XLIX

Князь суздальский еще больше принялся украшать Владимир. Возводил новые храмы, монастыри и даже первый на Руси сделал попытку устроить богадельню для престарелых дружинников.

По утрам он чинил суд у себя на крыльце, при чем челобитчики излагали перед ним свою просьбу. Князь допрашивал истца и ответчика с их свидетелями (послухами), а затем, разобрав дело, он, стараясь быть справедливым, приказывал дьякам дать правой стороне грамоту.

В новом городе Владимире он учредил особое управление, которое было поручено тысяцкому, такой же распорядок был и в Боголюбове.

— Эх, горе какое, — говорил он, — кого бы мне тысяцким поставить? Просто и ума не приложу… Не знаешь ли ты? — обратился он к старому Михно.

— Из своих старых дружинников бери, княже: все вернее…

— А и впрямь ты говоришь! А только кого?!

— Взял бы ты Фоку аль Василько: испытанные люди будут…

— Нет, Фоку мне нельзя взять из Новгорода: он мне там при сыне нужен…

— Тогда Василько…

— Да, он к разу придется!.. Жена его, Марина, изографное искусство хорошо знает, писать иконы будет. В Боголюбове для нее не мало работы найдется.

— Так спосылать за ними?

— Пошли! Да, вспомнил… Пусть с ними и Мирон сюда вернется: он тоже нужен… Придел задумал я в храме пристроить, так много новых икон писать придется… А при нем и Марине работать сподручнее будет: он ведь ее и учил изографному искусству.

Но посылать за Василько не пришлось. В тот же день под вечер он прискакал во Владимир с тайным известием от молодого князя.

— Легок на помине, молодец! — приветливо встретил князь дружинника. — А мы тут за тобою посыл делать хотели…

Василько низко поклонился князю.

— Сказывай, какие вести привез?..

Юрий сообщил отцу о происках Ростиславичей в Новгороде, не имевших никакого успеха у новгородцев.

— Ишь, хитрые лисицы! — недовольно проговорил Андрей. — А сами сюда послов засылают, помощи просят… Пускай пождут ее!..

— Ты был прав, — продолжал он, обращаясь к Михно, — когда советовал уклониться от прямого ответа! А я чуть было не помог им…

Старый мечник уверенно посмотрел на князя.

— Ну, молодец, — продолжал князь, — довольно тебе в Новгороде сидеть! Задумал я взять тебя обратно.

— Как поволишь, княже! Из приказа твоего выходить не смею…

— Поди-ка, думаешь, — усмехнулся Андрей, — без жены здесь будешь?! Нет, пусть и она сюда приезжает, да и старого Мирона захватит! — и князь рассказал просиявшему от последних слов дружиннику о своем намерении сделать его тысяцким.

На другой день Василько отправился в Новгород, чтобы возвратиться сюда вместе с Мариной и Мироном.

Назначение дружинника тысяцким обидело многих приближенных князя, в особенности считал себя обиженным зять Кучковичей, Петр Курков: он ожидал, что будет назначен на это место.

— Кого назначил-то?! — злобно говорил он. — Без роду без племени…

— Любимый дружинник его! — отозвался Семен Кучкович.

— Негоже так поступать! Кажись, и я не меньше его служу?

— Должно быть, хуже служишь! — посмеялся над ним тесть.

Курков злобно повел глазами.

— Эх, кабы мог я все высказать князю!..

— А что? — пытливо спросил его Семен.

— Да, много есть чего пересказать…

Кучкович близко наклонился к зятю и шепотом сказал:

— Коль хочешь, приходи сегодня вечером ко мне! Мы что-нибудь и надумаем.

Изумленно взглянул на него Петр.

— Что ж? Ладно, я, приду…

— Но только помни! Никому ни полслова!

Неприязнь между приближенными князя все росла и росла, недовольных им было немало. В то время как Василько ехал в Новгород, Кучковичи и другие недовольные совещались, как убить нового тысяцкого. Ожидали только его возвращения.

Загрузка...