Подающая надежды (СИ)

Глава 10

Поспать Доминике удалось всего четыре часа, но и это уже стало для неё чудом. Одеваясь, она выбрала более подходящую под расписание одежду: чёрные спортивные шорты по колено, просторно болтающиеся на ногах, облегающий упругую грудь топ и сверху на него растянутую немалым временем серую футболку. Размером, будто для бегемота в декрете, она небрежно свисала, оголяя светлое плечо, на котором красовались три отчётливых родинки, чем и нравилась магичке. Волосы она заведомо собрала в надёжный хвост и, прихватив увесистый тканевый рюкзак, направилась на первый урок.

Проведя занятие у непослушного, — хотя появилось ощущение, что у самого адекватного и даже наиболее любимого в сравнении с другими, — девятого «тёмного» класса, Ника направилась на следующее. Неспешно проходя длинный, наполненный весёлым гомоном и шумным топотом учеников коридор, она, в очередной раз придя в потрясение от своего положения, глубоко задумалась над тем, что в школе она теперь не училась, как, по сути, должна была, а вот уже четвёртый день сама давала уроки, что выбивало из колеи, не давало сосредоточиться на каких-либо других важных думах.

Но, не успела темничка проникнуться раздумьем о несправедливости полностью, как за её спиной неожиданно раздался громкий бас, позвавший по имени. Дома, только уловив настойчивый зов кусочком сознания, моментально обернулась и с удивлением осознала, что, глубоко зарывшись в своих навязчивых мыслях, не опознала столь запомнившийся за прошедшую неделю голос.

Поравнявшись со знакомой, Прасет резко замедлил шаг и, грубо прокашлявшись, холодно, словно совершенно без интереса, а из простой формальности спросил:

— Сау ба, опять не выспалась? — И каким-то выверенным жестом коснувшись лямки рюкзака, висящего на плече одноклассницы, как бы между делом, не акцентируя на своих словах ровно никакого внимания, бросил, вытягивая руку: — Давай сумку.

— Да нет, после того котокафе я наоборот смогла нормально поспать, можно сказать, даже выспалась, — пожала плечами иностранка и без какого-либо волнения за свой предмет передала магу свой рюкзак. — Спасибо.

— Сколько? — Уточнил темник специально, с лёгкостью закидывая себе на плечо второй рюкзак, хотя и свой, казалось, был набит так, что от веса скоро дно порвётся.

— Часов шесть-семь, — соврала девушка, повторяя себе, что делала это ради своего блага, хотя прекрасно осознавала, что её защитная реакция всё больше походит на параноидальность, даже какую-то эгоистичность и закрытие себя от тех, кто, может, из истинных добрых целей желает помочь.

«Нет. Не надо ему знать, что спала я на два часа меньше. Да, этот добродетель помог мне и по красоте заслуживает знать правду, но я не хочу, чтобы его благодеяние затягивалось. Не то я существо, которое помощь от любых магов принимает за должное. И в целом, что бы он там не говорил в своё оправдание — не должно его волновать моё самочувствие, не его индюшиного мозга дело!»

Галицкая осознавала, что просто обманывала себя из-за развитой с детства предубеждённости и подозрительности по отношению ко всем малознакомым существам. Она понимала, что уже успела проникнуться к Сету каким-никаким, но доверием и хотела высказать хотя бы что-то из того, что лежит на душе хоть ему одному. Этот маг не оставлял другого выбора — он подтверждёно не желает ей зла, он позвал её с собой в кафе, желая помочь, хотя, казалось бы, кому может быть приятна компания такой странной девицы? И он заступился за неё тогда, хотя имел право просто уйти.

Но как бы сильно не рвалось на куски сердце, хозяйка его воздержалась от столь ненормальной затеи. Не для того она почти всю жизнь пробыла замкнутой для посторонних и недоверчивой в плане рассказов о своих житейских тяготах, чтобы потом вот так раскрыться какому-то почти незнакомому парню.

— Думаешь, это так уж много? — Прерывая размышления, всё больше вводящие в состояние прострации и паники, спросил Пхантхэ, невольно скорчив раздражённую гримасу, но скоро вернул себе выражение-ничего-не-выражения — как для себя прозвала это его лицо петербурженка.

— Для нынешнего моего распорядка сна — ещё как, уж поверь! — Убедила она Тхэ, улыбнувшись, и для отвлечения внимания спросила: — Ты чего звал-то?

— Так я это… А! — Ненадолго задумавшись и громко причмокнув губами, Маиботхад озарёно вскрикнул, подняв указательный палец вверх, но вновь вернул себе бесстрастную маску, опасливо поглядев по сторонам: — Кхм… Меня к тебе секретарша отцова отправила. Передать кое-что попросила.

— Тогда передавай быстрее, и я пойду. Мне ещё к уроку подготовиться надо, — нетерпеливо попросила Доминика и чуть придвинулась к собеседнику, пропуская встречно идущего ученика. Всё-таки говорить в коридоре во время перемены идея изначально плохая.

— Осторожно, — придержав врезавшуюся в него спиной чужестранку, предостерёг её Прасет. — Так вот об этом мне и сказали с тобой поговорить. Но лучше обсудить это в без… существенном месте — наказ отца.

— Ладно, но давай в темпе вальса? — Подняв на мага страдальческий взгляд, попросила учительница и ещё раз оглядела коридор.

— Какая ты сговорчивая сегодня… удивляешь! Всю прошлую неделю я слышал от твоей персоны только: «Отстань, Маиботхад, у меня, в отличие от тебя, дела есть!» или: «Хорош меня донимать, индюк блохастый, пока голову не откусила!» Ещё был вариант: «Парест, я тебе руку по локоть отгрызу, если ты ещё хоть раз ею перед моим лицом проведёшь, пока я думаю»!

— Я так не говорила! Я головы и руки индюкам не кусаю. Индюшатина не входит в список пернатых, которых я употребляю в пищу — у них мясо сухое, — показушно скрестив на груди руки, возразила темничка, но улыбку сдержать не смогла, очень явно попавшись на сокрытии настоящих эмоций.

— Ладно-ладно, прости за недостоверность пересказанных фраз. Ты сейчас к восьмому?

— А ты настоящий сталкер, Парест, уже запомнил моё расписание! К ним.

— Отлично, вот у них в классе и поговорим, — не обратив внимания на наглые предъявления, обрадовано утвердил Сет.

«Вместе? В пустом кабинете?.. — Сердце сжалось от тревоги, но показывать её девушка не стала, убедив себя, что в случае чего сможет отбиться — не зря же одной из лучших учениц мира является! К тому же мамин браслет неизменно висел на руке — защитит хозяйку при необходимости. — Ну, смотри, Парест! Только попробуй меня тронуть — тебе и от моего "просто украшения", и от меня достанется так, что потом драться нечем будет!»

