Подземелья рядом: В погоне за силой

Глава 17

— Ка… — вскрикнул сдавленно и умолк ворон.

«Хугин!» — мысленно заорал я, дёрнувшись в кольцах змея. А потом меня словно вспышкой молнии озарило: «Вика! Клык! Что с ними⁈» И снова дёрнулся. Бесполезно!

Я не ощущал веса громадной змеи, зато чувствовал, как меня сдавливают кольца её тела и как оно реагирует на каждое моё движение. Но почему тогда топор в него вошёл, как раскалённый нож в масло и не причинил вреда?

— Ви… ика? — сил хватило только на то, чтобы просипеть.

— Ту… — услышал сзади-справа еле слышный выдох.

И облегчённо выдохнул сам. Жива! Значит, не всё потерянно и поднял взгляд на морду кобры, уже сдувшей свой капюшон. Эбонитового цвета круглые зрачки немигающих глаз, были единственными тёмными пятнами на жемчужно-белом теле змеи. А нет, ещё и раздвоенный язык, то и дело выстреливающей из закрытой пасти через заячью губу, был антроцитово-чёрным. «Значит, не альбинос, иначе глаза и язык были розовыми как у кролика», — опять ерунда в голову лезет.

— Ви-дя-щий… — прошипела-протянула, скорее утверждая, чем спрашивая, змея, чуть склонив голову набок. При этом раздвоенный язык вылетел вперёд, пару раз коснувшись моего лица, заставляя меня вздрагивать от омерзения.

— Ви-дя-щий… — повторилась кобра. — Сла-бый… Настолько слабый, что его защищает самка. Потомок обезьяны, способной лишь кидаться собственным дерьмом с веток… Что скажешь, видящий?

Я правда хотел ответить, но не смог, — тут воздух в лёгкие втянуть с трудом получалось.

— Ах, прос-сти… Ша-ша-ша, — снова зашлась в смехе змеюка, но хватку ослабила.

— Мы… с тобой… одной крови! Ты и я! — не, ну а, что я ещё мог сказать? В мультике же подействовало!

— Ша-шха-шха… — закашлялась, словно поперхнувшись, кобра. И, мгновенно развернув свои кольца, призрев всё известные мне законы физики, отлетела от меня к дальней стене, где вновь свилась в тугую спираль и подняла голову с раздутым капюшоном. — Если бы… Если бы… не повеление несравненной Нирах выполнять указания Господина… Я бы раздавила тебя, потомок обезьяны, побрезговав даже, вонзить клыки в твоё безволосое, вонючие тело… А сейчас я должна отдать тебе то, что хранила тысячелетия⁈ Приказ Господина… Почему⁈

Пока змея причитала, словно наёмная одесская плакальщица, о которой прочитал как-то, утащив книгу из отцовской библиотеки, я осмотрелся. Мы оказались в комнате чуть больше стандартного склепа, стены которого были выложены из того же потемневшего от времени камня. Я бы очень сильно удивился, увидев другой материал. Но по легенде, эти катакомбы строились либо в далёком прошлом, либо в мире, где царило магическое средневековье, откуда тут взяться строительному материалу, способного пройти через века. Под потолком мягким желтоватым светом горели две матово-непрозрачные полусферы. А по стенам стояли знакомые уже каменные стеллажи. Только у этих полки были не пустые, — заставленные многочисленными деревянными шкатулками, керамическими на вид совсем не изысканными вазами и каменными чашами. Всё это я отметил мельком, меня интересовало другое.

Вика! Я еле сдержался, чтобы не рвануть к девушке. Она стояла в полутора метрах сзади-справа, как и я несколько секунд назад, увитая кольцами гигантской кобры. Вот только от жемчужно-белой, эта была какой-то серо-пёстрой. Морда змеи, раздувшей свой капюшон, застыла в нескольких сантиметрах от Викиного лица. Этот факт и заставил меня остаться на месте.

Клык обнаружился у ног девушки, также обездвиженный опутавшей его змеёй, только на этот раз это была не кобра. Если я правильно помню фильм, видимый когда-то на канале Дискавери, это был кто-то не из ядовитых змей, если судить почти по прямоугольной голове, — удав или питон, определить точнее моих знаний не хватило. Своего фамильяра я увидел слева от себя. Живого, если судить по беспомощно моргающим глазам, больше он ничего делать не мог — его тоже змея, змейка на фоне остальных, обвивала.

— Ты слы-ши-шь меня, Видящий?

