По следу некромантки (СИ)

2

В доме Миены было две комнаты, а нормальная кровать — всего одна. Высокая, железная, на которой лежала не подходящая по размеру, но ужасно удобная перина. На этой перине теперь спала отобранная у Маромира гостья, закутанная в толстое шерстяное одеяло. Спала уже второй день. И второй час — спокойно.

Миена же, балансируя между бодрствованием и дремотой, сидела в кресле. Она и сама чувствовала себя больной.

В этом доме никогда не было так шумно, как за последние сутки.

Из паутины бреда, хныканья и вскриков Миена умудрилась выцепить имя. Аряна. Это имя стало ещё одной ниточкой, за которую можно было тянуть, возвращая девчушку в настоящий мир. Да, умиравшей в лесу студентке Порога вернули жизнь, но если бы Миена, в своих попытках лечить, что-то сделала неправильно, Маромир мог бы снова нацелиться на бывшую жертву, а на новую сделку, не заплатив по предыдущему счёту, Миена пойти не смогла бы. Поэтому она очень старалась всё делать правильно.

Только очень уж это было сложно.

Но теперь, когда гостья уснула, можно было попробовать прийти в себя. Например, выйти на улицу и подышать… Впрочем, это в любом случае следовало сделать: выбраться в Горкино, чтобы крупы купить, например, и кое-чего ещё по хозяйству. Оставлять Аряну одну не хотелось, но с другой стороны, Миена и не планировала долго гулять. Девчонка, даже если проснётся, испугаться не успеет. А о том, что кто-то её потревожит до возвращения хозяйки, можно было тем более не волноваться: кто осмелится забраться в дом некромантки?

Накануне выпал снег, но уже с утра подтаял. К середине дня мороз не вернулся, и Миена, пока шла через поле, прямо-таки упарилась в своём в толстом пальто. Ближе к облепленным домами холмикам она додумалась снять капюшон и расстегнуть пару верхних пуговиц.

Ворона в здешних краях славилась неустойчивой погодой, но Миена чувствовала, что это последние удавшиеся проказы южных ветров: зима вот-вот возьмётся за своё дело всерьёз и прогонит все воспоминания о тепле. Пока же пришлось помучиться: под снежной кашеобразной массой, прилипавшей к сапогам, было скользко, и ноги то и дело норовили разъехаться в разные стороны.

Горкино было достаточно большим селом, и после того, как заканчивались полевые работы, становилось почти таким же людным, как город. Особенно много народу шлялось по торговой (по факту — единственной) улице, куда как раз отправилась Миена. Здесь снег, не чета полевому, был серым и мокрым, чуть темнее распахнутого над селом пасмурного неба. Вдоль заборов сидели люди: кто на дощечках, кто на табуреточках, разложив перед собой товары. Торговцы поопытнее или позажиточнее приходили сюда со специальными самодельными конструкциями: тут тебе сразу и прилавок, и навес, или же просто каркас для оного, куда можно положить толстую ткань либо коровью шкуру. За заборами темнели стены хлевов и амбаров: фасады домов на торговую улицу редко выходили. Кому охота слушать гвалт, который иной раз здесь стоит?

Вот и сейчас умудрились сцепиться. Заезжий купец, торговавший прямо с телеги, вызывал острое недовольство других торговцев. Не нравилось им, что гость расположился здесь вместе с лошадью и всем своим скарбом. Телега практически не загораживала проход — но это «практически» никого не устраивало, к тому же повозка была тут как бельмо на глазу. Во влажный воздух вплетался запах навоза, а связка сена, которую время от времени подъедала флегматичная каурая лошадь, уже давно перестала быть связкой и разметалась по всей улице, что, конечно, тоже послужило поводом для придирок. Вообще-то купцы чаще приезжали во время каких-нибудь ярмарок, когда к селу стекались люди с окрестных деревень, но иногда заглядывали и случайно, по дороге в Тиугар или Дальновейск — или наоборот.

— …Отвёл бы к трактиру свою скотину, там коновязь есть! — возмущалась средних лет женщина, расположившаяся неподалёку от телеги. Её товар — вязаные носки и шали — лежал на обыкновенных, застеленных тканью ящиках, и рядом с развалами яркой готовой одежды, представленной на телеге купца, смотрелся весьма жалко. А вернее, не смотрелся вообще.

