Подарить жизнь

Глава 6 Из плена в плен

Лекарь

Всадник, не торопясь, проехал мимо. Двигался осторожно, но головой так и вертел. На повороте замер, готовясь к неожиданности. Казалось бы, чего опасаться такого, как я? Пришлось старательно вжаться в землю и перестать дышать. Постарался смотреть в сторону. Опытные воины хорошо чувствуют чужой недобрый взгляд. А этот, судя по повадкам, успел послужить. Уж больно профессионально обращается с оружием. И пистоль за поясом. А это крайне дорогое удовольствие, и пользоваться надо уметь.

Молодец. Предусмотрительный и верный. Вопреки прямому приказу решил обеспечить безопасность старейшины. Любопытно, будь приказ реальным, а не внушенным, насколько далеко простиралась бы кара за непослушание? Плети уж наверняка получил бы. И все одно – крадется сзади. Правильно я решил проверить. Оставлять за спиной подозрительного охранника слишком опасно.

Одним движением поднялся и метнул топор в спину. Гораздо лучше подошли бы короткое копье или самострел, да вот забыли мне подготовить необходимое. Сбросили с первой попавшейся телеги награбленное, а оружие вручить не догадались. Хорошо, что я предусмотрительно дал команду старейшине прихватить топор для рубки сучьев. Не сидеть же ночью без костра.

Тут неважно, что именно в руке, главное уметь пользоваться. Убить можно чем угодно, хоть черенком ложки, загнав ее в глаз. Учили меня когда-то всерьез метать любой предмет в цель, но давно не тренировался всерьез. Ножом и сейчас муху прикончу, а вот топор давненько в руках не держал. Запустил я это дело, понадеявшись на транс и слишком спокойно прожив последние годы. К сожалению, вход в боевое состояние требует времени для подготовки. Не всегда это легко и просто.

В последнее мгновенье Картир что-то почуял и начал поворачиваться, схватившись за палаш. Силен мужик, хвала всем стихиям, не пришлось всерьез с ним драться. Наверняка уделал бы меня и не вспотел. Ну да вызывать на честный поединок я и не пытался. Подло ударил в спину, пусть при встрече жалуется Солнцу на несправедливость. Я-то не обученный воин. Так, нахватался по верхам. У меня другая профессия. Вот когда подобные типы аппендикс вырежут, не угробив пациента, я с ними на скальпелях с удовольствием помахаюсь. А на мечах – это к кому-нибудь другому. К благородному.

Поздно телохранитель среагировал. Да ему же хуже. Один удар – и он уже был бы у ног взвешивающего прегрешения Солнца. А так лезвие вошло в бок. Картир завалился вперед, медленно соскальзывая со спины нервно шарахнувшегося коня. Я в два прыжка очутился на дороге и поспешно схватил повод. Не церемонясь, рванул умирающего из седла. Опасаться не имеет смысла. Вон как кровь идет изо рта, и цвет соответствующий. Легкое удачно пробил, долго не протянет. Но затягивать мучения не стал, добил ударом в сердце.

Быстро обшарил тело на предмет ценностей. Палаш не для меня, тяжелый. Продать его сложно. Дорогой, да и приметный. Надписи, рукоять разукрашенная, с позолотой. Такие обычно встречаются у офицеров. Для простого народа сойдет и обычная сабля, без излишеств. Наверняка вся округа знает, чье оружие.

Кинжал. Ух ты! Сталь непростая, и клеймо Боргата. Естественно, не лично его работы, по деталям изображения сразу видно – из мастерской, но вещь редкая и ценная. Пригодится. Это можно и на пояс повесить. Нож нормальное дело, никто не удивится, а отделка простая. Боргат этим и славился – не украшения, а сам клинок ценен.

Пистоль тоже выбрасывать жалко. Прибрал вместе с порохом и пулями. И копье сойдет. Обрезать слегка древко – в самый раз будет. Немного черствого хлеба, два куска вяленого мяса, луковица в сумке. А денег нет. Медяшек – и тех не нашлось. Жаль. Мои капиталы пропали, а жить на что-то надо.

Поднялся и потянул коня за повод. Извини, приятель, хозяин у тебя сменился. Недосуг мне было выяснять, каково твое честное имя. Отныне будешь именоваться Серым. До ближайшего, желающего приобрести. Нам, лекарям, выделяться нельзя. На гордых породистых жеребцах скачут богатые и гордые.

Догнал я телегу достаточно быстро. Бенила не особо нахлестывала запряженную кобылу, регулярно оглядывалась назад. А уж противный скрип колес слышался за сотни метров. Паршивый был хозяин, совсем за собственностью не следил и колеса не смазывал.

Старейшина очень медленно повернулся на стук копыт и посмотрел на меня мутным взором.

– И давно он начал шевелиться? – спросил я ученицу.

– Вроде в первый раз, – подумав, заверила она, – а так все сидел неподвижно, на манер статуи.

– Ну, похоже, начался отходняк. Да дальше он и не нужен. – Останови.

