Плохой Круз (ЛП)

ГЛАВА 19 Круз

— Вот он, человек дня, любимец города, — миссис Андервуд, которой было примерно тысяча лет, ковыляла ко мне возле клиники после того, как я закрыл клинику.

Я замер, мысленно ударив себя по лицу за то, что забыл проверить окна, прежде чем уйти с работы. Всегда был кто-то, бродивший мимо, желая об одолжении. Поездка, быстрый медицинский диагноз, несколько жизненных советов.

— Слышала, ты лечишь под столом беременную жену Бо Дуггара, потому что у нее нет страховки. Это мило с твоей стороны, — она махнула тростью в мою сторону, сверкая ослепительно белыми протезами.

— Спасибо, мэм.

А затем, поскольку это все еще было укоренено во мне, поскольку я был так глубоко и остро привязан к той роли, которую отводило мне это место, я заставил себя добавить:

—Могу ли я подвезти вас куда-нибудь, миссис Андервуд? Домой, может быть?

— Ой! — она приложила руку к груди. — Ты уверен?

Нет.

— Абсолютно.

— Как мило с твоей стороны предложить. На самом деле я направлялась к твоей матери, если ты можешь в это поверить. Мы работаем над следующим обедом.

— С удовольствием.

Это был бы и мой ад.

Мама жила на другом конце города, что означало более долгую поездку в противоположном направлении моего пункта назначения, в присутствии самых больших городских сплетен. Но я не мог отступить, не так ли?

— Прекрасно. Она говорит мне, что ты поможешь ей с рассадкой на репетиции ужина на следующей неделе. Ты должно быть взволнован, увидев, что Уатт снова женится.

—Трещу по швам.

— Ты следующий?

— К сожалению, для будущего, миссис Костелло, — мягко пошутил я.

— Ах, да ладно. Любой хотел бы иметь тебя, Крузи.

Но не самая печально известная и скандальная официантка города, как казалось.

После того, как я высадил миссис Андервуд и проводил ее до порога моей матери, рука об руку, я вернулся в город, чтобы сделать несколько рекламных фотографий для программы повышения осведомленности о здоровом образе жизни, в которой я принимал участие.

Я собирался пробежать марафон с еще несколькими людьми, чтобы собрать деньги для фонда помощи детям, страдающим ожирением. Когда я закончил с рекламой, я посмотрел на часы, чтобы узнать, есть ли у меня минутка, чтобы заглянуть к Теннесси в закусочной.

У меня было около трех минут, прежде чем мне нужно было вернуться домой и подготовиться к мальчишнику Уатта в городе.

Мой душ, мои закуски, мои перерывы на кофе — все было идеально рассчитано по секундомеру, чтобы обеспечить максимальную эффективность времени.

Я собирался открыть дверь в Джерри & Сыновья — почти мог разглядеть ее через окна — когда маленькая фигурка, от которой пахло цветами, преградила мне путь.

— Доктор Костелло! Как приятно вас видеть. Вообще-то, я надеялась на вас наткнуться.

Миссис Холланд бросилась прямо передо мной в пастельно-голубом кардигане, дизайнерских джинсах и с сумочкой от Шанель. Стрижка была резкой, глаза проницательными и холодными. Можно было сказать, что Габриэлла была ее отродьем, потому что они обе выглядели постоянно собранными и голодными.

— Мэм, — я терпеливо улыбнулся, сдобрив этот жест кратким поцелуем в ее щеку. — Как вы себя чувствуете сегодня?

Перевод: если вы не собираетесь упасть замертво и не нуждаетесь в медицинской помощи, отойдите от двери и позвольте мне поздороваться с моей девушкой.

Но действительно ли Теннесси была моей девушкой?

Возможно нет.

На самом деле, она, без сомнения, ударила бы меня острым предметом, если бы я когда-нибудь назвал ее так публично. Тем не менее, в моей голове я мог называть ее как угодно.

— Я в порядке, спасибо. А вы?

Я посмотрел через ее плечо на Теннесси в закусочной, обслуживавшую стол сопливых подростков, которые притворялись, что уронили какую-то посуду, чтобы заглянуть ей под юбку. Они смеялись, когда она наклонялась, и на этот раз я действительно обратил внимание на них, а не на нее.