— Да, давай, расскажи, куда мне ходить! — Купец, даром, что приезжий, вёл себя по-хозяйски. — Лучше б за товаром глядела, прохиндейка старая, вон у тебя хвост в луже!

Кончик пуховой шали и правда свесился в подтаявший снег. Но в селе такие мелочи мало кого волновали: высохнет.

— Это я-то старая?! — Женщина аж привстала от возмущения. — А ну, пошёл вон отседова, мы тебя в Горкино не звали!

Товарки, дальше по ряду, одобрительно забурчали, но хватать и выпроваживать наглого обладателя лошади никто не спешил. Кузнец, что стоял за самодельным прилавком напротив честной компании, сделал вид, что происходящее его вообще не касается ни в какой степени, хотя с такой крепкой фигурой и пудовыми кулачищами мог бы справиться с нахальным приезжим в два счёта.

Бурчание стихло, когда Миена, прижимая к себе слегка потяжелевший мешок, дошла до конца улицы, где и разгорался сыр-бор. И женщины, и кузнец косились на некромантку немного со страхом, немного с неприязнью. Только купец, который не знал, кто она такая, оживился:

— Девушка, подходите: платьица, пальтишки, платочки, всё за полцены сегодня отдаю!

Вообще-то это очень вовремя, подумала Миена, вспомнив, что у Аряны с собой не было никакой сумки — а если и была, то пропала где-то по дороге вместе с содержимым.

Она подошла к телеге, начала рыться в вещах.

— В город едете? — спросила Миена.

— Нет, наоборот, — улыбнулся мужчина. — Вот уже полмесяца катаюсь по окрестным сёлам, пока совсем холода не наступили.

— И хорошо торговля идёт?

За время учёбы она привыкла, что каждая покупка на базаре должна непременно сопровождаться беседой. И городской купец почувствовал себя, наконец, в своей стихии, с охотой разливаясь соловьём и рассказывая, где и за сколько он распродал полушубки. Этот разговор был данью вежливости: Миена не особо вслушивалась в ответ на свой вопрос, прикидывая, подойдут ли Аряне тёплые женские штаны, которых в селе, разумеется, больше никто брать не будет, или окажутся большими?..

— Ресса на себя смотрит? — спросил купец, слезая с телеги, чтобы не мешать девушке разглядывать товар.

— Нет, у меня гостит… племянница. Вот думаю подобрать что-нибудь, а то ей здесь ходить не в чем…

— Ещё одно отродье в Горкино принесло, — не сдержалась какая-то торговка по соседству.

Миена медленно повернула к ней голову. Немолодая женщина, закутавшись с головой в пуховую шаль, чахла над перевешенными через поставленный на ребро ящик связками чеснока. Заметив, что некромантка её услышала, женщина отвернулась, пряча лицо.

Глупая.

— Совсем не обязательно видеть человека, чтобы его проклясть, — заметила ей Миена. И вернулась к купцу. — Я вот эти возьму, пожалуй. И ещё кофту и пару рубах.

Верхняя одежда на Аряну у неё была: старенький, но вполне ноский тулуп, в котором она сама какое-то время ходила, когда только приехала в Порог. Девочке должен быть в пору.

— И не стыдно деньги-то, маромирскими прихвастнями заработанные, направо-налево кидать… — продолжала бурчать торговка.

Купец притих, больше не пытаясь поддерживать разговор, но все вещи завернул в кусок холстины, чтобы покупательнице удобнее было нести.

Миена отнеслась к его молчанию и посерьезневшему лицу как к должному. Понял, видимо, чем она занимается, и теперь хочет отделаться поскорее, от греха подальше.

Однако она ошиблась. Не спеша отдавать свёрток, мужчина прикусил губу и покачал головой в отороченной мехом шапке.

— Были бы вы осторожнее, вот что, — сказал он, наконец.

Миена удивлённо вскинула глаза.

— Я? Почему?

— Вы же некромантка, да? — Он понизил голос. — Говорят, что убийца короля на эшафоте выкрикнул, что придёт время, и некроманты подчинят себе всю Вистанию, установят свои порядки, и никто не сможет им противостоять, потому что они самые сильные маги…

Миена скептически хмыкнула.

