Подарок на совершеннолетие [СИ]

22 глава

22 глава.

Маленький, по средневековому аутентичный Сент-Аньес встречает нас узким серпантином дороги и прекрасным видом на море, открывающимся с одной из его смотровых площадок.

— Почти добрались, — произносит Стефани, вдыхая полную грудь воздуха и улыбаясь самой себе.

Ловлю себя на том, что не могу отвести от нее глаз, кроме того: я и смотрю-то на нее как-то по-другому.

Мне кажется или Стефани стала другой?

Наверное, просто я сам изменился…

— Хорошо здесь, — вторит Эрика, щурясь от яркого солнца. — Вот только где нам искать наших кладоискательниц? У кого-нибудь есть идеи…

Выдающихся идей ни у кого нет, разве что Бастиан предлагает проехаться по деревне, высматривая красный «форд-адмирал» — навряд ли существует вероятность встретить два подобных автомобиля.

Хочется надеяться, бабули дожидаются нас именно здесь, а не в Ментоне, раскинувшимся россыпью домов в низине далеко под нами…

И мы все одновременно вскрикиваем, когда замечаем высматриваемый автомобиль у единственного в деревне кафе-мороженого — тот похож на вальяжного павлина, расположившегося посреди курятника с курами.

Турбобабули сидят в тени под зонтиком и потягивают прохладительные напитки.

— Вы припозднились, — пеняет нам фрау Риттерсбах. — Мы ждали вас еще три часа назад!

Мне бы тоже припомнить все те уничижительные слова, с ворохом которых я выехал из Сент-Моритца вдогонку за похитительницами чужих инвалидных колясок, только летний продолжительный ливень над Швейцарией как будто бы вымыл их все из моей головы… Не могу припомнить ни одного.

Не это ли и есть тот пресловутый «чистый лист бумаги», с которого люди и начинают новую жизнь?

— Нас задержали непредвиденные обстоятельства, — произношу с загадочной полуулыбкой, и фрау Риттерсбах по-птичьи вертит головой из стороны в сторону.

— Непредвиденные обстоятельства? — переспрашивает она. — Очень интересно. Расскажете?

И мы занимаем свободные стулья за их столиком…

Инициативу в рассказе перенимает Стефани, а я мысленно заполняю пробелы…

… Котенок появился из ниоткуда, вспрыгнув Стефани на колени и не на шутку нас перепугав, — мы все еще сидели на дороге, мокрые и абсолютно ошалевшие от счастья.

И чувствовать подобное… казалось странным и фантастичным. Как будто мне предложили слетать на луну, а потом еще и перенесли туда за долю секунды!

Вымокшая до нитки Спичка являла собой жалкое зрелище — пара тоненьких косточек и обвисшая шерсть — Стефани обтерла ее полотенцем и уложила на переднем сидении автомобиля, за что та наградила ее благодарным взглядом своих огромных, янтарно-кошачьих глаз…

Интересно, где пропадает ее хозяйка?

Прошло не меньше часа, прежде чем из-за деревьев показались две не менее вымокшие, но… скажем так, более расхристанные человеческие фигуры. Бастиан вел Эрику за руку. Или это она вела его за руку… В общем они шли, держась за руки, и уши парня пламенели привычным багрово-малиновым цветом; мы со Стефани переглянулись, изобразив приуменьшенную степень нашего общего с ней удивления.

— Вот и вы наконец, — сказала она, кивая в сторону автомобиля. — Спичка вернулась еще с час назад!

И Бастиан сглотнул, отводя глаза в сторону.

— Мы никак не могли ее найти.

— Ага, — подтверждает Эрика, заправляя за ухо вымокшие пряди, — видно мы не в том месте искали…

И Стефани хмыкает.

— Похоже на то.

После чего мы решили заехать в ближайший город и привести себя в порядок: провести пять часов в мокрой одежде — удовольствие не из приятных, в этом мы были одинаково единодушны.

В небольшом городке с почти незапоминающимся названием мы сняли комнату в одной из маленьких придорожных гостиниц, и нас со Стефани подрядили раздобыть немного еды для экстренного перекуса — терять время походом в ресторан никто не желал. Вернувшись с двумя коробками с пиццей, мы были заинтригованы шумным переполохом за дверью ванной комнаты: там плюхало, стучало, мяукало и… заливисто хохотало заразительным Эрикиным голосом. Мы со Стеф многозначительно переглянулись, и она двинулась в двери, решительно постучав в нее костяшками пальцев…

— Эй, ребята, у вас там все хорошо?

Ответом послужил новый виток Эрикиного смеха, а потом дверь распахнулась, и в клубах горячего пара наружу выскочил Бастиан с бутылочкой шампуня в одной руке и мокрым полотенцем — в другой.

