Подземные робинзоны

Глава 26 ШЕСТЕРО НА ПЛОТУ

Долгое молчание никто не решался нарушить. Наконец доктор сказал:

— Василий Федорович Коротаев погиб. И мы видели его могилу. Они вышли снова к этому озеру. Но что стало с его спутником, Алексеем?

Краевед заботливо укладывал дневники в рюкзак и молчал. Учитель, мельком взглянув на него и доктора, ответил:

— Я уверен, что Алексей сумел отсюда выбраться. Он похоронил своего учителя, а потом ушел. Вероятнее всего, переплыл озеро.

Остатки дня туристы провели в хозяйственных хлопотах. Привели в порядок одежду и обувь, искупались в озере. Сергей Денисович (рука у него перестала болеть) наконец-то смог побриться, он по-прежнему очень заботился о своей внешности.

Наступила вторая ночь на берегу озера. Миша, Володя и Светлана облюбовали место для ночлега у самой скалы. Там на ровную площадку они набросали мелких веток застелили их травой, рюкзаки тоже набили травой, превратив в подушки, и закрылись плащ-палаткой, как одеялом. Около ребят устроили постели и взрослые.

Перед сном Санин предложил Одинцову побродить вблизи лагеря.

— Ты, конечно, придумал эту прогулку неспроста, — прямо начал Сергей Денисович, когда они отошли на такое расстояние, что ребята их не могли услышать. — Говори.

— История Коротаева и его спутника вызывает невеселые мысли. Они не смогли найти выход из пещеры и после долгих блужданий вернулись на берег озера. А вот Алексей потом как-то ушел отсюда. Вопрос: как? Через скалы или переплыл озеро.

— Хочешь знать мое мнение? Скалы неприступны. Он переплыл озеро. На бревнах или вплавь. И мы должны последовать его примеру. Что не под силу одному, с тем успешно справятся шестеро.

— Правильно. Теперь я тоже уверен, что наше спасение только там.

И Санин показал палкой в сторону противоположного берега озера, скрытого ночным мраком.

— Мы же с тобой так и не предполагали, когда утром осматривали окрестности с высоты скал.

— Вот-вот. Значит, надо перебираться на тот берег. И как можно скорее.

— Подожди, Николай, тот берег увидеть нам так и не удается, все время мешает низкая облачность и туман. А если он такой же скалистый и выйти на него не удастся? И потом… меня удивляет… почему ни Коротаев, ни его предшественник ни разу не видели на озере людей? Ну хотя бы рыбацкую лодку, что ли. Неужели к озеру никто не приходит? Вот я и думаю, что противоположный берег тоже скалистый.

— Маловероятно, но допустим. Тогда вернемся и возобновим поиски в другом направлении.

— Согласен с тобой. Теперь детали. Как переберемся через озеро? Не вплавь же.

— Именно вплавь. На плоту.

— На плоту?! Идея хороша, но построить плот — долгая и трудная работа. При наших инструментах — единственный топор и несколько ножей…

— Мы все-таки будем строить плот, — закончил краевед. — Начнем завтра же. Нельзя терять времени. Плот нужен большой, чтобы мог поднять всех и запас продовольствия.

— Запас продовольствия! Можно подумать, что нам предстоит переплыть океан.

Санин пристально посмотрел на учителя.

— Продукты необходимы всегда, а когда не знаешь, что тебя ждет впереди, тем более.

— Да, да, — согласился Сергей Денисович. — Продукты нужны, но запасы надо еще сделать. Заготовить рыбу, дичь, грибы. Этим займутся ребята. Я скажу Ивану, он организует ребят.

— Они справятся, — Санин сделал паузу и с ударением произнес: — Тот берег — наша главная надежда. Да, тот берег…

Утром Иван Антонович не поднял своих товарищей в обычное время — в семь часов, так как сам проспал. После завтрака Николай Павлович рассказал о плане переправы через озеро. Ребята встретили это известие бурным восторгом. Путешествие на плоту сулило новые впечатления и приключения. Миша и Володя непременно хотели помогать строить плот, но Санин убедил их, что заготовка продуктов, порученная доктору Мухину, — дело не менее важное.

