ГЛАВА 13. Механы

Маша села, не обращая внимания на неудобную неровную поверхность, и обхватила себя руками, прижав к груди сумку. Ей вдруг стало холодно. Холодно и страшно.

Захотелось зарыться в этот мусор, обсыпаться им, слиться со свалкой, которая оказалась не такой уж пустой и мёртвой, а главное — не такой уж безразличной.

Теперь, когда шанс был упущен, Маша верила, что тот человек в костюме из мусора действительно хотел ей помочь. И его одеяние уже не казалось Маше ни диким, ни странным. Сейчас она и сама не отказалась бы от такого костюмчика — в нём можно идеально замаскироваться, а так…

Маша съёжилась, замерла, даже смотреть вверх не решалась, но всё равно, несмотря на тишину, на неподвижность стерильного, ничем не пахнущего воздуха, всей кожей ощущала, как кружит "тарелка", как рыщет в поисках любой неправильности, нарушающей законы неживого холодного, разбитого на чисти, раздробленного мира.

Ей, такой живой, тёплой и целой, здесь не спрятаться. Она и не глядя знала, что её обнаружили, что зловещая "тарелка" сужает над ней круги, снижается, опускается совсем рядом. Внутренний таймер исправно отсчитывал секунды, необходимые на каждое из этих действий, и когда он подсказал Маше, что именно в этот миг фантастическое транспортное средство открывает своё нутро, выпуская неведомых механов, она подняла голову.

И не отвела взгляда, не закричала, не попыталась убежать, пока два матово блестящих существа приближались к ней — неторопливо и неотвратимо. Они не были похожи на угловатых киборгов или роботов с их бесчисленными сочленениями и рваными механическими движениями.

Это было… как оживший жидкий металл — они не шли, а перетекали из одного положения в другое, и общая антропоморфность полуразмытых очертаний лишь подчёркивала их чуждость.

Лиц не было, а округлые выпуклости, находящиеся там, где у человека должна быть голова, имели зеркальную поверхность и просто-напросто отражали всё окружающее. Маша почему-то сразу решила, что это своего рода видео-камеры с круговым обзором.

Она встала, глядя на своё двойное отражение — отчётливое, хоть макияж поправляй, — усмехнулась невесело, кажется даже шагнула навстречу, слишком томительным было ожидание неизвестного.

Один из двоих приблизившихся к Маше существ ткнул ей в руку чем-то, что по аналогии с человеческим телом можно было бы назвать пальцем, но ни сознание, ни подсознание, проявляя редкостную солидарность, не желали проводить такие аналогии.

Для Маши это был щуп, прибор, устройство неизвестного назначения, что угодно, но только не палец. И сама равнодушная бесцеремонность этого движения говорила ей о многом.

Прикосновение холодной гладкой поверхности не было болезненным, и Маша уверенно расценила его как изучающее. Один механ (Маша для себя решила называть их так же, как и тайные обитатели помойки) издал серию пищащих звуков; другой отозвался похожим набором попискиваний разной высоты и продолжительности.

Несколько секунд после этого стояла тишина. Маше показалось, что механы в замешательстве, а может быть передают информацию на базу и ждут распоряжений.

Наконец один из них обхватил Машину руку, а другой снова ткнул "пальцем", но на этот раз — в лоб. Она инстинктивно дёрнулась, но, разумеется, это ничего не дало и уклониться от прикосновения к голове холодящего металла не вышло.

И снова несколько секунд затишья, а затем неживой и слишком уж мелодичный голос, никак не вязавшийся с мощным безликим телом, задал вопрос:

— Ты сбежала из инкубатора?

— Нет, — твёрдо ответила Маша, — Я ниоткуда не сбегала, — она попыталась вытащить руку из стального захвата, но её держали крепко, правда — не травмируя и не причиняя боли.

— Ты сбежала из лаборатории? — ласково-женственный голос вмещал такое количество фальшивой заботы и нежности, что Машу затошнило, словно она объелась сладкого.

— Я уже сказала, — ответила она ровно. — Я ниоткуда не сбегала. Я никогда не была ни в лаборатории, ни в инкубаторе.

— Это не может быть правдой. Новая биомасса выращивается только в инкубаторе, — так же приторно-ласково ответили ей. — Этого ты можешь и не помнить, но если тебя не оставили в инкубаторе, то должны были отправить в лабораторию или на ферму.

Тут уж Машу затошнило всерьёз. Они что — выращивают людей как свиней? Но ведь этим… механам явно не нужно мясо. Скорее уж можно представить, что они пьют ртуть и закусывают свинцом. И подопытные животные им ни к чему. Они же не могут болеть человеческими болезнями и наоборот. Тогда — зачем?!

Инкубатор, ферма, лаборатория — всё это звучало настолько жутко… Маша и представить себе не могла, что эти слова могут вмещать в себя столько ужаса, если рядом с ними поставить безличное — "биомасса", обращённое к тебе самой или тебе подобным.

Но страшнее всего было от слова "лаборатория",и Маша нисколько не удивилась, услышав заботливое:

— Тебе не о чем беспокоиться. Мы доставим тебя в лабораторию. Там ты будешь в безопасности. Только сначала скажи: ты видела здесь кого-нибудь?

— Нет, — быстро ответила Маша.

Наверное, слишком быстро, но скорее всего дело было даже не в этом. Она и сама почувствовала, как её и без того учащённый пульс сорвался в лихорадочный галоп.

