По следу некромантки (СИ)

3

Наблюдать открытие портала со стороны — совсем не то же самое, что в нём участвовать. Ты не видишь никакого тумана, не видишь, как вызывающий отделяется от тела и уплывает на лодке туда, откуда может не вернуться.

Миене внушало надежду только то, как быстро и почти спокойно Аряна убила курицу. Может, и там совладает со страхами и мыслями?..

Но дыхание Маромира всё равно ощущалось — холодком, пробежавшим по позвоночнику, темнотой, невесть как закравшейся в грудь и надавившей на сердце. Этого не было, когда Миена присутствовала на обрядах однокурсников. Наверное, чем чаще плаваешь к Большому Берегу, тем прочнее связь, тем тоньше чувствуешь веяния с той стороны… А может, это долг Маромиру привязал её к нему прочнее, чем хотелось бы.

Аряна дёрнулась, как от удара, и открыла глаза. На жертвеннике проступили очертания невысокого обезьяноподобного существа серого цвета. Существо сидело на корточках, перебирая длинными пальцами одной руки по гладкому камню. В другой руке был сосуд с маленьким носиком, отдалённо напоминающий чайник.

Девочка тяжело дышала — так, что огоньки свечей опасно колебались, грозясь потухнуть — и во все глаза смотрела на того, кого ей удалось привести. Руки судорожно свели края накинутого поверх домашнего платья тулупа: в подвале и так-то было холодно, а во время путешествия по маромирскому озеру отогреться тем более было невозможно. Как и сразу прийти в себя.

— Всё хорошо, — шепнула Миена. — У тебя получилось. Теперь протяни ему руку и скажи: «Михрус».

У девочки явно был талант. Она очень быстро вышла из ступора, словно бы каждый день совершала обряды вызова. Требовательно протянула ладонь, недрогнувшим голосом произнесла нужное слово. И даже не поморщилась, когда маромирец пожал ей руку в ответ. Миену же при виде этих длинных серых пальцев, обвивших пальцы Аряны, начало слегка подташнивать.

— Как ты? — спросила Миена, когда пришелец исчез.

— Хорошо, — отозвалась Аряна ровным голосом и повернулась к старшей коллеге. В скупом оранжевом свете свечей тени от её ресниц ложились на кожу изогнутыми стрелками, отчего глаза казались ещё больше и ещё темнее, чем были. — Что нужно делать, чтобы выяснить про опасность?

— Глубокая миска, вода… И надо будет запомнить довольно длинный текст на марском языке. Я тебе сейчас запишу, выучишь. Пойдём в дом.

Сама Миена обряды на воде любила больше всего. Особенно, когда туда не нужно было добавлять кровь. Ей нравилось смотреть, как энергетика марских слов будоражит поверхность воды, мягко колышит её от одной стенки миски к другой, вытягивает иголочками, закручивает маленьким водоворотом… И лишь впитав в себя все звуки, до самого последнего, мгновенно разглаживается и чернеет. И тогда самым главным становится — убрать посторонние мысли из головы, вглядеться в эту глубокую черноту, дать ей себя заворожить. Что-то увидеть получается далеко не всегда. Но если всё сделаешь правильно, то обязательно придёт знание. Ты обязательно получишь ответ на свой вопрос.

У Аряны получилось не с первого раза. Она потратила много сил, но в итоге Миена всё-таки увидела, как остекленели карие, широко распахнутые глаза, а грудная клетка замерла на вдохе.

Потом девочка закричала и отшатнулась, да так, что чуть не свалилась с табуретки, на которой сидела.

— Что? — тормошила её потом Миена. Это затравленное выражение она уже видела на лице своей подопечной, и надеялась, что оно не скоро появится снова. — Что случилось?

— Так страшно… — выдохнула Аряна. — Как будто я падаю в колодец…

— Плохо. Значит, близко подошли… Ты видела что-нибудь?

