвили, от подбора первоклассных актеров до филигранных декораций, автомобилей, костюмов. Да и Урсуляк пришел на ТВ из «большого» кино без намерения снижать планку, как это нередко случалось с именитыми режиссерами «ментовских» сериалов.

В основе масштабной, сентиментальной, детективной многосерийной драмы — апокрифическая история об уничтожении одесской преступности в 1946 году, когда в город приехал маршал Жуков. Центральный герой — этнический еврей и ветеран войны, начальник отдела одесского УгРо по борьбе с бандитизмом, подполковник Давид Гоцман. Именно эта роль стала самой любимой в народе среди многочисленных работ Владимира Машкова, перспективной звезды авторского кино 1990-х («Лимита», «Подмосковные вечера») и редкого российского актера, снимавшегося в США.

Фильм был неофициально заявлен и определенно воспринят как новое «Место встречи изменить нельзя». Время действия и сюжетная основа совпадают почти полностью — разгул бандитизма после войны, самоотверженная борьба милиционеров-фронтовиков с ворьем и убийцами. При этом никаких Шараповых с их неуместным милосердием здесь нет: сплошные Жегловы, самый выразительный из которых и воплощен Машковым. Культовый советский сериал будто получил второе рождение, хотя формально «Ликвидация» не ремейк и не сиквел, максимум вариация на тему.

Не менее важно, как задушевно, лирически показан послевоенный быт приходящей в себя страны, на руинах строящей новую жизнь. Что-то подобное многие россияне ощущали после опасных и бедных 1990-х, после официального завершения двух войн в Чечне. На это накладывалась давняя любовь к пронзительному оттепельному кинематографу фронтовиков. Когда Гоцман усыновляет беспризорника Мишку Карася (у обоих нет семьи) и тот кидается на шею милиционеру с криком «Папка!», зрители старшего поколения моментально вспоминают «Судьбу человека» Сергея Бондарчука. Другим на ум приходит нищее, тревожное, но временами счастливое пространство «Моего друга Ивана Лапшина» Германа с его влюбленными милиционерами и бесстрашными походами на банду Соловьева (убийство беззащитного Фимы почти в точности похоже на покушение на журналиста Ханина у Германа).

Нелишне сказать еще раз про Шаламова. Криминальная романтика 1920-х, тесно связанная с одесской спецификой — обшарпанными двориками, черноморским побережьем, сплавом еврейской, украинской и русской речи, — вернулась, напомнив и о Бене Крике Бабеля, и об Остапе Бендере Ильфа с Петровым, и о менее ярких, но столь же характерных героях на время подзабытой субкультуры. Не случайно в саундтрек встроены и песни Утесова, и клезмеры.

«Ликвидацию» много критиковали за исторические неточности, хотя голос рассказчика за кадром честно признавал: эта история выдуманная, а если и могла бы случиться, то исключительно в Одессе, городе гротескном, гипертрофированном, невероятном. Спорили о преувеличенном акценте, о карикатурности еврейских персонажей (в особенности тети Песи Шмуклис в исполнении Светланы Крючковой и ее сына Эммика — Александра Семчева; они пришли на экран не из криминальной хроники или прозы Бабеля, а прямиком из анекдотов), о чрезмерной стилизованности пространства и поведения героев в нем. Но победителей не судят: зритель влюбился в «Ликвидацию», поверил ей. В любом случае послевоенная Одесса — мир, которого больше нет, проверить его аутентичность в XXI веке невозможно. Сами одесситы тоже фильм приняли. В городе в 2008-м даже установили памятник Гоцману.

Литература и кино криминального жанра обычно выбирает сторону: «Ликвидация» однозначно находится на стороне милиционера, а не бандита. Бессребреник Гоцман, которого обожает весь город и уважают блатные, представлен фигурой почти мифической с его папироской и семечками, небритостью и военной стрижкой, частыми «шо», «ша» и «бекицер». Однако это не мешает Урсуляку и драматургам сериала (идея Зои Кудри и Александра Коренькова, сценарий Алексея Пояркова) дать ему в лучшие друзья и ассистенты-Ватсоны бывшего карманника Фиму по кличке Полужид, доверив роль обаятельному Сергею Маковецкому; смерть Фимы в финале третьей серии зритель переживает почти так же болезненно, как Гоцман. Герой Машкова живет в одном дворе с авторитетным вором, приходит на совет блатных с разговором по душам, а потом даже оказывается в тюрьме — правда, ненадолго — за неуместное сочувствие к одесским криминальным авторитетам.