Моя кровь похолодела. Как они смеют.

— Хорошо. Хорошо, — во всяком случае, услышал я свой собственный голос.

Она повернула голову, чтобы проследить за моим взглядом, поняла, на кого я смотрю, и пронзила меня взглядом.

— Габриэлла сказала, что вы с ней взяли паузу.

— Мы решили перестать видеться, да.

— Ну, это просто позор. Слушай, я знаю, каково это, хорошо? Папа Габриэллы был точно таким же, как ты. Очень востребован. Красивый, богатый, воспитанный. Ему было трудно остепениться, найти мир только с одной женщиной. Я понимаю очарование и очарование некоторых женщин в мужчинах, — ее голос стал высоким, почти пронзительным. Мы оба точно знали, кого она имела в виду. — Но я здесь, чтобы сказать тебе, дорогой, что Габриэлла все еще заинтересована. Вы хорошо повеселились в круизе, и теперь вы двое можете забыть об этом. Иногда мужчине нужно выпустить пар. Вытащить вещи из его организма, прежде чем он двинется дальше. Лучше бы ты сделал это сейчас, чем после свадьбы.

Я хотел сказать ей, что ее дочь не может конкурировать даже с мизинцем Теннесси Тернер.

Габриэлла была красивым подарком, перевязанным лентой, а Теннесси была бурной бомбой замедленного действия, завернутой в ловушку… и все же она была той, кого я хотел.

Но поскольку я был собой, величайшим парнем из ныне живущих, я склонил голову с притворным смирением.

— Мне очень жаль, миссис Холланд, но мне действительно нужно бежать.

Она схватила меня за предплечье своими костлявыми пальцами, сильно надавив, чтобы я не двинулся.

— Слышал, ты получаешь какую-то медицинскую награду. Это правда?"

— Да. ААФП. Американская академия семейных врачей.

Она схватила меня за воротник, шагнула мне в лицо, ее улыбка превратилась в хмурый взгляд.

— Послушайте, доктор Костелло. Моя дочь умна, красива и хорошо зарабатывает. Лучший улов в этом богом забытом городе. Она готова пройти долгий путь, чтобы вы двое встретились. Я бы не хотела видеть, как ты используешь каких-то шлюх для секса на одну ночь и это приключение растягтвается на месяц или два. Не говоря уже о том, что люди начнут говорить, и я бы не хотела, чтобы это произошло.

Я понятия не имел, как миссис Холланд пришла к выводу, что мы с Теннесси — просто пустяк, но спросить ее — значит подтвердить наши отношения, чего моя сопротивляющаяся подружка не хотела, а я не нуждался.

Поэтому вместо того, чтобы подпитывать свое любопытство, я сделал шаг назад.

— Мэм, я очень уважаю вашу дочь, но я нахожусь в таком положении, когда мне нужно долго и упорно думать о своем следующем шаге, и было бы нечестно по отношению к ней, если бы я ее дразнил.

К тому времени, как я выбрался из умиротворенных (втянутых) когтей миссис Холланд, я отставал от дома примерно на десять минут. Я бросил еще один раздраженный взгляд на закусочную. Теннесси теперь отбивала водителя грузовика, который проезжал мимо города и, казалось, настойчиво флиртует с ней.

По правде говоря, в тот момент я совсем не чувствовал себя сильным. Я чувствовал себя трусом. Загнанным в угол, чтобы горожане относились к Теннесси, как им заблагорассудится. И сама Теннесси запретила мне называть ее своей и защищать так, как я всегда хотел.

Но, в конце концов, отвечать миссис Андервуд, или миссис Холланд, или просто брать от своей подруги все, что я хочу, не было и речи.

Я был слишком хорош.

Слишком приличный.

Я покачал головой и пошел домой.

***

Через час я был в аду.

Точнее, в «Мерседесе» моего брата, когда мы ехали в Уинстон-Салем на его мальчишник. Я был назначен водителем, потому что доктор Круз Костелло — как вы уже догадались — всегда был на дежурстве.

Что само по себе было не так уж и плохо.

В любом случае, мне нужно было отказаться от алкоголя, если я хотел сохранить тело этого гибкого бегуна. Но тот факт, что Уатт пошел вперед и пригласил Роба? Это было непростительно.

Прямо глупо.

