Подчиняя вселенные

Глава 18

Так пела почти не знающая страха команда, из-за лишнего галаксия способная разорить дом престарелых, но свято чтящая дружбу и долг. Идущая на смерть без каких-либо предвзятостей, или явного страха. Ведь жизнь джентльмена удачи только одна и умереть ему, пусть даже без добычи, но со славой, предстоит равно тогда, когда предназначено. Зачем же продолжать влачить никому не нужную душонку по скоростным трассам субпространства и космоса!

Вперед же, отважные воины кинжала и звонкой монеты! И пусть проклятиями осыпают нас, посыпая себе головы пеплом, а мы идем в последний бой! Лишь только песня смерти вьется в наших голосах. И будет она звучать вечно, пока не умрет последний из нас, крепко стиснув зубы и не выдохнув «каррамба!».

«Стремительным» удалось немного прикрыть «зеркалами» тщедушнее суденышко флибустьеров. Они на всех парах приближались к центру армады.

Вокруг кипели плазменные кляксы, большей частью отбитые обманками, но вот враг выпустил целую серию залпов, казалось, на них несется сплошная светло-зеленая стена. Разряды неумолимо приближались, грозя накрыть все лайнеры, превратить их в бесформенное месиво. Еще чуть-чуть и они окажутся безмолвными свидетелями победы проклятых священников.

Тут в бой вступило секретное оружие Карлика, о котором не подозревал ни один из его союзников.

Легендарные Шептуны, менее мифический, чем Орден монахов, но все же, очень редкий в мире народ. Говаривали, что эти низенькие, закутанные с ног до головы карлики, а именно из-за них так называли главаря «Солнечного спрута», жили вообще не на планете, а в открытом космосе. Вернее, в полом внутри астероиде, где было очень мало воздуха, и работал, чуть ли не один генератор энергии, обогревавший человечков и поддерживающий в эксплуатационном режиме несколько теплиц с овощами.

Испокон веков, а шептались, что это были прямые наследники древнейших бушменов из давно уничтоженной Земли, карлы торговали по вселенной марганцевой солью, которую не то добывали, не то выводили химическим путем. Влачили они жалкое существование до того времени, пока однажды не открыли страшную тайну своих предков — дар управления энергией.

Торговля сразу же перестала быть актуальной. Почти каждый член племени отправился работать и жить поближе к цивилизации, потому как один малыш мог управлять громаднейшим концерном, наполненным роботами и питающимся от атомных генераторов. Только одним мановением невидимой под грязно-серым капюшоном брови, загадочный Шептун мог выпить энергию из самого мощного источника энергии, будь то субатомная, или иная сила.

В присутствии такого карлика, пожелай он только, останавливались машины, падали самолеты и даже гасли лампочки, подсоединенные к динамо-машинам. Оружия, способного противодействовать карлам не было, кроме дальнобойных снайперских винтовок. Поскольку их невидимая доселе аура накрывала свою цель примерно в радиусе пятисот метров от центра, а, вернее, головы существа, равных им в энергетических атаках не было. Именно благодаря коротышкам, каждому подразделению армии приписывалось иметь хотя бы одного снайпера с огнестрельным оружием, после того, как четыре сотни Шептунов обесточили Сайгон-2. Гасить электрические бури они умели также, в общем, ментально были самыми сильными созданиями после Инквизиторов и монахов Ордена.

Кстати говоря, они так же умели отдавать энергию, как и поглощать ее. Только представить, какой урон мог нанести такой невысоклик, поглотивший заряд от атомной станции и выбрасывающий его, невозможно. А еще они сводили с ума любые био и обычные компьютеры, управляя их процессорами-мозгами, как своими. Кошмар!

— Ты чего тогда на мировую пошел?! — закричал в неистовстве Клипард. — Ведь мог же бросить нас на любой метеороид, козел!

