Поднятые до абсолюта

1 мая 427 года от н. э.с. Вечер

По пятницам друзья Йоки крутились неподалеку от станции, на другой стороне железной дороги. Йока перешел через железнодорожный мост к зданию вокзала: на площади, многолюдной теплым вечером, духовой оркестр играл бравурный марш, цветочницы предлагали солидным кавалерам купить первые цветы, из здания на воздух вынесли лотки со сластями, открытками и дешевыми безделушками. Особенным спросом пользовалась шипучая вода. В пятницу здесь всегда было много людей, а в такую по-летнему хорошую погоду — и подавно. Из города поезда́ приходили забитыми народом, и даже в первом классе сидячих мест на всех не хватало. Многие ехали в гости, многие, живущие в Славлене, приезжали в загородные дома на предстоящие выходные.

Йока обогнул вокзал и вышел в парк: здесь людей было поменьше, но тоже достаточно. На маленькой эстраде пел смешной человечек во фраке, пританцовывая и время от времени строя рожи. Ему на скрипке аккомпанировала долговязая перезрелая девица. Зрители смеялись: и дамы с зонтиками, сидевшие на изящных плетеных стульях в первых рядах, и стоявшие рядом с ними кавалеры, и публика попроще — толпившиеся по сторонам рабочие, еще не снявшие спецовки, и мальчишки, и опрятно одетые «для выхода» простолюдинки, державшие своих детей за руки.

Обычно по пятницам Йоку тоже посещало ощущение праздника, который только начинается. Но в этот раз он хорошо отдохнул от школы, и пятница казалась ему скорей началом конца.

В центре парка под музыку крутилась карусель, приводимая в движение магнитными камнями. И состоятельные парочки, и мелкие отпрыски благородных семейств, и детишки рабочих, пришедшие в парк с родителями, катались вместе: карусель стоила недорого, ее содержал станционный совет на пожертвования богатых жителей Светлой Рощи.

И только те ребятишки, что околачивались в парке в одиночестве и не имели карманных денег, развлекались на карусели попроще: ее надо было раскручивать самим, и двое мальчишек, держась за веревки, бежали по кругу, когда их товарищи летели вокруг шеста, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники сидений. Йока давно вырос из таких забав.

Он посмотрел, нет ли возле каруселей кого-то из его друзей, и, никого не увидев, направился дальше, вглубь парка.

— Йелен! — неожиданно окликнул его сзади бас Стриженого Песочника, когда Йока свернул с аллеи на дорожку, ведущую через лужайку к прудам.

Тому было лет восемнадцать, и слыл он в Светлой Роще негодяем, по которому плачет тюрьма. Сын пьяницы-сторожа с железнодорожной станции, Стриженый Песочник неоднократно бывал арестован и препровожден в Славленскую полицию — по жалобам добропорядочных граждан Светлой Рощи, — но его всегда отпускали через несколько дней за неимением серьезных оснований для задержания.

Йока остановился и повернулся к Песочнику лицом, меряя взглядом его немалый рост. Песочник напоминал молодого бычка, сколь сильного, столь и глупого. Впрочем, впечатление было обманчивым, Йока знал, что Песочник далеко не дурак. За спиной его стояли четверо парней из ремесленного училища.

— Йелен, чего-то я тебя давно не видел, — миролюбиво начал он. С Йокой он имел сложные отношения: они были то явными врагами, то добрыми друзьями. Но Йока безошибочно угадывал подвох за внешним миролюбием.

— Не соскучился? — он изобразил кривую усмешку. Отсутствие страха перед Стриженым Песочником было одной из составляющих авторитета в глазах ребят Светлой Рощи. Только Йока знал, что гордиться-то в сущности нечем: Песочник лишь с виду был страшен, на деле же никому из младших серьезного вреда еще не причинил.

— Йелен, а правда, что тебя фехтованию учат, а? — спросил Песочник, подозрительно сузив глаза.

— Хочешь проверить?

— Почему бы нет?