Достаточно того, что на днях мне пришлось терпеть присутствие этого придурка за ужином, пока моя мать лебезила перед ним и стонала о том, каким смущением была Теннесси для Фэрхоупа, но теперь мне пришлось провести с ним целую ночь вместе с Тимом Траппом и Кайлом, один из бесполезных сыновей, ответственных за Джерри & Сыновья.

— Почему распался твой первый брак? — спросил Роб Уатта с пассажирского сиденья, откупоривая пиво. Он выглядел гораздо менее убитым горем, чем в тот день, когда я нашел его на крыльце дома его бывшей девушки.

— Она была кокаином и обескровила меня в финансовом отношении, но, черт возьми, она была горячей задницей. Как насчет тебя? — Уатт пососал свою вейп-ручку.

— Мой первый брак распался из-за того, что Джулианна была чертовой стервой, — Роб сделал смесь икоты и фырканья, что не принесло ему никаких очков, сделав глоток пива. — Она была прямо-таки капризной коровой и всегда ворчала, когда нам приходилось переезжать из-за моей работы — в чем моя вина, что мне нужно было ездить из школы в школу, чтобы тренировать? А Дэни, ну, Дэни… была милашкой.

Он допил остатки своего напитка.

— Что случилось потом? — спросил Кайл сзади, сидя на заднем сиденье и перекатывая себе косяк.

— Она узнала, что у меня есть сын.

— Женщины, — Уатт вздохнул, посасывая вейп. — Всегда такие драматичные.

Все смеялись.

— Она планировала поездку в Фэрхоуп, чтобы удивить меня на день рождения, вернуть меня в мой родной город, увидеть моих родителей, и мне пришлось объяснять ей, почему мы не можем поехать, — ныл Роб.

— Ты скрывал от нее, что у тебя есть сын? — я спросил.

Это был первый раз, когда я заговорил с тех пор, как мы отправились в путь, поэтому все повернулись ко мне, чтобы убедиться, что они правильно расслышали.

Прежде чем Роб ответил, в машине воцарилась тишина.

— Я не то чтобы горжусь этим, чувак.

— Похоже, ты вернулся домой только потому, что все остальные планы провалились, — грубо сказал я.

Лицо Роба посерьезнело, и он отложил пустую банку из-под пива.

— Я вернулся домой, потому что пришло время собраться. Я допустил ошибку. Я плачу за это сейчас.

—Вода под мостом, — Уатт махнул рукой, пытаясь успокоить ситуацию. — Ты вернулся, все хорошо.

—Послушай, я знаю, что действительно облажался с ней. Я имею в виду Несси.

С Джулианной и Дэни тоже, сэр, ебанутый.

— Ты попытаешься вернуть ее? — Кайл лизнул рулонную бумагу своего косяка из стороны в сторону.

В этот момент Тим дремал на заднем сидении между Кайлом и Робом, совершенно выбитый из колеи. Вот что случилось, когда тебе пришлось платить алименты двум разным женщинам и работать на трех работах.

— Черт, да, — Роб усмехнулся. — У Несси все еще убийственное тело, дерзкий рот, и она мать моего сына. Бонусные баллы — она оплачивает свой путь по жизни, что не может повредить в моем финансовом положении. Полагаю, если она еще не пришла за моей глоткой в финансовом отношении, она не собирается. — Он захихикал, качая головой. — Хотя я имею в виду помощь ей. Я собираюсь начать платить за вещи Бира. А пока я собираюсь играть измученного святого несколько месяцев и, надеюсь, хотя бы ненадолго заползти обратно в ее постель. Думаешь, она получит меня?

— Конечно, — сказал Уатт.

— Может быть, — Кайл вскинул голову.

Фыркнув, я сказал:

— Знаешь, она не глупая и не отчаянная.

— Что ты сказал? — рука Роба нашла мое плечо.

Я стряхнул его.

— Ничего такого.

***

Через двадцать минут мы вошли в шикарный спорт-бар.

Для нас была зарезервирована черная виниловая будка. Из динамиков гремела музыка кантри, на огромных плоских телевизорах на стенах транслировались футбольные матчи, а в нескольких ярдах от бара, который соединялся с каким-то танцевальным клубом, крутились и танцевали люди.