Вслед за ним выскочила абсолютно ошалевшая Спичка с обезумевшими глазами: пенные хлопья, покрывающие ее хилое тельце, разлетались во все стороны этаким мыльным фейерверком.

— Держите ее! — заорала Эрика, выскакивая следом за давшим деру несчастным животным и отирая взмокший лоб; одежда ее была напрочь промокшей. — Чего вы стоите? — возмутилась она, заметив наши застывшие от удивления фигуры. — Ловите Спичку. Быстрее!

И так как мы все еще продолжали стоять, то Бастиан, легко прочитавший наши мысли, в смущении произнес:

— Да мы просто котенка хотели искупать, — и скривился как при зубной боли.

А Эрика, взмахнув копной каштановых волос, вспрыгнула на кровать, намереваясь поймать зацепившуюся за штору беглянку: кровать крякнула, Спичка буквально перелетела на соседствующий с кроватью шифоньер, а злокозненная гардина, вырвавшись из стены, повалилась на пол под непрекращающееся Эрикино хихиканье…

— Упс! — только и успела она пожать плечиками, полуобернувшись с шаловливым блеском в глазах.

— С тобой все в порядке? — спросил Бастиан, порываясь в ее сторону, и Эрика, недолго думая, упала прямо ему в объятья, обвив большое и мокрое тело своими ногами.

А потом она его поцеловала…

И Бастиан не сопротивлялся, только покраснел до багрово-алого и произнес:

— А кошек я все равно не люблю.

Я же подумал, что маленький самообман еще никому не повредил, ведь самая странная из всех виденных мною «кошечек» сейчас сидела у него на руках и терлась носом о его едва пробившуюсь за день щетину.

… Об этом Стефани старушкам не рассказала, как, впрочем, и о нашем с ней поцелуе… или лучше сказать о двух поцелуях: том, что случился в гостинице в Сент-Моритце, и другом — под летним дождем.

Я никак не мог поверить, что это произошло на самом деле…

Также, как не мог выбросить из головы встречу с Эстер в стрип-клубе: два этих события — две девушки — как бы наслаивались друг на друга, создавая странный, донельзя сюрреалистичный, почти футуристический коллаж.

— И тогда Алекс выстрелил из того старого пистолета, — произносит в этот момент Стефани, возвращая меня к реальности. — Где он, кстати? Мы до сих пор не понимаем, откуда он взялся.

По смущенной улыбке на лице Марии я догадываюсь, что у нее есть хотя бы один из ответов на заданные Стефани вопросы.

— Это, должно быть, отцовская Беретта, — произносит она. — Трофей военного времени, так сказать.

— Мария! — с укором произносит Хайди Риттерсбах. — Мы же договорились, что ты не станешь брать его с собой.

Та негромко вздыхает.

— Я подумала, оружие в бардачке еще никому не приносило вреда, — отвечает она на укор подруги. — Вот, посмотри, детям оно очень даже пригодилось! — И в сторону Бастиана: — На мальчика и так смотреть страшно, а тут новые хулиганы… — И заканчивает неожиданно бодрым голосом, которого мы прежде за ней не замечали: — Нет, я рада, что положила пистолет в бардачок их автомобиля!

— Так вы специально это сделали? — интересуется Стефани. — А вдруг бы нас полиция остановила…

— Так не остановила же, — ласковым голосом успокаивает ее Мария. — А пистолет я случайно у вас в бардачке забыла, — глядит в сторону Хайди Риттерсбах, — от Хайди прятала и забыла. — И добавляет: — И хорошо, что так, вот и вам подсобила, не думавши. Давайте уберу его от греха подальше!

И они со Стефани отправляются к нашему автомобилю, чтобы переложить отцовский пистолет Марии в более надежное место. А Кристина Хайбнер спрашивает:

— А что тем парням надо-то было? — И глядит в сторону Эрики, которая продолжает миловаться со своим котенком, пахнущим кокосовым шампунем.

— Я у них ноутбук стащила, — признается та без улыбки. — Хотела проучить малость… Не подумала сразу. — И, заметив недоумение в глазах старушки, добавляет: — Стефан чем-то нехорошим занимается, я поняла это только во время кемпинга и испугалась. Стефан — это тот парень в черной футболке, — поясняет она в мою сторону, — я потому и сбежала, что не хотела в их делишках участвовать, а ноутбук… думала, отомщу ему за обман, утащив эту штуковину. Откуда мне было знать, что в нем какая-то важная для них информация и что они потащатся за мной через всю страну!

Некоторое время мы молча перевариваем услышанную информацию, ту самую, которую услышали еще по пути в ту захолустную гостиницу с двумя коробками пиццы и долго вылавливаемым по комнате котенком со шлейфом из кокосового шампуня. А потом фрау Риттерсбах произносит:

— Итак, сверим наши часы, — и стучит ноготком по циферблату наручных часов.