Сообразив, что кобра перестала причитать и что-то спросила, я перевёл взгляд на неё и уткнул его в немигающие крохотные черные глазки кобры, непроизвольно сильнее сжав рукоятку топора. Но тут что-то внутри заставило меня расслабить руку. «Перед атакой ты должен быть собранным, но расслабленным, чтобы закрепощенность тела не снижала скорость». А это ещё откуда? Ну, хоть не всякая белиберда из дискавари.

— Отпусти их, Хранительница.

— С-с чего это? — кобра аж ощерилась после моих слов, снова раздув капюшон. — Они не видящие.

— Отпусти их, Хранительница, — я старался, чтобы мой голос звучал убедительно, как это бывало на допросах мамы. — Ты знаешь, что видящий не ходит один, у него есть команда. И если ей ты можешь причинить вред, то мне нет. Ты, правда, думаешь, что я утрусь и просто уйду после этого? Я… Просто отпусти их, Хранительница, и отдай мне, что должна. И разойдёмся, у меня ещё много дел.

— Ты прав, видящий, — сдувая капюшон, признала кобра. — Ша-шанх.

Скосив глаза, увидел, как змея, удерживающая ворона, просто растаяла в воздухе. Птиц тут же вскочил на лапы, встрепенулся и расправил крылья, разминая явно затёкшее тело.

— Уф… Я в порядке, — послышался тихий голос Вики сзади.

— Забирай и убирайся.

Змея чуть сместилась в сторону, и я увидел, что она загораживала своим телом небольшой вырезанный из тёмно-зелёного камня столик на одной ноге, на котором стояла шкатулка цвета топлённого, вся покрытая тонкими замысловатыми узорами.

— Что там?

— А я знаю? — прошипела кобра. — Открыть её может только видящий. Забирай и убирайся. Что ты творишь, самка вонючей обезьяны⁈

Змеюка бешено зашипела, вновь раздувая капюшон, но при этом оставаясь на месте. Рефлекторно схватив шкатулку, я сунул её в сумку и, обернувшись, застыл с раскрытым от удивления ртом. Вика мародёрила. Вовсю! Левой рукой она подняла повыше невидимую мне сумку, а правой просто сметала с полки стеллажа, разложенные на ней кристаллы и свитки!

— А что не видно⁈ — не оборачиваясь, рявкнула в ответ девушка. — Забираю своё! Или ты думаешь, все эти безделушки твой Господин тебе оставил? Чтобы ты среди них ползала, бока почёсывая⁈ Нет! Понятно же, чтобы видящего сильнее сделать! А ну, скажи, что я не права!

— Шш-шах!

Я испугался, что Хранительница сейчас бросится на Вику и снова схватился за топорище, хотя и понимал, что топор против этой змеюки бесполезен. Напарница тем временем выгребала кристаллы эргона из чаши, стоявшей уже на второй полке. Через несколько секунд, девушка застыла, внимательно осматривая стеллаж, — не оставила ли чего? И решительно шагнула ко второму шкафу.

— Стой! — будто взорвалась Хранительница!

А на полке, к которой Вика уже протянула загребущую руку, появилась голова второй, тёмной, кобры с раскрытой пастью, демонстрируя огромные загнутые назад клыки. Девушка от неожиданности отдёрнула руку и даже спрятала её за спину.

— Это для других видящих, которые когда-нибудь придут сюда, — уже более спокойно пояснила Хранительница.

— Ладно… — согласна кивнула Вика, бочком-бочком отходя от стеллажа подальше от страшной головы. — Нам чужого не надо, но своего не отдадим.

— И много вообще видящих сюда приходит? — надеясь отвлечь кобру, продолжавшую буравить напарницу.

— Я жду ещё двоих…

— А сколько уже было?

— До тебя один… — не хотя ответила змея и тут же, словно опомнилась, вновь ощерилась. — Видящий, ты получил всё, что должен был. А теперь убирайтесь отсюда!

— Благодарю, Хранительница. Мы уходим, — чуть склонив голову в вежливом поклоне, я развернулся и скомандовал:

— Клык, вперёд, затем Виктория.

Если честно, мне очень хотелось отправить первой напарницу, чтобы развести друг от друга её и Хранительницу, явно сдерживающую себя из последних сил. Я понял это по языку с бешеной скоростью вылетавшему из пасти змеи и едва слышимому шипению. Только отдав команду, подумал, а выполнит ли Викин фамильяр мою команду, но то ли пёс признал моё право командовать, то ли Виктория незаметно продублировала приказ, но Клык беспрекословно шагнул в телепорт. Через пять секунд, всё согласно протокола, в него вошла и девушка. В это мгновение Хугин уселся мне на плечо, но только задом наперёд, клювом назад, — он добровольно взял на себя обязанность следить за Хранительницей. Правда, думаю, вздумай эта жемчужно-белая кобра атаковать, вряд ли я что-то смог бы ей противопоставить. Бесило! Время! Не оборачиваясь, всё, что хотел сказать я уже сказал, да и другой инфы змеюка ни за что не выдаст, шагнул в телепорт.