Бенила моментально натянула вожжи.

Когда живые мертвецы приходят в себя, они ведут себя очень по-разному. В зависимости от характера и срока подчинения. И убить пытались, и ноги целовали. Все, происходившее с ними, замечательно помнят и делают выводы. К сожалению для них, оставлять в живых такие экземпляры мне и в былые годы не приходило в голову. Слишком велик риск утечки информации. Это не та магия, которую напрямую запрещает Храм, однако подозреваю, что никто разбираться не станет. Быстренько заявятся люди из Ордена. А там и до плахи недалеко.

С самого начала я использовал приговоренных к смерти. Причем не держал никаких ассистентов и учеников в зоне видимости и слышимости. Неизвестно, что им стукнет в голову. Например, не стану ли я сам следующим подопытным «животным»? С перепуга ткнут ножиком в спину, и будет мне изрядно больно. Впервые на чужих глазах такое проделал.

– Вставай! – приказал старейшине. – Да не на телегу, на землю.

Все те же замедленные движения, однако, пока подчиняется. А в глазах ужас. Сознание возвращается, и чем для него кончится столь занимательное приключение, старик уже догадался.

Я достал трофейный кинжал и ткнул в почку. Добавил пинка под зад, и тело, увлекая за собой мелкие камешки, безвольно покатилось вниз, в очередную пропасть, вернее, не пропасть, а глубокий обрыв, идущий вдоль дороги. Действительно: «Человек нуждается в спасении, и для этого иногда приходится проливать кровь».

Деяния мои непременно регулярно взвешиваются на весах правосудия. Недаром все брожу по свету, помогая людям. Интересно было бы посчитать, скольким подарил жизнь, но практически это невозможно. А еще ведь ученики, новые лекарства, то да се. А вот со смертью проще. В среднем где-то десяток пациентов в год умирает, и ничем не помочь. Сегодняшние не в счет. Это не больные, а как раз наоборот.

– Поехали, – сказал, забираясь в телегу и внимательно изучая доставшийся по случаю пистоль.

Слышать про такие штуки приходилось, а в руках до сих пор не держал. Не было до сих пор необходимости. Вырай принес бы, но зачем он мне в Серкане? А уезжая, просто не догадался попросить. Сглупил. Впрочем, сегодня, один Мрак, не помогло бы. Я же не хожу по пациентам с оружием. Лежал бы себе пистоль среди вещей без малейшей пользы.

Так… Последнее слово техники империи, улучшенная модель. Позволяющее взводить оружие одновременно с подготовкой к следующему выстрелу коническое запальное отверстие. Ремесленникам иметь в собственности не положено. Купцам вроде разрешено, но за отдельную плату. Ну да для путешествующих существуют послабления. Правда, объяснить, где я его взял, трудновато будет, но рука не поднималась выбросить.

Прогресс в области средств убийства идет стремительными темпами. Данный экземпляр – не просто ствол с деревянной колодой, срабатывающий от фитиля. Произведение развивающейся металлургии и искусства оружейников. Пружина наличествует. Ага, замок заводится вот этой штуковиной, а дырка в противнике будет величиной с кулак. По словам знатоков, метров на тридцать мечет пули. А их у меня почти два десятка. И пороха, соответственно, столько же приготовлено.

Реально бесполезное дело. Один выстрел – и нападающие уже рядом. Перезарядить времени нет. Ну, да и самострел не лучше. Стреляет дальше – это да. Так лук еще дальше стреляет, но сколько стрелка учить приходится – годами!.. А здесь десяток движений, которым можно обучить самого тупого, и в результате – на близком расстоянии неплохое одноразовое оружие. Получается, что упадет цена, и каждый начнет его использовать. А рано или поздно пистоли непременно подешевеют и улучшатся в сторону дальности и легкости стрельбы. Удобно и практично.

Порох имелся еще в Первой империи. Польза от него была минимальная. Для фейерверков использовали, да пара случаев подрыва стен при помощи подкопов попала в летописи. И без этого извращения прекрасно умели брать крепости, а катапульты и баллисты позволяли обстреливать вражеские позиции издалека. Но проблема даже не в этом.

Тогда просто-напросто исходили из того, что чем лучше сталь, тем она должна быть тверже. Хороший металл в их понимании не должен был поддаваться ни растяжению, ни сжатию. Поэтому экспериментировали с закалкой и даже цементацией, то есть с процессами, повышающими прочность металла, но не увлекались отпуском (процесс, в результате которого за счет небольшого снижения прочности усиливается пластичность).

В результате целый класс сталей, которые могли бы производить на их уровне технологического развития, прошел мимо Первой империи. А это не только булатные клинки, но пружины, рессоры и многое другое. Попытки изготавливать огнестрел не из бронзы, а из железа провалились по причине специфики самих металлов.

А потом обнаружился Саис. Не верю, что это его имя. На языке штевни означает «кузнец». Уверен, это еще один выживший и прошедший через Чистилище. Наверняка были и другие, но точно я знаю всего о нескольких. Воин, Детская Смерть, Закон, Ветер, Безумный и Деревенщина. Эти прославились. Иногда так сильно, что лучше бы погибли в горах.