У меня было острое чувство, что я единственный ответственный взрослый в этом баре со средним IQ в этом месте, равным таковому недоеденного саба. Уатт был моим братом, так что любовь к нему была частью пакета услуг, но я никогда не понимал его решений.

Особенно тот, который пригласил одного из моих бывших лучших друзей на его мальчишник.

Официантки, одетые даже меньше, чем в закусочной Теннесси, подавали еду в черных трусиках, подходящем лифчике и белом шелковом галстуке. Мы начали с выпивки и нескольких порций текилы, заказали еду, а затем еще порцию текилы.

Все выпивали, как будто это был соревновательный вид спорта, а я смотрел и молился, чтобы никого не стошнило в «Мерседесе» по дороге домой. Машина была не моя, но мыть ее потом было бы головной болью.

Семь рюмок и четыре кружки пива спустя, мой брат и его друзья были на грани катастрофы с алкогольным отравлением. Они были примерно в полушаге от того, чтобы сделать одинаковые ужасные татуировки, о которых они определенно пожалеют позже.

Уатт, Кайл и Тим — последний казался заметно более бодрым после того, как выпил свой собственный вес в шотах — тащили свои почти средних лет задницы на танцпол, терлись промежностями о студенток под звуки Сэма Ханта и Блейка Шелтона.

Роб остался позади. Не надо быть гением, чтобы понять, что это потому, что у него были ко мне претензии. Я изучал свой стакан с водой, как будто это была самая интересная вещь во вселенной, гадая, смогу ли я заставить его утонуть, просунув в него голову.

— Итак, — сказал Роб.

— Так.

— Я как бы подумал, что ты хотя бы возьмешь трубку и перезвонишь мне после того, как узнаешь, что я в городе, — он откинулся на спинку винила, глядя на меня из-за ободка своего стакана с виски.

— То же самое можно сказать и о тебе, — мой голос был краток, ровен. — Я не был тем, кто пропал без вести на тринадцать лет.

— В первый раз, когда я снова увидел тебя, ты был с Несси, и ты не выглядел слишком счастливым, увидев меня, — Роб отставил свой виски, наклонившись всем телом ко мне. — Что происходит между тобой и моей бывшей, Круз?

Мне потребовалось все, чтобы не сказать ему правду. Что мы трахались, и смеялись, и подшучивали, и узнавали друг друга.

Что в последнее время Теннесси перестала распылять волосы во что-то похожее на пластик, сбросила странные ногти и постепенно начала понимать, что люди могут увидеть ее такой, какая она есть, если она просто даст им шанс.

Это было похоже на цитату Кобейна: «Лучше меня ненавидят за то, кто я есть, чем любят за то, кем я не являюсь». Она решила быть собой, не извиняясь. Почитая себя и то, кем она была. Не исправляя и не пытаясь успокоить людей в городе.

Что я был более чем готов собрать осколки, которые он оставил после себя, и я не думаю, что он заслужил хотя бы половину шанса с ней, даже если, к сожалению, ей пришлось смириться с его существованием ради сына.

Но я знал, что она никогда не простит меня, если я скажу ее бывшему парню правду.

Я сделал глоток воды.

— Не знаю, какое это твое дело.

— Я ее бывший.

— Вы были детьми, и вы трахнулись, прежде чем вырваться из нее. Если хочешь что-то узнать о жизни Теннесси, спроси у нее, а не у меня, — я стукнул стаканом по столу.

— Не думай, что я не помню, как ты тосковал по ней, — он выглядел сердитым, задумчивым и страдающим запором. Думаю, он пытался казаться крутым.

Мои губы тронула кривая ухмылка.

— Ты пьян.

— Может быть, и так, но ведь я тоже прав, не так ли? Устрою ли я здесь конкуренцию? Меньшее, что ты можешь для меня сделать, это быть откровенным.

— Вообще-то, Роб, я в долгу перед тобой в том, что касается Теннесси Тернер. Если мне не изменяет память, а это случается редко, я был тем, кто должен был пригласить ее на свидание все эти годы назад. Я выиграл игру.

Действительно ли я вспомнил о игре «камень-ножницы-бумага» до того, как мои яйца полностью отвалились, как будто это что-то значило?

Уатт, Кайл и Тим снимали декольте официантки и выли в потолок, а мы с Робом смотрели вниз, что было бы напряженным, если бы он смог правильно сфокусироваться в своем пьяном угаре.

