По завету крови

Глава 27. Не читайте запретные книги!

настоящий вкус соседских яблок

– Это – сон, – спокойно подумал Найджел, догадавшись, что происходило вокруг. Все же у него имелся некоторый опыт в сновидениях. Иногда среди них попадались такие коварные, продуманный и глубокие, что он не мог раскусить их до самого пробуждения, ну а потом и вовсе обо всем забывал.

Мальчик, однако, не спешил расслабляться. То, что ему сразу удалось разгадать природу грез, еще ни о чем не говорило. Иногда эти коварные подлецы только притворялись невинными овечками. На самом деле, под шкурой таких простых видений могли скрываться пятиголовые волки с огнедышащими пастями и тремя длиннющими ядовитыми хвостами. Простой коридор оборачивался хитрым, многоуровневым лабиринтом с тысячью смертельных ловушек на каждом шагу.

Не стоило недооценивать силу снов, поэтому Найджел внимательно осмотрелся, чтобы ничего не упустить. Сначала – картина целиком, потом все части по отдельности. Каждая мелочь могла играть решающую роль. Чтобы распутать узел нужно отыскать конец или начало бечевки, иначе еще больше запутаешься.

Неровное пламя свечи вырывало из тьмы странные тени. Где-то рядом, чуть за освещенным кругом, стоял отец.

– Папа, это ты? – с надеждой в голосе спросил Найджел. У него на глазах навернулись слезы, он сморщил лицо и сильно втянул воздух носом. Пауза и надрыв в конце предложения, по его мнению, получились отлично. Прикидываться дурачком было любимым занятием мальчика, когда на него нападали грезы. Они всегда играли бесчестно, копались в памяти, а сами в это время кормили его каким-нибудь страшным сном. Одно время Найджелу даже начало казаться, что за всеми этими видениями стояло чудовище, желавшее поработить весь мир. Да, звучало по-детски, поэтому он не стал ни с кем делиться этой идеей, но во сне иногда вел себя совершенно несносно. Ему нравилось думать, что так он создавал кошмарам настоящие кошмары. К сожалению, на этот раз иллюзия не поддалась на провокацию.

– Бойся мрака, клубящегося после заката и властвующего до первых звезд, – знакомым голосом напутствовал родитель. – Никогда не вглядывайся в него. Там – отражение самых древних и могущественных ужасов, которые когда-либо существовали на земле.

– Но все это прошло, минуло тысячи лет назад. Ты сам говорил, что с тех пор все изменилось! – сказал Найджел, почувствовав нарастающий гнев. Откуда взялась эта злость, что за странные вещи он говорил?

– Почему ты оставил меня?! – вдруг закричал мальчик.

Тени растворились под натиском света, и только одна из них стояла непоколебимо. Сгусток мрака неподвижно лежал на земле, а потом резко взвился в воздух и оказался возле самого лица Найджела.

– Запомни, сынок, над тобой нависла смертельная опасность. Не поддавайся ей! Она погубит тебя! – зашептал он.

– Это снова ложь, – проговорил сильный голос, и свет разгорелся сильнее. Тень больше не могла сдерживаться в потоке лучей и исчезла.

Найджел открыл глаза и положил на них ладонь. Кожа приятно холодила веки.

– Эти кошмары когда-нибудь точно меня доконают!

Он поднялся и сел на гамак. От резкого движения немного закружилась голова. Вот уже несколько ночей ему не удавалось нормально выспаться. Обычно все свободное время он проводил возле книги, а когда сон все-таки превозмогал, ничем хорошим это не заканчивалось, потому что… Ну, потому что в мире грез мысли о книге тоже не оставляли его в покое.

– По крайней мере, в таких снах меня никто не пытается убить, – подумал Найджел и закатил глаза. Постоянные споры голосов, кто бы ни являлся к нему, каждый старался его предупредить, потом – его собственный голос, рассуждавший о совершенно неизвестных ему вещах. Все это порядком утомляло и раздражало. Ладно, кого он обманывал? На самом деле, грезы о книге ему нравились, да что там говорить – он был от них в восторге, как и от самой рукописи. Мальчик проникся к ней безумной любовью, к несчастью, кажется, совершенно безответной. Книга никак не хотела открывать ему не только своих чувств, но и страниц.