Миена спросила на всякий случай, практически уверенная, что ответ будет отрицательный. Если уж ей, дипломированной некромантке, видения во время этого обряда приходят редко, то что говорить о девчонке, которая проводит его впервые?.. Однако Аряна и тут смогла её удивить:

— Я видела человека… У него на куртке вышита когтистая лапа… И ещё людей, но уже со спины… У двоих арбалеты… Они шли к какому-то селению. Холмы заснеженные, и дома стоят… невысокие… вроде как деревня какая-то…

— Холмы? — Миена похолодела. Если бы Аряна не кричала от страха, если бы ощущение опасности не было бы для неё таким острым, не воскресило бы прежние ужасы — можно было бы надеяться. А так… — Горкино. Это Горкино, Арянка.

Девочка вытаращилась на неё.

— Так это… здесь? Они здесь?!

Некромантка помолчала, раздумывая.

— В твоём видении было светло?

— Да… более-менее. Пасмурно…

Миена думала недолго.

— Собираемся, — решила она.

Конечно, Аряна могла видеть завтрашний день, а не сегодняшний. Но лучше было подстраховаться.

***

Аряна уже не раз надевала тулуп, когда ходила, например, в сарай, подоить коз, или, вопреки наставлениям Миены, высовывалась за калитку, прогуляться по лесу. Для этих целей он был вполне подходящим, но сейчас, когда девочка стояла перед ней, полностью одетая, Миена поняла, что долго она в этом не проходит. Во-первых, рукава всё-таки оказались Аряне коротковаты, во-вторых, некогда белый мех на воротнике выглядел довольно неряшливо, не говоря уже о светло-коричневой ткани. Если не приглядываешься, то вроде хорошо, но на деле — есть потёртости, а кое-где и серые пятна… Выберешься в таком в какой-нибудь город, тот же Тиугар, и прохожие будут кривить носы. Впрочем, других вариантов всё равно не было.

От прежнего владельца на чердаке остался вещевой мешок. После того, как Миена зашила разошедшийся шов, он стал вполне пригодным для путешествия: вместительный и лёгкий. В первую очередь некромантка положила в него два деревянных бутона в мешочке, всё такие же светлые и даже чуть тёплые на ощупь (так часто бывало). За ними отправились четыре варёные картофелины в мундире, оставшиеся с обеда, хлеб, крупа, запасная одежда для Арянки и для самой Миены. С трудом девушка впихнула в мешок несколько свежесвязанных вещей, а также, презрев риск — кое-какой некромантский инвентарь во главе с ритуальным кинжалом. В боковой карман положила коробочку с солью, продолговатый футляр с палочками си, а также складной ножик. Всё это удалось упаковать довольно быстро, потому что Миена давно потихоньку готовилась к такому развитию событий. На всякий случай.

Но как же всё-таки скоро это случилось, Создатели. Гораздо скорее, чем можно было бы представить.

Миена с тяжелеющим сердцем оглядела дом, который после сборов вдруг стал казаться почти необитаемым, хотя здесь всё ещё горели светильники, висели связки трав, собранных летом… хорошо бы из них тоже кое-что добавить к запасам. Если поместится…

Она глянула на Аряну. Та выглядела угрюмой, но не сожалеющей. Ещё бы, она ведь не жила здесь столько, сколько Миена, не успела привязаться к дому. Возле девочки на табуретке лежали два шерстяных одеяла, скрученные валиками и привязанные друг к другу, и ещё один маленький узелок сверху. Всю эту конструкцию опутывала большая толстая верёвка. Две части оплётки болтались свободно, так, что получалось некоторое подобие лямок. Это то, что собиралась тащить Аряна. Не настолько тяжёлая поклажа, как мешок Миены, но и не сказать, чтобы совсем лёгкая.

Миена перебрала в уме вещи, которые нужно было взять, хоть и была уверена, что ничего не забыла. Она заранее успела всё продумать, и сейчас просто выполнила уже подготовленный некоторое время назад план. Так же, мысленно, пробежалась по дому, вспоминая, очистила ли подвал от возможных обрывков чар, погасила ли огонь в печи и закрыла ли задвижку, не оставила ли где съестного… Нет, ничего не оставила, нигде ничего не забыла. Не за что зацепиться, чтобы задержать себя в этом доме.