Детской Смертью пугают малолеток не первое столетие. Насколько правдиво то, что говорится в легендах, уже и не проверить. Якобы от его прикосновения умирали моментально. Скорее всего, занес какую-то заразу вроде краснухи или даже обычного гриппа. Иммунитета у людей не имелось, вот и пошла эпидемия. Бывают такие странные типы. Сами не болеют, а переносчиками болезней являются. Чем это вызвано, никто не знает. Уж точно не демонами.

Безумный тоже широко известен. С головой у него точно непорядок был. Самый настоящий садист, ко всему прочему, внедрявший массовые человеческие жертвоприношения. Не то что бы и другие этим не баловались, до сих пор в империи отрыжка, до него подобное все-таки происходило в исключительных случаях, а уж жрать человечину никто не заставлял. Зато великий полководец. Только Воин его и сумел переплюнуть. Не повезло Безумному, оба в один исторический период угодили и столкнулись. А могла бы появиться еще одна империя.

Кузнец почти наверняка из их компании. С ним совсем другое дело. Его имя, если это имя, и помнят немногие, зато последствия деятельности заметны. Три года сопротивлялся Второй империи город, находящийся в далеком захолустье, и применяли при этом племена, считающиеся варварскими, очень любопытные орудия из металла. Про высокие печи имперцы в те времена не слышали, но быстро освоили новую идею. Ловили специалистов и вывозили их в Карунас.

Очень быстро технология литья была существенно усовершенствована и доведена до уровня серийного производства. Кузнец через своих учеников передал империи знания о фосфорсодержащих добавках, отрицательной роли серы, первостепенной важности серого чугуна и большом значении правильной разливки и формовки, включая медленное охлаждение без закаливания. В результате при прежнем качестве орудий добились достаточной их легкости. Теперь уже артиллерия смогла стать мобильной, а не осадной.

К тому же был серьезно усовершенствован порох (по степени очистки селитры, качеству угля и серы) и изобретен зарядный патрон. Постепенно полученный чугун научились отжигать, получая сталь, и начали делать из чугуна пушечные ядра. Похоже, пришло время воочию полюбоваться совсем новыми сражениями. С массовой артиллерией и стрельбой из огнестрельного ручного оружия.

Давненько ничего серьезного не случалось, но власть династии Динохар не первый год висит на волоске. С одной стороны государство подтачивают набравшие огромную силу фемы, с другой – желающие контролировать все и вся жрецы Солнца. Приносят проблемы и аголины, в иных провинциях составляющие большую часть населения и поддерживаемые местными аристократическими родами. И еще, как всегда, имеется куча недовольных потомственных воинов, перебивающихся скудными доходами со своих земель. Эти пойдут за тем, кто пообещает больше, а в империи их не меньше пяти процентов от общего населения.

Да и крестьяне, ремесленники и купцы имеют свой интерес. Города хотят льгот и встанут на поддержку своих собственных, а не имперских выгод. Городская стража, единственное воинское подразделение помимо Легиона, связана в первую очередь с верхушкой ремесленников и купцов. Потомственные служаки давно имеют свои лавки и дома, но воевать окончательно не разучились, а фемов крупно недолюбливают. Грядет очередная гражданская война всех против всех. Котел кипит давно, и указ о повышении налогов иноверцам мог сорвать с него крышку не только в нашей провинции.

– Это была магия? – спросила Бенила после длительного молчания, продолжая гнать лошадь рысью. Ей, без сомнений, хотелось отъехать подальше и от сгоревшего поселка, и от трупа старейшины. Да и жеребец не с неба упал, не подарен за бескорыстные труды на людское благо. Несложно догадаться о наличии еще одного покойника. Как минимум. Сегодня я предстал перед своей ученицей в очень оригинальном виде.

Переспрашивать и делать удивленные глаза не стал.

– Да. И лучше бы тебе навсегда забыть об увиденном.

– А я могу научиться?

Восторженный взгляд не оставлял сомнений: она это всерьез. Детская мечта любого ребенка – обрести всемогущество.

– Нет, – отрезал я. – Этому научиться нельзя.

«И объяснений, почему это происходит, у меня нет», – подумал, не озвучивая мыслей вслух.

– Никто не знает, – привычно переходя к поучительному тону, сказал ей, – почему одни могут совершать некие действия, а другие нет. Никто не знает, почему один рисует замечательные картины или играет так, что слезы текут из глаз, а другой способен только терзать музыкальный инструмент, и слушатели желают убить его за подобное исполнение. Это врожденный талант. Он или есть, или его нет. Просто проявляется по-разному. Талант можно развить или погубить, можно повысить уровень мастерства, но нельзя передать кому-то. Это все равно, что вырвать у себя печень или сердце.

