По историческим и культовым местам Индии

ДЖАЙНЫ

Внутри джайнистский храм чем-то напоминает православную церковь. Те же притворы, клиросы, хоры, амвон и алтарь. Над главным нефом храма возвышаются барабан и свод купола, расписанные различными сюжетами из жизни Джины — Махавиры и джайнистских святых. В стенах храма глубокие ниши с фигурками святых. Сквозь открытые трехстворчатые алтарные врата мы видим в глубине алтаря самую крупную, в человеческий рост скульптурную цветную фигуру Джины в золотых и парчевых одеждах, увенчанную венками из живых цветов. В храме пахнет дымом, травами, вареным рисом, сандаловым маслом. Одеты джайны в белые тоги. Мужчины с непокрытой головой, женщины в белых платках. У каждого на шее белый шарф. Джайны постоянно закрывают им рот и снимают лишь во время молитвы или еды.

Как только мы вошли в храм, джайны — мужчины и женщины вперемежку — тотчас уселись в центре храма на полу, поджав ноги, образовав замкнутый круг, в центре которого стояла большая эллипсовидная серебряная чаша, наполненная какой-то белой массой. Джайны начали тихо и заунывно петь и кланяться чаше. Затем они по команде старшего опустили руки в чашу и начали размешивать ее содержимое, продолжая петь и что-то приговаривать. Потом все одновременно наклонились к чаше и начали набирать жидкость в ладони и лить ее себе на голову, на плечи, на грудь, обтирать живот и ноги, смачивать глаза и набирать в рот.

Мы, группа туристов, в это время стояли позади молящихся и смотрели во все глаза. И вдруг джайны, снова набрав белой жидкости в ладони, начали брызгать ею через свои головы, словно нарочно обдав нас этой кашей с головы до ног. Мы отскочили и начали оттирать эту липкую жидкость с лица и одежды. А джайны тем временем, не обращая на нас никакого внимания, продолжали упоенно поливать себя белой жидкостью. Затем, когда на дне сосуда осталась густая кашица (вареный рис), они набрали ее в пригоршни и стали расходиться в четыре стороны храма, подниматься по лестницам на хоры и там принялись «кормить богов», видящих в пристенных нишах. Самая пожилая тучная женщина прошла в алтарь и стала кормить самого Джину. Она старательно укладывала кашу на его голову, нос, губы, подбородок и плечи. Было странно и смешно наблюдать со стороны, с каким старанием и серьезным видом проделывались все эти манипуляции. Однако боги, сделанные из разных пород мрамора, терпеливо переносили эти «угощенья». Как только кормление богов закончилось, храмовая прислуга принялась мыть их водой, а затем обтирать полотенцами насухо. И вот они снова заблестели, как новенькие.

После общей «трапезы» и совершения «таинства причащения» джайны в разных углах храма молились уже раздельно. Каждый усаживался на мраморный пол перед небольшой квадратной медной плитой, которую брал у прислуги, доставал из мешочка несколько горстей риса и сыпал его на плиту. Приговаривая какие-то священные тексты, молящийся все время водил по медной плите: сначала собирал рис в ровную пирамидку, подсыпая сверху из мешочка, затем разрушал эту пирамидку и пальцами рассыпал ее так, чтобы образовалось ровное кольцо, из этого кольца делал подобие цветка лотоса или ромашки, а затем, старательно разводя каждую линию этого рисунка из риса в стороны, сооружал четкую фигурку свастики и в центр этого ломанного креста клал серебряную монету. На этом молитва-заклинание кончилась. Храмовый служка поочередно подходил к каждой плите, забирал монеты и собирал рис в общий мешок. Из этих остатков риса, по-видимому, составлялись продуктовые запасы храма.

Что касается свастики, то следует сказать, что она представляет собой древнеиндийский символический знак, широко распространенный не только в традиционном индуизме, но и в буддизме, и в джайнизме. Этот культовый знак (свастика от санскр. «суастик» — символ жизни, удачи и победы) фашисты приписывали только древним арийцам, потомками которых они себя объявляли, выдвигая свою человеконенавистническую расовую теорию мирового господства «арийцев» как представителей высшей расы. Однако этот символ, знак, орнамент был широко распространен в античном мире — в Китае, в Индии, в Японии, Греции и Риме. Джайны толкуют его как символ перевоплощения души из одной формы жизни в другую. Переход души после смерти тела в другую живую телесную оболочку (метам-психоз) — главная идея религии джайнов.