— Я под такие сказочки выросла, ресс. У нас в Приречье в каждой второй сказке какой-нибудь некромант мир завоёвывает. Посудите сами: что убийца короля, кем бы он ни был, может знать о некромантах? И делать ему нечего на эшафоте, кроме как подобные предсказания выкрикивать! Поверьте мне, как специалисту, умирающему и без того есть о чём подумать.

Купец чуть наклонился, приблизив к ней усатое лицо.

— Вы разве не знаете, что его величество убил королевский некромант?

Миена молча смотрела на купца, недоверчиво наклонив голову. Что за глупости?

— Когда я был в Тиугаре, — шёпотом продолжал делиться мужчина, — я своими глазами видел объявление, где всем некромантам повелевают явиться для допроса в Замок Бэр. И люди, которые это объявление при мне читали, были настроены очень недобро. Так что смотрите в оба, ресса. Назревает что-то нехорошее.

***

Рассказ купца встревожил Миену больше, чем ей бы хотелось. Она говорила себе, что если бы случилось что-то действительно серьёзное, ей бы прислали письмо из гильдии некромантов или из Порога.

Но с другой стороны, если королевский некромант действительно был объявлен убийцей Лиуса Белого — то куда уж серьёзней? Миена видела этого человека. Его звали Лекир Литесский, и был он выходцем из древнего графского рода. Однажды граф приезжал в Порог, сухопарый и бледный, выглядевший куда старше своих сорока с небольшим. Студенты, из тех, кому не чужда была некоторая надменность, вслух делились соображениями о том, что придётся слушать много пустопорожних наставлений. Думали, сейчас им будут говорить о важности их ремесла, об ответственности, об осторожности, которая должна быть присуща каждому магу…

Но Лекир безо всяких предисловий заявил:

— Считайте, что вы прокляты. С самого первого дня вашей учёбы здесь. Навсегда. Если вылетите раньше, чем получите диплом, то может, вам повезёт прожить нормальную жизнь. Если нет, то вас будут бояться и обливать помоями везде, куда бы вы ни пошли. Вас вполне могут убить просто за то, что вы есть. Люди слабы, поэтому они боятся таких, как мы. Цена, которую мы платим за свою силу, слишком высока. Но зато нашей силе противопоставить практически нечего. Если вы считаете, что эта цена справедлива и готовы её заплатить — значит, вы на своём месте. Если нет — подумайте о смене профессии. И уходите, пока не поздно.

Эти слова тогда буквально въелись в Миенину душу. Она думала о раздоре с матерью и братом. Но ещё — об убитой в детской кроватке Малке и о погибшем от побоев отце.

И никогда сильнее, чем в тот миг, она не ощущала, что находится именно там, где должна находиться.

Выходит, силы Лекира оказалось недостаточно, чтобы избежать эшафота? Несколько магов, конечно, могут обездвижить некроманта и даже временно лишить его способности к колдовству, но для этого им нужно очень постараться. И, разумеется, напасть внезапно. Или, может, Лекир пришёл с повинной… Какая-то очень уж тёмная история получается.

Миена не могла отделаться от вида головы графа Литесского — такой, какой она её запомнила: со слегка выдающимся вперёд подбородком, с тёмными, с проседью, волосами… Девушка представляла, как эта голова лежит в корзине у эшафота после того, как топор палача отсёк её. В Тиугаре их однажды заставили сходить на публичную казнь, и некоторые детали этого действа остались в памяти Миены настолько явственными и чёткими, что она до сих пор могла по ним восстановить всё случившееся от начала до конца. И казнь Лекира теперь представала перед её внутренним взором почти так же красочно.

Почему он убил короля? А если не убивал — то почему его казнили как убийцу?

И почему она, Миена, состоящая в гильдии некромантов, узнаёт об этом от заезжего купца? Может ли быть всё настолько плохо, что коллегам просто не до неё?..

С этими мыслями она вошла в дом. В сенях встала на половую тряпку, положила свёрток на галошницу и сняла пальто. Сменила сапоги на тапки и, забрав покупки, прошла в жилую половину.