Заприметив нужную дверь, Пхантхэ, взяв Дому за руку, повлёк за собой, закрыв их в классе. Оценив ситуацию и убедившись, что в помещении они одни, таец провёл затаившую дыхание магичку к партам и поправил её сумку на своём плече.

— Так вот, — остановившись в середине ряда и присев на один из столов, начал наследник. — По словам Пи’Кхау, отец, при принятии тебя на постоянную работу, назначил тебе зарплату как полноправному работнику. Но, опять же, с её слов, подумав, решил выплатить и аванс, чтобы, цитирую: «Был стимул работать и возможность потратиться на личные нужды уже сейчас». Он наказал передать тебе предоплату с моих рук, так как сам уехал по делам и не знает, когда вернётся.

Слушая сына директора, Ника села на парту напротив и изучающе посмотрела тому в глаза, стараясь сконцентрироваться на чём угодно, лишь бы не на ироничности поступка Советчика. Хотя мысли, сами собой бегающие в голове, всё равно сосредотачивались на прозвучавших только что словах, не оставляя ей шанса.

«Да вы что? Правда, что ли? Ух, какие ж мы щедрые, Тхир! Сначала тигром рычите, выгоняя из кабинета за "простую любознательность", а теперь такими новостями одариваете! Сейчас, розовые очки да наушники со звукоизоляцией с себя сниму и с радостью поверю, что вы не задобрить меня хотите, а всего-навсего по достоинству оцениваете оказанную мною помощь!»

— Хорошо, спасибо, — быстрым изучающим взглядом пробежавшись по Прасету, выдохнула девушка. — На этом всё или ещё какие-то вопросы будут?

— Имеется парочка, да. Я вот всё понять не могу, ты, прости меня, те несколько дней до субботы спала по минуте правым глазом в позе ласточки? — Вдруг с укором спросил Сет и стал указывать пальцем в называемые области глаз иностранки. — Почему до похода в котокафе синяки под твоими глазами были сливами, в мешках можно было вынашивать кенгуру, а взгляд отображал усталость десяти ленивцев, но даже при таком плачевном раскладе ты не удосужилась обратиться к нашим медикам? Твоё преображение после Цок-цок было настолько хорошо заметно, что даже мне жутко стало!

«В каком это смысле?! — Возмутилась россиянка, распахнув глаза так, что те, думалось, по неосторожности могли и вылететь из орбит. — Для кого я тогда красилась как на красную дорожку?! Какие он там, спрашивается, синяки с мешками различил?!»

— Я в эти несколько суток плохо спала из-за обычной акклиматизации и сна на непривычно твёрдом матрасе! Не хотелось по этой причине отвлекать лекарок, смысла не видела, — набычилась Галицкая, скрестив руки на груди и отведя обиженный взгляд от знакомого. — А вообще ты врун! Не было на мне никаких синяков!

— Так чего ты сразу не сказала про матрас? — Маиботхад надул губы, точно всерьёз задумался. — Тебе его заменить? Я отца попрошу, он найдёт самый мягкий и удобный, если нужно.

От услышанной в голосе тайца серьёзности и истинного желания помочь Галицкая впала в ступор. Она глупо проморгалась, выпучив на него глаза, и через силу пресекла в себе желание смеяться от неожиданно умилительного тона Тхэ, в ответ глухо «угукнув» с плотно сомкнутыми губами, уголки которых против воли тянулись вверх.

Парень недоверчиво покосился на чужестранку, не понимая её эмоций, но говорить ничего по этому поводу не стал и потянулся к внутреннему нагрудному карману вязанной угольной жилетки, обшитой серебряными нитками, что была надета поверх водолазки. Достав небольшую связку тайских купюр, он протянул её Доминике, что взглянула на деньги так, будто видела впервые, забыв, что после обмена валюты получила точно такие же прямоугольные бумажки. Она в изумлении вскинула брови, приняла необычные разноцветные банкноты и стала с любопытством рассматривать непривычные тайские цифры, заметив в правом верхнем углу и привычные арабские.

— Ты так на них смотришь, словно позавчера не тебе такие же в размен на русские рубли выдали.

— Я тогда была увлечена тем, как улучшилось моё физическое состояние, и не обратила на это внимания, — Ника без стеснения пересела на парту к Сету и, нагло опёршись спиной на его руку, упирающуюся в столешницу, с интересом спросила, приподняв купюру к лицу мага: — А как читается единица, похожая на знак «собаки» в адресе почты?

— Нынг, — ответил сын Советчика носом, разглядывая увлечённое лицо одноклассницы.

В расцветших глазах читался неподдельный детский интерес. Неожиданно для себя он подметил, что аромат шампуня у девушки до мурашек приятный, сладкий — мёд с облепихой? — отчего незаметно усмехнулся, поражаясь сам себе. Дурость какая, думать о таком, особенно на второй неделе знакомства.

— А этот верблюд-двойка? — Тем временем полюбопытствовала иностранка.

— Кто-кто? — От нелепого сравнения Пхантхэ почти неслышно посмеялся. Смех у него был нежным, бархатистым, слух ласкал, словно пёсик ухо носиком. — Сонг.

— Красиво — нынг, сонг. Ну, хоть ноли у нас похожи! К слову, а как звучит он?

— Сунай, сау.

— Нихе-ху-чего себе на этих купюрах нулей! Господин директор меня что, с золотым слитком перепутал? За какие заслуги он так много мне выделил?

— Очевидно, за многие. Да и три нуля на шести купюрах не так уж много.

— Так у вас расчёт другой, а три ноля как раз таки немало! Я проработала три дня, не считая вторника, а тут выплата, блин, как за два месяца, а это только аванс!

— Не бурчи без дела, бери, что дают. А если не дают — забирай и убегай.

— Это… тайская мудрость такая? — Магичка глупо похлопала на тайца глазами.

— Нет, в каком-то вашем, как оно… «пацанском паблике» вычитал.

— Бог ты мой, откуда ты только о них узнал…

Прасет на вопрос отвечать не стал, вместо этого сказав:

— Так, ты, давай, иди к своему столу, готовься к уроку, сумку я донесу.

***

За шесть уроков Доминика порядком измоталась и все соки из неё, казалось, уже были выжаты, но оставался очень важный, который никак нельзя было пропустить. Ей предстояло провести практику — показать одноклассникам настоящий магический бой, что пока те проходили лишь в теории или кусками, небрежными отрывками видели или выполняли некоторые действия, но не знали стоящего применения им.