Виктория стояла в нескольких шагах от телепорта по середине коридора, выставив перед собой меч. Клык стоял рядом с ней и по чуть подрагивающим задним лапам, я понял, что пёс очень напряжён, что как-то не вязалось его вечной флегматичностью.

— Я вышел, — негромко оповестил я девушку.

— Фу-ух! — из Виктории словно стержень вынули. Опираясь на меч, словно на трость, на подгибающихся ногах, она доковыляла до стены и сползла по ней, усевшись на попу. — Я сейчас… Мне немного поседеть надо…

Обернувшись, я увидел, как исчезает постепенно исчезает арка телепорта. Вот и славно, надеюсь, больше никаких сюрпризов с этой стороны не будет. Хватило и этих за глаза. Убрал щит в инвентарь, оставив топор на всякий случай, мы всё-таки нигде-нибудь в игры играем, а в настоящей аномалии, подошёл к девушке и уселся рядом, погладив по морде верного Клыка, опустившегося на задние лапы перед девушкой, но продолжавшего смотреть на угол коридора.

— Посидим. Торопиться нам особо уже и не надо…

— Посидим, — потеряно повторила Вика залезла в сумку инвентаря и вытащила плоскую покрытую тёмной патиной фляжку. Сильно трясущимися пальцами с трудом отвернула крышку в виде стопочки и…

— Мне надо… — смущённо произнесла она, быстро глянув на меня, и припала к фляжке.

Я уважительно покачал головой, когда насчитал пятый глоток, а девушка, похоже, останавливаться не собиралась. Интересно, что там у неё такое вкусное?

— Коньяк… — выдохнула Виктория, оторвавшись от фляжки, когда по моим прикидкам, в той осталось, если не треть, то половина. — Грузинский. Он мне больше нравится, чем армянский или дагестанский.

— Неожиданно, — весело хмыкнул я. — С интересной стороны я тебя узнаю.

— Шокирован, да? — как-то сразу погрустнела Виктория.

— Забей, — улыбнулся я как можно шире. Ох, уж эти девчонки, — всё им не так. — Просто не думал, что у тебя там коньяк.

— Не, я знаю, что по правилам спирт должен быть, медицинский, но он на вкус вообще бе-е… Б-будешь? А то мне, наверное, хватит, — развезёт ещё.

— С такой дозы сильно не развезёт, — успокоил я девушку, принимая фляжку. — Адреналин всё нейтрализует. Через несколько минут отпустит.

Сделав небольшой глоток, действительно оказался вкуснее, чем тот, что мне приходилось пробовать раньше, но всё равно мне не понравилось. Вот если бы текила была. Кстати, идея: домой вернёмся, надо будет сбегать за двумя-тремя бутылочками. Всё, конечно, не выпьем сегодня, грамм по двести, не больше, но пусть про запас останется. Вернул фляжку и обнял, то и дело мелко вздрагивающую, девушку за плечи, прижав к себе.

— Всё хорошо, посидим немножко и пойдём.

— Знаешь, как я испугалась, Руслан? — спустя пару минут молчания, прошептала Вика, шмыгнув носом. — Чуть не описалась… Из вредности только сдержалась. Представляешь, какая я у тебя оказывается вредная?

Я улыбнулся и чмокнул девушку в покрасневший нос.

— Испугалась она… И с испугу так начала всё со стеллажа сгребать, что у змеюки на время дар речи пропал. Только и могла, что тихо шипеть, офигевая. Мне бы так испугаться, — повинился я, — а то даже в голову не пришло, что лежащее на полках тоже наше. Да я особо-то и не смотрел по сторонам, с этой твари глаз оторвать не мог.

— Ну, правда, испугалась…

Я посильнее прижал девушку к себе и ещё раз поцеловал в нос.

— Теперь, наверное, уже не захочешь со мной в рейды ходить?

— Шутишь? — тут же, словно птичка, встрепенулась Вика. — Чтобы из-за какой-то бледной болтливой старухи я пропустила самое интересное? Да и Клык меня не поймёт. Да, Клык?

Девушка протянула руку и погадила сидящего рядом пса.