Осталось только одно дело. Пожалуй, самое рисковое, но не сделать его Миена не могла.

— Пойду оставлю записку одной женщине из села, — сказала она. — Довольно разумная, я у неё молоко покупала, пока своими козами не обзавелась. Хочу, чтобы она их забрала. И куриц, если получится.

— Да ну их, — бросила Аряна. — Тут свои бы шкуры спасти… Почему, кстати, ты не отдала их в уплату своего долга?

Аряна не знала, почему Миена осталась должна Маромиру, ей был известен лишь сам факт. Но нередко упоминала об этом, волнуясь, что если их дом всё-таки найдут, его хозяйка не сможет справиться с незваными гостями.

— Козы — не благородные животные, — ответила Миена, стараясь не показать, как её резануло пренебрежительное «да ну их». — Мне нужен лесной зверь, большой и свободный, не прирученный. Это важно. Ну или… или человек. Козы — слишком мелкая монета для того, кому я обязана.

— Как же тебя угораздило… — Аряна покачала головой. Даже проучившись в Пороге всего три месяца, она знала, что нельзя оставаться у Маромира в долгу.

— Уже неважно, — отрезала Миена. — Всё, давай не будем терять время. Жди меня.

— А если они придут? — В тёмных глазах девочки снова всколыхнулся страх.

— Даже если они уже в Горкино — в чём я сомневаюсь — то по ночам снег месить и искать зачарованный дом не будут. — Некромантка старалась, чтобы её голос звучал ровно и успокаивающе. — Да и я долго не прохожу. Суну записку под дверь — и назад.

— А если тебя заметят во дворе?!

— Кто? Это тебе не город. Сельские жители, особенно те, у кого скотина, привыкли рано вставать и, соответственно, рано ложиться. Так что не волнуйся. Возьми немножко травок — будем заваривать и пить на привалах. Набей карманы улитками, там ещё осталось несколько — пригодятся. Погаси тут везде свет, фонарь забери, с собой возьмём. Шапку не забудь. И жди меня в сенях вместе с вещами.

Раздав эти указания, Миена вышла из дома и направилась к посёлку. Ночь была вьюжной, над полем вихрилась мелкая серебристая пыль. Разгулявшийся морозный ветер кусал щёки. Девушка, надвинув поглубже капюшон и слегка наклонив голову, упорно шла вперёд. Ничего-ничего… Так ещё целую ночь идти. В лучшем случае. Надо привыкать.

Когда Миена дошла до Горкино, снег уже не пылил, а падал крупными хлопьями. И ветер на узеньких улочках не ощущался так остро. Отдуваясь после восхождения на холм — брести в глубокой, по щиколотку, снежной вате было тяжеловато — Миена остановилась перевести дух у сельского колодца. Горкино казалось вымершим: в чёрных домах, укрытых серебристо-голубоватыми пуховыми одеялами, не горело ни огонёчка. Кроме местного трактира — который, впрочем, вскоре тоже должен был закрыться. Самый короткий путь лежал как раз мимо этого трактира, но Миена, от греха подальше, решила сделать крюк и отправилась в обход.

Нужный ей дом был таким же безжизненным, как и прочие. У калитки успело навалить снегу — пришлось отгребать. Петли едва слышно скрипнули. Где-то залаяла собака — не у хозяев, у которых её не было, а двумя дворами правее. Миена замерла, но потом сообразила, что подобные звуки в селе не редкость, и на них уже давно никто не просыпается. Особенно соседи.

Под дверь просунуть записку было невозможно, подходящей щели не нашлось — поэтому Миена положила её на носок стоявшего на крыльце сапога и придавила сверху небольшим поленцем. Так, во-первых, сразу заметят, во-вторых, ветром листок никуда не отнесёт.

«Вот и всё, — подумала Миена. — Меня здесь больше ничего не держит».