Магичка задумчиво разминалась, укрывшись в тени высокого зонтика, что поставили на поле специально для неё, и никого не замечала, вперив задумчивый взгляд в землю. Почти все ученики уже стояли на месте и тревожно поглядывали на учительницу, гадая, кого же из них она решит покалечить сегодня, но та не обращала на них внимания, усердно продолжая подготовку. Вскоре, договорив с товарищем, к ней подошёл Прасет, вновь отвлекая от важных размышлений и расчётов, проводящихся в застланной думами голове.

— И снова здравствуй, сау ба.

— Чего тебе, индюк? — Запыхавшись, равнодушно кинула Ника и вытянула сцепленные за спиной руки назад, потянув их сначала в одну, затем в другую сторону.

— У тебя сейчас демонстрация боя, с кем будешь проводить? Наверняка выбрала себе в напарники кого-то из старших? — Словно не зная наверняка точного ответа, уточнил Сет.

— Ошибаешься. Драться я буду с тобой, Маиботхад, — сев на корточки, Дома выполнила полушпагат, не переставая при этом устало кряхтеть.

— Так и зн… то есть, какая неожиданность! — Бархатистым низким голосом сымитировал лёгкое удивление маг и тихо усмехнулся, пройдясь безразличным взглядом по одежде будущей противницы. Исследовал на изворотливость. — И почему же я удосужился такой прекрасной возможности с тобой позаниматься?

«Хочу, наконец, узреть все твои умения», — подумала темничка, но сказать решила совсем иное, не желая выдавать свои намерения так сразу.

— Понравилось калечить тебя и ничего с этого не получать. А также я уже знакома с твоей могущественностью и техникой Магии и будет легче тебя победить!

И пусть как ясный день было понятно, что парень все её желания осознавал и подшучивал над ней по каким-то своим причинам. Это просто было занимательно — издеваться в ответ, отвечая полуправдой.

— Другого ответа я и не!.. — Откашлявшись, Пхантхэ с фальшивой скукой в голосе протянул: — Вернее, как же так? За что ты так со мной, беспощадная сау?..

— Оставь свои колкости для другого случая, Сет, тебе лучше тоже размяться, чтобы хотя бы попытаться отбиваться. И лучше смени водолазку с джинсами на более удобную одежду, а то такой конфуз будет, если порвётся во время боя.

— Я бы, конечно, без твоего наставления только выйдя на поле битвы умер, но, думаю, в данной «потасовке» и сам смогу решить, как мне будет лучше.

Россиянка закатила глаза, наскоро прохрустела всем телом и посмотрела на часы в телефоне, сверяясь со временем.

— Пора, Парест, — оповестила она мага, сверкнув на него озорными глазками.

Закончила разминку девушка преисполненным наслаждения стоном. Думала уже идти следом, но, вдруг задумавшись над чем-то, резко застыла на месте. Прикусила губу, размышляя о правильности своего будущего поступка, напряжённо выдохнула и окликнула темника, пока тот не ушёл слишком далеко. Тхэ без промедлений обернулся и посмотрел на иностранку с интересом, показывая готовность выслушать её, хотя увлечение в глазах с каждой секундой из-за необъяснимых чувств на чужом лице всё больше превращалось в смятение. Темничка решила довериться ему — знала, что поступала опрометчиво, сама себе кричала «дура!» — но не могла поступить иначе, не хотела, чтобы этот урок закончился больницей, причём не для одной её.

— Сет… Могу я попросить тебя кое о чём? — Подходя ближе к хмурящемуся парню, с искренней мольбой в голосе тихо, неуверенно спросила Доминика.

— Допустим…

— Сет, а… — Ника собиралась с духом. Не знала, как произнести то, что собиралась изначально. Глубоко вдохнула пару раз для храбрости и дрожащим голосом, запинаясь и шмыгая носом, нервно протараторила, прожёвывая звуки: — Ты можешь, если я во время боя… совсем из-под контроля выйду, привести меня в чувства?

— В плане?..

— В плане, если я озверею и перестану себя контролировать… слушать и слышать остальных, то, прошу, не продолжай бой… — Глаза чужестранки спешно хлопали, взгляд метался по траве с немыслимой скоростью, напуганный голос то переходил в шёпот, то звучал слишком звонко. — Сделай что-то, чтобы я пришла в себя, хорошо? Чтобы не задела кого-то другого и… тебя не сильно искалечила. Я просто, правда, могу… не могу объяснить, почему, это… это не так важно, важна суть и… и просто надо за мной следить и…

Дома еле сдерживала слёзы, пытаясь донести просьбу до чужого ума, точно была маленьким ребёнком, которого оклеветали и неоправданно ругали, пока она сталась доказать свою безвинность. Из-за напряжения капилляры в её глазах полопались, пальцы неистово дрожали, лихорадочно теребя футболку, ватные ноги подкашивались, в горле застрял неприятный ком, а перед помутнённым взором всё закружилось. Невыразимо сложно открываться существу, знаешь которого неделю. Особенно, если такого опыта не было в жизни с десяток лет, когда доверие к малознакомым не просто подорвано, а с корнем вырвано из груди, заменённое опаской ко всем новичкам в жизни.

Тяжело взять и вывалить на кого-то свои болячки, когда в ушах сирена кричит: «Молчать!», напоминая, что когда-то подобная ситуация привела к кляпу в зубах и игле в руке с лекарственным препаратом — её личным аллергеном, от которого лучшим спасением была смерть. Сложно выговорить хоть слово о себе, когда в голове ещё свежи чувства после всех предательств, имена и внешности тех, кто её открытостью пользовался для своих грязных целей, когда…

— Сау, всё хорошо? — Плечо девушки крепко сжали чужие пальцы, то ли в знак поддержки, то ли в попытке разбудить её, вытащить из плена страха.

— Да! — Влажный всхлип сорвался с губ сам собой. Солёные ручейки промокнули только высохшие щёки, красный нос поморщился. — Я… в порядке, — прикрыла рот рукой, пытаясь остановить поток рыданий, что безудержно рвался наружу. Она конвульсивно мычала, стонала ладонь, скрывая сорвавшиеся с цепей эмоции.

Ужасно. Ощущение беспомощности съедает изнутри.

И лишь когда Галицая отвернулась, прикрывая второй рукой лицо, Прасет, наконец, понял. Он отошёл от первого шока и, продолжая осознавать реальность, притянул девочку, повернув к себе лицом. Маг скрыл собой её истерику, спрятал телом лицо темнички, которое она так боялась потерять в глазах других, разрешил выплакаться в свою жилетку, пока сам задыхался в ужасных чувствах.

Он, думается, никогда этот страшный момент не забудет.