Накинув на плечи рубаху, Найджел выбрался из экипажа и опустился на скамейку рядом с ямщиком. Представший его взгляду вид помог мальчику немного отвлечься от мыслей о несчастной, неразделенной любви. Повозка въезжала в обжитые районы Империи. Пейзаж сменился так резко, будто Эрик Барлоу и его попутчик путешествовали не на четырехколесной повозке, а на ковре-самолете. Горы, всегда лежавшие недалеко от дороги, совсем исчезли с горизонта. Сколько юный путешественник не вертел головой, ему так и не удалось их увидеть. Эрик сделал вид, что не понял, чему удивился его подопечный и отметил, что им удалось выбраться из опасных земель. Правда, скоро их могли настигнуть куда большие неприятности, поэтому в их планах произошли некоторые изменения.

– Никаких остановок. Только короткие привалы, чтобы накормить Ромула, – повторил Найджел слова кучера сам себе, когда остался в одиночестве. Он уныло жевал «просто палку», вспоминая, какой прекрасный наваристый суп получался из этого вяленого продукта.

Проглотив сухой кусок мяса, мальчик запил его водой из фляги и представил, как внутри у него варился чудесный бульон. Живот, конечно, плохо походил на котелок, но из-за таких пустяков переживать точно не стоило. Что для ребенка горячая похлебка, когда впереди ждут неизведанные земли и великие открытия?

Юный герой даже не подозревал, как сильно им везло с начала путешествия. Их поездка могла уже давно оборваться, если бы господин Случай не был к ним так благосклонен. Ну ничего, скоро мальчик узнает, как капризна бывает дама по имени Удача и сколь немилосерден ее сводный брат Рок.

Найджел скучающим взглядом осматривал густые кусты барбариса, когда Ромул втянул повозку на возвышенность, где распростерлось огромное поле. В нос ударил знакомый запах сырой земли, вперемешку с ароматом высушенного сена. На покошенной траве стояли высокие копны, тянувшиеся махровыми всклокоченными верхушками к голубому небосводу. Они очень походили на необъятных, кучерявых великанов, разбросанных в совершенном беспорядке по пожелтевшей стриженой лужайке.

– Странно здесь собирают стога! – подумал Найджел. Ему вспомнилось, как они с Томом часто залезали на копны сушеной травы возле их родной деревни и смотрели на солнечные закаты. Положив руки за голову, друзья мечтали о том, что уготовила им жизнь, и куда их приведет завтрашний день.

Ну, теперь юный путник точно знал, что жизнь ему была уготована, по крайней мере, необычная. Пусть не очень длинная, но точно необыкновенная. Правда, на вопрос о завтрашнем дне он бы ни за что теперь не ответил. Кто знал, куда Эрик или Ромул решат свернуть на следующей развилке?

С мыслями о будущем в памяти неизвестно из каких глубин вынырнула грамота об имперской академии с его собственным именем, выведенным красивыми буквами. За все время путешествия он впервые вспомнил про важный документ, но величавая бумага утонула в омуте забытья также быстро, как и появилась оттуда.

Грамота из великосветской академии или простая бумажка, вокруг происходили более значимые события. Да, да, он уже догадался, что, скорее всего, это…

– Даже если и «это ложь», – передразнил он внутренний голос, – деваться мне все равно уже некуда. Вернуться в Астрок? – ему показалось, что игра слов прозвучала зловеще.

– После того, что я видел – никогда! Да и мистер Барлоу пока не превратился в монстра и не пытался меня сожрать…

Для Найджела поездка была интересным путешествием. Разве не об этом он мечтал всю свою жизнь? Юный странник оставался здесь по собственной воле, никто его не держал. Пожелай он – и мог бы в любой момент незаметно спрыгнуть с повозки и пойти своей дорогой. Нет, ему совсем не хотелось говорить «сбежать»! Тогда получалось, что все, произошедшее с ним, можно было назвать словом на букву «п»!

– Да кто я такой, чтобы меня похищать?! – зло огрызнулся мальчик на предположение голоса-подстрекателя и прикрыл рот рукой. – Ну вот, проболтался!

Вообще, Эрик Барлоу мало походил на похитителя. У него, конечно, были свои странности, но рядом с ним Найджел чувствовал себя в безопасности, а после всех событий в дороге стал доверять ему еще больше.

– Хорошо, ладно, уговорил! Сегодня же я ему обо всем расскажу. Выложу все начистоту. Теперь ты доволен? Говоришь, будет интересно послушать, какую историю он придумает на этот раз. Все, заткнись уже, ты мне надоел!

От занимательной беседы с самим собой Найджела оторвало движение между стогами. Он уже привык настораживаться при любом лишнем шорохе, но в этот раз опасные демоны обошли их стороной. Ромул, первым замечавший ловушки и засады, даже не повел головой в сторону поля.