— Успокойся, — улыбчиво и примиряющее пропел остаток песни корсар. — У нас на борту закончились тогда запасы горючего для глоток, потому решили поступить с вами мирно. Знаешь, кстати, я ведь большинство боев выигрывал так же — сдавался, добирался до корабля и вертел им, как хотел, пока экипаж в нем не превращался в отбивные! А потом грабил! Ты же не думаешь, что на широких дорогах космоса можно выжить, пиратствуя, на таком суденышке! Тебя, хочу отметить, ждала похожая участь, но вы все, дорогие, так вдохновлено заливались техническим алкоголем, что я едва не плакал от умиления. И команда чуть не на коленях просила оставить вас в покое, немало сдружившись с некоторыми членами вашего экипажа, — он посмотрел на боцмана. — Но решающее слово сказал д‘жабс, решив остаться на вашем замечательном лайнере. Ха!

— Скотина! — незлобно ругнулся капитан «Стремительного». — Не продашь одного? Или подаришь, если выберемся из этой адской мясорубки?

— Неа, — Серый так усердно замотал головой, словно у него началась пляска святого Витта. — Они только семьями живут, даже спят и трахаются, прикинь! Гы-гы! Количеством по пять маленьких штук! А этот корабль семья точно не покинет!

— Почему? — поинтересовался Клипард.

Его собеседник загадочно замолчал, а за его спиной выстроились четыре карла, их невидимые из-под капюшонов глазки уперлись взглядами в мониторы.

— Ты же, вроде, говорил, что их должно быть пять! Где последний?

— Тута! — ухмыльнулся флибустьер. Он похлопал себя по толстому животу. — Я энто! — Живот, покрытый окрашенной фиолетовой краской растительностью, наверное, для устрашения, плотно колебался в такт похлопываниям.

— О Боже! — воскликнула Эвелина, срываясь со своего места и выбегая в коридор. — А я с этим! — донеслось оттуда.

Повинуясь короткой команде капитана, Бибул выбежал за ней, возвращать на боевой пост. На ходу он буркнул, грозя в сторону пиратского корабля своим далеко не мелким кулачищем.

— Я с ним водку пил и спирт. И обнимался по-дружески, а он с мужиками сморщенными дрыхнет! — Он ввел обратно на мостик рыдающую женщину. — Бедная, несчастная моя маленькая всем дающая девочка.

Антон, помня предсказание Оракула, пристально глянул на Затворника. В глазах того, всегда нерушимого, разгорался плохо скрытый огонь ненависти и ревности, а при упоминании «дающей», так вообще сжал рукоять меча так, что костяшки побелели. Его плечи напряглись, показывая, что он готов в любой момент броситься если не на корабль флибустьеров, то на свою любовницу. История еще не знала подобных случаев, кроме тех, которые показывают в слезливых голофильмах, чтобы Паладин, либо Оруженосец убийственного ордена кого-то полюбил. Ведь каждому с малку так промывали мозги, что они становились совершенно бесчувственными чурбанами, не умеющими даже сочувствовать. А что уж говорить о страсти или иных духовных благах человека.

В динамиках тем временем неслышно хохотал Серый, беззвучно потому, что Клипард догадался отключить на время связь и не дать ехидному получеловеку видеть эту сценку. Внутри капитана бурлило, он и так корил себя за то, что позволил тогда небольшую пьянку с корсарами. Ведь наслушавшийся нетрезвых бредней экипаж мог в любую минуту сбежать в самоволку на Тортугу, где очень ценились летные профессии.

Когда контакт снова установили и вырубили одну из голокамер, доктор была усажена так, чтобы не попадать в объективы.

— Так вот, — продолжил не знающий об отключении звука Карлик. — Только дай мне поинтимнее приблизится к ним — мигом не досчитаются трети флота!

— Понятно, — капитан недоброжелательно посмотрел на корсара, ничем не упоминая об инциденте.

— Подходим! — крикнул Антон в микрофоны, и корабли почти впритык сошлись с врагом, открывая непрерывный огонь из пяти комплектов пушек.

