Под удельною властью

XIX

Задумчиво сидел Андрей в своих покоях, когда Марина, все еще остававшаяся в мужской одежде и считавшаяся княжим отроком, вошла к князю и доложила о посольстве из Новгорода.

Князь чуть заметно улыбнулся.

— Одумались, прислали звать меня княжить над ними!

— Прикажешь звать сюда их, княже? — спросила Марина.

— Пожди! — коротко приказал князь и стал раздумывать, что ему сказать послам. «Аль зятя, может быть, просить у меня станут, чтобы его на новгородский стол поставил?» — думал он.

— Зови сюда послов!..

В княжьи покои вошли новгородцы. Тут были бояре, богатые торговые гости; духовенство отсутствовало. Низко поклонившись князю, они стали просить его послать на княжение в Новгород сына.

Андрей отлично понимал, что исполнять желание новгородцев — это значит давать им повод считать себя самостоятельными.

— Спасибо, други, за честь! Но памятно еще мне, как вы прогнали брата моего Мстислава… И с сыном вы моим поступите, наверно, так же!

— Клянемся в верности мы сыну твоему!

— Отлично клятвы все я ваши знаю… Сегодня мил один вам, а завтра день — другой…

— Послушай, княже! Поверь словам ты нашим… Мы крест святой готовы целовать!

— Коль так, — смягчаясь, заметил Андрей, — заместо сына я дам на стол вам племянника Мстислава.

— Как ты поволишь, княже! Его мы лаской встретим, и Новгород Великий ему на верность поцелует крест…

— Так помните свое вы обещанье! Коль от него отступите, пойду на вас войною…

— Верь нам, надежа-князь! Мы слова не нарушим! — ответили дружно новгородцы.

В тот же вечер, отпировав по случаю избрания нового князя, новгородцы вместе с ним вернулись домой, оставив Андрея довольного тем, что посадил в Новгороде князя «на всей своей воле». Ему было все равно, кто бы там ни княжил, лишь бы это был его ставленник, и чтобы таким образом у новгородцев вошло в обычай получать себе властелина от суздальского князя.

Не надолго пришлось успокоиться Андрею, снова заволновался Осударь Великий Новгород.

Причиною этого волнения был сам князь суздальский.

Поладил он с прежним врагом своим Ростиславом, князем киевским. Он, узнавший силу Андрея, стал угождать ему во всем, а Андрей, в угоду ему, велел новгородцам снова взять себе на княжение сына Ростислава, Святослава.

Укорили новгородцы суздальского князя:

— Мы слово держим и обещанье, на которое крест целовали, исполняем. А ты свое забыл, — внушительно произнес посадник Захарий.

Не понравилось Андрею замечание.

— Не мне тебя слушать, Захарий! Не изменил я свое слово, а такова моя княжая воля… Для вас она закон…

Затаили вольные новгородцы обиду, взяли себе изгнанного князя, но не прошло и двух лет, как снова прогнали Святослава и послали к новому киевскому князю Мстиславу Изяславичу просить у него сына на княжение.

Страшно разгневался князь суздальский, узнав о своевольном поступке новгородцев, и решительно потребовал от них, чтобы они вновь приняли изгнанного Святослава.

— Не будет вам иного князя против этого!

И послал к Новгороду свое войско.