Найджел боялся выдохнуть. Образы нового мира поистине поражали загадочностью и причудливостью. Один из самых крупных стогов сена пошевелился, а потом поднялся на двух соломенных столбах. Сухопарый гигант потянулся и стал медленно переходить от одной кучи сена к другой, взбивая сухую траву, как пуховую подушку. Иногда, бредя по полю, он неожиданно нагибался и что-то поправлял тут и там.

Видимо, травяной великан привык совершать свои прогулки ранним утром, пока его никто не мог увидеть. Время сенокосов еще не пришло, так что он вольготно разгуливал по полю, словно по цветочному саду. Вдруг полевик, а про него Найджел не раз слышал от мистера Барлоу, заметил повозку, коня и человека. Некоторое время соломенный гигант стоял в растерянности, не зная, что ему делать, а потом неуклюже заспешил к ближайшему стогу и спрятался за ним.

– Можно подумать, что я его не заметил, – широко улыбнувшись, сказал Найджел, поднял руку и помахал незадачливому и скромному духу поля.

Полевик недоверчиво выглянул из-за убежища. Чуждый всему злому, он просто тихо жил на поле, ухаживал за растениями и землей, а еще был не в меру любопытен. Так что, когда он стал наблюдать за человеком и животным, то так и не смог оторвать от них своего соломенного взгляда. Поняв, что ему ничего не угрожало, он выбрался из укрытия, смахнул былинки с плеч и тщательно отряхнулся от налипшей травы. Увидев это, Найджел засмеялся. Потом полевик поднял огромную высушенную лапищу, помахал в ответ и так и стоял, как завороженный, провожая своими большими глазами удалявшийся дилижанс.

– Какое необычное создание. На вид куда страшней, чем я себе их представлял, но, с другой стороны, ведет себя совсем безобидно, – рассуждал мальчик сам с собой. Проводя много времени в одиночестве, он стал много разговаривать вслух. – Интересно, люди могут дружить с духами?

Когда он закончил свои размышления, Ромул ни с того, ни с сего довольно заржал и утвердительно затряс головой.

В это время вдалеке раздалась дружная песня рабочих, бодро шагавших в сторону луга. Полевик любил этих открытых людей, но никогда не показывался им на глаза. Они так слаженно работали, так радовали его веселыми голосами и шутками. А что, если он напугает их своим видом, и они больше никогда не вернутся? Нет, лучше пусть все остается, как есть! Он так и будет незаметно наблюдать за людьми то из огромных тюфяков сена, то из неприметных полевых ромашек, и, конечно, поправлять их несуразные и смешные стога на свой лад. Ну где это видано, такой широкой кучей складывать сухую траву!

Сенокосы давно перестали удивляться странным высоким скирдам. Много лет назад люди догадались, что за полем кто-то тайно приглядывал. Когда они вечером возвращались домой, на лугу, посреди остальных высоких стогов, высился один особо крупный и кособокий. А возле этой несуразной копны, вот неожиданность, яркими цветами распустились голубые незабудки. Он питал особую слабость к этим крохотным, хрупким растениям.

– Ребята, посмотрите, какое чудо: весенние цветы распустились прямо посреди осени! – закричал молодой рабочий остальным косарям. Те, кто постарше, улыбались во все лицо. По дороге в деревню они обязательно расскажут незадачливому простаку о духе-хранителе, которому они всегда оставляли краюху хлеба и кувшин молока на дальнем конце поля.

Холодный ветер, грозивший вскоре принести настоящий ураган, ледяной пощечиной разбудил Найджела. Мальчик осмотрелся – сумерки разлились по небу мрачной теменью. Неужели он заснул прямо на козлах? Что же, необычный сон про покос травы; раньше подобное ему видеть не приходилось. Хотя, когда речь шла о грезах, ручаться он ни о чем не мог.

– Как в пропасть провалился, – пожаловался он Ромулу, на этот раз не обратившему никакого внимания на его слова. – Эй, ты обиделся что ли? За то, что я уснул и не поговорил с тобой?

Конь безучастно фыркнул и кивнул головой.

– Ну ладно! Чего ты?! Ну, прости меня!

Найджел зевнул и даже не подумал прикрыть рот рукой. Не до того ему было, он не мог оторвать глаз от небосвода. Картина, разыгравшаяся там, напоминала предвестие конца света. Угрюмая темно-сизая туча, обагренная кровью несчастного заката, настигала их с западного фронта – от такой просто так не скрыться. Порывистый ветер вырывал из черной громадины маленькие сумасшедшие ураганчики и рассылал их во все стороны, как владыка-погибель отправляет вперед своего непобедимого войска глашатаев-мертвецов.