Джайнистских храмов, подобных этому, носящему два названия — Адинатха или Ришадхадева, — в Индии насчитывается 36 тыс., многие из них имеют более чем тысячелетний возраст.

Количество джайнистов в Индии сравнительно невелико — около 4 млн. Чем же тогда объяснить такое большое число храмов? На какие средства они существуют? Оказывается, более половины всех джайнистов — монахи, которые постоянно перемещаются из одних городов в другие и останавливаются в этих храмах как в своих монастырских гостиницах. Кроме того, эти храмы привлекают большое число туристов всего мира. Их посещения составляют также солидную статью доходов. Джайнизм издавна изучается учеными всего мира. Джайнистские библиотеки являются самыми старыми и самыми богатыми хранилищами древних текстов, содержащих самые различные сведения не только по вопросам религии, но и по истории и научной мысли многих исторических эпох. Особенно активно в этих фондах работают английские, шведские, немецкие, чешские и американские ученые-исследователи.

Джайны широко рекламируют свое учение, свою религию с помощью издаваемых ими листовок и брошюр, в которых они призывают посетить их храмы «необычайного устройства и красоты». И тут они явно преувеличивают: многие индуистские или мусульманские храмы во многом превосходят джайнистские. Ничуть не оригинальны джайны и в обрядах богослужения. Некоторые западные религиоведы ошибочно расценивают учение джайнизма как «материалистическое», «безбожное» мировоззрение.

В прошлом эта религия оказывала заметное влияние на жизнь индийского общества, поэтому и сейчас, в новых условиях, она не жалеет средств и усилий, чтобы укрепить свои позиции, применяя современные средства пропаганды своей религии. Когда-то, в эпоху брахманизма и раннего буддизма, джайнизм представлял собой нищенствующий монашеский орден, и число его приверженцев было несравнимо большим, чем теперь. В период английского колониального господства эта религия стала выразителем самых консервативных сил Индии — компрадорской торговой буржуазии и консервативных кругов индийской интеллигенции. С тех пор джайнизм заметно изменился, монашество, как таковое, утратило свой прежний характер. Теперь главенствующую роль в нем стали играть те самые «миряне», у которых есть частная собственность и капиталы. Отсюда исходит и своеобразие их политической и идеологической линии, отношения к действительности, к происходящим в стране событиям. В современных условиях в джайнистских общинах господствуют буржуазно-националистические настроения и в целом отрицательное отношение к новым социальным и политическим процессам, происходящим в стране.

В чем же состоит сущность вероучения джайнизма? Эта религия возникла из ортодоксального древнего индуизма (брахманизма) в VI в. до н. э. Так же как и буддизм, джайнизм представлял собой в те времена_новое антибрахманское течение, вызванное развитием рабовладельческого строя. Основателем джайнизма считается их XXIV пророк Вардхаман Махавир, получивший имя Джины (санскр. — победитель). От этого имени пошло название религии «джинизм» или — англизированно — «джайнизм».

Джайны ведут свою историю с самых отдаленных времен вечного, никем не созданного мира, с тех пор, когда Индия называлась страной Бхарат по имени сына Ри-шабха-девы — первого тиртханкара (санскр. — пророк). Они считают исторически достоверным или фактически жившим в VIII в. до н. э. XXIII тиртханкара Парсхва-натха, самого первого проповедника религии Ахинсы — ненасилия над животными. Имя Парсхванатха носит гора в Бихаре. Махавир, по преданию, родился в 599 г. до н. э. Джайнисты подчеркивают, что и Будда Гаутама — основатель буддизма, младший современник Махавиры — получил свое учение от тех же последователей Парсхва-натха. В период, когда Будда подверг себя испытаниям, аскетизму, он терпел именно те же суровые лишения, которые были предписаны джайнистским монахам.

В основе джайнистского учения лежат 4 принципа: Ахимса — ненасилие и непротивление злу насилием, Сатья — правдивость мысли и речи, Астейя — запрет воровства («не укради») и Апариграха (аскетизм) — отвращение от мирской суеты.