— Конечно, сау, я помогу… — глубоким полушёпотом заверил Доминику Сет, как только смог хоть слово произнести после пережитого ужаса от осознания, как жизнь сломала эту сильную девушку, в кого её превратила.

— Спасибо, — слёзно прохрипела та в ответ, безбоязненно вжимаясь в грудь мага, что он подставил специально для неё.

Девушке страшно было понимать, кем сделал её этот парень за какую-то неделю. Понимать, что он заставил её потерять самообладание, натренированное долгими годами страданий.

Пара простояла так некоторое время и, когда к Доме вернулась хоть какая-то выдержка, она отодвинулась от темника, вновь стыдливо отвернулась, пряча глаза, и в последний раз шмыгнула носом, чуть поддев его согнутым пальцем.

— Прости за это. И спасибо.

— Всё нормально…

Пхантхэ представлял, как тяжело далось этой магичке это признание. Она переступила через собственные страхи и излила душу практическому чужаку, чтобы предупредить о возможных последствиях боя, при этом находясь на поле, где собрались все её нынешние одноклассники, что — россиянка видела боковым зрением — тактично отводили взгляды, очевидно, изначально всё увидев и поняв.

— Пойдём к остальным, нам уже нужно проводить урок, — сказала вполголоса учительница, неловко сминая пальцами одной руки плечи второй.

— Уверена, что сможешь?

Иностранка успокаивающе, — но слишком лживо — улыбнулась знакомому, спешно обошла его и, перебарывая смятение, собрала томящихся в ожидании учеников полукругом в центре поля. Думалось, она впервые за всё своё существование услышала, как из-за полноты образовавшейся тишины в соседнем районе собака зевнула, что даже речь и смысл жизни на секунду потеряла.

Сморгнув надоедливую слезинку с накрашенных ресниц — спасибо Элене Рубинштейн за водостойкую тушь — Ника приняла невозмутимый вид и шутливо поманила Тхэ к себе поднятым вверх указательным пальцем. Тот прошёл к ней с деловой, пусть и несколько нервной ухмылкой, не обратив внимания на грубый для азиатов жест. Благодаря его переводу, иностранка подробно разъяснила всю суть показательного боя ребятам и встала чуть поодаль и от них, и от будущего противника, быстро окинув его изучающим взглядом. Она прошлась глазами по телу парня, вспоминая и предполагая все слабые и сильные места, а позже утвердительно кивнула, начиная бой.

Маиботхад, к удивлению многих, вмиг втрое посерьёзнел. Уголки его губ мгновенно опустились и стали единой плоской линией, взгляд стал внимательным и острым, напряжённо следящим за каждым движением своей соперницы. Девушка ему не уступала, медленно двигалась в сторону и наблюдала за Прасетом, готовая отбить атаку в любой момент. Что-то для себя решив, парень сделал резкий выпад вперёд, испустив из рук юркую волну цвета стали, направив её точно Доминике в грудь.

«Ах, мы начали с лёгкого!» — С пугающим азартом выкрикнула та про себя и вслух безумно посмеялась. В моменты состязаний она в большинстве случаев теряла над своим разумом контроль, отчего на родине её одноклассникам и учителям часто приходилось выводить девочку из такого состояния, а сделать это было очень непросто.

Дома среагировала моментально: призвав пустую полупрозрачную оболочку без очертаний лица, она впитала в неё всю направленную в неё иссушающую организм смесь и направила подобие человека в самого Сета. Тушка, словно губка собрав не смертельный, но достаточно неприятный для темника «коктейль», из полупрозрачной стала переливающейся серебристой и повалилась на парня, нацеленная уронить, чтобы взорваться, поразив мага его же Магией. Но таец успел вонзить в живот оболочке острое лезвие стилета, материализовав оружие из собственной ладони и резко отскочил в сторону, перевернувшись через голову, избегая попадания разбрызгавшейся жидкости в себя. Немного запыхавшись, он всё же активно продолжил увлекательную охоту на нездорово ухмыляющуюся темничку, что смотрела на него со странным блеском в глазах.

«Ловкий, чертяка, даже джинсы не порвал, — усмехнулась та, по-настоящему хваля соперника. — Ничего, и не таких ломали!»

Почувствовав неудобство, Ника быстро поправила слетевшую с плеча лямку топа. Воспользовавшись секундным промедлением, наследник двумя пальцами прочертил в воздухе вертикальный тонкий овал, увеличил его большим и указательным пальцами и направил в россиянку получившийся контур. На пути к ней фигура превратилась в нематериальное зеркало, полностью отразившее внешность — почти та же оболочка, только имеющая определённые черты лица и форму, напоминая того, на кого она была создана. Парень торопливо приложил два пальца правой руки сначала ко лбу, а после дотронулся ими собственного левого бока, чем полноценно оживил фигуру, сделал его идентичной копией темнички напротив, зеркально отображающей её движения. Теперь и перед учительницей возникла преграда.

«Какие мы, однако, могучие! Такое неподвластно даже двенадцатому классу, не то что нам с тобой. Да, Парест?»

Галицкая упоённо рассмеялась, напугав одноклассников, отпрыгнула влево и выполнила в сторону противника свой коронный приём — образовала сгусток трупного яда, который, по идее, должен был попасть в Пхантхэ, но зеркальная версия вторила ей, прыгнув вслед за ней и тем самым прикрыв своим телом создателя. Выброшенная копией сфера не попала в Доминику лишь по той причине, что та вовремя увернулась и, воспользовавшись заминкой, оббежала себя искусственную, рывком хватая её за горло. Мастерски пронзив грудь двойника мастевым оружием темников — стилетом, его противница избавилась от своей копии, грубо откинув растворяющееся тело. Всем подумалось, что из-за лишнего манёвра магичка упустила мысль о том, что со спины к ней, не тратя полученное время зазря, подойдёт Прасет, как тот и поступил, крепко обхватив её плечи жилистой рукой, скрытой за рукавом рубашки.

— Что-то ты совсем глупа в бою, сау, — промурчал таец на ухо сопернице, даже не предполагая, что это был заранее продуманный план.

Незаметно для развеселённого мага Ника скопила в руках собственную Тёмную Магию, крепко вцепилась в держащее её предплечье пальцами и на одном дыхании прошептала специальное заклинание. Под конец фразы темник наконец смог отстраниться от иностранки, ощутив скоростное исчезновение собственных сил. Сделай он движение — и руки начинали неумолимо трястись, поверни голову — и шея тут же судорожно напрягалась в попытке удержать стремительно тяжелевшую часть тела, что вены вздувались. Ради собственного блага не двигаясь более, Маиботхад процедил сквозь зубы, застыв на месте вверх лицом:

— В-видимо, я ошибся.

