Под тенью маски (СИ)

27 Побег

Одновременно я услышала вскрик Нинель за спиной и возмущенно-удивленное ругательство бородача. Потом нас откинуло взрывной волной, практически друг на друга, обсыпало бетонной крошкой и мелкими острыми камнями. Кашель душил, но я, осознав, что разрушилась только одна перегородка и часть потолка, соскочила с пола и подала руку Нинель. Хозяин лавки, несмотря на свой вес, легко поднялся сам и, оценив разрушение, присвистнул.

— Девочки, мы так не договаривались!

— Мы тоже так не договаривались, — рявкнула Нинель. — Кому ты проболтался, старый черт? Люденик, ты мне обещал!

— Нинель, обижаешь! — поморщился бородач, недовольный тем, что озвучили его имя. — Я и нос на улицу не кажу, ждал вас один. Нет, это вы сами за собой хвост притащили! С кем общались, на того и шишки валите!

Мне до их перебранки было как до гнилой черешни, и перехватив сверток и зажав его под мышкой, я шепотом произнесла:

— У меня в свертке вибрирует перо, как ненормальное. Я даже через ткань чувствую! Надеюсь, тут есть еще один выход?

Бородач поморщился и кивнул. Коридор, ведущий к лестнице, был наглухо завален обрушившейся стеной. Путь назад был отрезан. Шаги где-то на первом этаже заставили нас пошевелиться. Мужчина кинулся к стенду с кинжалами, выдернул из ножен самый яркий образец, и тотчас же огромное деревянное полотно отъехало в сторону. Следом за хозяином мы протиснулись в узкий проход. Я шла посредине, за мной Нинель. Через несколько секунд проход закрылся, и мы оказались в кромешной тьме. Но не успела я спросить бородача о том, куда идти дальше, и есть ли у него магический фонарик, как услышала отдающийся эхом голос никого иного, как сумеречного дьявола.

"Они должны быть где-то здесь, ищите!"

От ужаса я почувствовала, как холод пробежался по спине и, отчаянно дернувшись, подалась вперед. Но бородач взмахнул рукой, приказав вести себя тише — нас от ищеек и полицаев, которые в этот момент отчаянно рвались внутрь разрушенного здания, отделяла лишь тонкая перегородка.

Едва касаясь пола ступнями, Люденик шел вперед, придерживая свое огромное пузо двумя руками. Впереди была только кромешная темнота, и куда он пер, я понятия не имела, но старалась не отставать и ориентировалась на слух. К тому же грела мысль, что рядом со мной тётушка. Хоть мы и знакомы совсем недавно, но ей я доверяла больше, чем бородачу.

Идти пришлось совсем недолго. Уже через пару минут Люденик остановился и, пошарив по стене, открыл еще один проход, скрытый за полусгнившей деревянной дверью. Затхлый теплый воздух встретил нас с распростертыми объятиями. Нинель откашлялась и где-то за моей спиной бранно ругалась, но шепотом. Бородач издал радостный возглас и объяснил:

— Даже не думал, что эта старая развалина откроется! Но сегодня, видимо, удача на вашей стороне, девочки!

— Где мы? — спросила я, осматриваясь.

— Это старые городские подвалы, здесь раньше устанавливались насосы для откачки дождевых и талых вод. Но теперь система водоотведения изменилась, насосов и в помине нет, а подземные ходы остались.

Лабиринт коридоров, несмотря на сырость и отсутствие освещения, все еще находился в хорошем состоянии, так что за время всего пути мы не встретили ни завалов, ни затопленных коридоров.

По моим расчетам день уже перевалил за середину, когда мы наконец-то выбрались на поверхность. Но, как оказалось, вовсе не в городе, а за его пределами, в рабочей зоне грузового порта, где один из рукавов подземелья выходил к огромному складу с оборудованием для ремонта.

Несколько рабочих, перемазанных и уставших, с удивлением уставились на нас. Долговязый и хмурый, в слишком чистой робе, схватил какую-то железяку с пола и грозно выступил вперед. Понятно ежу, нас тут совсем не ждали…

Но бородач ловко выудил из кармана своих широких штанин несколько блестящих монет и, подкинув их в воздухе, протянул самому главному. Мужик, цепким понятливым взглядом окинул нашу троицу, протянул руку за взяткой и, ощутив приятную тяжесть монет, благодарно кивнул. В тот же миг он и все другие работяги дружно отвернулись и принялись за работу, словно нас здесь и не было.