Вечер пока и не думал приходить, поэтому зажигать светильники было рано. Жар от протопленной с утра печки расползся по всему дому, и Миена, мигом отогревшись и вдохнув знакомые запахи, почувствовала себя спокойно. Что бы там ни происходило, до Горкино оно пока не дошло. Вот дойдёт — будем переживать. А пока неплохо бы проведать спасённую пациентку…

Аряна уже не спала. Как только Миена вошла в комнату, то сразу поняла, что можно не таиться и не стараться потише скрипеть половицами.

— Привет, — сказала она, чувствуя себя до странности неловко. Как будто хозяйкой дома была эта больная девчушка, а Миена заявилась к ней без спроса. Но прятать неподобающие чувства она научилась ещё в Тиугаре, поэтому быстро настроилась на покровительственный тон. — Меня зовут Миена. Ты находишься у меня дома, недалеко от села Горкино. Я некромантка, как и ты. Смотри, — она села на стул возле кровати и развернула свёрток, — я тут тебе принесла кое-какую…

— А они знают, что вы некромантка? — перебила её девушка.

От звука её голоса — совершенно обычного, разве что негромкого, как у всякого нездорового человека — Миена неожиданно вздрогнула и стала внимательно разглядывать гостью, будто впитывая в себя её облик. Тёмные глаза в обрамлении удивительно длинных ресниц смотрели в ответ не то, чтобы с испугом, но с настороженностью. Каштановые волосы — вьющиеся, хоть и не так мелко, как у самой Миены — разметались по подушке, и лицо Аряны на их фоне казалось ещё бледнее.

Почему-то в тот самый момент, когда Аряна задала свой вопрос, некромантка в полной мере осознала, что вот это живое, тихо говорящее — могло бы не лежать здесь. Не говорить. Не быть живым. А то, что оно стало живым, то, что оно есть — это её, Миены, заслуга. Да, ей пришлось рискнуть, чтобы вытащить душу Аряны из лап Маромира, ей пришлось пережить ужас и связать себя обетом, который ещё попробуй выполни. Но необыкновенное ощущение, которое Миена испытала, осознав, что спасла человеческую жизнь, того стоило.

Однако она запрятала очередное ненужное чувство вглубь себя и спросила:

— Кто — они?

Девочка облизнула губы.

— Можно воды?

— Боюсь, пока не стоит. Так что за «они»?

— Ловцы, — прошептала Аряна. — Это они напали на Порог. Вы меня переодели, я видела. Значит, знаете, что я из Порога. Я почти смогла сбежать, но меня ранило выстрелом… — Она снова облизнула губы. — Я очень долго шла… Думала, приду хоть куда-нибудь. Но потом плюнула и просто села у дерева. И даже, честно говоря, думала, что теперь, когда надежды не осталось, я увижу Оклегон… Говорят же, что его видишь, когда теряешь надежду. Всю жизнь мечтала увидеть, нам с братом отец про него сказки рассказывал, когда мы маленькие были… Но Оклегон всё не появлялся. И я подумала, что это уже точно конец, что я умру.

— Как видишь, не умерла. — Миена произнесла это не без гордости. А ещё невольно позавидовала человеку, которому в детстве рассказывали сказки про Путешествующий Мир, а не про злых некромантов. — Что за ловцы? Что им нужно?

— Король приказал заключить под стражу всех некромантов, — медленно проговорила Аряна. — Для этого собирают отряды ловцов, в каждом из которых обязательно есть маг. Если кто-то из некромантов не явится лично, за ним высылают погоню. Кто будет противиться — того велено убивать без промедления…

Миена поняла, что девушка повторяет врезавшиеся ей в память слова.

— Зачем этим ловцам нападать на Порог?

Она с удивлением услышала, что её голос по-прежнему звучит спокойно, хотя страх уже полз по телу тысячами ледяных ручейков. Мысли, которые Миена пыталась гнать от себя, снова завладели её сознанием.

Выходит, пока купца не было, многое изменилось. Тиугарским некромантам нужно являться в замок Бэр уже не для допроса, а для ареста. Что ж там за заговор такой, раз все некроманты попали под раздачу?

