Победитель получает

ГЛАВА 12. Начало Игры. Раунд первый

Маша открыла глаза. Вокруг было темно, но не так непроницаемо черно, как прежде. Виднелись какие-то неопределённые размытые силуэты, нечто непонятное громоздилось вокруг. Выше было светлее.

Маша подняла голову, попыталась осмотреться, одновременно осторожно шевеля руками и ногами. Ничего не болело, только что-то неудобно впивалось в поясницу. Правая рука по-прежнему сжимала ручки новой сумки, оставалось надеяться, что они не оторвались, как ремешок старой.

В общем, в результате беглого анализа окружающей обстановки, Маша поняла, что сейчас ночь, сама она жива и, кажется, вполне здорова; но находится в совершенно непонятном месте — полулежит на куче неизвестно чего, со всех сторон окружённая такими же, невесть из чего состоящими завалами.

Маша нерешительно пощупала то, что подворачивалось под руку. Вот что-то гладкое, прохладное, со скруглёнными краями; тут же, рядом, нечто слегка шероховатое, изогнутое; а это — упругое, такое… скрипящее под рукой… Нет, ничего не понятно.

Маша медленно приняла вертикальное положение. Больше всего похоже на свалку. Но свалка же должна, мягко говоря, пахнуть, а если называть вещи своими именами, то свалка должна вонять! А здесь ничем не пахнет. Даже если это не бытовой мусор, а отходы производства, всё равно какой-то запах должен быть, пусть химический, но должен. А нет никакого…

Маша наклонилась, пошевелила, поперебирала непонятные, ни о чём ей не говорящие предметы, — ни на что они не были похожи, ничего не напоминали. Опыт и интуиция в одни голос подсказывали только одно: это обломки, осколки, детали, части неизвестных вещей или механизмов, а не целые, так сказать, самодостаточные предметы.

Ещё было ощущение не чистоты даже, а стерильности. С одной стороны, это радовало. Оказаться на настоящей, вонючей и грязной помойке никогда не было Машиной мечтой.

А с другой… во-первых, настораживало, а во-вторых, от этой стерильности веяло противоестественным холодом, словно на всём свете не осталось ничего живого, пусть неприятно пахнущего, грязного, непредсказуемого, но живого.

Глаза потихоньку привыкали к темноте, и Маша различала всё больше деталей — именно деталей, казалось, что во всей округе нет ничего целого. Аккуратно ставя ноги и радуясь, что надела удобные туфли, Маша обошла огромный курган, сложенный из неопознанного, какого-то чужого мусора.

Но надежда на то, что за ним ей удастся увидеть или обнаружить что-нибудь другое, желательно знакомое и понятное, — не оправдалась.

Везде было одно и то же: пирамиды мусора, пологие холмы и развалы мусора, мусорные осыпи, овраги, длинные и извилистые, похожие на русла высохших рек.

Идти было очень тяжело, приходилось следить за каждым шагом и проверять прочность этой противоестественной почвы, прежде чем перенести вес с одной ноги на другую. И вскоре Маша задумалась, стоит ли ей вообще куда-то идти, тратить силы, рисковать подвернуть ногу или попасть под мусорный обвал, если она совершенно не представляет, куда нужно идти, чтобы выбраться отсюда.

Наверное, будет лучше дождаться рассвета.

Маша присмотрела себе местечко, казавшееся безопасным, насколько вообще можно судить о безопасности, неизвестно как оказавшись непонятно где; уложила наиболее крупные и гладкие куски незнакомого материала — вроде бы и не металл, но и на пластмассу не очень похоже, — попробовала сесть.

Было не слишком удобно, и Маша ещё какое-то время продолжала "вить гнездо". Наконец решила, что из имеющегося материала лучше вряд ли получится, и устроилась, подогнув ноги, затихла, рассматривая небо, в котором тоже что-то казалось неправильным.