В Лету канули еще два вражеских крейсера. Их защитные экраны лопнули, открывая путь нейтринным минам и торпедам, которых в излишестве умножил Клипард в хозяйствах всех «Странников». Осколки летали, словно весенние ласточки, весело и не зная куда. В глазах рябило от множества металлических скоплений и мелких частичек всяческого хлама. Сверхчувствительные радары, способные распознать футбольный мяч в космосе, сходили с ума, хаотически мигая стробоскопами. «Стремительные» дрались, бешено, как в последний раз в жизни, что возможно, так и было для большинства из них, а, может, и для всех.

Но противник оказался во многом сильнее. Он давил их мощью, практически накрывая множеством снарядов. Залп за залпом, шипение плазменных сгустков, мириады торпед и бомб. Тучи электрических разрядов, трещащих в динамиках, белый шум, генерируемый более мощными, чем у Клипардов аккумуляторами, заглушавший передачи в эфире.

Скорпион вертелся в своей дыре, равно как и артиллеристы в своих башенках — проклятых врагов здесь кишело целое море. Его вредоносная пушка посылала ослепительную смерть во все стороны, каждый раз сотрясая членистоногое тело.

Внезапная боль скрутила Клипарду скулы, он конвульсивно дернулся, захрипел и откинулся вперед, лицом в пульт. Он едва сдержался, чтобы не обделаться.

Корабль вильнул, очень удачно, надо сказать — прямо под люками шасси с ревом пронеслась большая термоядерная торпеда.

Не понимая в чем дело, капитан огляделся, незаметно вытерев рукавом каплю пены, выступившей из уголка рта. Весь экипаж делал то же самое, боцман и первый помощник, которые так же, как и Клипард ритуально не пристигались,[20] вообще лежали на полу. С затылка Бибула тек тоненький ручеек крови — он при падении ушибся об угол стола с Раздвоителем.

Посмотрев на монитор, Антон все понял.

Один из «Стремительных» немного зазевался, обходя боком горящие остатки инквизиторской крепости. Сзади, чуть повыше сопел у него вообще не было защиты, как и «зеркал», потому как еще в начале боя, туда попал тепловой самонаводящийся снаряд.

В это же место, спустя некоторое время, влетела зазевавшаяся потухшая болванка атомной торпеды, которую мощные компьютеры не посчитали угрозой. Она медленно парила там, безвредно пробираясь в самый центр неработающего сопла и осталась возле самого выхода из реактора. Когда, уходя от заряда сверху, корабль рванул вперед, его дюзы вспыхнули, детонируя заряд. Вот и глупая смерть в бою.

Не имея возможности почтить память погибших, бойцы на своих космолетах влетели в самую гущу флотилии Инквизиторов. Возле центрального иллюминатора-панно Клипарда возвышалась прекрасная в своей мощи, покрытая энергетическими щитами и атомными заслонами стена-бок красного крейсера Инквизиции. Она мерно подмигивала габаритными огнями, и флуоресцентными полосами по периметрам широких белых крестов, нанесенных на каждый бок звездолета, намекая друзьям на скорое уничтожение. Но сильно, очень сильно ошибалась!

Корсар, а вместе с ним его четыре любовника резко подняли руки в балахонах. Под толстой тканью оказались коричневые, корявые и потрескавшиеся, как у древнего высохшего трупа, ручонки. Они провели несколько странных пасов, опять взметнувши своими мертвенными конечностями.

Эвелину стошнило на пол. В рубке остро запахло рвотой и поздним несвежим ужином.

Но ужасные культи сделали чудо!

Громады брони, находящиеся недалеко от корабля флибустьеров, резко остановились. Их пушки, могущие подниматься на своих турелях в высоту более пяти метров над уровнем лафета, опустили дула вниз. Несколько сотен смертоносных раструбов почти прикоснулись к покрытиям кораблей. Звездолеты замерли на некоторое время, словно в раздумьях, видимо догадывавшиеся что-то экипажи, начинали отключать энергию, и нестройно ухнули.