«Надо было раньше прочитать лекцию», – подумал сердито. Вот не предполагал, что придется объяснять простейшие вещи. Совсем закостенел в довольстве и безопасности. И то, на весь Серкан – пятеро магов в Храме, и на улицу они не высовываются. Верховный – уже старик, уставший от жизни. А еще – двое вечно грызущихся между собой придурков, не замечающих нижестоящих магов, и двое молодых, которым еще долго расти до настоящего мастерства.

Когда-то было иначе. Вырождается магия в империи, и в этом вина Храма. Слишком многих уничтожили в первые десятилетия после победы над другими Богами. Правда, существует подозрение, что в Центральном Храме дело обстоит несколько иначе, и жрецы специально не позволяют развивать провинциальные храмы, забирая лучших к себе.

Второй Аголий – а он точно был сильный маг – или просто излишне честолюбивый священник с соответствующими умениями, может дорого обойтись всем. Хотя… толком я не знаю. Проверять, как там в Карунасе дело обстоит, желания не испытываю. Пусть живут, как хотят, я им не соперник. И уж точно не самоубийца, чтобы лезть в их логово по собственной инициативе. Подальше от всевозможных Знающих и Высматривающих – так жить спокойнее.

– Знания ничего не дают, – подбирая слова, объяснил Бениле, – если в тебе нет способности управлять магией. Очень часто человек живет всю жизнь, не подозревая о своих способностях. Обретение силы чаще всего происходит в момент полового созревания. Неважно, мужчина ты или женщина. Иногда на человека влияет серьезное испытание. Что-то случилось ужасное или замечательное, и магия выплескивается вне зависимости от воли обладателя. Поэтому и точного срока проявления способностей нет. Поэтому же нет ничего опаснее и страшнее. Можно сжечь собственный дом, убить без причины незнакомца или наоборот – лучшего друга. Хуже всего, если тебя сразу не возьмут под контроль или ты не будешь соответствовать определенным стандартам. Храм Солнца не любит могущественных вне собственных стен. Таких ждет костер. Мага необходимо учить соразмерять свои силы и использовать их во благо. Раньше было множество школ и направлений. А сейчас осталась одна, да и то не лучшая. Слишком много утеряно безвозвратно.

– А императорские? – жадно спросила Бенила. – Возле членов императорской семьи всегда крутится несколько магов!

– А что хорошего быть собственностью? Богатой, уважаемой, но собственностью? Ну да, они моментально входят в отдельную группу чиновников и получают ранг фема, независимо от происхождения. А дальше уже все зависит от приносимой пользы. Они и охранники, и лекари одновременно. Чем больше способности к магии, тем выше статус. И все равно, даже достигнув изрядного могущества, в глазах окружающих они не лучше евнухов из императорского гарема. Они ведь уже не принадлежат обществу, даже от семей отрекаются, чтобы не иметь связей. Да еще вечно подсиживают друг друга, борясь за влияние.

Бенила продолжала смотреть с неподдельным интересом. Я вздохнул и продолжил говорить о прекрасно ей известном, но с маленькими уточнениями:

– Чаще всего маги лечат. Одни могут исцелять почти все, другие – только свежие и невоспаленные раны. Некоторые сращивают переломы, но не знают, как справляться с болезнями. Но в любом случае это дело стоит больших денег. Ни один маг даром не работает. Иногда они способны поднять на ноги умирающего, но стоит это огромных средств. И происходит не просто так. Ничто не дается по воле ветра. Два или три спасенных человека – и маг валится без сил. При эпидемиях они бесполезны. Бывают и такие, которые способны на большее, но они не любят это демонстрировать. Для кармана вредно.

Она понимающе кивнула. Ну да. Это я ей и раньше объяснял. Следить надо лучше за речью, чтобы не наводить девушку на ненужные вопросы и догадки.

– Тут еще дело в том, что маг, как лечит, – продолжил после небольшой паузы, – так способен и калечить. Поэтому слишком многие их не любят и готовы навредить, а чем меньше у мага сил, тем больше соблазн запугать окружающих. Когда-то в любом храме были свои маги, да Бог-Солнце ревнив, он старательно изводил соперников. Во многом он виноват в сегодняшней не слишком приятной жизни. Храм хотел остаться единственным и развязал столетнюю войну. Он победил, и мы имеем то, что имеем. Очень опасно заниматься магией вне Храма. Слух об этом пойдет непременно, и рано или поздно придут каратели.

– Глупость это, – после непродолжительного раздумья вынесла вердикт Бенила. – Почему бы магам не продавать лицензии – как лекарям? Человек с таким талантом будет очень и очень востребован. Что бы он ни умел, империя обязательно найдет ему применение.

– Маг – конкурент. Все увидят, что не в одном Храме Солнца можно найти исцеление. Это недопустимо. Зачем их сжигают на кострах? От стального ножа они умирают точно так же, как и все люди. Для страха требуется огонь, и никак иначе. Люди должны знать – есть одна сила. Все. Сомневающихся истребляют, стараясь представить их смерть заслуженной и справедливой. Иногда это правда. Человек, обретая могущество, внутренне не изменяется в лучшую сторону. Практически всегда – в худшую. Он перестает считать себя членом общества, и законы для него не писаны. Он выше всех! А если имеется в душе склонность к садизму, так теперь его никто не призовет к ответу. У него появилась возможность безнаказанно проявлять свои дурные наклонности.