— Проверь, — пожал плечами Йока.

— Эй, а что это у тебя с рукой?

Выходя из дома, Йока сменил белую косынку на руке на темно-серую: ему это показалось более романтичным. Ни в одной книге с картинками герой не подвязывал раненую руку белой косынкой.

— Это не помешает, — ответил Йока свысока.

— Смотри. Дело твое. — Песочник насмешливо оглядел его с головы до ног и повернулся к товарищу: — Давай прутья.

Они отошли за кусты, чтобы с прудов их никто не увидел.

Никакого отношения к фехтованию проверка Песочника не имела. Впрочем, откуда бы Песочнику знать что-то о фехтовании? Первый же удар ржавым прутом он нанес сверху вниз, словно хотел прихлопнуть Йоку дубиной. Удобной рукояти у прута не было, и на шпагу он походил очень мало, но Йоке удалось парировать удар, правда, отбив ладонь. И дальше Песочник пытался ударить его, а не уколоть, как если бы в руках у него была шпага. Йока был ловок, да и уроки фехтования не прошли для него даром. Немного мешала рука на косынке — держать равновесие. Еще лучше было бы перехватить прут обеими руками, чтобы отражать удары, направленные сверху вниз. Он порядком запыхался и сильно отбил ладонь, когда Песочник посчитал испытание законченным.

— Слушай, Йелен, — Песочник перевел дух и вытер пот со лба, — в следующее воскресенье мы идем драться с сытинскими. Пойдешь с нами?

Предложение было лестным, даже очень. Соседнее Сытино, лежавшее в стороне от железной дороги, населяли в основном крестьяне, ребята угрюмые и не знавшие иных развлечений, кроме драк стенка на стенку. Конечно, друзья Йоки тоже имели с ними счеты, но с ровесниками. Как Йоке не пришло бы в голову задирать сытинскую мелюзгу, так и взрослые парни из Сытина не интересовались подростками из Светлой Рощи. Восемнадцатилетний Песочник относился к другому миру, миру взрослых, в котором все было иначе. В общем-то, ничего удивительного в предложении Песочника не было, в таких драках важно набрать как можно больше народу, потому что не только умение, но и число играет роль. А Йока на вид вполне тянул на пятнадцатилетнего.

— Можно, — равнодушно повел он плечом.

— Только учти, у нас все серьезно. В этот раз договорились без ножей, только кастеты, цепи и железные прутья. Не струсишь?

— С чего бы?

— За это по головке-то не погладят. Если в драке покалечат кого или убьют ненароком, такой шум поднимется… Впрочем, тебя папаша в случае чего выгородит.

В голову закралась малопривлекательная мысль о том, что Песочник выбрал Йоку вовсе не из-за его силы и храбрости, а лишь в надежде на заступу судьи Йелена в случае неприятностей… Впрочем, в прошлом году Йоку в такие драки не звали.

— Так что у тебя с рукой-то? — продолжил Песочник.

— Пальцы сломал.

— До следующего воскресенья заживет?

— Конечно.

В этом Йока сомневался, потому что доктор Сватан говорил что-то о двух-трех неделях, но упустить из-за такой ерунды свой шанс было бы глупо.

— Смотри. В следующую субботу приходи на пруды, обговорим, что и как.

Стриженый Песочник, не прощаясь, развернулся и пошел своей дорогой, за ним потянулись его товарищи, а Йока еще с минуту стоял, переваривая происшедшее. Здорово. По-настоящему здорово! Ему очень хотелось рассказать о предложении Песочника кому-нибудь, но делать этого не следовало: хвастовство — слишком мелко, слишком ребячливо.

Он медленно направился к прудам и вскоре заприметил лодку, в которой сидели шестеро его товарищей. На такое число пассажиров лодка рассчитана не была, глубоко сидела в воде, и гребцам приходилось несладко. Конечно, на лодочной станции никто бы не позволил залезть в лодку вшестером, обычно брали лодку двое, а остальные залезали в нее, едва она причаливала к берегу за поворотом.