Это не все: антагонист «Ликвидации», бандит и убийца Чекан (Константин Лавроненко), показан как персонаж сугубо романтический, этому помогает и любовная линия с участием красавицы-наводчицы Иды (Ксения Раппопорт), а их общая смерть в финале напоминает сцену из какого-нибудь ненаписанного романа Александра Грина. Зритель невольно сочувствует любовникам, хотя видел крупным планом страшные преступления безжалостного Чекана.

Преступный мир показан как неизбежная и даже необходимая часть уникальной одесской экосистемы, к которой нельзя подходить с торопливыми моральными оценками. Гоцман сосуществует с бандитами, и закон, о котором он любит разглагольствовать, на поверку оказывается понятием гибким, близким к «справедливости» или «правде», но имеющим отдаленное отношение к уголовному кодексу.

Противоположный полюс занимает Жуков — пришелец, готовый разрушить одесский статус-кво ради наведения порядка. Он победил фашистов, неужто не победит воров? Раздражительного и властного «маршала победы» играет артист и режиссер-оскароносец Владимир Меньшов. Приехав в город, Жуков с улыбкой прощает мальчишке снятые с руки часы и даже размашистым жестом их дарит, но потом организует жестокую операцию по беззаконному аресту всех авторитетных воров Одессы на специально устроенном концерте Леонида Утесова. Когда же это приводит к беспорядкам и бандитов приходится выпустить под честное слово Гоцмана, Жуков санкционирует военной контрразведке операцию «Маскарад», в ходе которой переодетые агенты расстреливают на улицах карманников и гоп-стопщиков. По сути, вступая здесь в извечный спор о ворюгах и кровопийцах, Урсуляк и Гоцман явно встают на сторону первых.

Интересно, что и «договорной» метод гуманиста Гоцмана, прячущего под грубыми повадками чувствительное сердце, и мужиковатая жестокость Жукова не предполагают никакой законности или кары за конкретные преступления. Показанный с ностальгической нежностью мир «Ликвидации» принципиально лишен веры в закон. Это напрямую связано с политическим контекстом, который Урсуляк — в отличие от Говорухина в «Месте встречи…» — не прячет. Но и не ставит в центр. Двойственно и даже жутковато выглядит сцена одинокого танца Жукова вприсядку, под «Валенки», перед портретом Сталина. С отвращением показаны представители МГБ. Однако жертвы режима в объектив не попадают вовсе. Разве что у возлюбленной Гоцмана Норы когда-то арестовали мужа, но ведь и тот был следователем, неизвестно еще, в чем провинился.

Зато «враги народа», те самые диверсанты и иностранные шпионы, которыми любила стращать население сталинская пропаганда, оказываются в сердце заговора, раскрытого в последних сериях «Ликвидации» Гоцманом. Конечно, когда-то и негодяй Фокс из «Места встречи…» рядился в мундир фронтовика, но Чекан делает то же самое не ради соблазнения женщин, а для похищения униформы и оружия со складов. Он не рядовой бандит — он именно вредитель, как из детских триллеров Анатолия Рыбакова и Аркадия Гайдара. И для одесских воров — «социально близких» — он чужой, «политический».

По ходу действия магическим ореолом обрастает руководитель налетчиков, грабящих склады и убивающих людей, некто Академик. Это своего рода Фантомас, чье подлинное лицо неизвестно даже подельникам. Только к финальным сериям становится ясно, что это тайное лицо майора контрразведки Кречетова, положительного мужика и друга Гоцмана. Роль доверили Михаилу Пореченкову, обожаемому «агенту национальной безопасности», и изумленная реакция зрителей была обеспечена. «Наш» оказался предателем, врагом! Вот он, подлинный «оборотень в погонах», в фуражке, мундире, с красной звездой. Единственный мотив изобретательного и беспощадного Академика — ненависть к советской власти. Недаром он учился в разведшколе абвера, у нацистов, где и сошелся с Чеканом.