Она вышла со двора и, замерев, со странным щемящим чувством, огляделась. Пока девушка ходила, снег и ветер поутихли; облаков на небе стало меньше, кое-где проглянули крупные звёзды. Пузатый месяц проливал на село свет; там, где снежный покров под этот свет не попадал, вырастали пронзительно-синие тени, которые постепенно переходили в непроглядный мрак. Горкино спало. Его жители не знали, что через пару-тройку дней с некромантского дома исчезнут чары — но идти туда всё равно будет бесполезно… И вроде странно: Миена не видела от этих людей ничего особенно хорошего, но отчего-то всё равно привязалась к селу. А когда будущее представляется туманным и опасным, уходить хочется ещё меньше…

Миена вздохнула и побрела вниз по склону, по направлению к полю. Погружённая в свои мысли, она совершенно позабыла о кружной дорожке, а когда услышала у трактира голоса, сворачивать куда-либо было уже поздно: огороды здесь находились почти вплотную друг к другу, не протиснешься.

Хуже всего было то, что говорили двое, стоявшие на улице. Один — местный вышибала, его Миена видела уже не раз. Другой — коренастый тип в чёрной куртке. Видимо, вышел подышать свежим воздухом, а заодно и покурить. В трактире, конечно, тоже можно было курить сколько угодно, но у типа слишком уж вонючее было курево, и наверное, кто-то попросил его не дымить отравой. А может, он сам решил. Вышибала, скорее всего, просто увязался за компанию…

Пройти, что ли? Подозрительно, конечно, но спрашивать, что она здесь делает, они вряд ли решатся, а если и расскажут ловцам об этой встрече, ей уже будет всё равно…

Миена почти решилась, когда услышала, как курильщик, сплюнув в снег, заметил:

— На самом деле, ловец — неплохая работёнка… Платят хорошо.

— А риск? — боязливо спросил вышибала. — Всё-таки известно, нет на земле твари страшнее некроманта…

— Всё наша жизнь — сплошной риск, — философски заметил курильщик.

Некромантка стояла у самой кромки света, боясь пошевелиться и выдать себя. Заметит кто краем глаза — и, может быть, убежать-то уже и не получится…

«Ничего, — пыталась успокоить себя девушка, — немного помёрзну, пока они не уйдут — и дёру… Всё равно дом пока зачарован, и не всякий, даже маг, сможет найти туда дорогу».

— Наука не стоит на месте, — говорил меж тем курильщик, — и ей надо доверять. Особенно магической науке, вы понимаете. Да, некроманты — самые сильные из магов. Но если у светлого мага есть голова на плечах, он сможет одолеть эту силу. И сейчас такие, светлые, с головами на плечах, работают, чтобы облегчить нам задачу. Тем более принципы заклинаний у них в большинстве своём одни и те же… Мне объяснял один умелец, изготовитель моего кинжала: если надавить на правильный рычажок, сломается даже очень мощное заклятие…

— Кинжала? — не понял вышибала.

— Ну да… Но не совсем обычного, конечно. Это сильнейший артефакт, который как раз такие рычажки и дёргает. Сколько бы ни пряталась ваша девочка, сколько бы зверюшек ни погубила, сколькими бы заклинаниями не обвешалась — выкурим мы её завтра из норки…

«Шиш вам, — зло подумала Миена. — Завтра нас тут уже не будет…»

Эх, забрать бы сейчас тот кинжальчик в качестве военного трофея! Но нельзя, нельзя: наверняка товарищи этого курильщика по отряду сейчас в трактире — расслабленные от еды и плохонького горкинского вина, но всегда готовые отреагировать на любой посторонний звук… Да и пускай думают, что Миена сидит в своём зачарованном доме, ни о чём не подозревая. Это даст им с Аряной несколько часов форы.

Оставалось одно — ждать. Хорошо, что пальто тёплое и не продувается, а то окоченела бы тут уже. Жаль только, не удалось больше услышать ничего полезного: пофантазировав о том, как они будут её «выкуривать», мужчины стали обсуждать, достаточно ли уже промёрзли окрестные водоёмы, чтобы можно было рыбу ловить, не рискуя пойти ко дну, и встал ли уже лёд на Вее, потому что там, дескать, самый хороший клёв.