Джайнизм, так же как и буддизм, был формой религиозного протеста против засилья брахманов и каст, брахманской религии и обрядности, формой отрицания жертвоприношений животных и кастовой системы. Однако джайнизм в корне отличается от буддизма, ставшего господствующей религией в рабовладельческом обществе с III в. до н. э.

Согласно главному принципу джайнизма (Ахимсы), жизнь людей и животных есть форма существования души, или духа, поочередно переселяющегося из одной живой оболочки в другую, поэтому насилие или убийство может нанести ущерб душе, т. е. разрушить вместилище, объект души. Джайнисты соблюдают строжайший запрет на употребление в пищу мяса. Они никогда не прикасаются к мясу или к телу убитого животного, не участвуют в делах или действиях, могущих повлечь за собой насилие или убийство какой-либо жизни (будь это человек, животное, насекомое или микроб).

Главная идея джайнизма состоит в достижении нирваны, до которой необходимо пройти путь многих земных перерождений и перевоплощений, победить и подавить все человеческие слабости и грехи, а главное — жажду власти и насилия.

В отличие от джайнизма главная идея последователей буддизма состоит в том, чтобы пройти все этапы и периоды перевоплощений, в том числе и период нирваны, и наконец раствориться в небытии, т. е. прекратить всякое существование.

В джайнизме природа, мир и душа существуют вечно и бесконечно, поэтому дух, считают джайны, может обретать те или иные сферы обитания, перевоплощаясь либо в низшие, либо в высшие существа в соответствии с теми поступками, которые люди совершают в земной жизни. Джайнизм оказал влияние на раннехристианскую идеологию не только своими философскими принципами, но и своим культом. Это сходство особенно заметно в догмах и законах, имеющих нравственный характер. Верующий джайн должен избегать дурных поступков и затем, преодолев все испытания жизнью, найти путь к спасению души, т. е. достичь такого состояния, когда душа полностью освобождается от карм; когда цикл рождений и смертей завершается навсегда и душа переходит в повое качество — в сферу познания высшей истины и безграничного счастья, она обретает состояние, называемое у джайнов «мокша» (подобие рая). Состояние мокши_достигается с помощью изучения и выполнения пяти заветов (клятв), предписанных Махавирой. К вышеназванным четырем принципам или заветам добавляется еще одно требование, называемое Брахмасхарьей (безбрачие). Чтобы достичь состояния мокши, нужно стать аскетом, монахом (садху) или монахиней (садхва). Джайны подразделяются на монахов и на мирян (живущих в браке). Монахи в свою очередь делятся на дигамбаров (санскр. — одетых воздухом, т. е. голых) и шветамбаров (одетых в белые одежды).

«Одетых воздухом» осталось совсем немного, хотя они-то наиболее полно выражают основную догматическую идею джайнизма — полное освобождение от всяких мирских вожделений, в том числе и таких, как стремление жить под крышей, носить одежду. Следы этих идей мы находим и в христианстве, и в частности в притче Христа о «птицах небесных». Шветамбары могут иметь весьма ограниченное число предметов личного обихода: ровно столько, сколько нужно для выполнения их обетов. Каждый шветамбар имеет комплект белой одежды, два одеяла, кувшин для воды и деревянную чашку для приготовления еды. Все это он носит в коробе за спиной, живя но принципу: «Все мое ношу с собой». Исключаются какие бы то ни было «нечистые» контакты с иноверцами. Кроме этого он может иметь несколько религиозных книг для изучения молитв и способов спасения. Все свое время джайнист проводит за чтением. Пожалуй, это самые грамотные и самые читающие верующие.

Джайнистская литература — одна из самых древних в Индии. Существуют специальные библиотеки — «Гнан Бхандарс» — в Патане, Джайсалмеде, Ахмедабаде, Гамбее, Лимбди и других городах Индии. В них собраны от 25 до 50 тыс. древних санскритских манускриптов и более поздних изданий. Эта религиозная литература (в противоположность многим другим) содержит книги по самым разнообразным предметам и наукам — философии, этике, логике, психологии, социологии, политике, астрономии, астрологии, многим разделам математики и др.