Ни Луны, ни звёзд не обнаружилось. Облачность? Вероятно. Но странная она — совершенно однородная, слегка светящаяся зеленоватым… Наверное, рядом очень крупный город. Ночные огни мегаполиса вполне способны окрашивать небо заревом, правда, цвет у этого зарева больно сомнительный…

Да уж… Это явно не Москва, — печально подумала Маша. — И куда ж это меня закинуло?..

Она прекрасно помнила и горе-грабителя; и неотвратимо надвигающееся, огромное, истошно ревущее рыло грузовика; и великолепные кульбиты вырвавшегося на волю кубика; и потусторонний голос, объявивший о начале Игры… Так что даже и не пыталась задаваться вопросами почему или как она здесь очутилась.

Гораздо важнее понять, где именно это "здесь" находится, а самое главное — что делать дальше, как выживать в этой чуждой непонятности, как избежать опасностей, которые наверняка её поджидают, — знать бы только — где и какие…

Маша попыталась вспомнить, что говорила об Игре Таисия Петровна или как там её на самом деле зовут… Как можно играть, не зная правил?! Маша вздохнула, силясь сосредоточиться.

"Всего-то и надо — продержаться несколько дней", — вот, пожалуй, единственная, хоть сколько-нибудь информативная фраза из всего, сказанного этой женщиной об условиях Игры, да и та невероятно расплывчатая. Несколько — это сколько?

Если она, Маша, продержится вот здесь несколько дней, не бросая кубик и не начиная следующий раунд, это будет означать выигрыш? Вполне допуская, что на самом деле всё может оказаться иначе, Маша решила пока исходить из этого предположения. Других версий у неё всё равно нет, и слишком мало информации, чтобы пытаться их строить. Значит, к этому надо будет вернуться позже. А пока…

Маша задумчиво смотрела вокруг. Стало немного светлее или она просто привыкла к этому странному холодно-зеленоватому мертвенному сумраку? Даже если больше ничего не произойдёт, уже отчётливо видно первую опасность: отсутствие воды, не говоря уж о еде. Без еды она, допустим, обойдётся, но вода…

Маша попыталась вспомнить, сколько человек может прожить без воды, но потерпела неудачу. "Если бы я жила в пустыне, ну, или рядом с ней, то наверняка знала бы ответ", — подумала она, машинально перебирая куски и обрывки неизвестных материалов. Некоторые из них были почти мягкими, и Маша подгребала их поближе, на тот случай, если ей еще долго придётся здесь "гнездоваться"… или гнездиться? Да какая разница!

Главное, что окружающий "пейзаж",тянувшийся, судя по всему, до самого горизонта, не внушал ни малейших надежд не только на реки, озёра, ручьи, водопровод, но и на самую завалящую лужу. Не то чтобы Маша уже сейчас готова была пить из лужи, но всё вокруг было так безнадёжно сухо, что невольно наводило на размышления…

И лучше уж думать об этом, чем о мерзких "сущностях", которые сейчас, должно быть, наблюдают за ней. Может быть даже ставки делают: как она будет себя вести, как поступит, сколько продержится. Какая отвратительная гадость.

Маша сморщилась, как от зубной боли, но как она ни старалась гнать прочь эти мысли, её разум, помимо воли, завершал логическую цепочку, сигнализируя об опасности.

Она ведёт себя слишком спокойно, чтобы это было хоть сколько-нибудь интересно. Не кричит, не мечется, даже не плачет. Молча обошла ближайшую мусорную кучу, осмотрелась, свила "гнездо", уселась в него и — сидит… Как будто так и надо! Наверняка их терпение скоро лопнет, и тогда ей подкинут что-нибудь новенькое, чтобы расшевелить.

Поблизости раздалось царапание, скребыхание, негромкое, но вполне отчётливое. Маша повернула голову на звук: справа, метрах в трёх-четырёх от неё, мусор шевелился и горбатился, словно кто-то большой ворочался под ним, выбираясь наружу.

Началось… — обречённо подумала Маша. Собственная прозорливость не радовала совершенно.