Мы вскидываем глаза — ни у одного из нас таковых не имеется. Разве что сматрфоны…

— Хорошо, — вздыхает неугомонная кладоискательница, — обойдемся без этого. Так вот, — продолжает она, — пока мы вас ждали, прошлись, так сказать, по живописному Сент-Аньесу и провели, так сказать, подготовительную рекогносцировку… Вот, — она вынимает из ридикюля сложенную карту и раскладывает ее на столике, — это карта Ментона и окрестностей, Сент-Аньес входит в их число, а вот здесь, — ее палец застывает на пустом участке в правом верхнем углу, — находится то самое, ради чего мы здесь собрались.

Мы молча глядим на пересекающиеся линии дорог и надписи на французском, равным счетом ни о чем нам не говорящие, пока Эрика вдруг не произносит:

— Cimetiere? Скажите, что это не то, о чем я сейчас думаю…

Круглолицая Хайди Риттерсбах расплывается в широкой улыбке:

— А о чем ты сейчас думаешь, дорогая? — спрашивает она.

Эрика потирает ладонью высокий лоб.

— Да о том, что я либо не очень хорошо учила в школе французский, либо… это слово на карте, — тычет пальцем во французское «cimetiere“ — означает… кладбище. — И с нервным смешком: — Вы ведь не заставите нас копать яму на кладбище?!

И фрау Риттерсбах, продолжая лучиться широкой улыбкой, произносит:

— Со времен Марииного папеньки кладбище как-то стремительно разрослось в размерах… Прежде на том месте была липовая роща, а теперь вот… да… Как-то так.

Стефани всплескивает руками:

— Но мы ведь не будем копать на кладбище! — и приглушает голос, понимая, что кричит слишком громко.

Турбобабули молчат, как бы давая нам возможность самим прийти к соответствующим выводам: должны и будем. Других вариантов нет.

Эрика улыбается.

— Однажды мы с бабулей садили цветы на дедушкиной могиле… и откопали человеческую челюсть.

— Боже мой, Эрика! — с возмущением одергивает ее Стефани. — Зачем ты только говоришь такое?

— Но это правда, — не отступается та. — Хочу, чтобы мы были ко всему готовы, раз уж подписались под этим безумием с итальянским кладом…

Вся эта история с сокровищем действительно кажется мне безумием, очень милым, безобидным безумием… или было безобидным, пока не пошла речь о раскопках на кладбище. В любом случае отступаться я не собираюсь… Не сейчас.

Просто не хочу…

И даже сам удивляюсь этому.

— Думаю, нам бы не помешало осмотреть место будущих раскопок, — произношу с вызовом, глядя прямо в глаза фрау Риттерсбах. Та вскидывает голову и отвечает столь же твердым взглядом: мы как будто связаны узами ванильного пудинга — члены тайного клуба на тропе войны.

— Не имею ничего против, — отвечает она. — У нас есть еще полчаса, чтобы осмотреться, а потом, — добавляет наставительным тоном, — мы отправимся в город и отдохнем перед ночной вылазкой… Возражения не принимаются.

Никто из нас и не возражает, а потому мы встаем из-за стола и направляемся следом за тремя путеводительницами, которые узкими переулками приводят нас на старое деревенское кладбище, раскинувшееся позади небольшой церквушки с красивым розеточным витражом над входом.

Мы молча маневрируем среди каменных надгробий, некоторым из которых не меньше двух сотен лет: серые, побитые временем осколки былого, в надписи на которых вчитываешься, словно в эхо минувшего прошлого…

Мы даже говорим приглушеннее…

— Это здесь, — еле шелестит своим обычно командным голосом фрау Риттерсбах, указывая на пучок сухой травы под своими ногами. Мы находимся в самом отдаленном от церкви углу кладбища, и она добавляет: — Видите этот пенек? Здесь прежде росла огромная липа: ее расцепило молнией, и пару лет назад ее спилили, пустив на дрова…

— Мы думаем, — произносит Кристина Хаубнер, — что именно здесь и зарыто сокровище Экрико Энцо.

— Вы думаете или оно действительно здесь зарыто? — осведомляется Бастиан, с опаской оглядываясь по сторонам. — Вы говорили, у вас есть точные координаты… Не хотелось бы сесть за расхищение могил… понапрасну.

— Мы все высчитали, — вступает в разговор Мария Ваккер. — Это точно то самое место.

Бастиан вздыхает.

— Надеюсь, отец никогда не узнает об этом…

— Да и мама тоже, — вторит ему Стефани. — Она меня за это убьет… — Потом они с Басом переглядываются, и девушка с нервным смешком заключает: — По крайней мере, могилка для нас уже будет готова.

И нас всех пробивает на одинаково истерические смешки.