— Подгребайте сюда, — махнул он рукой.

— Йелен! — В лодке привстал Альда Среден, сын Дары. — Ты же болеешь, мне отец сказал!

Лодка нехотя повернулась и тяжело пошла к берегу.

Йока не удостоил Средена ответом и, глядя на товарищей сверху вниз, сказал:

— Вы видели, что сегодня было на Буйном поле?

— Конечно видели, — смерил его взглядом Речен — соперник и претендент на лидерство в их компании.

— Нам сегодня пришла телеграмма, — продолжил Йока невозмутимо. — Чудотворы советуют с наступлением темноты не выходить из дома. И обещают перебои со светом. Как думаете, что это значит?

У Речена дома не было телеграфного аппарата; впрочем, Йока не считал это своим значительным преимуществом.

— Да, нам тоже, — поддержал Йоку Дмита Мален, худенький белобрысый мальчик из Лицея искусств. — Мама говорит, будет как пять лет назад, когда призраки пытались прорваться из Беспросветного леса. Чудотворы всю ночь держали прожектора включенными.

— Пошли посмотрим? — спросил Йока, не сомневаясь в том, что его поддержат.

— Тогда конец подержи, ноги мочить не хочется. — Речен кинул ему в руки веревку. Йока поймал ее ловко, хотя Речен и метил на левую руку.

Конечно, держать лодку одной рукой было неудобно, и Йока в который раз подумал избавиться от надоевшего гипса. Но… он изредка пробовал шевелить пальцами: боль пронзала руку до самого плеча, и терпеть ее он готов был только ради чего-то стоящего, вроде драки с сытинскими в следующее воскресенье.

Первым на траву спрыгнул Мален и тут же вцепился в веревку обеими руками, помогая Йоке.

— Йелен, правда, что тебе учитель сломал пальцы указкой? — спросил он тихо, пока все остальные выбирались из лодки.

— Ага, а он вчера ездил к нему извиняться. — Речен нарочно сказал это так, чтобы все услышали.

— Я ездил принимать извинения, — невозмутимо ответил Йока, не шевельнув даже бровью. Кто еще, как не Среден, растрепал об этом ребятам?

— Сказать можно все что угодно, — бросил Речен через плечо, направляясь мимо Йоки в сторону лодочной станции.

— Действительно, — кивнул Йока, — сказать можно все что угодно. И пока ты не докажешь, что извинялся я, а не он, правым считаться буду я.

— Интересно почему? — Речен остановился и оглянулся.

Йока не собирался растолковывать ему основы права — Речен учился в обычной школе для простолюдинов, где, конечно, пра́ва не преподавали. Но неожиданно на защиту Йоки встал Мален.

— Понимаешь, есть такая вещь, называется «презумпция невиновности», — сказал он Речену, словно извиняясь за свое знание. — Доказывать должен тот, кто обвиняет, а не тот, кого обвиняют. И пока это не доказано, все должны считать, что обвиняемый невиновен.

— Плевал я на эту… невиновность… — проворчал Речен.

— Нет, на нее нельзя плевать, это нечестно, — тихо, но твердо сказал Мален. — Помнишь, я в прошлые выходные потерял два лота? Представь, если я скажу, что ты украл их у меня.

— Чего? — Речен сдвинул брови и подвинулся в сторону Малена.

— Если я скажу, что ты украл у меня два лота, что ты на это возразишь?

— Да я тебя так вздую! — Речен сжал кулаки и начал замахиваться.

— Потише, — Йока сделал шаг в сторону, так что Мален оказался прикрытым его плечом, — лучше слушай внимательно, тебе в школе этого не расскажут.

— Умные больно, — фыркнул Речен.

— Да нет, ты не понял, — Мален вылез вперед, — я просто хотел объяснить. Я не могу тебя так просто обвинить в воровстве, я должен это доказать, понимаешь? Я должен доказать, что ты их украл, а не ты должен оправдываться.