Груды металла и ошметков живой плоти густой плотной волной окатили корпуса как атакующихся, так и защищающихся. Почти все датчики и камеры ослепли от огня и покрывавшего их слоя пыли, мелких обломков и жидкостей. Оба флота — и численная армада, и небольшая эскадрилья на некоторое время остались ослепленными, а, значит, и обездвиженными.

— Полундра! — заорали Клипарды на всех бортах, сами, набрасывая себя гермошлемы и хватаясь за швабры.

Команды вызывали рооботов-уборщиков и бросались на фюзеляжи, набросив скафандры. Пришло время уборки, короткого перерыва между смертельными поединками! И длительного отдыха — попробуй быстро отчистить здоровенную махину, располагая всего лишь десятком ремонтных киборгов да горсткой людей.

— Вы все еще кипятите? — оптимистически орал боцман бессмертную фразу всех времен и народов, размахивая грязной тряпкой, одной рукой ухватившись за антенну передатчика, — тогда мы идем к вам![21]

Народ гоготал ему в унисон, весело орудуя предметами для уборки. Всюду сновали женщины с ведрами, держась за ремонтные поручни. Клипард немного расслабился, помахивая шваброй и, войдя потом обратно на мостик, впервые за много лет дрожащими от нервного истощения губами закурил выпрошенную у первого артиллериста сигарету.

Громкий взрыв ознаменовал, что торпеда нашла свою цель.

— Не стрелять, вы попадете по нашим, — крикнул в микрофоны Туррец. — Поджимайте их к созвездию!

— Правильно мыслишь, почти смертный, — похвалил его демон. — Они не смогут войти в Смертельное Кольцо и медленно маневрировать, подвергаясь выстрелам! Прижимайте!

В холодных глазах лжебога горел искристый и густой адский огонь. Переменчивая пульсирующая пляска этого пульсирующего пламени отбивала сейчас приятную чечетку в душе старика.

Еще чуть-чуть, думал он, и вселенная будет в моих руках, как и жалкое существование бессильного Ордена. Лястер-младший падет, как сдохнет после его папаша, потом Тибет, а потом! Весь мир в моих руках. Если только не…

— Немедленно отступайте! — вонзился в динамики короткий сигнал.

Старик мгновенно ткнул на клавишу личной субпространственной связи. Поскольку информация, переданная из подпространства в открытый вход или выход, должна была идти компактно, чтобы пересечь немыслимое расстояние и время, ее передавали короткими трехсекундными пакетами.

На мониторе появился Иона, половина его лица была окровавлена. Сзади на переборке горели следы копоти.

— Еще раз повторяю! — пауза, необходимая сообщению, для того, чтобы выбраться из суба. — Немедленно уходите.

Туррец молчал, понимая, что обратная связь — невозможна. Любой сигнал можно было отправить только из субпространства, дозвонится же туда, пока что казалось невозможной целью для человеческой науки.

— Уходите, за вами гонятся… — тут корабль содрогнулся — радом детонировал боекомплект малого разведывательного шлюпа.

Аквинский не расслышал последние слова, но этого ему хватило.

— Это может быть хитрой ловушкой! — гаркнул он, не слыша за словами Лястера никакой благородной честности.

— Рекомендую, — пророкотал присмиревший Ханмун, — отойти за вон ту звезду и перегруппироваться! Не приказываю, — отметил он, чтобы не злить старика, — рекомендую!

— Нет! — ярость Главного Инквизитора не знала границ. Он стучал кулаком по гарде меча. — Приказываю аврально закончить мытье кораблей и держать строй. Стрелять только по моей команде. Я не уйду, чтобы, потеряв сынка, еще и встретиться с его отцом!

