Подземные робинзоны

Глава 4 ВНИЗ ПО РЕКЕ

Рано утром поплыли вниз по реке. В первой лодке сидели Санин, Одинцов, Светлана и Аргус, во второй — Мухин, Володя и Миша.

Потянулись лесистые берега, крутые обрывы, истрескавшиеся скалы. Временами тихое течение меняло характер: лодки попадали в быстрину и то шли вровень, то обгоняли одна другую.

— Не поймать ли нам на обед парочку щук? — Иван Антонович посмотрел на своих спутников.

— Великолепно! — копируя доктора, воскликнул Миша. — А чем?

— Попробуем дорожкой, — и доктор, порывшись в объемистом рюкзаке, достал намотанную на дощечку дорожку. — Ну, Миша, греби, а ты, Володя, подмени его, когда устанет.

С этими словами Иван Антонович размотал часть дорожки, нацепил блесну и забросил в воду.

— Ловись рыбка большая и маленькая, — сказал он, наматывая бечеву на руку и снова беря кормовое весло. — Есть на свете два чудака, ребята, знаете? Первый чудак — рыбак…

— Почему?

— Рыбак ничего не видит, а ловит.

— А второй?

— Второй — охотник. Ничего не потерял, а ходит, ищет.

Ребята засмеялись. Не прошло и пяти минут, как доктор ощутил резкий рывок.

— Есть! — бросив весло, он обеими руками ухватился за шнур. — А ну, ребята, самый малый вперед. Ох, здоровая, видать, взяла!

Иван Антонович медленно сматывал дорожку, подтягивая добычу. Вода у кормы забурлила. На секунду показалась рыбья голова и скрылась. Миша и Володя, забыв о веслах, следили за доктором.

— Эх, подсачник дома оставил. Стоп, машина! Суши весла.

Миша поднял весла. Иван Антонович перегнулся и вдруг, нелепо взмахнув руками, упал в воду. Миша, снова опустив весла в воду, резко повернул лодку против течения.

— Иван Антонович, держитесь! Вовка, кормовое весло!

Володя, схватив весло, помогал товарищу направить лодку. Сильное течение относило ее, ребята гребли изо всех сил. На первой лодке, успевшей отплыть метров на сто, заметили неладное и тоже повернули. Между тем Мухин то скрывался под водой, то появлялся. Намокшая одежда тянула его ко дну. Наконец ребята подогнали лодку к доктору, он ухватился за корму и с помощью Володи благополучно влез.

— А все-таки я ее не отпустил, — были первые слова Ивана Антоновича, и он показал дорожку. — Сейчас вытянем.

Доктор подвел добычу к борту.

— Держи меня, Володя. Крепче. Еще крепче! — он быстро нагнулся к воде и выбросил в лодку крупную щуку. — Вот она!

Хищница забилась, разевая усеянную мелкими острыми зубами пасть. Подплыла первая лодка.

— Что у вас? — спросили с нее.

— Поймали на обед щуку, — ответил Иван Антонович, блеснув очками, чудом не слетевшими во время вынужденного купания.

— Но ты, старина, кажется, открыл купальный сезон? — подмигнул Сергей Денисович.

— Открыл. Кто-то должен открывать.

Санин укоризненно покачал головой.

— Придется делать привал. Ивану Антоновичу надо высушить одежду.

— Не надо привала, — запротестовал доктор. Он тут же снял с себя одежду, оставив только трусы и очки, а остальное выжал и разложил на лодке сушить. К счастью, солнце уже поднялось и начало пригревать. Лодки продолжали путь.

Миша и Володя рассматривали щуку, удивляясь ее величине.

— Случалось ловить и побольше, — не без гордости рассказывал Иван Антонович. — Однажды на озере Акакуль я вытянул щуку на шесть килограммов. А на Калдах попался такой зверь… — доктор широко развел руки. — Вот! Десять с половиной килограммов. Великолепная рыбка! Пресноводная акула!

— Да ну?! — искренне удивился Миша. — И вы тогда… тоже купались?..

— Обошлось без купания, но повозился изрядно. Таскало меня это чудовище по всему озеру. А когда я выволок щуку на берег, посмотреть сбежались все рыбаки.

— Наверное, она была очень старая, — сказал Володя.

— Рыбина напоминала бревно, мой юный друг… Средней величины бревно, и от старости вся заросла мохом.

— А щуки долго живут?

— Долго. Вот послушайте, какая случилась история в 1794 году. Рабочие очищали Царицынские пруды, это в Подмосковье, и поймали крупную щуку. Ее возраст помогло установить кольцо, продетое в жаберную крышку. На кольце было выгравировано: «Посадил царь Борис Федорович». Вспомним, Борис Годунов царствовал в 1598—1605 годах. Теперь применим познания в арифметике. Получается, что выпущенная царем рыба прожила около двухсот лет.

— Вот это да! — От удивления Миша выпустил весла, и лодку понесло к берегу.

— Возраст солидный, но зачем же бросать весла? Мы налетим на камень справа.

Миша торопливо подхватил весла и выровнял движение лодки.

— Сколько бы эта щука еще прожила, если бы ее не поймали? — спросил Володя.

— Лет пятьдесят, а может, сто, кто знает. Когда в одном из озер возле Гейльбронна тоже поймали щуку с кольцом, то узнали, что ее выпустили в озеро… (Миша, крепче держи весла!) в 1230 году. Она прожила 267 лет!

— Теперь уж я их не выпущу, Иван Антонович, даже если третья щука проживет тысячу лет. А сколько могут жить другие рыбы?

— Сом живет до ста лет, а карп более ста пятидесяти.

— А птицы сколько? А звери?

— Э, дорогой мой, об этом рассказывать долго.

— Так все равно надо о чем-то говорить, чтоб не скучно было.

— В другой раз, друзья, — засмеялся Мухин. — А сейчас… Нам, кажется, подают сигналы?

Володя, сидевший на носу, живо повернулся и, заслонив ладонью глаза от солнца, увидел, что первая лодка, успевшая уйти довольно далеко, поворачивает к берегу. Светлана поднялась в ней и размахивала белой войлочной шляпой.

— Они повернули к берегу, Иван Антонович, нам тоже велят приставать.

— Отлично. Самое время подумать об обеде.

Когда лодка заскрипела днищем по крупной гальке берега, учитель и краевед уже разжигали костер, а Светлана возилась с посудой. Аргус бегал среди людей, всем видом показывая, что он тоже проголодался и ждет обеда. Дальнейшее плавание в этот день обошлось без приключений. Когда сумерки сгустились настолько, что стало трудно выбирать дорогу между частыми мелями и перекатами, флотилия вошла в тихую заводь, на берегу которой и устроили привал. При свете костра Николай Павлович отметил на карте пройденный путь, сделал в дневнике записи и тоже ушел в палатку.