— Я и не подумаю оправдываться! Мало ли что ты там еще про меня наговоришь! На каждый роток не накинешь платок.

— Вот! — Мален торжествующе поднял палец. — Я об этом и говорю! Мало ли кто что придумает, пусть докажет! В этом и состоит презумпция невиновности.

Йока полдня думал о книге Важана, пытаясь сложить мозаику отдельных рассказов во что-то цельное, и теперь неожиданно подумал: а не является ли основной постулат теоретического мистицизма нарушением презумпции невиновности? Странно рассуждать о презумпции невиновности призраков, ведь их вина не вызывает сомнений. И можно ли считать обвинением причисление их к абсолютному злу? Интересно, что бы на это сказал Важан?

На площади духовой оркестр наигрывал вальс, и, перекрикивая его, с балкона здания вокзала что-то вещал чудотвор в коричневой куртке. Под балконом собралась немногочисленная толпа.

— Никакой паники! Ничего страшного не происходит! На выходные дни назначены учения. Да, возможны перебои со светом, уличное освещение будет отключено. Поэтому, граждане, мы всего лишь просим вас не покидать после заката своих домов. Больше ничего не надо. Повторяю, ничего страшного не происходит! Нам не нужны добровольные помощники. Спокойно отдыхайте, наслаждайтесь теплым вечером, чудотворы на то и чудотворы, чтобы вы могли спокойно отдыхать и ни о чем не думать!

На Буйном поле было людно и шумно. Казалось, здесь собрались все чудотворы Славлены; впрочем, так, наверное, оно и было. Цепь прожекторов начиналась за горизонтом и другим концом уходила за горизонт. По полю ездили грузовые авто с большими колесами, выкрашенные в светло-коричневый цвет, как и форменные куртки чудотворов. Прожектора ставили в два ряда, и первый ряд был ниже второго. Высокие металлические стойки крепили на неровной земле, срывая лопатами кочки.

Неподвижный лес стоял стеной и равнодушно взирал на приготовления чудотворов.

Возле Тайничной башни толпились люди, перед ними на возвышении стоял чудотвор и снова повторял, что добровольные помощники не требуются, это учения и в газетах все написано.

Ребята издали понаблюдали за приготовлениями, прошли вдоль ряда прожекторов и подобрались к Тайничной башне в надежде оказаться полезными.

Чудотвор, говоривший с людьми, в это время как раз спустился вниз и снова убеждал собравшихся разойтись. Жители Светлой Рощи — и рабочие, и местная аристократия — считали своим долгом помогать чудотворам в трудную минуту и расходиться не спешили. Йока пробился вперед, остальные ребята постарались от него не отстать.

— А вам что нужно? — Чудотвор осмотрел компанию сверху вниз и недовольно сложил губы. — Нашлись помощники!

— Мы ничем не хуже остальных, — с достоинством ответил Йока.

— Ничем, ничем не хуже, — снисходительно пробормотал чудотвор, — только нам не надо никого: ни лучших, ни худших. Идите, дети, по домам. Вы нам только мешаете.

Йока не привык проигрывать так просто и уже нашел нужные слова, чтобы убедить чудотвора в необходимости именно их помощи, но тут услышал:

— Йока! Йока Йелен!

Он поднял голову: с нижней террасы на него смотрел Инда Хладан.

— Погоди! Я сейчас спущусь! — крикнул чудотвор и исчез.

— Это кто? — удивился Речен.

— Это мой знакомый чудотвор, — равнодушно, без тени гордости в голосе ответил Йока.

— У тебя есть знакомый чудотвор? — спросил Мален затаив дыхание. Он так удивился, что даже побледнел.

— Да. Он друг моего отца, — сказал Йока.

В это время Инда Хладан вышел из узкой железной двери в стене. На этот раз он был в форменной куртке и высоких ботинках на шнуровке, как и положено чудотвору.

— Привет, Йока, — он махнул рукой. — Это твои товарищи?

— Привет, — ответил Йока. — Мы хотели помочь, но нас гонят отсюда. Говорят, мы только мешаем.