— Очень ошибся, малыш, — ехидно улыбаясь, довольно пролепетала Ника.

Она грациозно подняла руку, вытянула её вперёд ладонью на уровне груди и из неё в то же мгновение вырвалось пепельное пламя, вызвавшее со стороны зрителей табун удивлённых вздохов. Этого они ждали больше всего остального. Трепетный шёпот пронёсся по ряду резвой волной, прервавшись также внезапно, как возник — все ждали продолжения и не хотели мешать бою.

Пламя издевательски извивалось, чувствуя десятки душ полуживых существ, что вполне могли стать его жертвой, с нестерпимым вожделением таяло в воздухе, желая поскорее проникнуть в чьё-нибудь тело, чтобы полностью обессилить беднягу изнутри, отдав могущества своей владелице.

Дома не стала долго томить мёртвый огонь на своей ладони и поднесла руку к лицу Прасета, даже не прикасаясь к коже — пламя сделало всё само. Оно по-змеиному медленно, с истинным наслаждением обхватило его голову своими проворными щупальцами и постепенно обогнуло её полностью, оставив нетронутыми лишь глаза и рот. Огонь принялся всасывать в себя всю энергию и силу из беспомощного сейчас парня, что шумно упал на колени, не выдержав мучительной слабости больше пары секунд. Темничка выглядела настолько властной и непобедимой, что многие ученики, с тревогой прижимаясь друг к другу, боязливо попятились назад, мысленно утверждая друг другу, что спорить и проявлять непослушание рядом с этой иностранкой впредь совсем не стоит никому, ведь о последствиях можно только догадываться, ибо эту даму невозможно было понять и предугадать её будущее поведение.

Полностью опустошив «магические резервы» соперника, подающая надежды медленно опустила руку и обессиленное тело безвольно полетело вперёд, неожиданно сгребая ту в охапку. Галицкая даже взвизгнула — настолько внезапной оказалась для неё способность этого парня двигаться в своём нынешнем состоянии.

— Гадство, индюк! — Возмущённо пискнула петербурженка, попытавшись ударить бесстыдника по лицу, но тот вовремя перехватил её руку своей немощной кистью и уронил на траву, куда повалил и саму её обладательницу.

«Что-то мне это напоминает! Прямо-таки явное ощущение дежавю, леший бы этого индюка на руки поднял и в лес утащил!»

Она старалась выбраться из-под грузного существа, толкала его, пихала в бока и даже щекотала, но тот лишь тихо посмеялся от щекотки и сцепил пальцы девушки со своими в крепком замке, из-за слабости в руках больно вдавив их в землю. Сет через силу поднял голову и уткнулся лицом в шею иностранке, отчего та, ударяя его своим подбородком в затылок и продолжая ёрзать под тяжёлым телом, тяжело сглотнула, не готовая к такой близости со знакомым. От собственной глупой шутки с губ сорвался смешок.

Для образованных существ в действиях мага Тьмы улавливался вполне объяснимый мотив — он выполнил тактильный приём, изымающий силы без согласия второй стороны. Он разместился на всём теле Галицкой и начал выкачивать свои могущества из трёх самых легкодоступных точек в теле любого мага: шея с соответствующими артериями на ней и две ладони, а в особенности безымянные пальцы, из которых сосуды проходят прямо к сердцу.

Ника почувствовала, как полученные наглым путём силы стали стремительно возвращаться к владельцу, но пара учеников — она заметила по их глазам, — подумали о несколько иной задумке одноклассника, так как он буквально прислонялся губами к коже соперницы и лишь усилием воли не оставлял на ней характерные яркие следы. На деле поступал он так, потому что оказался на месте путника, бродящего в пустыне долгие годы и изнывающего от жажды. Без того он желал насытиться и личными силами Домы, мол, «проценты» за ущерб возмещал, отчего впивался в артерии, защищённые кожей, ещё более жадно.

— Вот ненасытный индюшара! Присосался, как младенец к груди матери! — Негодующе воскликнула Галицкая и, вновь дёрнувшись, приказным тоном взвизгнула: — Змею тебе подмышку и страуса в штаны, жадина, мне хоть немного оставь! — Почувствовав слабость в конечностях, она расслабилась, перестав бороться за могущества и перешла на проклятья: — Да чтоб мимо тебя черви быстрее переползали, чем ты девушку себе найдёшь!

Сет прыснул со смеху, уткнувшись лбом девушке в плечо, а спустя миг самостоятельно поднялся, прихватив с собой и знакомую. Отряхнувшись, он резко отпрянул назад, с вызовом крикнув во всеуслышание:

— Второй раунд, сау ба!

«Странно, но силы мои во мне ещё остались, причём немало, около шестидесяти процентов, хотя он так рьяно их выкачивал! Что, пожалеть решил, пернатый?»

И только преподавательница хотела настроиться на продолжение боя, как ощутила на себе внимательный взгляд откуда-то сверху — не из толпы.

«А?.. Кому это стал интересен наш бой? — Насторожилась, а браслет на руке тем временем впервые за долгое время подал признак жизни, больно кольнув запястье. — Мать твою! Да кто это?!»

Россиянка хотела было прерваться из страха раскрыть скрытые техники боя опасному существу, по-крысиному наблюдающему со стороны, но в голову вдруг с новой силой ударил адреналин, что застлал разумные мысли чёрной вуалью, как клетку попугая тёмной тканью, заставив вернуться к занятию, не обратив должного внимания на таинственного наблюдателя.

Дюжину минут пара провела уже без былой неторопливости: разбрасывались шарами, волнами, горящими чёрным пламенем сферами, плетьми, сотканными из чистой Магии и такими же кнутами, били ими друг друга и создавали с их помощью раскручивания щиты. Этот бой был красив, но плохо различим: из-за скорости противники представали перед взорами одноклассников смазано, едва заметно. Иногда они замедлялись, но ненадолго, скоро возвращаясь к прежнему темпу. Ребята смотрели на них восхищённо, изредка замечая глаза магов — грозные, чётко настроенные на победу, точные взгляды с пылающей азартом дымкой и укором. Существа не отвлекались ни на один громкий возглас, работали собранно и уверенно, чем ещё больше поражали остальных.

Неожиданно левая рука обоих темников оказалась согнутой за спиной и прижатой к пояснице. Дальше боролись исключительно правыми руками, — очевидно, такова была договорённость, чтобы одиннадцатиклассники из урока вынесли максимум знаний, — из-за чего выглядели ещё более великолепно.

Внезапно пылкость боя настолько затуманила Нике разум, что она, забывшись в чувствах, исполнила приём, от которого у всех волосы дыбом встали, а у Прасета ком страха за знакомую в горле встал.