Я замолчал. Так недолго и лишнее сболтнуть. Все слышали о человеческих жертвоприношениях, рассказы ходят по всей империи. Не на пустом месте они возникли. Память у человечества долгая, а во времена Холода и Первой империи случались отвратительные вещи. Да и Безумный не так давно жил. Для отдельного разумного столетие представляется огромным сроком. Для человечества в целом – это мимолетный отрезок времени. Все уходит в легенды, превращается в сказки, но при этом ядро истины сохраняется. Надо лишь уметь очистить крупицы знания от лишнего.

Мало кто знает, что для появления мага надо не просто принести в жертву человека, не считаясь с его волей, надо провести обряд по определенным правилам. Тут уж и вовсе в проделывающем все это ничего нормального не остается. Больно методы гадкие. Зато могущество отнюдь не выдуманное. Храмовники искореняют слишком прытких, стремящихся вспомнить старые методы, и одновременно поддерживают негативное отношение к таким людям. Они не препятствуют отвратительным слухам, нередко во много раз превосходящим реальность.

– И как определить, есть ли способности, – она запнулась, – не сжигая дом? Вот я всегда знаю, какой тебе необходим инструмент при лечении, и в каком ты настроении.

Я невольно рассмеялся.

– Ты столько лет ходишь за мной, как нитка за иголкой, внимательно смотришь, слушаешь и думаешь. Тебе не надо догадываться, ты просто знаешь. Это не магия, просто длительный опыт.

Говорить Бениле о том, что, по моим наблюдениям, если она ухаживает за больным, зачастую он выздоравливает гораздо быстрее, чем положено в таких ситуациях, я не собирался. Опытные наблюдатели знают признаки, позволяющие уверенно говорить о магическом потенциале, однако наличие их не гарантирует обязательного превращения в мага.

В старые времена в храмах умели спровоцировать «кризис», превращая обычного человека с потенциальными возможностями в истинного мага. Я в курсе методики, но применять ее не собираюсь. Слишком опасно. Очень многие при инициации погибали. Крайне неприятный метод. А выжившие нередко становились не вполне адекватными психически. Мозг – тонкая штука, реакция его непредсказуема, давить на человека без оглядки не следует, так и до беды недалеко. Маги прошлого, отличавшиеся завидным садизмом, агрессивностью и различными извращениями, бытуют не только в современных легендах. Они вполне реально существовали.

Способы ломки и создания «кризиса» воспитанникам тех лет гуманностью не отличались. Получить дополнительный контингент собственных магов важнее, особенно во время войн и катаклизмов. К сожалению, я практически уверен в том, что в Храме Солнца Карунаса используют данные методы и сегодня. Очень уж много смертей среди учеников. Я там не живу, но переписываюсь со многими. Сплетни и слухи – вещь интересная.

Избавившись от конкуренции других магических школ, жрецы не прекратили растить собственных магов. Джур – убийца учеников-магов, явно имел проблемы с психикой, и сам в конце концов угодил на костер. А он такой был не один. Просто наружу из Храма редко выливается грязь. Свои дела жрецы Солнца решают подковерными методами.

Люди и маги. Чем они отличаются друг от друга, и как определить, есть ли в человеке магический потенциал? Вечный вопрос без ответа. Есть у меня давнее подозрение, подкрепленное длительными наблюдениями, что потенциально каждый второй человек – маг. Вот качество и сила дара серьезно варьируются. На нынешнем уровне знаний их невозможно определить точно. Микроскоп ничего интересного не сообщает, а глубже не забраться. Визуальное сравнение ничего не дает. Где расположены центры ясновидения, умение читать биополе или способность к исцелению методом наложения рук? В мозгу? Но мозг мага ничем не отличается от обычного. Никаких дополнительных органов или подозрительных процессов.

А как тогда быть с моими умениями? Явно же что-то присутствует в крови, да и не только там. Я страшно нестандартный тип, и нет гарантии, что один такой в своем роде. Когда-то даже сказки изучал, надеялся обнаружить подсказки – искал сородичей. Потом поостыл. Не знаю, существуют ли на свете мои «родственники», но прекрасно обхожусь без них.

Самое интересное, что ни под одну сказку или легенду мое существование не подходит. Я такой один, и в глубине души этим горжусь. Хотя не очень отличаюсь от прочего человечества. Дети от меня рождаются, и внуки тоже. Вполне жизнеспособное получается потомство. Они всегда здоровые, крепкие и неглупые. А вот способности по наследству не передаются. Проверено.

Еще Аяп сформулировал две версии, и обе вполне походят на правду. Первая – талант к магии от рождения есть у каждого. У кого-то больший, у кого-то меньший. Сильные проявляются, слабые и сами не замечают за собой ничего странного. В доказательство он ссылался на интуицию. Нет ни одного человека, хотя бы раз не проявившего способности к озарению без всяких на то логических обоснований.