Таким образом, представитель джайнизма может читать все, что он найдет нужным, и по своему разумению определять, что вредно и что полезно. Он должен быть доволен всем и оставаться невозмутимым при всех обстоятельствах, что бы с ним ни случилось в жизни, что бы он ни узнал нового из книг. Самое трудное и сложное для джайниста — это постоянная опасность по ошибке или по неведению съесть что-либо такое, в чем содержится живое (мясо, улитка, червяк, насекомое). Допустив такую оплошность, грех, он теряет все то, что приобрел ранее на долгом и тернистом пути к спасению.

Джайнистские монахи употребляют только растительную пищу: фрукты или овощи, тщательно проваренные на огне. Они носят белые одежды, сотканные исключительно из растительных волокон, ни в коем случае не из шерстяных или кожаных. В Индии существует сеть домов для временного отдыха монахов в дождливый период. В течение 9 месяцев сухого периода они должны находиться в пути, обходя пешком селение за селением, проповедуя свой путь спасения всем встречным-поперечным.

В течение всего дождливого сезона монахам предписано оставаться на одном месте, для того чтобы изучать священные тексты и проповедовать свою религию. По своему усмотрению они объявляют многодневные голодовки (посты), привлекая к себе внимание окружающих. Считается, что во время таких постов голову посещают наиболее «чистые и цепные» мысли. Смерть садху от голода во время поста рассматривается как переход в состояние «мокши», т. е. пребывание в раю.

Джайнистская философия основывается на дуалистическом представлении о раздельном, т. е. независимом, существовании духа и материи, души и тела. Философская доктрина джайнизма «Апахаливеда» (теория относительности) учит, что каждая особь несет в себе или содержит относительную истину и в конце концов достигнет абсолютной, высшей истины, если все эти истины или точки зрения собрать воедино. Согласно джайнизму, мир не был создан никем и поэтому никто не может объяснить причину создания мира. Мир вечен, безграничен и непостижим. Человек может постичь лишь средства избавления от страданий. При этом у джайнов учение о карме, о воздаянии (так же как в буддизме) является основополагающим.

«Почему этот мир нам кажется таким необычным и противоречивым? — вопрошают джайнисты. — Один принц — другой нищий, один счастлив — другой несчастен, один здоров — другой болен, один черен — другой белый, один полный — другой худой, один хозяин — другой раб, один идиот — другой интеллигент? Подобно этому бывают в мире и высокие и низкие…».

Причиной этих противоречий, учит джайнизм, является некая могучая сила, называемая кармой. Мы не можем постичь этой силы или увидеть ее глазами. Мы можем только знать о ней по ее плодам, по результатам ее воздействия на людей. Одни мужчины, другие женщины, и все это естественные плоды кармы. Даже из двойни, родившейся от одной матери, бывает один глупый, другой умный, один богатый, другой бедный, один черный, другой белый. В чем причина этого? Ведь они ничем не отличались в утробе матери. Вы должны сделать вывод, что эти странные различия могут быть результатом их дел в их прошлых рождениях, хотя они и родились вместе…

Таким образом, по идее джайнизма, оба близнеца, так же как и все остальные живые существа, проходят целую серию рождений и смертей, переходят из одного объекта обитания души в другой в зависимости от того, какой была их предыдущая жизнь.

Согласно джайнизму, существует восемь типов карм, влияющих на судьбу людей. Каким способом они влияют на дух, как их плоды реализуются и каким путем они передаются или уничтожаются — все это составляет так называемый путь спасения.

Так же как и в других религиях, в джайнизме главное внимание обращено к грешникам — мирянам, которые, не отвращаясь от земных удовольствий и благ, могут заполучить еще и райские. «Добрая» джайнистская религия не закрывает и для них пути спасения, хотя он может оказаться не столь легким и быстрым, как у монахов. Для этого предлагается изучить более ограниченную и менее трудную программу, чем та, которая существует у монахов. Эта программа состоит из 18 пунктов, и среди них есть такие: не вредить живому, не говорить неправду, не воровать, не предаваться разврату, не желать благ свыше потребностей, не злиться, избегать всякой борьбы, не употреблять в пищу острого, быть невозмутимым, следовать только предписаниям избранного бога и религии и др. Считается, что такого рода праведность достигается лишь благодаря полной самоизоляции от жизни общества. В этом — реакционная сущность джайнизма.