Иван Антонович и Светлана вдвоем не справятся, надо помочь. Ребята поняли и согласились перейти под начальство доктора. К тому же предстояла рыбалка, а каких мальчишек не соблазнишь рыбалкой. Светлана заявила, что она тоже будет и рыбачить, и собирать грибы — словом, пусть ей не делают скидок, а нагружают работой наравне со всеми. Доктор обещал. Всех ребят он наделил новой леской, запасными крючками, добавил к ним несколько полезных советов, что считал не менее ценным, и рыболовы ушли на озеро. Доктор, утвержденный в должности интенданта отряда, очень серьезно отнесся к делу. Он все рассчитал, подсчитал и распланировал.

А Санин и Одинцов не теряя времени отправились выбирать деревья для будущего плота. Наметили десятка два деревьев и, не мешкая, приступили к валке. Легкий топорик, годный для заготовки топлива на туристский костер, не годился для рубки деревьев, и дело подвигалось медленно. За день, работая попеременно, краевед и учитель свалили всего четыре березы, очистили стволы от веток. Все были заняты делом, и только Аргус бегал от рыболовов к лесорубам и обратно. Трудились до позднего вечера. Бригада Ивана Антоновича наловила много крупной рыбы. Ее выпотрошили, подсолили и развесили над костром, чтобы вялилась и коптилась.

Следующий день прошел в тех же работах, только Светлана, в которой будущая женщина-хозяйка взяла верх над добытчиком, осталась в лагере. Она приготовила обед и отнесла его лесорубам, накормила ребят и доктора; не забывала следить за рыбой, что вялилась над огнем, и переделала еще много мелких, незаметных, но нужных дел.

Заготовка материала для плота заняла неделю. Очищенные от сучьев стволы перенесли к «верфи», где на другой день и начали закладку «судна». Это была самая важная часть работы. За неимением гвоздей бревна скрепляли остатками веревок, лозой, деревянными замками.

Доктор, наконец, выбрал время пойти на охоту с Аргусом, о чем давно мечтал. Скоро в той стороне, куда ушел Иван Антонович, раздались выстрелы. В воздухе закружили встревоженные чайки и голуби. Пока взрослые строили плот, делали к нему шесты и весла, ребята собирали грибы, в прибрежных скалах искали яйца голубей и чаек. Но время кладки давно миновало, и в редких гнездах ребята находили свежие яйца.

Мухин вернулся с охоты вечером, увешанный связками голубей, куликов и чаек. Ему даже посчастливилось добыть пару уток. Иван Антонович очень жалел, что мало захватил с собой в пещеру патронов: за одну охоту он израсходовал почти все боезапасы.

И вот пришел день, когда все было готово к отплытию; плот покачивало на воде, в корзины, мешки и рюкзаки уложена провизия, починена одежда и обувь, даже заготовлено несколько вязанок топлива.

— Завтра с рассветом отправляемся в путь, — объявил начальник отряда, по привычке еще раз проверяя все снаряжение.

— А не лучше ли провести здесь еще день? — спросил Сергей Денисович.

— Зачем? У нас все готово.

— По-моему, погода меняется. Посмотри.

Санин с тревогой взглянул на озеро. Еще недавно водная гладь была неподвижна, а сейчас по ней пробегали редкие морщинки, и о берег плескались маленькие волны. Уцелевшие деревья тоже слегка покачивались, трепеща листвой.

— Ты думаешь, ночью будет гроза?

— Или утром. Небо затягивают грозовые облака, и они мне не нравятся. Солнце опустилось в тучу. А есть народная примета: если солнце село в тучу, ожидай назавтра бучу.

— М-да… Ожидай бучу, говоришь? Тогда переезд надо отложить. Укрепим плот, чтобы его не унесло в озеро, снимем всю кладь, да и сами поищем надежное убежище.