— Студенты тоже считаются, — сказала Аряна. — Считаются все, кто обращается к нашему Источнику. Таких легко вычислить даже тому, кто не имеет дела с магией. Поэтому если они узнают, что вы тоже некромантка…

— Давай на «ты», — предложила Миена. — Сюда пока никто не приходил, никаких объявлений не делал. Поэтому я знать ничего не знаю. В селе я сказала, что ко мне приехала племянница. Нужно, чтобы ты поправилась. А дальше будем думать.

— Но ведь ловцы… — Аряна приподнялась на кровати, но тут же, поморщившись, упала обратно.

— Лежи спокойно. Я давно уже не студентка Порога. Я… я сильная. Я сумею нас защитить…

Последнее прозвучало совсем беспомощно, и Миена разозлилась на себя. Завтра же! Завтра пойдёт и приведёт к жертвеннику медведя! Теперь это вопрос жизни и смерти, нельзя медлить!

— Мой брат тоже был сильным… — Аряна уставилась в потолок. — Он прибежал к нам, чтобы предупредить об опасности. Он тоже был некромантом. Выпустился в этом году… Но их было много, и у некоторых были револьверы. Одну пулю он остановил, вторую уже не смог… У меня никого не было, кроме него…

— Как его звали? — помолчав, спросила Миена.

— Тобаль. Моего брата звали Тобаль…

Сеятели разрухи и вся их рать! Тобаль!.. Да нет, не может быть. Этот долговязый парень, обсыпанный веснушками, глядя на которого никогда не скажешь, с каким Источником он работает…

Миена только сейчас поняла, что Аряна действительно очень похожа на брата. Тот, правда, не рассказывал о своих родственниках никогда, и вообще был тихий, неразговорчивый, предпочитавший людям общество книг.

Миена вскочила и заходила по комнате. Что делать? Бежать? Куда?

— Значит, так. — Она остановилась. — В село я больше не выхожу. Наложу кое-какие заклятия, чтобы отвести глаза, если мой дом будут искать. До весны продержимся, лес прокормит. Потом попробуем перебраться в какой-нибудь городок на Вее, где никто не будет знать, кто мы и чем занимаемся. Подождём, когда всё это закончится.

Нехитрый план Миены говорил о том, насколько плохо она понимала серьёзность ситуации. Аряна лишь чуть-чуть опередила тиугарского глашатая — одного из многих, разосланных по вистанским сёлам, который вот-вот должен был добраться до Горкино. В то время в замке Бэр и других тюрьмах некроманты уже давали показания. Десятки сильнейших магов, связанных с другими Источниками, сдерживали способность своих коллег колдовать, и те, в попытке доказать, что ни к какому заговору не причастны, рассказывали о самых распространённых обрядах, о некромантских заклинаниях и их слабых местах. Это были наиболее глупые представители своей профессии; те, что поумнее, догадавшиеся, к чему идёт дело, бежали из городов в попытках скрыться — но по их следам тотчас же отправлялись отряды ловцов…

Миена глупой не была, но те клочки информации, которые дошли до неё через купца и Аряну, открыли ей лишь часть истории. Она ошиблась, думая, что у них с девочкой есть время, и что заклинание для отвода глаз поможет ей скрываться дома несколько месяцев. Она ошиблась, думая, что дело в заговоре, о котором якобы стало известно со слов Лекира Литесского.

Дело было в том, что молодой король Арбес Белый хотел избавиться от некромантов. И нашёл горячую поддержку со стороны вистанского народа.

На свой страх и риск, Миена убила пару улиток, что помогло ей произнести несколько заклинаний для защиты дома. Пора было заняться подманиванием медведя, но некромантка решила, что это подождёт. Когда пойдут снегопады, способные замести любые следы, тогда она сунется в лес, а пока… пока можно заняться вязанием, например, благо шерсти ещё немного осталось от той, что Миена покупала ещё в Ручье, втором весеннем месяце. В городе, в который они с Аряной переберутся, наверняка можно будет продать с рук тёплые носки и варежки. На вырученные деньги они продержатся, пока не найдут работу…

Так они и стали жить в ожидании весны в Миенином доме. Серая Воронья хмарь сменилась белизной Луны, и зима принялась заметать вьюжной метёлкой берега речки Веи, укрывая их мягкой снежностью. Аряна потихоньку поправлялась и даже взяла на себя кое-какие домашние дела.