— Ты серьезно все еще застрял на этом? — Его рот опустился. — Она хотела меня.

— Ты, черт возьми, бросил ее.

— Ты не знаешь всей истории.

Роб запрокинул голову и уставился на меня с такой ненавистью, что мне стало интересно, знал ли я его вообще. Я нарушил его тщательно разработанный план сделать Несси женой номер три.

Он не был готов к сопротивлению со стороны любого из нас.

Думал, он сейчас войдет и сыграет папочку для Бира и мужа для Теннесси.

Его заблокированная семья, которую он держал в запасе, на случай, если все остальное потерпит неудачу.

И это Теннесси, город, где никто не был бы так счастлив, так благодарна, что она поприветствует его обратно, как если бы у нее не было ни гордости, ни чувства собственного достоинства. Как будто она не заслуживала лучшего, чем он — черт, чем все мы.

— Тогда просвети меня.

Уатт теперь целовался по-французски с женщиной, которая определенно не была его будущей женой на моей периферии. Мне было бы хуже из-за Тринити, если бы она не покровительствовала своей старшей сестре, как будто сама все уладила со своей жизнью.

Роб выдохнул воздух, встал и выскользнул из кабины.

Он начал шагать.

— Я был слишком молод. Слишком молод.

— Как и она.

— Круз, я попросил ее прервать это.

Я увидел красный. Все, бля. Красный. Я не мог видеть ничего, кроме крови, которую я хотел взять у этого ублюдка за то, как он только что превратил Бира — чертовски удивительного ребенка, которого он не имел никакого отношения к формированию — до «этого».

— Теперь у него есть имя. И личность. Нравится. Не любит. Он рос внутри нее. Сохранить это было ее правом.

— Если бы я остался, у меня никогда не было бы шанса стать кем-то. Я хотел большего для себя.

— Ну, я рад, что ты рассказываешь мне свою версию истории после того, как так долго был таким самоотверженным и стойким. Я действительно начинаю болеть за тебя на пути этого героя к самопознанию, — саркастически сказал я. — Ты планируешь отправиться в путешествие по Европе, чтобы найти себя следующим?

— Она решила за нас обоих. Это было несправедливо, — Роб дернул себя за волосы, качая головой.

— Справедливость вылетела из окна, как только ты повернулся к ней спиной, ублюдок.

Роб потянулся за своим напитком, одним глотком опустошил его и, усмехнувшись, ударил им по столу.

Он поднял глаза, его глаза были пустыми и холодными.

— Ты все еще любишь ее.

А ты все еще нет.

Если бы он любил ее, он бы никогда не поступил так, как поступил. Или вот так.

— Просто помни, Круз. Даже если ты ее трахнул, она есть и всегда будет моим объедком. Я был там первым. Я попробовал ее первым. Я…

Я не дал ему закончить фразу.

Я повалил его на пол, нанеся первый удар, который пришелся прямо ему в нос. Он встал и, спотыкаясь, попятился, ухватившись за край другой будки и за чей-то парик.

Человек шлепнул Роба по руке. Роб улыбнулся мне, его зубы были в крови из-за лопнувших сосудов, которые я, вероятно, повредил кулаком.

Блейк Шелтон пел, что Бог дал ему кого-то, и я собирался передать Всевышнему еще одного Его сына в образе Роберта Гуссмана.

Мой бывший лучший друг бросился на меня всем своим весом, пригнувшись, чтобы попытаться попасть мне в живот. Но я был быстрее, не говоря уже о трезвости, и отступил в сторону, заставив его приземлиться на нашу пустую кабинку грудой конечностей.

Он застонал от боли, и я услышал, как музыка стала тише, и люди позади нас бежали, чтобы разнять драку.

Я схватился за подол его воротника, поднял его и дернул, пока его глаза не встретились с моими.

— Не…

Я ударил его по лицу.

— Ты.

Я ударил его в живот.

— Посмей.

Я пнул его по яйцам.

— Назови ее еще раз объедком.

Удар. Удар. Удар.

Все лицо Роба было в крови, но он все же ухитрился метнуть крюк прямо мне в глазницу, когда я этого не ожидал. Я споткнулся на несколько шагов, руки Уатта подхватили меня, прежде чем я отскочил назад и бросился на полное уничтожение Роберта.