— Правильно, — поддержал Санина Мухин. — Я сейчас позову ребят.

— Тогда — за дело. До вечера осталось немного времени, а ветер усиливается с каждой минутой.

Санин и Одинцов пошли к плоту, а Иван Антонович, собрав ребят, наладил переноску клади в укрытие среди камней. Работали до темноты. Ночь решили провести в одном из прибрежных гротов. Там развели костер и приготовили ужин.

Часа через два после наступления темноты ветер достиг ураганной силы. Он дико свистел и метался среди скал, поднимая тучи песка, расшвыривая мелкие камни. Напор ветра был так силен, что Сергея Денисовича, пытавшегося выйти из грота и посмотреть на озеро, сразу же сбило с ног. Обратно учитель вернулся уже ползком, цепляясь за выступы и прижимаясь к камням.

Внизу, невидимое в темноте, глухо стонало озеро. Удары волн по отвесным скалам напоминали пушечные выстрелы. Они раздавались все чаще и скоро слились в сплошной грохот, от которого звенело в ушах. Завихрения воздуха всасывали воду, закручивали ее и гнали водяные смерчи к берегу, обрушивая на встречные скалы. Брызги залетали даже в грот, где укрылись люди.

Буря бушевала всю ночь. Никто не спал, да и невозможно было хоть на минуту задремать, когда вокруг ревело, свистело и грохотало. Путешественники не могли разговаривать, не слышали собственных голосов. Высшей силы буря достигла к утру, о наступлении которого можно было судить лишь по часам. Все дикие звуки разбушевавшейся стихии слились в один сплошной и беспрерывный грохот. Дрожали и грозили вот-вот рухнуть каменные своды грота. Люди чувствовали себя ничтожными, лежали, прижавшись друг к другу. В гроте плавал сырой полумрак. Он не рассеялся и в полдень. К вечеру буря начала ослабевать. Ветер утихал, реже слышались грохот падающих камней и пушечные хлопки волн о скалы. Сергей Денисович приподнялся и сказал:

— Кажется, буря утихла.

Туристы словно только и ждали этих слов: зашевелились, поднялись, начали разговаривать. Иван Антонович заявил, что он умирает от голода. Есть хотели все, но только сейчас голод дал о себе знать. Достали провизию и подкрепились.

Не прошло и часа, как буря стихла окончательно. Снова наступила тишина. Путешественники вышли из грота, у всех невольно вырвался возглас изумления. Огромная гладь озера сверкала и переливалась холодным фосфорическим блеском. Но, кроме странно светящейся воды, в темноте ничего нельзя было разглядеть. В разрывах низких клубящихся туч порою проглядывала призрачно бледная луна и тут же пряталась. Санина тревожило состояние плота: уцелел он или все труды пропали, и на берегу они найдут лишь груду бревен? Начальник отряда провел вторую почти бессонную ночь.

Едва появились первые признаки рассвета, Николай Павлович отправился к озеру. Плот он нашел там же, где его оставили накануне. Заметных повреждений не было, однако связи местами ослабли, требовался ремонт.

Переправу опять пришлось отложить на следующее утро. После ремонта плот спустили на воду, снова нагрузили продовольствием, топливом, приготовили шесты и весла. Последняя ночь на берегу прошла спокойно. За дни, проведенные на берегу озера, туристы хорошо отдохнули, набрались сил и были готовы к борьбе с новыми трудностями. Об буре вспоминали как о чем-то далеком, хотя следы ее еще были видны всюду.

Когда собрали вещи, затушили костер и хотели оставить лагерь, доктор спросил:

— А разве мы не оставим здесь никакого знака?

— Не понимаю, о чем вы говорите, — отозвался начальник отряда.

— А я понял, — вмешался Одинцов. — Иван предлагает соорудить заметную издалека пирамиду или поставить столб и на нем что-нибудь написать. Так, Иван?