Медведя Миена так и не убила, и вообще ещё ни разу не спустилась к жертвеннику. Магией она пользовалась редко, каждый раз боясь, что что-то пойдёт не так. По правде говоря, она надеялась, что Аряна и здесь станет ей помощницей, но девушка, которая совсем недавно впервые отдала жертвеннику свою кровь, призналась, что училась плохо и почти ничего не знает. Она сказала Миене, что если бы брат в своё время не настоял на том, чтобы она пошла в некромантки, ноги бы её не было в Пороге. И три месяца, прошедшие с начала обучения, нисколько не примирили её с действительностью.

— Зачем же он отправил тебя в Порог, если тебе не хотелось становиться некроманткой? — спросила Миена, сматывая в клубок пряжу, которую на расставленных в стороны ладонях держала Аряна.

Девочка вздохнула:

— Говорил, что это очень почётная профессия, что с дипломом Порога я всегда смогу себя прокормить… Он хотел, чтобы я осталась в Тиугаре после обучения, а то и вообще поехала в Рикван. Я всё никак не могла понять, зачем это нужно: наш отец оставил нам хорошее наследство, и я надеялась, что потом смогу путешествовать на эти деньги… Я всегда хотела путешествовать. А теперь… наверное, после смерти Тобаля и моего исчезновения у денег нашлись другие хозяева. И у дома тоже… Как ты думаешь, мне ещё можно сменить Источник?

— Боюсь, что нет. Ведь вы уже пошли обряд посвящения. Стало быть, больше никакой Источник тебя не примет. Придётся учиться обращаться с тем, что есть.

— Теперь нельзя обращаться с тем, что есть, — проворчала Аряна.

— Это ненадолго. — Миена возражала так уверенно, словно бы сама не сомневалась в том, что говорит — хотя, на самом деле, она редко бывала в чём-то действительно убеждена. — Они раскроют этот свой заговор, и всё вернётся на круги своя. Тобаль был прав, некромантия — самая сильная из отраслей магии. Нас везде ценили и ценят, в том числе при дворе…

— Ценят, когда не боятся, — сказала Аряна.

Она сама и подумать не могла бы, насколько была права.

Однажды вечером, в перерыве между метелями, Миена выбралась из дома и отправилась в лес, прихватив с собой фонарь: зимой темнело быстро. Кто-то умирал в чаще — и это был не человек. Может, медведь?.. Впрочем, даже если что-то поменьше — тоже неплохо. Для обряда в уплату долга, может, не хватит, но вдруг снова удастся без потерь обратиться к Источнику?.. Тогда можно будет запастить силой на пару дней. С жертвенником уже не получится, но и то хлеб…

С такими мыслями Миена шагала сквозь сонм заиндевевших сосновых стволов, протаптывая глубокую борозду от калитки. Если будут силы, она потом заметёт этот след. Если нет — придётся всё-таки поработать Арянке. На крайний случай, некромантка сунула в карман мирно спящую мышку, которую обнаружила утром в сарае. Мышка проспит ещё часа два, а потом, если не пригодится, Миена её расколдует и отпустит…

И всё же, как приятно брести, нарушая ещё не тронутый снежный покров, наслаждаясь тишиной и звонким колючим воздухом! Миена на какое-то время даже забыла, что собралась кого-то убивать. Мороз жёг щёки, подол пальто иногда цеплялся за кусты, разрушая снежные пирамидки на гроздьях промёрзлых ягод, ноги слегка ломило — но это была приятная усталость.

Миена любила зиму. С самого детства, когда утром можно было напроситься на рыбалку с отцом и братом, а днём, переделав все домашние дела, сбежать кататься с горки вместе с соседскими ребятами, или рассекать на коньках по большому пруду. Миена запоздало подумала, что пропустила Первый День Зимы, хотя когда-то это был её любимый праздник. Наверное, в Горкино тоже устраивали торжество. Хозяйки напекли рогаликов, символизирующих Луну, кто-нибудь играл на гармошке, люди пели и веселились, ровесники Миены прыгали через костёр… Конечно, было бы глупо отправляться туда в такое время, но она всё равно почувствовала досаду.