Он потирал руки. Нет, старый развратник Иона, не обдурить тебе Турреца! Ты хочешь, чтобы я пропустил твоего драгоценнейшего Клипарда? Дал ему добраться до Кристалла и чтобы ты смог сделать с миром все, что захочешь!? Не бывать этому!

Сначала я уничтожу сына, потом отца, то потом придет время грешного непотребного Тибета! Если только не вмешается Провидение…

Провидение вмешалось в самый подходящий момент. Обладая во многом большим человеческим потенциалом и, невзирая на неимоверную площадь уборки, Инквизиторы начали готовиться к финальной атаке.

Клипард видел, как на соседнем корабле, облаченные в красные скафандры, сворачивают свою деятельность.

— Посмотри, — ткнул он в бок Бибула, активируя меч, — они отчищают только датчики и камеры! А не вылизывают всю поверхность!

— Понял, кэп, — голос боцмана был немного приглушен динамиками гермошлема. Он бросил швабру и ухватился за первую, попавшую под руку тряпку, бывшую когда-то его лучшим парадным мундиром. Его укутанные в мгновенно измазанную сором ветошь сразу же заработали над внешней системой контроля и ближнего обнаружения.

Тут их снова скрутило от боли — тот выстрел, сделанный флагманским кораблем вслепую, ворвался прямо в верхнюю часть фюзеляжа одного из «Странников». Экипаж снесло с поверхности, словно тряпичных кукол, никто не успел даже вскрикнуть. Люди на оставшихся двух лайнерах надсадно кашляли кровью, захлебывались от жидкости в шлемах, хорошо еще, что в скафандрах имелась четко продуманная система для отвода жидкостей.

Сильно оттолкнувшись ногами от корабля, капитан, а вместе с ним Затворник и д‘жабс, бросились к ближайшей громаде вражеского корабля, не зная, что на этом авианосце находится самый главный священник. Также не догадывались они, что там один из них найдет свою смерть. А, может, так оно и к лучшему? Кто знает.

Уничтожая на своем пути безоружных солдат Инквизиции, друзья как стремительный вихрь приблизились к резервному люку во вражеский звездолет.

На пути попадались бесчисленные автоматические пушки ближнего боя. Они стреляли электрическими разрядами высокого напряжения, способными выжечь глаза, и небольшими сгустками плазмы. Д‘жабс, практически не опасавшийся электричества, как и прикрывшиеся зонтиками кислотников Паладины, вертел во все стороны магматической пушкой, прицельно плюя смертельными сгустками в роботизированные турели. От одного только попадания в верхушку ощетинившейся дулами башенки, она взрывалась, извергая из себя сноп искр и чадящего дыма, быстро исчезавшего в вакууме.

Возле самого ремонтного отверстия внутрь авианосца, за сложенными в кучу трупами своих товарищей, как за оборонительным сооружением, засели несколько священников. Они без устали и совсем не задумываясь над тем, чтобы прицелиться, палили кто куда из атомных и плазменных орудий.

Два выстрела из пушки скорпиона — и вся груда, полетела вглубь авианосца, смешивая бездыханные тела с еще живыми, но быстро теряющими искру души.

Монахи вместе с д‘жабсом с трудом протиснулись, особенно король членистоногих, в узкий люк, оказываясь на широкой, испещренной навигационными линиями,[22] палубе.

Перед ними стояло несколько удивленно уставившихся на упавшие сверху трупы Инквизиторов.

Тут напомнило о себе то самое Провидение. А ведь о нем уже все позабыли!

— Капитан! — динамик заработал, оживленный голосом Катти. — Из субпространства вышла еще одна эскадра. Она намного меньше, чем у этих святош, но достаточно мощна. Это…

— Побратим! — перебил ее голос свистящий молодой басок. — Вам, вижу, тут помощь нужна!

— Монахи Ордена, — громкие крики радости пронеслись между бортами двух «Стремительных», с опаской — на палубах «Солнечного спрута» и с нескрываемым ужасом — среди инквизиторских звездолетов.