— Именно. Если кто-то потом сюда придет, пусть знает, что мы побывали здесь и на плоту отправились к тому берегу.

— Не возражаю, — Санин постучал палкой по носку ботинка. — Только надо все это сделать побыстрее.

— Миша, Володя, Света! — Иван Антонович подошел к ребятам. — Таскайте вот сюда, на площадку, камни. Сложим из них пирамиду.

— Хеопсову пирамиду? — Миша озорно посмотрел на доктора. — Это же долго.

— Наша пирамида будет чуть ниже. И не смейся над стариком, проказник. Николай Павлович напишет несколько слов. Записку положим в железную банку, а банку спрячем в центре пирамиды. У меня как раз есть подходящая банка.

Ребят не надо было просить дважды. Затея Мухина увлекла их, и они принялись таскать камни. Доктор и учитель выкладывали из камней пирамиду. Николай Павлович, кончив писать, вырвал лист из записной книжки.

— Минуту внимания! Вот что я написал: «Шестеро туристов из Челябинска (перечисляю всех) после долгих скитаний в пещере вышли к этому озеру. Здесь мы построили плот и на нем сегодня переплывем озеро. Другого пути отсюда не нашли. Попутного нам ветра…» Иван Антонович, какое же сегодня число? Надо поставить дату.

Доктор вытер о брюки перепачканные землей и глиной руки.

— Число… М-да… Число. Не знаю, Николай Павлович. Поставьте месяц и год, этого достаточно.

— Как же так, Иван Антонович, вы обещали разобраться и наладить учет… Есть поправки к тексту?

— Все правильно, какие тут поправки, — отозвался Сергей Денисович. — Что еще можно добавить? Все хорошо. Не поэму же сочиняем.

— Можно добавить, что мы видели в пещере идолов, — сказал Миша. — Разве не интересно?

— И что нашли дневники Василия Федоровича, — вставил Володя.

— А в скалах есть пещера — жилище неизвестного путешественника, — напомнила Светлана. — Если писать — так про все.

— Про все писать долго, — возразил Санин. — А времени у нас нет. Иван Антонович, давайте вашу банку.

Записку завернули в полиэтиленовый пакет положили в железную банку, и запрятали в середину пирамиды.

— Все, — Санин критически оглядел сооружение. — Заметно. Сразу привлечет внимание. А теперь — к плоту.

Над озером плыли молочные завитушки тумана.

— Видимость плохая, — с досадой промолвил Николай Павлович, — как бы не напороться на камни.

— Туман скоро рассеется, — успокоил его Сергей Денисович. — Не откладывать же переправу. Поплывем осторожно.

Путешественники разместились на плоту. Последним прыгнул Аргус и уселся возле хозяина.

— Шестеро на плоту, не считая собаки, — шутливо сказал доктор Мухин. — А кто капитан? Надо выбрать капитана.

— Выберите меня, — попросил Володя. — Я хочу быть капитаном.

— Почему тебя? — Светлана повернулась к Володе. — Ты что, самый подходящий?

— Так не тебя же.

— А если я тоже хочу быть капитаном.

— Ха! Капитан! Не смеши, это мужское дело. Николай Павлович, я буду капитаном, а?

— Ну, я, право, не знаю, ребята. Обижать никого из вас не хочется, сами решайте, кто будет капитаном. Ты, Володя, попроси Свету, как следует, она и уступит.

— Да ладно уж, пусть капитанит, на этот раз я ему уступаю. Николай Павлович, а почему озеро мы никак не назвали?

— Верно. Упустили за хлопотами. Непорядок. Объявляется конкурс… — Санин не успел договорить, как отовсюду посыпалось:

— Озеро Бурь.

— Туманное.

— Озеро Коротаева.

— Скалистое.

Решили назвать озеро именем Коротаева, и краевед записал это название на своей карте.

— И плот надо тоже назвать. Пусть будет «Кон-Тики». — Миша посмотрел на Санина и Одинцова. — Здорово?