Предание гласит, что Махавир стал аскетом в возрасте 30 лет, после того как перенес все тяжкие испытания за грехи людей. Он организовал новую религиозную общину, в которую допустил всех безотносительно к полу и кастам. Поэтому в джайнизме нет ни высших, ни низших по рождению, а также установлено культовое равенство мужчины и женщины. Каждый может стать «высоким» или «низким» благодаря своим «хорошим» или «злым» делам.

Основную массу молящихся в джайнистском храме в сухой период составляют миряне. Монахи в это время бродят по бесконечным дорогам и городам страны. Представителей обоих монашеских орденов нам удалось повстречать в Бомбее самым неожиданным образом. Так, на самой оживленной улице Бомбея — Виктория Гарден-роуд — мы увидели дигамбара (одетого в воздух). Совершенно голый атлетического сложения темнокожий мужчина лежал на самой середине улицы, т. е. на белой ее полосе, разделяющей проезжую часть на две половины. Нас удивило не только зрелище голого тела в столь необычной обстановке, но и полное равнодушие к этому факту со стороны всех окружающих. Неподалеку от спящего джайна стоял регулировщик движения, который, увидев наши удивленные физиономии, махнул рукой: чего, мол, не видели, обычное дело — садху.

Голый дигамбар не случайно поместился в центре улицы. Во-первых, он отогревался на солнышке после довольно прохладной февральской ночи, и, во-вторых, здесь его меньше беспокоили, чем где бы то ни было. В этом, очевидно, заключена одна из важнейших сторон психологии индийского общества — его ярко выраженный индивидуализм. Правда, глядя на дигамбара, я подумал и о том, что у нас в зимнее время он наверное не смог бы оставаться «одетым в воздух»: пришлось бы ему покупать и обувь, и телогрейку…

Шветамбара мы встретили на улице Махатмы Ганди. Это был симпатичный, еще молодой аскет. Искусно и элегантно (до самой шеи) был он завернут в белую хлопчатую ткань. На шее у него был повязан белый платок. На ногах — белые матерчатые тапочки. За спиной в мешке содержались все предметы его обихода: деревянная посуда и съестные припасы. В левой руке он держал кисточку или метелочку из павлиньих перьев, вложенную в тросточку, которая служила ему для того, чтобы убирать с дороги всяких букашек, дабы не раздавить их, или выметать с того места, на котором он намеревался сесть или лечь спать. Ею же он обметал себя и свою одежду после сна. Каждую букашку он был обязан отнести в тень, чтобы она не погибла по его вине, ибо в каждой такой букашке может пребывать иная душа. Ему не полагалось также есть сырые овощи и фрукты, чтобы не проглотить содержащихся в них видимых и невидимых живых организмов. Шейным платком предохраняют нос и рот, чтобы опять-таки случайно не заглотнуть мошку и не погубить живое.

Нелегко, вероятно, живется таким вот шветамбарам. Ведь один из главных принципов их поведения — соблюдение полнейшего равнодушия ко всему на этом свете. На каждый день, на целый год, на всю свою жизнь они обрекают себя на полное одиночество среди такого множества людей. Даже монаху-отшельнику, наверное, легче, а эти бродят и бродят среди людей, упрекая их своим немым укором, своим исступленным самоистязанием. Такое состояние могли породить только ужасающие многовековые страдания рабов и подневольных, для которых вся земная жизнь представлялась отвратительным безумием, непрерывной цепью лишений и страданий, наивное упование на освобождение от земных страданий путем отрицания всего человеческого, всего земного. В этом джайнизм неразрывно связан с ортодоксальным индуизмом и является одним из многочисленных его ответвлений.

Обобщая все вышесказанное, можно сделать вывод, что джайнизм как один из предшественников первоначального христианства вне всякого сомнения оказал свое влияние и на христианскую идеологию. Некоторые исследователи новозаветной литературы в образе Иоанна Крестителя (предтечи христианства) находят многие черты индийского бродячего пророка, почти обнаженного, исступленного обличителя людских пороков, проповедника ненасилия и аскетизма.