Когда в развязке мы видим толпы антисоветских подпольщиков, вышедших из леса и вооруженных бандой Академика, чтобы взять Одессу и «всколыхнуть Украину», слово «бандеровец» не произносится. Но вышиванка безымянного вожака и невнятные, но угрожающие цели повстанцев не позволяют усомниться: перед нами те самые враги советской власти, которыми путинская пропаганда начнет стращать телезрителей после Майдана и аннексии Крыма в 2014-м. «Ликвидация» предвосхищает социальный и политический запрос на внешнего врага.

Поразительно, но страх врага-антисоветчика у публики никуда не делся — хотя нет уже СССР, и все преступления рухнувшей империи давно раскрыты. А все ж восставшие против Союза однозначно предстают пугалами и в народном сознании, и в сериале, органично сплавляющем застарелые фобии с новыми страхами. Недаром в 2008-м «Ликвидация» была награждена не только профессиональными премиями ТЭФИ, но и премиями ФСБ.

В свое время «Улицы разбитых фонарей» пытались поймать цайт гайст, передать ощущение «здесь и сейчас». «Бригада» из сегодняшнего дня оборачивалась ко вчерашнему, осмысляя причинно-следственную связь. «Ликвидация» уже полностью утоплена в прошлом, которое служит и запасным выходом для фрустрированного сознания современника, и объяснением для настоящего.

Почувствовали это и в Украине. В октябре 2014 года, после инцидента со стрельбой Пореченкова в донецком аэропорту, страна запретила к показу множество фильмов и сериалов с участием актера, в том числе «Ликвидацию». Поразительно, сколь много сторонников политики Путина и аннексии Крыма, а в 2022-м и открытой военной агрессии в адрес Украины, нашлось среди звезд сериала. Это, кроме Пореченкова, и Константин Лавроненко, и Полина Агуреева, и Владимир Меньшов (член «Единой России», доверенное лицо президента и с 2010-го до своей смерти в 2021-м председатель Общественного совета при Федеральной службе исполнения наказаний РФ).

Даже на этом выразительном фоне выделяется Владимир Машков — лауреат специально учрежденной премии 1-го Одесского кинофестиваля «За вклад в культурную жизнь города». Доверенное лицо Путина, он не раз агитировал за «Единую Россию» на выборах, а потом — за внесение поправок в Конституцию РФ. Поддерживал признание Россией ДНР и ЛНР, выступал на нескольких публичных митингах и акциях в поддержку военного вторжения в Украину, даже украсил Театр Олега Табакова, который возглавляет, гигантским символом войны — буквой Z, составленной из георгиевских ленточек.

Вспоминается фильм, ставший еще в 1990-х входным билетом Машкова в Голливуд, — получившая номинацию на «Оскар» и «Золотой глобус» историческая драма Павла Чухрая «Вор». Там актер, который четверть века спустя станет для миллионов людей голосом и лицом военной пропаганды, играл профессионального вора, рядившегося в мундир фронтовика-танкиста.

В 2011 году в России началась реформа МВД, в ходе которой милиция была переименована в полицию. Магический жест сработал среди прочего в кинематографе. «Менты» и «мусора» стали выходить из моды вместе со своими антагонистами-бандитами, постепенно оставляя большой экран и получая прописку исключительно на телевидении — откуда когда-то и пришли.

«Антикиллер Д. К.», третий в серии, был выпущен в 2009-м и не снискал успеха. Его снимал режиссер Эльдар Салаватов. Попытки внедрить в нигилистически маскулинную вселенную сериала романтическую линию и даже эротическую сцену, а также вернуть туда доморощенный постмодернизм (Лис переквалифицировался в писателя) не соблазнили аудиторию и критиков. Окупиться в прокате картина не смогла.