Я облегченно вздохнула. Разборок с пугливым простым людом не хотелось, а привлекать внимание полицаев тем более.

Люденик вывел нас наружу и, жестом показав следовать за ним, повел между покосившихся ветхих сараев.

Подошвы стоп просто гудели — мы прошли несколько десятков километров. В женских туфельках с тонкой подошвой это было еще то испытание. Нинель тихо постанывала. Если я каждый день, находясь в заточении в замке, изнуряла себя тяжелыми упражнениями, чтобы быть в отличной физической форме, то тетушка Медичи уже давно бросила себя истязать. Нет, конечно она не расплылась, как плюшка, и в ней еще чувствовалась сила. Но возраст, возможно, брал свое.

Практически на самой окраине, где уже кромка воды подступала к почерневшим от времени огромным валунам-волнорезам, мы остановились. Бородач указал нам на стоящую неподалеку беседку, неизвестно как тут сохранившуюся. Она стояла на сваях, как на куриных ножках и потому вода во время приливов не погубила ее.

В беседке все мы со стоном и дальнейшим многозначительным молчанием рухнули на широкие скамейки. Хотелось отдохнуть и подумать.

— Предлагаю вам остаться здесь, хочу сходить за подмогой, — первым заговорил Бородач. — У меня здесь есть пара знакомых ребят, они принесут вам воды и еды, а я пока раздобуду другую одежду. Как немного стемнеет, можно будет нанять дешевенький экипаж и отвезти вас поближе к дому.

— Люденик, я даже не знаю, смогу ли я попасть в дом, и безопасно ли сейчас там, — устало пожаловалась другу Нинель.

— Охота за девочкой, я так понимаю? — он кивнул в мою сторону.

— За ней, конечно. Кому я, старуха, нужна?

— Ну, Нинелечка, ты еще ого-го! — приосанился толстяк, смешно задирая свое лохматое заросшее лицо и втягивая пузо.

— Спасибо, дорогой. Прости, что я подумала о тебе плохое, — заворковала Медичи, моментально покраснев, как девица на выданье. Меня-то не обмануть — я этот прием с задержкой дыхания сама использую часто, а вот бородач от удовольствия крякнул. — Ты не мог бы еще разведать, как там обстановка? Наблюдают ли за домом? И ведь ты все равно поедешь к своей мастерской, посмотреть?

Люденик расстроенно вздохнул:

— Эх, сейчас ведь все растащат, за то, что без лицензии работал, еще и оштрафовать могут.

— Люденичек, ты же знаешь, я всегда тебе помогу, да и с господином Дуримэ, нашим градоначальником, всегда можно договориться! Сколько ты еще будешь сидеть в подполье? Давно бы занялся оформлением, и зарабатывал бы больше!

— С нашими законами только на дешевеньких столовых ножах и вилках можно зарабатывать, потому что ломаются постоянно, — недовольно буркнул Люденик. — Ладно, засвечусь. Узнаю, что к чему, да и скажу не было меня там внутри. Раз меня не было, то и вас не должно было быть. Ждите, в общем, я пошел. Ребята с едой и водой скоро подоспеют, они тут недалеко. И ничего не бойтесь, не обидят.

Нинель довольно улыбнулась, бородач низко поклонился и был таков. Как только его лысая макушка скрылась за крайним покосившимся сараем, я поджала под себя ноги, поежилась от прохладного ветра, и хмуро уставившись на неспокойное, как и моя душа, море, произнесла:

— Видимо, я совсем не годна для этой работы, потому что хвоста за нами я не заметила.

— Не переживай, — ответила Нинель, — я тоже не видела, чтобы нас вели. Раз не вели, значит, ждали. А раз ждали, значит информация о тебе течет широкой рекой, и на это повлиять мы не можем. В любом случае, скоро все прояснится. Ты сильно голодна? — участливо спросила тетушка, включая роль заботливой родственницы.

— Нет, — ответила я. — Просто хочется спать.

А еще убить одного дьявола, и найти того, кто мне тут карты все путает. А еще снять, наконец-то, с лица пересохший и тянущий слой маски. Он посерел, шелушился и мало чем отличался теперь от грязи. Но если оценивать мой вид в целом, то я вся сейчас выглядела, как золушка после чистки горшков. Поэтому я откинула брезгливость прочь, прикрыла глаза и, притворившись что дремлю, стала слушать крики обеспокоенных чаек, летающих поблизости.