Вечно его заносило. Тут начинается непаханое поле версий о подсознании и переработки мозгом информации, когда без точных инструментов познания все – сплошные предположения.

Вторая версия, на первый взгляд, тоже многообещающая. Скрещивание с выходцами из района Матери Земли. Что-то они передают потомкам, и за тысячи лет эти наследственные признаки широко распространились. Но это еще одна абсолютно непроверяемая и достаточно подозрительная теория. Слишком их мало – пришельцев. А кого вычислили раньше времени, тот долго не живет, какое там размножение!..

И куда в таком случае девать шаманов с островов на западе? А материк с тамошними недружелюбными обитателями? Уж до него в незапамятные времена шустрые пришельцы явно не добрались. Колонисты следов их присутствия ни в архитектуре, ни в фольклоре аборигенов до сего дня не обнаружили.

Разве что имелись связи в глубокой древности, до Великого Холода. Опять тупик. Было, не было, никто теперь не скажет. Хотя картошка, подсолнечник и помидоры с табаком в империи выращиваются. И кукуруза тоже присутствует. Так что, могли плавать в те края. Вроде растет все с давних времен, еще до Холода.

– Я клянусь, – сказал вслух, – соответственно моим силам и моему разумению преподать тебе все возможное по части врачебного…

Краем глаза заметил, как Бенила насторожилась, имя Врача – само по себе причина для крутых преследований со стороны жрецов Солнца, ну да теперь прятаться от нее бесполезно, проще убить. Девочка умненькая, а выводы делать я ее сам учил.

– … искусства, идущего во благо страждущих. Я по-прежнему буду требователен и по возможности справедлив к тебе, я всеми силами собираюсь способствовать твоему профессиональному росту, не скрывая тайных рецептов или умений. И если случится, что к тебе придет сила мага, а лучше бы этого никогда не произошло, научу и помогу пользоваться ею. Я гарантирую это добровольно и чистосердечно.

«А вот отвечать правдиво на все вопросы не обещаю», – мысленно дополнил собственную речь. Я своим ученикам никогда не врал. Другое дело, что чего-то не договаривал. От иных знаний бывают крупные неприятности.

– Клянусь Богиней, – торжественно произнесла Бенила, – почитать научившего меня врачебному искусству наравне с моими родителями, делиться с ним своими заработками и в случае надобности помогать ему во всех нуждах.

Приятно слушать! Еще не хватало того, чтобы я нуждался в ее будущих доходах. Зато от всей души. Когда превращусь в старенького маразматика, буду проживать под обещанным кровом и вкушать яства.

– И чего бы… – явно подбирая слова, продолжила она, – при лечении и без лечения я не увидела и не услышала о жизни человеческой, или просто сказанного учителем, но не подлежащего разглашению, я умолчу об этом, считая подобные вещи тайной. Если я нерушимо выполню клятву, да будут даны мне счастье в жизни и в искусстве и слава у всех людей на вечные времена, если же разглашу кому бы то ни было чужую тайну, даже под пыткой, да покарают меня Богиня и Врач навечно.

А вот эта фраза была произнесена совсем неспроста. В одном ряду поставлены Богиня и Врач. Это она мне делает приятное или думает так всерьез? Одно понятно, жизнь стала гораздо забавнее. Привычки думать, что говоришь, из меня ничем не вытравить, но сейчас мы перешли к новому этапу обучения. Бенила уже не девочка и понимает, чем пахнут иные знания. Про пытки ведь не случайно брякнула. Ничего не дается просто так. За все приходится платить.

– Тьма! – невольно сорвалось с губ, когда я обнаружил впереди трех вооруженных всадников, одетых в военную форму.

Армия. Нашивки Третьего егерского полка. Тут ошибки быть не может. Сколько их навидался! Первый и Второй полки набирают из горцев, они стерегут границу. Третий базируется на побережье и занимается ловлей контрабандистов. Командир за пару лет становится богатым, да и подчиненные не брезгуют брать на лапу. Из-за этого другие егеря, глубоко убежденные в своем превосходстве, вечно устраивают свары с битьем морд и попреками. Не сунутся в горы без серьезной причины егеря из Третьего полка.

И что им тут понадобилось? На дезертиров не похожи. Лбы выбриты, все в лучшем виде. Старший восседает на неплохом жеребце. Не велика птица, раз гоняют по горам, но все равно не тот уровень. Нечего делать в этом районе егерям с офицером. Или загорелось не только здесь, и всех подняли на подавление мятежа?

– Крестьяне? – спросил старший с ощутимой иронией. Вблизи стало заметно: сукно на мундир пошло не из лучших, а ведь лейтенант. Звание не из низших. Недавно служит, еще не прибарахлился. Или спесивый дурак. На лапу тоже брать надо уметь, чтобы не восстановить против себя моряков.