И пусть на теле всё ещё ощущался таинственный взгляд с пронзающей болью от браслета.

Дома отскочила назад, незамысловатым пасом замедлила время: правую руку вскинула вверх, властно прокричала заклинание и сжала кулак, отчего все существа, находящиеся на поле, стали двигаться в три раза медленнее. Но действовала эта Магия из-за истраченных ранее сил не долго, а потому темничка поспешила сразу исполнить задуманное. Дав себе секунду передышки, она обняла себя руками, закрыв ими живот и грудь, выставила правую ногу вперёд и, наклонившись так, что стала почти параллельна земле, не обращая внимания на замедленные крики Сета, о чём-то предупреждающие и вроде просящие остановиться, громко прокричала:

— Явись миру, прекрасный в своей ужасности!

После этих слов девушка резко раскинула руки по сторонам и из тех мест, которые она ограничила, вырвалась тёмная волна энергии, стремительно превращающаяся в существо огромных размеров — чёрная пантера. Ото всей её лоснящейся шерсти исходила густая дымка, закручивающаяся вверх небольшими витками, растворяясь при смешении с воздухом. Глаза этой кошки — бездонные ямы, а свирепо рычащая короткая приплюснутая пасть с острыми клыками демонстрировала всем сущность хозяйки. Такое подобие животного отображало душу, характер обладателя, было неким тотемом носителя.

Визуализировалась истинная сущность с помощью чистой Магии, а потому позволить себе это мог далеко не каждый маг. Особенно редко создавались существами детализированные, отчётливые отражения, так как они требовали очень большую нагрузку на организм и полностью вырастить их могли исключительно могущественные маги, высоко продвинувшиеся по магической лестнице.

Действенность их заключалась в запугивании соперников, если их слишком много, чтобы избавиться от злоумышленников «по старинке», с помощью страха за жизнь, в ловле особо опасной нечисти, возможности поглотить чистую Магию врага, без которой он перестанет являться магом, изъятии «начала» — врождённого дара существа. В редких случаях сущность могла серьёзно ранить противника или даже убить, чего Доминика не желала, но из-за помутнения сознания себя не контролировала, отчего возник риск чего-то опасного для жизней близко стоящих к себе. Об этом она предупреждала Пхантхэ.

Все ученики как один повалились на спины, до глубины души поражённые увиденным зрелищем, а остановка времени к тому моменту успела закончиться и все глухо рухнули на землю, заваливаясь один на другого. Даже Маиботхад от столь чёткой явственности вызванного девушкой подобия животного опешил и шокировано разинул рот, подняв голову к возвысившеёся над ним сущности, но быстро вернул себе самообладание и, тряхнув головой, побежал в сторону магички.

Проявленная пантера постепенно стала таять, благодаря одной лишь силе воли Ники не причинив никому вреда, на траву закапал крупный дождь из тёмной Магии, что была потрачена. Парень вовремя подоспел к девушке и успел ловко подхватить её, обхватив обеими руками. Голова Домы закружилась, лицо позеленело, глаза почти потеряли цвет, а сердцебиение замедлилось настолько, что могло показаться, будто она уже мертва. Но она была жива и испытывала неимоверную боль во всём теле.

— Чёрт! — Прошипел Тхэ с сожалением и оглядел знакомую внимательным взглядом. — Прости, сау, я не успел остановить тебя, ты оказалась быстрее!

Явное ощущение слежки не прекращалось.

Но это стало не так важно, как надобность поскорее потерять сознание, чтобы набираться сил, не чувствуя мук.

Чтобы было проще, темник повторил прошлое действие и, аккуратно уложив иностранку на землю, вновь прислонился к её шее губами, а к рукам ладонями, только теперь энергию не изымал, а отдавал свою. Поделившись всем, что мог позволить так, чтобы самому не свалиться с ног, он, не тратя времени на разглагольствования, в следующую же секунду понёс её на руках в медпункт, одним взглядом заставив одноклассников замолкнуть и никогда не поднимать эту тему.

В самом медицинском пункте наследник удостоверился, что темничке выделили лучшее место, а после поспешно удалился, не желая отвлекать медиков от работы, а пострадавшую — от восстановления.

***

Ближе вечеру, поставив капельницу с витаминами и прописав лекарство для повышения сил и бодрости, Доминику с камнем на сердце и страхом от угроз в том же органе отпустили, взяв с девушки честное слово, что она заглянет в медпункт снова, ибо ей была срочно необходима помощь. Возвращаясь к себе через школьный корпус на пошатывающихся ногах, в безмолвном коридоре, освещённом только тусклым светом фонарей из окон, Ника неожиданно для себя услышала смутно знакомый шёпот, доносящийся из-за поворота. Высовываться за угол она не стала, так как по слышимости голосов подумалось, что неизвестные, находящиеся в широкой части коридора, выходящей из узкого прохода, стояли у самого поворота.

К тому же на стене с другого бока удачно висело зеркало так, что при удачном ракурсе открывался прекрасный вид на разворачивающееся неподалёку действо. Хотя даже с такими удобствами в непроглядной темноте проглядывались лишь очертания: высокой мужской фигуры и женской на голову ниже, а потому для Домы личности не сидевших дома гуляк оставались загадкой.

— Давай, Бун, рассказывай, чего опять плачешь? — Нежно, но явным нетерпением в голосе поинтересовался какой-то парень и россиянка увидела движение прямо перед своим лицом — он коснулся головы близ стоящей девушки, которая, очевидно, была Бунси. — Опять из-за идиота этого? Что на этот раз у бедненького мальчика такое ужасное стряслось, что ты вновь слезами обливаешься?

— Не говори в таком тоне, Пи’Сет, — приказала Бунси дрожащим полушёпотом и громко шмыгнула носом. — Особенно о нём. И, Пи’Сет, скажи… почему ты говоришь на русском? — Под её заплаканными глазами потекла тушь, что хорошо контрастировала на фоне более светлой кожи, даже если смотреть на отражение в зеркале в позе сгорбившегося краба почтительного возраста.

«Ага, с личностями разобрались, спасибо. Осталось понять, что это они забыли в школе — на четвёртом этаже! — в столь поздний для уроков час. И из-за какого это "идиота", как выразился Парест, Бун прямо посреди школьного корпуса плачет?»

— Бунси, нарак, не переводи тему, — маг обхватил ладонями лицо подруги, заглядывая ей в глаза. Но в итоге не сдержался и раздражённо пояснил: — Просто если мы будем говорить на другом языке, то никто не сможет подслушать наш разговор. А мне сейчас проще именно на русском… да и не о том речь!