— Ты лжёшь, — всё так же ласково констатировал механ, обхвативший её запястье толстым, плотно прилегающим браслетом, выраставшим прямо из того, что у человека именовалось бы рукой.

— Ты видела здесь био-объекты? — произнёс механ полувопросительно.

Похоже, он рассчитывал не столько на её вербальный ответ, сколько на непроизвольную реакцию тела. Маша постаралась взять себя в руки и собраться с мыслями. Упорное отрицание ничего не даст, надо попробовать уйти от прямых ответов.

— Я не помню, — сказала Маша спокойно. — Я ничего не помню. Не знаю, как я здесь оказалась, — она обрадовалась, нащупав эту возможность — говорить правду, но не ту, что поможет механам поймать…

Нет! Даже думать об этом нельзя. Вдруг они и мысли читают… кто их знает…

— Я не помню — ни инкубатора, ни лаборатории, ни фермы. Я не знаю, где нахожусь, — и ведь всё правда! — злорадно подумала Маша. Что бы ещё такого правдивого сказать…

— Я была там, где много био-объектов. Очень много! Они живут в своих домах и ходят куда хотят. Они сами заботятся о себе.

— Это не может быть правдой, — прозвенел мелодично-металлический голос, но уверенности в нём явно не доставало.

И он не обвинил её во лжи! Ей удалось таки привести механов в замешательство! Но, к сожалению, длилось оно недолго.

— Ты расскажешь об этом в лаборатории, — ласково пообещали ей, словно именно это являлось заветным Машиным желанием.

Механ, к которому она была пристёгнута, направился к "тарелке",и Маше поневоле пришлось последовать за ним. Второй же удлинил одну из своих "рук", образовав на конце нечто вроде металлоискателя, и начал быстро перемещаться, описывая расширяющиеся круги вокруг того места, где они обнаружили Машу.

Один или два раза он замирал на пару секунд, и сердце ковыляющей по мусору Маши замирало вместе с ним, но затем движение возобновлялось. Механы обменялись сериями пищащих звуков, в которых Маше почудилось разочарование, и вместе с ней загрузились в "тарелку".

Окружающие чудеса техники не слишком занимали пленницу — нечто подобное она видела в фантастических фильмах — металл, пластик, сенсорные панели, индикаторы и прочие приборы неизвестного назначения.

Маша надеялась увидеть что-нибудь в окно (или это должно называться иллюминатором?) но на стенах "тарелки" высвечивались лишь непонятные символы, графики и еще невесть что, не поддающееся определению.

Может, пора уже признать своё поражение и сделать следующий ход? Продержаться несколько дней она точно не сможет. За несколько дней её в этой их лаборатории на атомы разберут. Однако Маша решила не торопиться и постараться узнать как можно больше. Возможно, эти знания пригодятся ей в дальнейшем, а если и нет… Она хотела понять, что здесь происходит и где это "здесь" находится: на другой планете? в другом времени? в параллельном мире? или, может быть, в её одурманенном разуме?..

Путешествие длилось всего несколько минут, затем стена "тарелки" плавно уплыла в сторону, механы вышли. Один из них, по-прежнему удерживающий Машину руку в стальном захвате, вытянул её вслед за собой. Она старалась двигаться как можно медленнее, чтобы успеть осмотреться.

Над головой простиралось всё то же неестественное небо. Ещё немного посветлевшее, оно было словно лишено глубины и выглядело низким, давящим. Может это вообще какой-нибудь купол, — подумала Маша и вверх больше не смотрела.

Здесь и без того было на что посмотреть — надо пользоваться моментом! По-видимому, они оказались на крыше какого-то здания. Ещё три "тарелки" стояли в ряд, а чуть поодаль располагалось сооружение, похожее на большой стакан, и именно к нему направлялись механы, увлекая за собой Машу.

Далеко, на горизонте, виднелось нечто, напоминавшее неровные острые зубы гигантского частокола, они словно впивались в низкое небо, чуть ли не протыкали его. И если раньше слово "небоскрёб" казалось Маше излишне… самонадеянным, то глядя на эти жадные зубья, вонзающиеся в больное брюхо неба, она подумала, что назвала бы их небогрызами.

Возможно, это город? Маша вытянула шею, пытаясь увидеть хоть что-то за пределами плоской крыши. Стакан, позже подтвердивший её предположения и оказавшийся лифтом, находился достаточно близко к краю, и прежде чем Машу затянули внутрь, она успела увидеть вытянутые приземистые строения, вернее — их крыши — унылые прямоугольники, расставленные как по линейке, ровные полосы дорожек, высокие глухие ограды.

Всё было таким ровным и правильным, идеально распланированным, безжизненным… Положение не спасала даже зелень. Деревья стояли вдоль дорожек прямыми линиями, как солдаты в строю, подобранные по росту, одинаково подстриженные. Казалось, что они боятся шелохнуться, чтобы не получить взыскание.

Газоны — правильные круги и квадраты, и Маша могла бы поручиться, что все травинки на них абсолютно одинаковые с точностью до миллиметра… как минимум.

Что-то еще насторожило её, и когда за ней и механами с едва слышным шорохом сомкнулись двери лифта, Маша поняла — что. Не было видно ни одного человека или животного, или… хоть кого-нибудь! Вообще никого, словно вымерли все. И было тихо. Настолько глухо и мертвенно тихо, что хотелось кричать…

Загрузка...