— Гав! — словно гром грянул в коридоре. Я аж рот от удивления открыл, впервые услышав голос Викиного фамильяра. Теперь понятно, почему он постоянно молчит. И хорошо, что молчит…

— Давай ещё немного посидим, — попросила Вика, снова прижимаясь к моему плечу, — а потом надо сердце аномалии забрать. Хотя я столько сердец нагребла, что тебе на два испытания хват. Но забрать всё равно надо.

— И чашу каменную, в которой сфера испытания богов лежала.

— Чаша-то тебе зачем?

Я только что взвалил каменную вазу себе на плечо и чуть подкинул, укладывая по удобнее, — тяжёлая, конечно, но потихоньку упру, как прозвучал мужской голос с правой стороны. Резко обернувшись, тут же понял, что совершил ошибку, — не учёл уволившуюся массу тела и меня занесло так, что еле удержал равновесие. Тут ж возникло желание сбросить эту чёртову вазу на пол, но увидев, кто меня спрашивает, сдержался.

— Гав!

А вот промелькнувший мимо меня чёрной молнией пёс, явно раздосадованный тем, как его до этого спеленала змея, сдерживаться не стал. Прыжок! Клык явно метил в левую поднятую руку мужика в дорожном плаще с большим капюшоном, накинутом на голову и полностью скрывающем лицо. Не скажу точно, но килограмм пятьдесят-шестьдесят в Викином фамильяре точно есть, и этот живой таран был способен уронить и более здорового мужика. Вот только не уронил. Пролетел сквозь мужика, как сквозь голограмму. Слёту уткнувшись в стену, пёс тут же развернулся, готовый к новой атаке.

— Клык, сидеть! — рявкнула Виктория, появившаяся в дверном проёме, ничуть не тише, чем до этого её фамильяр. Я увидел, что напарница, выставив перед собой меч, смотрит совсем не на призрачного мужика, а в противоположную от него сторону. Осторожно развернулся и увидел ещё одного мужика, вернее точную копию первого.

— Вика, швырни в него чем-нибудь! — прежде сообразил зачем, приказал я, понимая только, что кидаться вазой будет перебор. Она же каменная — расколется! И Вика послушалась! Тут же выдернула нож, висящий в чехле на поясе и швырнула в мужика. Вот только и нож, не ощущая никаких препятствий, пролетел сквозь плащ и ударился в стену.

— Справа, в углу! — дал наводку каркнул Хугин.

Вика тут же развернулась, а вот мне пришлось делать это осторожно.

— Всё-всё, — в углу стоял ещё один длиннополый плащ с капюшоном, выставивший перед собой ладони в чёрных перчатках. — Не надо в меня больше ничего кидать и прыгать не надо. Я всё же бог!

Капюшон посмотрел сначала на Викторию, а потом повернулся к Клыку. И Пёс его понял, уселся на задние лапы, но подозрительных глаз не сводил.

— Точно бог⁈ — спросили мы с Викой в один голос.

— Точно, — капюшон вздохнул и тут же уточнил. — По крайней мере, так Система утверждает.

— И что тебе надо, Плут?

— Ты сам себя слышишь, пацан, — уже совсем другим тоном заговорил назвавшийся богом. — Ты, вообще-то, с богом разговариваешь, прояви почтение.

— Какое к тебе почтение? — тут же ощерился я, готовый уже бросить чашу в эту скотину. — Если ты в первую встречу меня на@бать хотел!

— Так я же Плут!

— И чё⁈

Повисла звенящая тишина. Ну, как звенящая? Я, чуть кряхтя, встал по удобнее, чтобы в одно мгновение сбросить чашу под ноги этому новоделанному божеству, а из-под капюшона слышалось возмущённое сопение.

— Так, мальчики, давайте заново попробуем поговорить, — примеряющим тоном предложила Виктория.

— Ладно… — хором ответили мы с Плутом. А потом ещё пару секунду сверлили друг друга взглядами.

— Ты не ответил, зачем тебе эта каменная ваза? Я её чем только уже не просканировал — просто камень, никакого волшебства или тайников. Я же видел, что ты на неё сразу внимание обратил.

— Понравилась! Буду в кресле сидеть, семки лузгать, а шелуху в неё скидывать. Удобно!

— И всё⁈

— И всё!

— Проваливайте! — рявкнул капюшон и сам тут же исчез. Обиделся, что ли?

— Руслан? А ты правда хочешь туда кожуру от семечек складывать? Убирать же неудобно будет, — поинтересовалась Виктория, когда мы остановились передохнуть перед последней лестницей наружу, где всё также продолжал идти проклятый ливень.

— Нет, конечно. Я семки с детства не люблю. Косточки от персиков, — Вике я врать не собирался.