— Ага, никто, кроме чужачки, Пхата, братьев Корнов, твоего отца и ещё невесть какого количества любознательных и от природы обязанных знать этот язык существ! — Беззлобно воскликнула темничка, но быстро сменила прежние эмоции на обиду и, вздёрнув подбородок, сказала ровным тоном: — Ну, раз тебе так угодно, можем и на русском поговорить, мне не принципиально.

— Ты давай не рисуйся тут, люк мэу, — поддёрнув согнутым пальцем нос приятельницы, с тёплым смешком ответил на дутую обиду Пхантхэ. — Так всё же, по какой причине мы снова лужи слёз оставляем на каждом пройденном метре? Выкладывай карты на стол рубашкой вниз и потом будем решать, кому именно бить лица и ломать кости за твои горевания.

— А что рассказывать, Пи’Сет?! — Вдруг горестно вскричала Цаойингмыд. — Ты же сам всё прекрасно знаешь! Он должен был всё время находиться рядом с ней, чтобы помогать, он этого хотел! Но ей его помощь, хиа, оказалась совсем не нужна. И из-за этого он теперь ходит со страдальческим лицом, вследствие чего с таким же начинаю ходить и я!

— Бун, ну сколько я раз тебе говорил прекратить думать об этом… йед пэд?! — Взвыл Тхэ, поднимая голову к потолку. — Ну, ты же должна хоть немного понимать, что он рутуд последний, почему этого не происходит?

— Пи’Сет, хватит ругаться и попробуй понять меня! Я и сама рада перестать о нём думать, да только так это не работает! Я, думаешь, чего такая взвинченная хожу? А на чужачку почему обиду держу, не задумывался?

— Задумывался, — жёстким голосом ответил темник, поджал губы и отвернул голову. — И уже давно понял. Только я очень хорошо его знаю и потому молю тебя, попытайся его отпустить! Вы не будете вместе!

— И почему же?

— Не строй из себя дурочку, ты и сама всё прекрасно знаешь. Первая и главная причина во мне. Я не позволю, Бун. Он тесно общается с моим отцом — и этим уже всё сказано. Также я никогда не считал, что он способен на благие поступки и мысли. Высокочтимая моя красавица, прошу тебя, прекрати! Забудь об этом… придурке! — Прасет вновь сжал щёки девушки в своих руках, глядя в красные опухшие глаза, полные боли и невысказанности, после чего крепко обнял, точно она была ему ценнее воздуха, и он не хотел, чтобы она страдала из-за чувств, которые добра, видимо, точно не принесли бы.

Хотя, скорее всего, так и было.

«Какие тёплые у них отношения… Похвально, что Сет так высоко ценит дружбу, — Доминика осеклась на полумысли. — "Тесно общается с моим отцом… никогда не считал, что он способен на благие поступки и мысли"? О ком это он… так, ребятушки, срочно устраиваем новую перекличку, у вас это отлично выходит!» — Шутка была нервной из-за зудящего в одном месте интереса узнать, кто же может навредить ей.

— Бунси, я уже не раз просил тебя, — зашептал наследник, явно и сам начиная плакать — это слышалось по дрожи в голосе. — Я же с ума сойду, если он что-то с тобой сделает, если как-то использует! Отец ведь поможет ему замести следы! Они оба ужасны, Бун! Прошу, будь осторожней, не думай и не общайся с ним.

— Хорошо, Превосходный, я сделаю, как ты просишь, потому что знаю, что ты желаешь мне только лучшее, — задыхаясь в рыданиях, ответила магичка и ответила на объятия друга так же тепло и любовно, как и он сам.

— Слишком сахарно, люк мэу. И перестань меня так называть! Особенно перед сау ба, — парень усмехнулся сквозь слёзы, тепло поглаживая подругу по голове.

— А что, хочешь показаться ей менее превосходным, чем ты есть на самом деле? — Лукаво спросила в ответ Бун, явно заулыбавшись где-то в груди мага.

— Настолько превосходным меня считаешь только ты, нарак.

Дождавшись, пока внезапно затеплившаяся в груди нежность и начавшее сочувствовать тайке сердце утихнут, Ника, не желая совсем уж нагло подслушивать личную беседу давних друзей, превозмогая остаточную тяжесть в теле выпрямилась и словно без какого-либо интереса прошла вперёд по коридору. Бунси резко отпрянула от Сета и взглянула на иностранку с паникой в глазах, тогда как парень, казалось, ничуть не удивился её появлению. Дома кивнула паре в знак приветствия и безразлично прошла дальше, желая спокойно дойти до дома в приятном одиночестве, но скоро услышала за спиной мужской голос и увидела, что Маиботхад её нагнал, замедлив шаг лишь, когда поравнялся с ней.

— Сау, ты как?

— В самом лучшем расположении духа, а что?

— А если про физическое состояние?

— Не ахти, конечно, но не жалуюсь. Спасибо, кстати, что отнёс в медпункт, без твоей помощи и работы медичек я б кони двинула в лучшем случае. И передача сил Цок-цок неплохо подействовала, уже к пяти оклемалась, только выпускать не хотели.

— Рад быть полезным. Что в руке несёшь?

— Сумку…

— Я про другую. Кстати, давай понесу.

Галицкая спокойно передала тайцу рюкзак, оставив стеклянную баночку у себя.

— Лекарства, медички прописали. А ты чего подругу свою одну оставил? — Магичка сощурено покосилась за спину, где Бунси теперь одиноко лила слёзы, устремляя взгляд на поднимающуюся луну за окном.

— Мы уже поговорили. Теперь ей лучше побыть одной.

— Слушай, я сейчас к разговорам не готова и хочу спать. Поэтому, прости, но давай потом пообщаемся, если будет желание?

— Я провожу, всё равно в одном направлении до квартиры идти. А пока как раз можешь рассказать, как так получилось, что «самый трудолюбивый и усердный маг, что подаёт великие надежды будущему страны и мира» — прости, не припомню всех титулов, которые тебе в зеркале придумают ежечасно — страдает от невозможности удержать свой пыл во время битвы?

— Ладно, всё равно уже знаешь, что проблема у меня есть. Не хочу, чтобы меня опять «за сокрытие» пытали, расскажу, — выдохнула чужестранка легко, будто шутку рассказала, а зрительный контакт не держала — смотрела в потолок, то ли улыбаясь, то ли через улыбку очередные рыдания скрывая. — В общем…

— Стой. — Басовито, неожиданно серо и резко перебил знакомую Пхантхэ. Он посмотрел на неё внимательным ледяным взглядом. — Что значит «опять пытали», сау?

— Ну, какая теперь разница, в самом деле? — Неловко посмеялась девушка, старательно давая магу понять, что разговора об этом не будет.

Точно не здесь.

И точно не сейчас — одной истерики за день ей хватило.