Великая орда грома и молний в одночасье покорила лучезарные владение государя-солнца. К счастью, продолжения страшной битвы за небосвод и падения света Найджел так и не смог лицезреть. Пришло время смениться караулу.

Мальчик помнил про обещание поговорить с ямщиком о всех опасениях, но когда увидел мистера Барлоу передумал.

– Просто погода совсем не подходит для такого разговора, – подумал Найджел, ни за что не желая признаться себе в нерешительности.

– Слабак! – хмыкнул голос внутри его головы.

– А вдруг все это просто глупые сомнения? – огрызнулся мальчик в мыслях. Он увидел возницу, занявшего свое место, и не на шутку перепугался. – Как отнесется ко мне человек, которого я в лицо назову похитителем? Захочет ли и дальше путешествовать со мной?

Пожелав ямщику доброй ночи, мальчик полез в повозку. Нужно было улучить подходящий момент, когда Эрик меньше всего этого ожидал, и ненароком поинтересоваться о той самой академии или придумать какие-нибудь каверзные вопросы. Если мистер Барлоу попадется в одну из расставленных ловушек, ему придется рассказать про все без утайки.

Приняв такое решение и вполне довольный собой, Найджел отправился отдыхать. Ямщик, так и оставшийся в облике старика после истории со злополучной деревней, уселся поудобней на козлах и задрал голову вверх, осматривая небо. Крупная дождевая капля с неудержимой яростью, словно шершень, вонзилась ему в руку.

– Быть буре, – обратился кучер к Ромулу и с вызовом посмотрел на темневшее с каждой секундой небо.

Проливной дождь, ведший свою кавалькаду рука об руку с громом и молниями, казалось, поглотил весь божий свет. Неудержимый ураган, который мог родиться лишь в самых зловещих уголках империи, окружал их со всех фронтов. Эрик Барлоу походил теперь совсем не на ямщика торговой повозки, а на капитана, направлявшего свою каравеллу в самое сердце шторма. Он выглядел, как никогда довольным.

– Ха-ха, плевать я хотел на этот дождик. Чем меньше любопытных зевак нас увидят – тем лучше! – громко рассуждал он, резко нахлобучив непромокаемый капюшон на лоб. Небо разразилось оглушительным ударом прямо над его головой, словно ураган услышал слова возницы и принял дерзкий вызов. Эрик Барлоу снова посмотрел на тучи, и глаза его были черней самых темных грозовых облаков.

В этот момент Найджел как раз зажигал лампу, но от неожиданного треска и грохота в испуге присел на стул. Поняв, как нелепо это выглядело, он взъерошил волосы и рассмеялся.

– А ты чего уставилась? – с вызовом обратился он к книге, ехидно поглядывавшей на него узорчатой филигранью.

Выдохнув, Найджел подвинулся ближе к столу. Его тело скромно попросило немного отдыха, но мальчик решительно отказался от этого предложения с мыслями «в такую грозу все равно не уснуть» и «днем я уже достаточно подремал». Бедная его голова поняла, что нормального сна ей снова было не видать, расстроилась и потяжелела.

Странные предупреждения о древнем артефакте, рождавшиеся на задворках сознания, страхи – все это отступало, стоило книге попасться ему на глаза. Она манила его, как огромный самоцвет привлекает гнома. Только это был не драгоценный камень, а толстая книга в кожаном переплете, разрисованная стальными узорами и украшенная маленьким золотистым замочком. Этот маленький бессердечный негодник оставался совершенно глух к просьбам и мольбам Найджела. Сколько мальчик ни бился над замком, тот никак не соглашался открыть ему секреты таинственной книги.

Юный исследователь артефактов немного отодвинулся от книги и переставил стул в сторону. То ли в историях мистера Барлоу, то ли в старых рассказах, он слышал, что главный герой мог решить проблему, взглянув на нее с другой стороны или под другим углом.

– Да ну! Как им это, вообще, удается?! Я уже посмотрел на нее со всех сторон, но все равно не понимаю, как открыть! – спустя некоторое время обреченно заявил Найджел.

Громыхнуло три раза подряд. Потоки воды шумно скатывались с крыши повозки под колеса. Раскачиваясь на стуле, мальчик решил заняться невероятно важным и увлекательным делом – одновременно считать до ста и выяснить, сколько ударов грома прогремит за это время.