«Бригада. Наследник» в 2012-м стала единственной — полнометражной, а не сериальной — попыткой продолжить сагу Сидорова. Снимал ее православный философ и религиовед, партнер каскадера Иншакова по бизнесу Денис Алексеев. Из актеров оригинальной «Бригады», если не считать самого Иншакова, в фильме была занята только Екатерина Гусева. В прокате «Наследника» тоже ждал провал. Вольной фантазией на тему «Бумеров» для Петра Буслова стал «Бумеранг» (2021), криминальная комедия с комиком Дмитрием Нагиевым. Не заинтересовавший прессу и зрителей фильм вышел в прокат незадолго до начала вторжения России в Украину. Он прошел, по сути, незамеченным.

Ушедший из жизни в 2013-м Балабанов закрыл криминальную тему в поздних фильмах по-своему. В 2005-м вышли «Жмурки» — первая комедия режиссера, представлявшая собой клубок жестоких и уморительных зарисовок из жизни преступного мира. Одного из двух сквозных героев-киллеров, очевидно позаимствованных у Тарантино, играл Дюжев, звезда «Бригады». Убивая криминальную романтику фарсом, Балабанов одновременно подписывал приговор новому российскому кино, все звезды которого — от Ренаты Литвиновой до Никиты Михалкова, от Андрея Панина до Сергея Маковецкого — были заняты в «Жмурках» (в основном в унизительно крошечных ролях).

Процитирую свой доклад на «Балабановских чтениях» об этой недопонятой и недооцененной картине:

«Этот фильм не только летопись страны в 1990-е годы. Это летопись российского кинематографа 1990-х, это рассказ о травме российского кинематографа и о том, что этот кинематограф нам сообщил. Каждый персонаж фильма, на роль которого взят неслучайный актер, — сообщение. И неслучайно каждый из них очень недолго присутствует на экране и чаще всего страшным, кровавым образом умирает. С ними расправляется автор. Ведь весь сюжет — это лекция, а значит, некий дидактический текст о том, как поступать нельзя. <…> Черты, присущие абсолютно всем персонажам фильма „Жмурки“ — карьеризм, алчность, лень, — в равной степени характеризуют как наш социум, так и российский кинематограф девяностых. В гроб кинематографа, который сейчас принято романтизировать, Балабанов вбивает не то что гвоздь, а жирный осиновый кол».

Своеобразный danse macabre криминального жанра, «Жмурки» становятся началом цикла, которым Балабанов отвечает на пафос собственных «Брата» и «Брата-2».

В балабановском «Кочегаре» (2010) действие фильма также отнесено к 1990-м, главный герой, сыгранный якутским актером Михаилом Скрябиным, — ветеран Афганистана, носящий характерную для самого режиссера тельняшку, — убивает и бросает в топку самонадеянных бандитов, виновных в гибели его дочери. В «Я тоже хочу» (2012) настоящие бандиты — непрофессиональные актеры Александр Мосин и Юрий Матвеев — отправляются на поиски Колокольни, способной осчастливить любого. Как выяснится позднее, для этого придется умереть, а уж вознесется ли душа ввысь — неизвестно. Умирает у подножья Колокольни и Балабанов, сыгравший сам себя, то есть режиссера.

Алексей Балабанов в своей фильмографии поставил крест разом и на милицейских эпосах, которыми как раз увлекался отечественный кинематограф и телевидение, и на часто сопутствовавшей им ностальгии по СССР. Эту задачу решил самый радикальный фильм «Груз 200» (2007) — выход совпал с премьерой «Ликвидации».

Это, как и «Жмурки», фильм без единого протагониста, но с незабываемым антагонистом — милиционером Журовым, импотентом и маньяком, который похищает дочь секретаря райкома КПСС Анжелику (Агния Кузнецова) и измывается над ней, насилуя бутылкой, приковывая к кровати наручниками и укладывая в постель труп ее убитого в Афганистане жениха. Одновременно с этим мать Журова в соседней комнате смотрит телевизор, замечая, что вокруг летает что-то уж очень много мух. Роль Журова сыграл Алексей Полуян, талантливый артист, снимавшийся у Рогожкина («Караул», «Чекист») и в «Улицах разбитых фонарей», а у Балабанова озвучивавший киллера Виктора в обоих «Братьях».