«Не встал, конечно, — хмуро подумала про себя Миена, чей отец был рыбаком, и которая прекрасно знала своенравный характер главной вистанской речки. — Но вы рискните, на всякий случай. Это получше, чем некромантов травить».

Когда они ушли, Миена почти бегом прошла перед трактиром, стараясь держаться подальше от освещённых окон. К счастью ей удалось слиться с другим пятном темноты, когда дверь трактира снова скрипнула. Девушка замерла, словно ей выстрелили в спину, хотя понимала, что теперь её вряд ли кто увидит.

— Хорошо здесь… — раздался женский голос. — Тихо.

— Когда отловим положенное число некромантов, купим себе дом в какой-нибудь похожей деревушке, — тут же отозвался мужчина, в голосе которого прозвучала усмешка. — Хочешь?

Женщина заливисто рассмеялась.

— Ты же знаешь, я там с тоски сдохну… Так, подожди.

Обеспокоенность, внезапно разбавившая этот весёлый голос, не сулила Миене ничего хорошего.

— Что? Ты что-то чувствуешь?

— Кажется, да… Как будто присутствие. Мне нужен Источник. Пойду возьму свечу.

Этого только не хватало.

Эта женщина — маг! Маг, Источником для которого, по всей видимости, является огонь. А некромантка все силы уже потратила на то, чтобы замести следы, и защититься теперь не сможет.

Миена в панике завертела головой. Да, конечно, зимой некроманту работается лучше, чем в любое другое время года. Заклинания становятся сильнее, обряды проводятся легче. Но зимой есть одна большая проблема: всё, что можно быстро принести в жертву, спит. Спят насекомые, птицы, спят растения, спрятав корни под покрытую снегом землю. Поэтому найти что-то, с помощью чего можно прикоснуться к Источнику, невероятно сложно.

Сложно — но возможно. Особенно если ты была хорошей ученицей и внимательно слушала преподавателя по боевой некромантии. В Пороге этот предмет вёл старичок, ветхий, как многовековой фолиант. Не заснуть на его лекциях считалось подвигом, однако Миена, мечтавшая быть самой сильной, жадно впитывала любую информацию.

«Помните, что в критической ситуации думать почти невозможно, — скрипел старый маг. — Но вы — творцы чудес! Это заложено в вас, иначе вы бы не смогли попасть в нашу школу. Вы чувствуете Источник, даже когда не обращаетесь к нему. Главное — слушать себя, свою сущность. То, что сидит внутри вас, никогда не врёт. Мгновения, чтобы прислушаться, у вас может и не быть, и тогда вам останется лишь уповать на удачу, помощницу храбрых!.. Но если у вас это мгновение есть — слушайте. Чувствуйте. Если вы правильно используете миг спокойствия — в следующий миг вы уже сможете правильно действовать…»

Миг спокойствия у Миены был.

Глубокий вдох. Медленный выдох.

Чувствуй, приказывала себе она. Чувствуй Источник…

Жизнь оставалась не только под глубоким снегом. Она могла быть гораздо ближе. Миена хорошо это знала, потому что однажды в детстве сковырнула кору старой ивы — и обнаружила там кладку яиц каких-то насекомых. Выглядело это отвратительно, но зато так впечаталось в память, что теперь услужливо возникло перед внутренним взором.

А ведь не только яйца можно найти под корой.

И ещё, конечно, есть куколки, уснувшие на ветках, птицы в дуплах, бабочки в щелях на чердаке. Все они не так уж далеко. И все они находятся на грани между жизнью и смертью, потому что стоит только разрушить их убежище — они будут обречены.

Если Миене повезёт — она почувствует…

В очередной раз, но уже более осознанно, она огляделась, стараясь различить оттенки темноты: чёрные силуэты, вырезанные на ночном полотне. И увидела — всего в паре шагов от себя — небольшой пень.