К сожалению, произвести исчисления ему так и не удалось. Досчитав до шестидесяти он отметил пять сильных ударов и четыре отдаленных. Пока он вслушивался в грозу и внимательно проговаривал про себя цифры, глаза его, не отрываясь, смотрели на книгу, теперь как на простую вещь. Все внимание занимал счет. Проклятье! Он чуть не сбился после сорока пяти.

Резная филигрань. Она-то и заставила его остановиться. До этого мальчик принимал ее за красивую окантовку, но была ли она простым украшением? Найджел принялся изучать стальной рисунок.

– Посмотрим, – тихо прошептал он и провел пальцем по волнистым линиям. Это точно была не сталь и не какой-то другой металл. Да, филигрань напоминала толстую серебряную нить, но железо не бывает теплым и не отзывается на прикосновения людей. Не просите объяснить, для этого в человеческом языке не найдется подходящего слова. Книга просто отзывалась, и все тут.

Серебряная кайма затеплилась синеватым свечением. На кожаной обложке выступили руны того же цвета. Вся колдовская иллюминация переливалась, иногда завитки украшения и символы гасли; вместо них загорались другие части рисунка и новые знаки. Несмотря на важную перемену, мальчик не спешил ликовать из-за рунического представления.

– Замок ведь не открылся. Чему тут радоваться?

Найджел сидел и самым бестолковым образом глядел на чуть светившуюся рунопись. Делал он это достаточно долго, чтобы его суставы онемели и заныли, как избалованные дети. Чего ему было не занимать, так это упорства. К сожалению, с древними языками дело обстояло куда хуже. Руны очень напоминали те, что он видел в книге, и это совсем чуть-чуть затрудняло положение. Будто этого было мало, они еще загорались и гасли.

– И это вряд ли глупая игра света, скорее всего – мудреный шифр, – с кислой миной подытожил языковед-неудачник.

Минуло еще каких-то несколько часов. Теперь изменялся не только мудреный рисунок на обложке. Лицо Найджела тоже стало приобретать разные незамысловатые черты, в основном похожие на те, которые его так удивили в Эрике во время их встречи с двумя рыцарями.

Пришло время признать поражение. Будь то хитрая загадка коварного волшебника или насмешка древнего божества – разгадать обычному человеку ее было не под силу. Запертые двери не откроются без ключа от одного желания, даже если очень долго на них смотреть. Можно, конечно, как следует попросить их открыться, но только если разборчиво и вежливо назвать имя человека, живущего за этой самой дверью. Между прочим, замочная скважина не нос, вставлять туда палец и пытаться его повернуть совершенно бессмысленно. Мальчик это прекрасно понимал, но на всякий случай этот способ он тоже попробовал.

После очередного провала Найджел поднялся на ноги, поскрипывая засиженными коленками, и решил проветриться, а заодно и проведать мистера Барлоу на передовой. Дождь так сильно молотил по стенам повозки, что возницу могло смыть очередным мощным потоком.

– Нет, это нельзя так просто оставить! – осадил он сам себя, вернулся к столу и с усердием прилежного ученика уселся за книгу, словно она была недоделанным домашним заданием.

Правая рука Найджела случайно коснулась раскинувшихся волн мерцавшего украшения. Задумавшись, он стал неосознанно водить пальцами по рисунку. После нескольких безрезультатных минут размышлений мальчик оторвал руку и издал непередаваемый, неповторимый и совершенно нечленораздельный звук. Легкое свечение, которое испускали плавные волны, угасло. Вообще, потухло не только свечение; не было больше ни волн, ни филиграней. Картинка рассыпалась на сотни частей, как разбившаяся вдребезги фарфоровая ваза.

– Ой, – не найдя, чего еще добавить, вымолвил уничтожитель древних рисунков. Он быстро смекнул, что вся история с книгой сулила ему мало хорошего, но даже не представлял, насколько хуже был переплет, в который он мог вот-вот попасть.

Внутри замка сработал механизм, и застежка скользнула в сторону. Чувство вины послушного ребенка, разбившего только что дорогую вещь в гостиной, быстро сменилось азартом сорванца, собирающегося лезть за теми самыми соседскими яблоками.

– Найджел, добро пожаловать в загадочное королевство Аль Манах! – торжественно проговорил он сам себе, жадно схватил книгу за обложку и сразу оторвал руку. Его палец прошила тонкая игла. На крохотной ранке выступила капля крови.

Тернистый путь, глупец,

По дебрям жизни твой окончен.

Удар судьбы смертелен, точен,

Игла та с ядом – ты мертвец.