Последствия ссоры скоро сказались. Через два дня после разговора со Святославом ушел от союзной рати Ярослав и передался Ростиславичам.
— Дадим мы тебе Киев! — обещал ему Рюрик. — Иди только вместе с нами!
Обещание это подстрекнуло Ярослава, и он, соединившись с Рюриком, двинулся на союзных князей.
Давно уже роптали союзники, не привыкшие долго вести осаду. Они не имели ни поводов, ни охоты вести долгую и упорную войну.
Первыми выказали свое недовольство смоляне.
— Какое нам дело до Киева и до суздальского князя! Нам впору от литовцев обороняться…
Охладели к общему делу и переменчивые новгородцы.
— Стоим мы здесь под Вышгородом без дела, у нас в Новгороде и своего дела довольно! Когда бы не князь наш Юрий, ушли бы мы сейчас же обратно!
Фока и Василько старались их образумить, уговаривали их, но беспокойные новгородцы плохо их слушали.
Недовольство все усиливалось.
Полочане и другие ясно видели также причину, приведшую их князей к Вышгороду и Киеву.
— Что нам за дело до киевского стола! Пусть они спорят промеж собою, а мы пойдем домой! — говорили рязанцы.
Не было мира и между князьями. Каждый из них тяготился своим участием в походе.
Боярин Жидиславич и Юрий с каждым днем замечали, как убывали их силы.
— Надо будет поспешить с осадой Вышгорода, — посоветовал Жидиславич, — а то вся наша рать ослабеет.
На другой день была назначена новая осада; Мстислав отчаянно сопротивлялся, и полки союзной рати отступили ни с чем.
Прибытие к Мстиславу свежих перешедших к нему волынских дружинников подействовало на осаждавших самым удручающим образом.
— Что теперь делать? — понурив голову, спрашивал Борис Жидиславич Юрия. — Коль не пойдут на врага наши новгородцы, с Вышгородом нам не справиться!
— Созовем совет! — предложил Юрий. Князья сошлись в ставку князя новгородского.
— Чего надумаете, князья, так и поступим! — сказал он.
Долго совещались они между собою, но взаимная вражда мешала им.
— Я не я буду, — говорил Святослав Всеволодович, — коль Ярослава не посрамлю!
Общее дело разбилось на мелочи, отсутствие Андрея сказывалось, как никогда, все думали только о себе, единство отсутствовало.
— Спешите, князья! — советовал один из них. — Коль Давиду удастся уговорить галичан прийти к нему на помощь, тогда трудно будет с ними справиться!
— Да и волынцы, отступив от нас, много повредили делу! — заметил другой.
— Чего ж тут медлить?! — проговорил третий. — Ударим на них!
К последнему мнению присоединились все князья. Было решено в ту же ночь сделать нападение на город. Глухою ночью приготовились полки союзной рати к штурму. Чтобы никто не знал о предстоящем нападении, костры в стане были ярко зажжены, а сама дружина тихо подползла к палисадам города.
Не таков был князь Мстислав, чтобы его можно было обмануть, он зорко следил за врагами, и едва союзные дружины приблизились к стенам, как он сам вышел им навстречу и дал геройский отпор.
Не ожидала последнего дружина Андрея и дрогнула. Несмотря на то что у Мстислава было гораздо меньше дружины, чем у союзников, те бросились бежать обратно в стан. Дружинники Мстислава погнались за ними, овладели обозом и захватили много пленных.
Всеобщее ликование было и в Киеве.
Победа эта над двадцатью князьями и силами стольких земель прославила Мстислава Ростиславича между своими современниками и дала название Храброго.