— Подходяще, — сказал Сергей Денисович, подмигнув товарищам. — Только… ведь это название еще Тур Хейердал придумал.

— Точно, он. Так я в честь него и предлагаю. У него был плот, и у нас плот. Он путешествовал, и мы тоже.

— Ладно, убедил, — учитель легонько похлопал Мишу по плечу. — Пусть «Кон-Тики». Эй, капитан, подавай команду «малый вперед».

— Самый малый вперед! — звонко выкрикнул Володя.

Тяжело нагруженный плот глубоко сидел в воде. Сергей Денисович и Санин дружно уперлись в дно шестами, и плот нехотя заскользил по глади озера, оставляя за собой журчащий пенистый след. Проплыли не более пятидесяти метров, а шесты уже не доставали дна. Пришлось взяться за весла.

— При таком ходе будем плыть весь день, — заметил доктор, вглядываясь в даль. — Сколько же до того берега?

— Километра четыре, — ответил Санин.

— Если в час по километру, то понадобится четыре часа… Жаль, нет лага, измеряли бы скорость хода.

— Зато лот можно сделать, — подхватил Миша Глебов.

— Лот? — доктор непонимающе посмотрел на Мишу. — А зачем нам лот?

— Чтобы измерять глубину озера.

— Глубину? Гм… Ну да, понимаю, на случай, если придется нырять, в профилактических целях, конечно.

— Лучше в практических, — вмешался в их разговор краевед. — Удачная мысль — сделать лот. Миша, замеряй глубину озера и записывай. Вот тебе бумага и карандаш.

Миша достал моток лески, привязал к нему гайку, извлеченную из тайников мальчишечьих карманов, потом с помощью клетчатой бумаги отмерил метровое расстояние на палке и опустил самодельный лот в воду.

— Пять метров! — громко сообщил он, вытянув гайку и старательно измерив длину лески. Через каждые десять минут Миша снова опускал лот.

— Семь метров!

— Девять метров!

— Шесть метров!

— Одиннадцать метров!

Плот еле тащился, несмотря на усилия гребцов. Проплыли не менее километра, а противоположный берег казался таким же далеким. Скалы со всех сторон стиснули озеро, словно древние крепостные стены. Оно лежало в огромной каменной чаше, накрытое голубым куполом неба. Теперь казалось, что куда бы плот ни причалил — всюду путешественники встретят неприступные стены и выбраться на них будет невозможно. Единственный пологий берег — оазис среди мертвого нагромождения камней — тот, который они покинули.

— Двенадцать метров! — продолжал выкрикивать Миша.

— Пятнадцать метров!

— Представляешь? — Володя показал Светлане на воду. — Под тобой пятнадцать метров. Можно опустить пятиэтажный дом, и он скроется под водой.

— Ух, как глубоко! Интересно, что там, на дне?

— Нырни, узнаешь. И нам расскажешь.

— Бррр! Страшно. Лучше уж ты.

— Десять метров!

Плот со скоростью улитки тащился по озеру. Над ним пролетали молчаливые чайки, розоватые от первых лучей поднявшегося над скалами солнца. Птицы касались воды и тут же взмывали, держа в клюве добычу — маленькую серебристую рыбку. Далекий берег внезапно придвинулся. Солнце разогнало туман, но сколько туристы ни вглядывались, они видели все те же отвесные серые скалы. Ни деревца, ни куста.

— Мертвые берега, — вздохнул доктор. — Мы хорошо сделали, что взяли с собой дрова.

— Двадцать один метр! — раздался возглас Миши.

Плот находился в центре озера.

— Восемнадцать метров!

Глубина уменьшалась, и часа через три Миша объявил:

— Шесть метров!

Теперь был отчетливо виден весь берег. Николай Павлович, управляя кормовым веслом, выискивал подходящее место для причала. Показалась узкая бухточка, врезанная в каменистую осыпь. Несколько толчков шестами — и плот с мягким шуршанием ткнулся в прибрежную гальку.