Образы страны как изнасилованной бессильной девушки, народа — как безумной старухи у телевизора, власти — как монстра в мундире и фуражке, несущего дозор под шлягеры Юрия Лозы, а интеллигенции — как пьющего утописта, несправедливо расстрелянного за преступление, которого тот не совершал (роль Алексея Серебрякова), врезались в память. Вспомню свой текст, опубликованный к премьере «Груза 200»:

«„Груз 200“ — фильм о фильм о том, как тонка грань. Между гнетущей нормой и холодным безумием, между прошлым и настоящим, между СССР и РФ, между провинцией и столицей, между любовью и ненавистью — при том, что главной причиной страданий становится не любовь и ненависть, а равнодушие».

Тем не менее необходимо иметь в виду, что ни издевательские «Жмурки», ни беспросветный «Груз 200», ни исповедальные «Кочегар» и «Я тоже хочу» не оставили в общественном сознании следа, сопоставимого с «Братом» и «Братом-2». Для абсолютного большинства Балабанов остался режиссером этой дилогии.

2010-е полностью изменили политическую и культурную парадигму. Переломом стали массовые протесты оппозиции, начавшиеся в 2011 году. Власть перестала думать о том, как сделать образ правоохранителя привлекательным. Цель была противоположной: испугать и подчинить.

Менялся и имидж страны. Ни снаружи, ни изнутри на нее не смотрели как на мировой центр криминального беспредела. Однако некоторые мифы укрепились в общественном сознании настолько, что неожиданно вновь проявились уже во время войны России и Украины в 2022–2023 годах. Работа над этой главой пугающе совпала с мятежом Евгения Пригожина — уголовника, создавшего целую армию из осужденных и преступников, получивших после согласия воевать на стороне России амнистию. Конфликт Пригожина с генералами Министерства обороны РФ привел его к походу на Москву, неожиданно прерванному на полпути, что повергло в замешательство весь мир. Кто-то из наблюдателей-политологов догадался: случилась не попытка революции, а нормальный для блатного мира «договорняк». Один пахан чего-то не поделил с другим, а потом общие интересы заставили их найти общий же язык…

Аннексия Крыма в 2014-м привела ко множеству трагических последствий. В том числе к появлению политзаключенных-украинцев, оказавшихся в тюрьмах России. Кинематограф всколыхнул процесс Олега Сенцова, молодого украинского режиссера, который был активистом Майдана и открыто выступал против агрессии России, за что и поплатился: был похищен, подвергся пыткам, затем был объявлен организатором террористического сообщества и отправлен в тюрьму в Якутии на 25 лет. В 2019 году, после продолжительной голодовки Сенцова и из-за протестов кинематографистов по всему миру, режиссер и его товарищи были освобождены — их обменяли на россиян, попавших в украинский плен во время военных действий в Донбассе.

После этого Сенцов, к тому моменту автор единственного полулюбительского малобюджетного фильма «Гамер», взялся за постановку своей второй полнометражной картины «Носорог», сценарий которой был написан еще до ареста. Этот фильм, показанный на Венецианском фестивале осенью 2021 года, за полгода до полномасштабного вторжения России в Украину, неожиданно предъявил альтернативный взгляд на «лихие 90-е» и бандитов, ставших главными героями трагического десятилетия на всем постсоветском пространстве. Оказывается, можно говорить об этом времени без романтизации и аллюзий на криминальное кино Америки, Европы и Азии.

Выдержка из моей статьи о «Носороге»:

«Показав за годы тюрьмы пример принципиальности и несгибаемости, Сенцов посвящает свой фильм, основанный на судьбе друга детства, кое-чему противоположному: истории гибели души. <…> Картина начисто лишена назидательности или морализаторства, и все же ее можно было бы сопроводить слоганом с нехитрой, но важной мыслью: как бы темно и безнадежно ни было вокруг, главное — не превратиться в носорога. Что может быть сегодня актуальней этого призыва?»

Сейчас, когда пишется эта книга, Олег Сенцов вновь оставил кинематограф. Он на фронте, защищает свою страну.