Одни мысли потянули за собой другие, и Миена уже вспоминала, как приветствовали зиму в Тиугаре. Какие огни взлетали над площадями — жёлтые, голубые, оранжевые! Какие гирлянды плыли над бульварами днём — чтобы с появлением темноты прильнуть к деревьям, окутать их и забыться сном, посверкивая в темноте маленькими искрами. Какие яблоки из чистейшего белого снега вырастали на ветвях в Квадрат-Парке! Казалось, все Источники разверзались сами, чтобы наводнить Тиугар волшебством… Ну, почти все.

Когда холодно, и на тебе тулупчик, никто не видит форму школы Порог, нет этих любопытных и опасливых взглядов, под которыми чувствуешь себя как под прессом, грозящимся вот-вот раздавить. Можно на некоторое время ощутить себя нормальной тринадцатилетней девчонкой. Можно улыбаться, задирая голову и жмурясь от солнца и снежинок; можно покупать дымящиеся сладкие лакомства на ярмарках и с удовольствием их поглощать, а то и напроситься в чью-нибудь компанию, чтобы поучаствовать в строении снежной крепости или игре в снежки… Порогом подобное поведение не порицается. Наоборот, изо дня в день в школе повторяют, что нужно наслаждаться каждым моментом, уметь везде и всегда находить радость: это будет уравновешивать обращения к Источнику, полуночные обряды и изучение мощнейшего из языков Паутины Миров — марского, языка мёртвых.

Главное — не вспоминать, не думать о том, что ты теряешь время. Ты, которая пообещала себе быть самой сильной — тратишь драгоценные минуты на ерунду.

Но легко сказать: не вспоминай, не думай.

Легко сказать: ощущай радость.

…Вскоре она уже шагала без особого удовольствия, нахохлившись и поочерёдно пряча руки в карманы пальто. Хоть и в рукавицах, те всё-таки немножко мёрзли: к вечеру сделалось ещё холоднее.

И темнее. Начинали сгущаться сумерки, а до умирающего зверя оставалось идти ещё прилично… Может, плюнуть и повернуть назад?

Силуэт за деревьями не сразу привлёк внимание Миены. Она очнулась от своих мыслей, только когда услышала скрип снега под чьими-то ногами. Девушка остановилась, завертела головой в попытке увидеть источник звука.

Он оказался ближе, чем можно было бы надеяться. Рослый незнакомец, не таясь, широкими шагами шёл прямо к Миене. Руки его были спрятаны в карманы бесформенной куртки неопределённого тёмного цвета; в остатках света можно было различить белый короткий мех на капюшоне, надвинутом едва ли ни на самые глаза, которые чуть заметно поблёскивали… Очки. Незнакомец носил очки.

— Простите! — крикнул он, сообразив, что его заметили. И ускорил шаг: чтобы добраться до девушки, ему нужно было спуститься по одному небольшому пригорку и забраться на другой. — Я ищу кое-кого… Вы живёте где-то поблизости?

— Да, — ответила Миена не очень дружелюбно.

— У меня пропала сестра. — Мужчина остановился в двух шагах от неё. Это было разумно: если бы он подошёл ближе, Миена бы тут же отступила. — Она могла выйти к какому-нибудь из окрестных селений. Ей двенадцать лет, у неё каштановые волосы, зовут Аряной… Не встречали вы такую?

У неё-то каштановые, подумала Миена, поднимая светильник, а у тебя рыжие. Вон, из-под капюшона торчат. И это не говоря о том, что у Аряны был всего один брат. Которого убили.

Скоро совсем стемнеет, до жилья далеко. Вещей у тебя при себе нет. Значит, ты либо отошёл от стоянки, где у костра сидят твои друзья, либо остановился в какой-нибудь деревне поблизости. Именно остановился, а не живёшь: уж больно вид у тебя городской. И понесло тебя, видите ли, прогуляться по лесу в поисках сестры, которая тебя вовсе не сестра. Ты не боишься заблудиться в надвигающейся тьме, тебя не страшат оголодавшие волки и не вовремя проснувшиеся медведи, иначе ты захватил бы с собой по крайней мере фонарь. Значит, ты маг. Причём маг, который успел обратиться к своему Источнику и запастись силой впрок.