Тим и Кайл оттащили Роберта, разняв нас.

— Черт возьми, Круз. Какого хрена?! — прогремел Уатт, яростно подталкивая меня к двери, выражение его лица рычало, а губы все еще блестели арбузным блеском от губ незнакомки.

Роб, Кайл и Тим остались. Мы вышли во влажную летнюю ночь, и я выдохнул воздух, мое тело гудело от ярости.

— Он сукин сын.

— Он был одним из твоих лучших друзей. Уатт указал на дверь клуба.

Два вышибалы снаружи посмотрели на нас, как будто мы были гостями на Джерри Спрингере, когда папочка, оплодотворивший пять женщин за три дня, только что вошел, чтобы узнать результаты его отцовства.

— Что с тобой происходит, брат? Не думай, что я не заметил, как ты поладил с другой Тернер. Я ни хрена не сказал, потому что думал, что ты бросишь ее после круиза, но, Господи, это уж слишком.

— Слишком много чего? — я бросил ему вызов, изогнув бровь.

—Слишком много проблем для кого-то вроде нее.

Я откинул голову назад и рассмеялся.

— Ты женишься на ее сестре.

— Ее сестра другая. Тринити безвредна. Церковная мышь.

— Ну, Теннесси — это яд и мед. Опасный, но непреодолимый. Она лучше Тринити. Лучше всех.

— В мешке, может быть. Но…

Я схватил за подол его рубашки, больше не заботясь о своей драгоценной репутации.

Я прижался своим носом к его.

— Нет. Это последний раз, когда ты так о ней говоришь, понял? В следующий раз твое лицо будет формой моего кулака.

— Ух ты. Хорошо, — он оттолкнул меня, сделав несколько шагов назад. Он обернулся и пнул мусорное ведро, высыпав его содержимое на тротуар. — Черт побери!

Он ходил взад и вперед.

Роберт, Кайл и Тим вышли из клуба, потные и дезориентированные.

Роб посмотрел на меня с убийственным взглядом, указывая пальцем на мое лицо.

— Я не сяду в машину с этим психом.

— Лучше поторопиться, если хочешь вернуться домой к утру. Запад в том направлении, на случай, если твоей пьяной заднице понадобится карта, — я покрутил ключи на указательном пальце, направляясь к машине Уатта.

Все они шли за мной, включая Роберта. Уатт первым поймал мой шаг.

—Это серьезно? — он спросил.

Я точно знал, что он имел в виду.

Я взвесил все плюсы того, что скажу ему правду. Не может быть, чтобы хотя бы часть этого вечера не дошла до миссис Андервуд, которая обязательно расскажет всем остальным в Фэрхоупе.

Нет смысла притворяться иначе.

— Да.

— Мама знает?

— Нет.

— Ты собираешься рассказать ей?

Я потер подбородок.

— Если Теннесси согласна с этим. В любом случае, мы подождем до вашей свадьбы. Я не хочу, чтобы твоя невеста умерла от сердечного приступа.

— Я ценю это. Найти третью было бы хлопотно.

— Не продавай себя дешево. У тебя все еще есть большая часть твоих волос и респектабельный кусок наследства. Все у тебя будет хорошо. Только никому не говори, пока мы с Теннесси не будем готовы.

— Я понял, бро.

На несколько мгновений повисла тишина. Мне было интересно, слышали ли нас другие ребята. Я не был уверен, хочу ли я, чтобы они знали или нет.

— Ты поцеловал кого-то другого, — указал я Уатту.

Он вздохнул. — Братишка, не все отношения одинаковы. Мы с Тринити прекрасно понимаем, чего хотим друг от друга. Сомневаюсь, что она ждет от меня верности. Она просто хочет выйти замуж за деньги и перестать работать.

— Хорошо, — сказал я. — Потому что она довольно дрянная медсестра.

— Несси — хорошая официантка. Кайл говорит, что Джерри сказал ему, что она получает лучшие чаевые.

— Она талантлива.

— Надеюсь, она сделает тебя счастливым.

— Уатт?

— Что?

— Расскажи Тринити, что сегодня произошло. Потому что, если ты этого не сделаешь, я сделаю это.