Некромантка глянула через плечо. Возле крыльца — видать, только что спустился по двум рассохшимся ступенькам — стоял мужчина и настороженно осматривался, словно пытался прозреть насквозь ночную темень. Высокий, с заросшим чёрной щетиной лицом. Куртка расстёгнута — видать, просто накинул, не собирался надолго выходить. А на куртке, хоть отсюда и не видно, наверняка вышита лапа…

Но это-то плевать. Главное, что он не маг. А пока та женщина найдёт свечу, палочки си… У неё есть ещё пара мгновений. И если их не хватит — значит, пиши пропало.

Значит, должно хватить.

Миена бросилась к пню, смела с него слой снега и стянула рукавицу. К счастью, пень оказался в достаточной мере стар и трухляв, но ковырять голыми пальцами промёрзшие щепки всё равно было не ахти каким удовольствием.

Она почувствует, она поймёт. Она ощутит отпечаток смерти. Это должно быть почти так же, как было с замерзавшей в лесу Аряной. Это должно быть легко…

И вот, наконец — лёгкое дуновение Маромира…

— Подержи-ка.

Миена резко повернула голову, и увидела, как девушка, в такой же куртке, как у мужчины, с густыми каштановыми волосами до лопаток, вручает коллеге-ловцу толстую восковую свечу, а сама стаскивает крышку с деревянного футляра с палочками си.

Некромантка зажмурилась, нащупывая пальцами левой, не исцарапанной, руки что-то ещё живое, но уже обречённое. Сосредоточилась. Надавила. Шёпотом произнесла несколько марских слов, воображая, как вокруг неё сплетается кокон.

Огонёк свечи медленно, как бы нехотя, вплёлся в зимнюю ночь, вытянулся. Пальцы девушки перебрали по самому краешку пламени, словно нажимая невидимые клавиши.

— Да откроется мне тот, кто прячется в ночи… — произнесла магичка неожиданно хриплым голосом. Как и все маги, которые не были связаны с Маромиром, заклинания она читала на родном языке, на котором говорили все в Явомире — и не только. — Хм… Ты знаешь, мне померещилось. Кажется… Но я пройдусь ещё, на всякий случай.

Однако ждать, когда она будет «проходиться», Миена не стала. Стараясь не выдать себя ни едином звуком, она быстро двигалась вдоль заборов, не спеша выходить на открытое пространство. Да, пускай она отвела глаза возможным преследователям и сделала глуше собственные шаги, но Миена сейчас была отнюдь не в том положении, чтобы полагаться на собственную магию. Непонятно, сколько продержится заклинание, энергией для которого послужила такая ненадёжная жертва. Да и про долг Маромиру не стоит забывать…

Некромантка бежала через поле во всю прыть, обернувшись только на опушке леса. След в след за ней никто не мчался — но не факт, что её не видели. Скорее, скорей… Миена бросилась в гущу деревьев, и замедлила шаг только тогда, когда почувствовала лёгкое сопротивление воздуха: это собственные чары воспринимали её как «свою», включая в клочок пространства, куда не было хода чужим людям. И ещё Аряне — но именно поэтому девчушке и было велено не ходить дальше старой раздвоенной сосны, чтобы не заблудиться и не потерять дом. Впрочем, Аряна, ещё не полностью отойдя от ранения, вообще совалась на улицу редко, предпочитая заниматься хозяйством или чтением Миениных книг.

Вбежав в сени, Миена сразу расстегнула пальто: пока бегала, стало жарко.

Аряна сразу поняла, что что-то случилось. Фонарь выхватил из темноты встревоженные глаза, девочка встала с табуретки, на которой поджидала хозяйку дома.

— Боюсь, наследила я… — выдохнула Миена. — Если повезёт, то сегодня они не поймут, что я была там, и не пойдут за мной. Но они уже здесь, Аряна. Ловцы в Горкино.

Девушка ахать не стала; лишь слегка попятилась, словно опасность уже подошла вплотную. Миена схватила её за руку и качнула головой:

— Некогда бояться… Пошли в сарай. Для заклинания верной дороги курица будет надёжнее улиток… Хотя всё равно сунь мне пару штук в карман, на всякий случай. И себе тоже.