А учитывая, что ты знаешь о девочке Аряне, которая должна была спрятаться в этих краях, и внаглую выдаёшь себя за её брата, ты не обычный маг, а маг из отряда ловцов.

— Нет, не встречала, — сказала Миена.

— Жаль. Может, вместе пойдём? Не следует девушке одной по лесу гулять. К тому же скоро совсем темно станет.

— С первым встречным, конечно, гулять куда безопаснее, — заметила Миена. — Но уж простите, я как-нибудь сама. Мне недалеко.

С этими словами она развернулась и потопала по своей же борозде. Не получится сегодня совершить обряд — ну и ладно. Если этот тип не пойдёт по её следу — значит, она дёшево отделалась. Жалко только, что замести теперь нельзя… Хорошо, что дом…

Миена вдруг встала. Дом! Дом-то заговорён! И если рыжий всё-таки решит последовать за девушкой, подозрительно одинокой в темнеющем зимнем лесу, то увидит обрывающийся след на снегу… И, конечно, всё поймёт. Особенно если сам маг.

Обернувшись, Миена обнаружила, что незнакомец не идёт за ней. Но и не уходит прочь. Так и стоит, сунув руки в карманы и глядя ей вслед. Чёрный силуэт на фоне исполосованного сосновыми стволами неба.

Силуэт поднял руку и помахал. Миена хмыкнула себе под нос, но говорить ничего не стала. Поведение парня подсказало ей, что сейчас, по крайней мере, опасность ей не грозит, в спину он не ударит. Значит, есть время скрыться, а там уже можно придумать, что делать…

Девушка снова пошла вперёд, убыстряя, насколько было возможно, шаг. Она ещё несколько раз оборачивалась, чтобы убедиться, что её не преследуют, а когда отошла на достаточное расстояние, всё-таки убила мышку и занялась сравниванием снежного покрова. Теперь протоптанная борозда просто обрывалась в одном месте, и всё. Зато далеко от дома. Если бы рыжий пошёл сразу, то у него ещё был бы шанс её найти, а так… попробуй разбери, в какую сторону отправилась некромантка. Да, теперь, если он пойдёт за ней, то поймёт, что она маг, и что скорее всего некромантка, раз скрывается, но это уже не будет иметь значения.

Мышиную тушку Миена выкинула в кусты. Маленькая ямка в снегу под сплетением тонких безлиственных веток… Даже если она и привлечёт чьё-то внимание, то ничего не скажет сверх того, что Миена сама сказала заметанием собственного следа.

Домой девушка пришла уже затемно, вымотанная донельзя. Потопала на крыльце, давая возможность налипшему на сапоги снегу отвалиться, потом долго отряхивала подол. Выглянувшая на её топот Аряна услужливо подержала фонарь.

— Простудишься, — сказала ей Миена.

— Мы же сейчас внутрь пойдём. — Аряна беспечно пожала плечами. — Не успею… Ты без жертвы? Я думала, ты за этим в лес пошла.

— За этим, но… ты прости, Арян, придётся, видимо, тебе заняться обрядом. Я встретила в лесу какого-то типа. Скорее всего, из ловцов. Я не решилась при нём пользоваться Источником.

— Ну ещё бы! — ахнула Аряна. — Я попробую, конечно… А можно с помощью своей крови?

— Боюсь, этого будет недостаточно… Нам нужно узнать, как близко к нам подошла опасность. Судя по этому рыжему, очень близко. Пока мы защищены, но я не уверена, что этого надолго хватит. А я ещё сейчас и не могу работать в полную силу… У тебя, кстати, нет никакого знакомого мага с волосами рыжего цвета и в очках?

— Нет… А почему ты спрашиваешь? Почему я должна его знать?.. Он что, — ужаснулась Аряна, сообразив: — Он что, про меня спрашивал?!

Миена, которая поначалу думала не пугать девочку, кивнула. Лучше уж пусть знает, и будет во всеоружии.

— Тогда я всё сделаю. — Аряна решительно сдвинула брови. — Я кое-что вычитала в твоей библиотеке, пока валялась, и примерно представляю, как действовать. Только ты следи, чтобы я ничего не испортила, ладно?