— Друзьям Инды Хладана всегда найдется работа. Пойдемте, будете помогать лично мне. Только чур не сачковать. Вы же понимаете, какая это ответственность?

— Разумеется, — солидно кивнул Речен, с которым согласились все остальные.

— Вы изучали в школе геометрическую оптику? — Инда махнул рукой, призывая следовать за ним.

— Не все. — Йока покосился на Речена.

— Ничего. Я думаю, вы разберетесь. Мы поедем на вездеходе вдоль цепи прожекторов и выборочно проверим все бреши в этой цепи. Это очень важно, чтобы свет перекрывал все выходы из Беспросветного леса.

— На вездеходе? — ахнул Среден.

— Инда, а это правда учения, или будет то же самое, что пять лет назад? — спросил Йока.

— Конечно, это учения. — Инда подмигнул ему так двусмысленно, что Йока перестал сомневаться: учения придумали для того, чтобы не поднимать панику.

Бронированный вездеход с шестью огромными колесами ждал их с другой стороны башни. Само по себе оказаться рядом с таким авто было мальчишкам внове, а Инда позволил им облазить вездеход со всех сторон, внутри и снаружи. Водитель с гордостью сопровождал «экскурсию» собственными рассказами и пояснениями.

— Ну что, поехали? — улыбнулся Инда, когда осмотр закончился.

— А мы поедем сверху или внутри? — робко спросил Мален.

— А как вам больше нравится?

— Лучше сверху, — тут же сказал окончательно осмелевший Речен, — все видно.

Йока подумал, что не только им будет видно все вокруг, но и чудотворы смогут увидеть их на верхней платформе вездехода. Пожалуй, приключение получалось не хуже, чем предстоящая драка с сытинскими.

Ехать на вездеходе было тряско, приходилось цепляться за скользкие металлические поручни, ограждавшие платформу с трех сторон, и Йока снова подумал, не избавиться ли ему от гипса.

Работа оказалась несложной, но действительно ответственной и в какой-то степени опасной. Ребята отбегали к кромке леса, перебирались через канаву, полную воды, и проверяли собственными глазами, перекрывается ли свет двух рядом стоящих прожекторов. Инда рассказывал им о свойствах отражателей, о том, что они не просто направляют лучи света, но концентрируют их за счет того, что зеркала имеют вогнутую форму. Стена Беспросветного леса в осязаемой близости будоражила кровь, и происходящее можно было причислить к маленьким подвигам.

Конечно, проверяли не всю цепь, а только некоторые участки, где кромка леса не была ровной, но их оказалось достаточно. В результате работы несколько прожекторов сдвинули в стороны, а в одном месте добавили дополнительный. Уже в сумерках Инда (прямо на вездеходе!) развез ребят по домам, так что не только чудотворы, но и соседи, и родители смогли убедиться в том, что дети не напрасно провели этот вечер. Мать Малена даже выбежала к воротам, перепуганная, в домашнем платье, с полотенцем в руках. Но получила от Инды заверения в том, что ее сын был хорошим помощником и ничего страшного с ним не произошло.

Йоку Инда проводил до самого дома и согласился зайти лишь на одну минуту.

— Получайте вашего мальчика, — сказал он удивленным родителям, — только внимательно смотрите, чтобы ночью он не сбежал из дома.

— Где ты его изловил? — улыбнулся отец.

— Я его вовсе не ловил, он помогал мне весь вечер. И наверняка не ужинал.

— Инда, послушай, — мама шагнула вперед, — это на самом деле учения? Ничего страшного не произойдет?

— Нет. Ничего страшного. Можете спать спокойно.

— Не думаю, что сегодня в Светлой Роще хоть кто-нибудь уснет, — сказал отец, обнимая Йоку за плечо.

— Главное, не надо разгуливать по темным улицам, — Инда снова подмигнул Йоке. — Мне в самом деле нужно спешить. Лучше я приду к вам завтра, не возражаете?