Он еще и родовитый, убедился в этом, обнаружив солидный перстень с фамильным гербом на пальце. Обычно идущие служить в армию золотых украшений не имеют. Значит, знать на последней стадии обнищания. Армия у нас не в почете, судя по мизерному жалованию, стабильно выплачиваемому с задержкой. Случается, что и полгода денег не выдают, как же тут без взяток. Но хватает ведь зажиточных аристократов, к которым можно наняться. Или гордый и не желает идти под чужую руку, или глупый и не способен найти хлебное место.

– Мы из сословия ремесленников, господин, – ответил с подобающим возмущением.

Унижаться в ответ на показанное пренебрежение нельзя, ноги о тебя начнут вытирать. Кроме того, выдать себя за местных хлеборобов нам, без сомнения, не удастся. Мы даже названий соседних деревень не знаем. А еще и одежда.

– Что у тебя за ремесло?

Да он шутник. Красного креста на рубахе с расстояния в два метра не замечает? Ну заляпано все кровью, так постирушки устраивать мне не предлагали, а другой одежды не осталось, но все одно видно. Спросил бы, почему такой вид, было бы понятно. А так – чего прицепился? Едем, никого не трогаем.

– Лекарь я, с лицензией Храма. Оказываю помощь больным. А она – моя ученица.

Лейтенант кивнул с довольным видом и повернул коня:

– Поезжай за мной.

Двое солдат пристроились сзади и, не понижая голосов, принялись обсуждать, куда потратят только что заработанный золотой. Посмеялись над неведомым сержантом, оставшимся без награды. Получается, что нас и ловили. Плохо. Нет мне удачи в этом году. Надо было бросать телегу и уходить в горы. Легко сказать, троп я не знаю, еды нет, и погоня вполне вероятна. Ничего, судя по отношению, приказа хватать и рубить не поступало. Уже неплохо. Еще поборемся.

Талмат

Талмат придержал лошадь только перед поселком. В окружении охраны он с бесстрастным лицом проследовал к дому, наверняка являющемуся центром здешней бурной деятельности. Вокруг него мельтешило множество егерей. Большинство было из Первого полка. Впрочем, попадались и егеря из Третьего, и какие-то подозрительные вооруженные личности в обычной одежде. Далеко ходить не пришлось, штаб расположился прямо на окраине.

Часть домов совсем недавно спалили, и от пожарищ неприятно несло гарью и жареным человеческим мясом. Но даже в таком виде поселок производил впечатление. Строили явно по одному плану, улицы прямые, широкие и ровные. Здания тоже возводились добросовестно и из добротного материала. Никакого сравнения с лачугами, в каких в основном проживают горцы. Ко всему прочему, в центре, посредине площади, стоял мощный блокгауз. Нижняя часть сложена из огромных камней, скрепленных цементом, сверху деревянная надстройка. Остатки населения успели в нем укрыться и лениво постреливали по осаждающим из бойниц.

Происходящее, как и повешенные на деревьях и начавшие слегка пованивать покойники, Талмата не волновало. Порядок – не его забота. Горы настолько надоели, что донесение о неожиданной удаче привело его в изумительное настроение. Наконец-то можно убираться из этого унылого края, и не с оправданиями, а в очередной раз – с блистательно выполненной задачей. Хватит! Пора сбросить с плеч эту тяжесть и заняться необходимыми делами.

Фем Датир и не подумал для приветствия подняться с седла, брошенного на землю. Он, удобно устроившись, трескал из котелка кашу и кланяться вовсе не собирался. Вечная дилемма, что важнее – фемская гордость или желание выслужиться – была им в данном случае решена в пользу задирания носа. Добиться успеха, задержав разыскиваемого, лейтенант уже успел, и сейчас не считал необходимым демонстрировать покорность при подчиненных.

Талмат спешился, кинув повод одному из сопровождающих, и уселся рядом. Извлек ложку и со старательным недоумением осмотрелся по сторонам. Маленькая подколка на тему гостеприимства. Уж поприветствовать приезжего и спросить о его нуждах хозяин обязан. Тем более что не крестьянин немытый заявился с претензиями по поводу поведения солдат.

– Принесите пожрать господину Талмату, – после небольшой паузы приказал капитан.

Был бы помоложе, непременно покраснел бы. Не сказав ни слова, Высматривающий сейчас облил офицера помоями, и все окружающие это прекрасно поняли.

– Почему вы здесь? – разделавшись с кашей и не дождавшись отчета, спросил Талмат.

– Не волнуйтесь, – вытирая руки грязной тряпкой, ответил лейтенант. – Ничего с вашим разыскуиваемым не случится. Он сейчас на заставе под охраной десятка моих людей.

Высматривающий молча ждал.

– Лекарь поделился сведениями о нападении на деревню неподалеку. Не грабеж – прямые массовые убийства. Он совершенно случайно там оказался. Оставить без проверки никак нельзя – это мои прямые обязанности, в отличие от ваших просьб.