Она замерла, напружинившись, готовая в случае необходимости быстро вскочить на ноги. Знать бы ещё: может, этот "случай необходимости" уже наступил? Но пока нет уверенности, Маша предпочла затаиться, надеясь, что неподвижность поможет ей слиться с окружающим "пейзажем". Ага, сольёшься с ним, как же… Был бы это действительно пейзаж, тогда другое дело, а тут…

В месте шевеления мусор раскатился в разные стороны и из образовавшегося углубления показалось нечто… в целом — округлое, но состоящее всё из того же мусора!

Ну здравствуй, внеземной разум… — подумала Маша, испытывая одновременно желание рассмеяться и заорать от ужаса.

В результате она так и не издала ни звука и поэтому очень хорошо расслышала, как мусорное нечто (или некто?) фыркнуло, кашлянуло и сдавленно просипело:

— Совсем ополоумела, что ли? Если жить надоело, шкандыбай отсюда! Чеши в город — там тебе обрадуются!

Маша икнула.

— Чего глаза выпучила, кукла безмозглая? Откуда ты вообще тут взялась, протоплазма бестолковая?! — свистящим шёпотом разорялся вытянутый ком мусора.

Да… протоплазмой Машу еще никто не обзывал… От удивления у неё даже страх прошёл, и она поняла, что с ней разговаривает не оживший мусор, а кто-то, определённо похожий на человека, облачённый в невероятный костюм — толстый и весь обклеенный теми самыми деталями, кусками и прочим мелким и крупным крошевом, что в изобилии валялось повсюду.

— Я тебе говорил… говорил или не говорил?! — возмущённо прошипели откуда-то снизу, откуда наполовину выбрался этот… в странной одежде. — Это ловушка… — продолжал второй, пока невидимый Маше "пришелец".

Кажется, в его планы не входило демонстрировать себя. Судя по всему, он хотел убедить своего товарища снова скрыться в неведомых недрах этой грандиозной свалки.

— Ты посмотри на неё! Как она могла здесь оказаться?! А механы, по-твоему, так бы и бросили здесь почти центнер биомассы!

— Какой еще центнер?! — неожиданно даже для себя самой возмутилась Маша. — Я и шестьдесят пять кило не вешу!

— О! Проснулась! — радостно констатировал первый — тот, что наполовину торчал на поверхности. — А ну быстро лезь сюда, если твои шестьдесят пять кило тебе хоть немного дороги!

— Совсем ты ума лишился… — запричитали снизу. — Хочешь всех нас погубить из-за этой… этой… — пока он подбирал для Маши достойное определение, она встала и отступила на несколько шагов.

— Никуда я не полезу, — не вполне уверенно отозвалась Маша.

Всё-таки странная парочка не так уж сильно её пугала, а вот от слова "механы" и упоминания биомассы по спине пробежала противная дрожь.

— Слышал? — обрадовались внизу. — Не полезет она! Это ловушка — точняк! Ловушка, чтоб мне ожелезиться! — существо в странном костюме конвульсивно задёргалось — приятель явно пытался стащить его вниз, но пока он не поддавался.

— Быстро иди сюда, дурищща! Как тебя до сих пор не обнаружили, понять не могу!

— Куда тебе, идиоту! — задушенно прохрипели снизу, удваивая усилия. — Нашёл кого пожалеть! Она с ними заодно! Или она вообще… конструктор…

— Да ну… — неуверенно, со страхом в голосе, протянул верхний. — Не похоже вроде…

— А много ты их видел?! — возмутились снизу.

— Их не бывает! — нашёлся верхний.

— Ага! — снизу дёрнули особенно сильно. — А из-за тебя, кретина, и нас не будет! Голову-то свою безмозглую подними!

— Механы… — ахнуло существо в диком костюме и мгновенно скрылось под поверхностью, только мусор шурхнул — и всё затихло, будто и не было ничего.

Маша подняла голову, присмотрелась. В посветлевшем, но по-прежнему светящемся нездоровой зеленью небе кружило нечто, больше всего похожее на летающую тарелку.