— Хорошо, понял, — тяжело выдохнул Тхэ, сдаваясь.

— По твоему вопросу. У меня ещё в детстве погиб отец, Царствие ему Небесное. Мы с мамой впали в глубокую апатию, а она к тому же в депрессию. Но, пусть у меня тогда и пропали эмоции с чувствами, я, дабы помогать лишившейся кормильца маме, решила заняться подработками, на какие только мне в том возрасте разрешали ходить — пришлось учиться по ускоренной программе. Из апатии мы с мамой выводили друг друга сами, что, как потом выяснилось, неслабо и в плохом ключе повлияло на мою психику. Я-то просто существовала, и для мамы это уже было своеобразной терапией — она жила ради меня и ради меня же боролась с собственной проблемой. А меня она уже лечила, причём, как я подметила, без вмешательства врачей. Мама использовала специальные медитации, лекарства собственного изготовления и кое-что по мелочи, но последнее здесь роли не играет. Одно из лекарственных средств ни коим своим свойством не сочеталось с медитацией, что ма не предусмотрела, из-за чего в один «чудесный» день у меня произошёл сдвиг в мозгу. У меня развилась сильная «аллергия» на бо́льшую часть витаминов, лекарств, улучшающих работу мозга, в том числе антидепрессанты, ну, и на особенно сильное эмоциональное возбуждение, обычно это азарт к бою. Я реагирую подобным недавнему образом — теряю контроль над телом.

«Боже, я действительно схожу с ума! — Поразилась сама себе темничка. — Совсем недавно панически боялась хоть словом о своих болячках обмолвиться с кем-то, а сейчас всё на ладошке ему разложила и пальчиком ткнула, чтоб точно все детали узнал!»

— А почему именно азарт к бою? — Будто не замечая ничего необычного в поведении собеседницы, продолжил расспрос сын директора.

— Я упомянула, что тогда усиленно занималась Магией, боевая практика не была исключением — наоборот, я тренировала сражения раза четыре на дню, всю голову боями забила. А отклонение случилось как раз во время медитирования. Я должна была думать о том, что вызывало во мне больший, чем к чему-либо другому интерес: чем мне хочется заниматься в данный момент, к чему тянет. Сам понимаешь, апатия как раз и лишает любых желаний, но я принимала усиливающие мозговую активность препараты, из-за чего пара идей таки появилась. Бойня, сражения — заработок любого среднестатистического мага. Я подумала о том, как убиваю нечисть одну за другой, ради мамы, как те, из-за кого мой отец лишился жизни, даже не отпраздновав тридцатилетие, дохнут. Подумала и стала представлять всё краше, а эмоции, нарастающие под действием таблеток, от этого только усиливались. И вот программа жизнеобеспечения в моей думалке дала сбой. Я настолько возбудилась от реалистичных картинок с гибелью моих заклятых врагов, что, когда несовместимость методов лечения дала результат, из всех возможных вариантов психических расстройств выбрала излишнюю, чем та должна быть, эмоциональность во время битвы.

— И ты, прости меня, была ребёнком в тот момент?

— Да, мне было около десяти, — сказала, как данность, мысль об этом давно не вызывала удивления, а она сама не просила сострадания, когда отвечала на вопросы.

— Но, почему твоя мама не попросила помощи? Ты же совсем ребёнком была!

— Нехватка денег, предубеждённость и страх, что меня заберут в больницу.

— А в итоге забрали?

— Мама не позволила. Сначала боялась, а потом, когда меня с последствиями побочки в больницу отвезли… Я же в неё пошла, такой же импульсивный холерик, как и она, так что перечить ей испугались, а вылечить болезнь уже не смогли, как и последующую непереносимость препаратов, воздействующих на мозг.

— Но в остальном же тебе это расстройство не мешает, я надеюсь?

— Нет. Только бою я перестаю себя контролировать и становлюсь чересчур агрессивной, не совладаю с телом и выходящей из меня Магией. Причём, мозг остаётся в относительном сознании. Я пытаюсь себя остановить, но, увы, всегда безрезультатно.

Прасет молчал. Просто не находил слов, коими можно было бы заполнить пустоту тяжёлого молчания, какими получилось бы описать своё сочувствие и поддержку. А также осознавал, что ей это всё не нужно. Она свыклась, уже не замечала всего ужаса произошедшей истории, какой видят остальные, в её мире на это не хватало места.

— Но переживать не о чем, я сейчас об этом и не думаю! Просто в случаях, когда нужно вступать в какой-либо бой, я прошу кого-то, кто точно сможет помочь, придержать моих коней за меня, — Доминика сама заглушила возникшую тишину, понимая эмоции парня.

— Тогда позволь последние два вопроса, — Ника кивнула, позволяя их озвучить. — Допустим, с темой боя понятно. А из-за чего ты в первый день здесь напала на Фасса?

— Сначала и ты изволь спросить. Фасса — это кто?

— Брат Тиннакорна — Фассакорн.

— А, о-о-он… — девушка потёрла подборок двумя пальцами. — Хо-хо, ну, ему досталось из-за нашей наследственной по женской линии темпераментности, которую я ранее подмечала. Мы все рождаемся дамами простыми — случись что не по-нашему, так сразу месть и месть жестокая.

— Мне начинать тебя бояться? — Спросил Прасет шутливо и, согнув руки в локтях, прижал их к груди.

— Давно было пора! Я не знаю, что ты так долго медлил! — В тон ему ответила темничка и, наклонив голову в бок, спросила: — А второй вопрос?

— Так ты из-за этой «аллергии» не хочешь к медичкам обратиться?

— Именно. Мне страшно даже просто подумать о том, что нужно выпить что-то для работы мозга, что витамины, что лекарства, что настойки… Разве что чаи Рикины нормально пью, — парень снова смолчал, глубоко задумавшись над всей услышанной информацией, а скоро Дома подметила, потянув знакомого за руку и встав напротив него: — Мы дошли.

— Да, точно…

— Да не парься ты, — беззаботно улыбнулась магичка, ободряюще похлопав одноклассника по плечу. — Относись к тому, что узнал сейчас проще. Только, по моей искренней просьбе, не рассказывай об услышанном никому, а в остальном не волнуйся и знай — я уже давно к пережитому не ощущаю особенно плохих эмоций — было и было, чего теперь из-за этого киснуть? Ну, добрых снов, Парест!

Девушка энергично помахала рукой, прощаясь с магом и тот, неуклюже повторив столь простой жест, произнёс в ответ:

— Добрых снов, сау ба.

Россиянка юрко проскользнула в квартиру, где её с расспросами уже ожидали соседки, а темник молчаливо отправился дальше по коридору.