«Ничему жизнь не научила молокососа, – подумал Талмат. – Совсем фемы обнаглели. Уже и обещание сделать капитаном приравнивается к униженной просьбе». Он знал, к кому обращаться за помощью, и подробные справки об офицерах полка навел заранее. Но все равно фем норов показывал…

– И, кроме того, к нарушению порядка приложили руки аголины. Точнее, Форик, – это имя офицер буквально выплюнул.

Талмат понимающе кивнул. Именно из-за Форика фем Датир и очутился в своей лейтенантской, никак не соответствующей его происхождению, должности. Он отнюдь не рвался служить в армии, неплохо проводил время в поместье. Пока его отец неожиданно для всей семьи не выкинул свой последний замечательный номер.

Давно интересуясь тонкостями теологии и внимательно прислушиваясь к своему лучшему другу Форику, он, не спрашивая мнения сыновей (никто не говорит об остальном семействе), подарил практически все свое имущество общине аголинов.

Попытки оспорить дарственную, ссылаясь на неадекватность главы семейства, провалились. Тот очень своевременно для сектантов скончался. Знатные фемы, насчитывавшие в родовом древе одиннадцать поколений и имевшие немалый доход, остались буквально нищими. Свадьба сестры расстроилась, бывшие друзья отвернулись, а его младший брат не нашел ничего более умного, как ввязаться в дуэль с одним из насмешников, и погиб.

Пришлось старшему сыну идти в армию, от этого хоть какой-то доход, да он и не умел ничего, кроме как махать мечом и стрелять. Аголинов и конкретно пресловутого старейшину фем Датир ненавидел люто. А тут такой замечательный предлог для расправы! Не выдумка – реальное преступление. Еще и похвалят за правильные действия.

– И?

– Семь лет назад аголины поселились здесь после смерти предыдущего хозяина земли. Якобы… – в голосе лейтенанта послышался сарказм, – он ее им продал.

Между слов читалась – плевать, правда это или нет! Теперь фем не отступит, пока всех не перевешает.

– Очень скоро начались ссоры с соседями. То граница не так проведена, то скот пропал. А три дня назад одна из деревень по соседству была полностью уничтожена налетчиками. Если бы не ваши поиски, наверняка не скоро узнали бы, и доказательств причастности аголинов к преступлению найти не удалось бы. А тут – замечательный свидетель!

– Один?

– Женщина не в счет, – отмахнулся фем Датир. – А этот все видел. Мы его на заставу привезли, там постоянно присутствуют парни из Первого полка, а среди них нашлись родственники деревенских, – лейтенант не скрывал злорадства.

Датир сам наверняка и просветил всех в округе, понял Талмат. Узнали подробности и моментально примчались из гарнизонов восстанавливать справедливость.

– Туда аголинам и дорога, – совершенно не стесняясь Высматривающего, вояка показал проклинающий жест. Пальцы сжаты в кулак, а большой и мизинец оттопырен. – И остальных в Тьму!

– Ничего не имею против. Старейшина там?

– А вот тут, – хмурясь, сообщил лейтенант, – проблема. Ваш лекарь еще тот деятель. Правду говорит, да не всю. Ухо с ним надо держать востро. Мы ведь проверили его рассказ и выяснили очень любопытные детали. Не сбежал – отпустили. Да еще и старейшина с охранником с ним отбыли. Сказали – до вечера, и не вернулись. Мы его встретили – он был один. Ну, с ученицей.

– Ого!

– Вот именно. Есть в Первом полку хорошие следопыты. Прошли по следам и обнаружили… ээ… подозрительное место. Порыскали и нашли покойника. Умеет знахарь с топором обращаться, – Датир хмыкнул, – я Картира, охранника Форика, знал, и не хотел бы столкнуться с ним на узкой дорожке. Кто он был до того, как уверовал, не знаю, но людей перебил бессчетное количество. Тут не ошибешься. Никого никогда не боялся, но против него выйти – смерть. Зверь, прекрасно умеющий обращаться с оружием, да еще с животным чутьем на опасность. Ваш добрый и человеколюбивый лекарь его убил и не почесался – любо-дорого посмотреть. Добивал одним движением, как быка на бойне. Но это уже потом. Легкая смерть.

– Так и кошка, зажатая в угол, может на пса наброситься и даже прогнать.

– Нет. Я видел, тут рука твердая и профессиональная. Наверняка чему-то учился. Хотел проверить, да недосуг возиться со всем этим. Ну да, бродя по дорогам, путешественники оружия не забывают, так что ничего особенно удивительного. Всякое случается. Это так, к сведению. Не поворачивайтесь к нему спиной, если рядом топор, – фем Датир хохотнул. – А старейшину не нашли. Я спросил, так лекарь эдак удивлено пожал плечами и посоветовал искать в пропасти немного подальше.

– Врет?

– Нет, – убеждено заявил лейтенант, – сначала ведь вообще промолчать хотел. Дело-то насколько неприятное! Тут у него выбора не имелось. Если Картира смог убить, то отпускать Форика… – он пожал плечами. – Все равно на обратной дороге покажет место. Хочу видеть труп. Очень хочу плюнуть на него, – мечтательно признался фем Датир.