Похитители теней

Глава 9

Впрочем, новый персонаж не стоил длительного разглядывания. Он и на герцога-то походил мало: нескладная плотненькая фигура, пухлые щеки, поросшие рыжей бородой, напомаженные, уже изрядно поседевшие волосы, маленькие прищуренные глаза, которым явно не хватало очков. И рост – ну очень средний. Зато одет был еще роскошней де Лане – видимо, полагал, что этим можно возместить. Восседал канцлер в богатом, хотя не очень удобном кресле, сильно смахивающем на трон, а постамент, на котором оно стояло, был почти столь же высоким, как у Луи.

Охранников в зале не оказалось – похоже, герцог сознавал, что от них сейчас никакого проку. Но за его плечом высился костлявый и сутулый субъект – то ли секретарь, то ли советник. И звали субъекта… да, барон де Шавиньи. Время от времени де Монье слегка поворачивал голову, и барон, поспешно наклоняясь, принимался жужжать в его ухо, убежденный, что другие не слышат. Информацию он поставлял подробную и по разным темам… вот насколько точную? Впрочем, уверенный тон часто заменяет компетентность.

А граф де Лане даже не стал входить в зал – лишь пропустил посетителей внутрь и плотно закрыл за ними дверь.

– У меня ощущение, что эту рожу я уже видел, – пробормотал Светлан, глядя на концлера. – То есть еще до Эльдинга. Или просто напоминает кого-то?

– Весьма распространенный типаж, – откликнулась Мишка. – В твоем мире у Монье столько двойников!..

– Дык этот – дворянских кровей. А не какой-нибудь кухаркин внук, прорвавшийся в большие начальники.

– Ну, насчет каких он кровей, знает лишь его мать, – ухмыльнулась ведьма. – Но легальный его папа был шишкой. А при таком раскладе можно получить высокий пост, не шибко напрягаясь.

– Чего ж сама не пользуешься? – поинтересовался Светлан. – Правда, твой отец больше не в фаворе, зато дядя – на троне… пока еще.

– Да на кой мне подставки? – пожала она плечиками. – Я и так высокая.

– Гигант мысли, ну ясно, – осклабился богатырь.

Подхватив одной рукой тахту, придвинутую к стене, он перенес ее ближе к постаменту и уселся, половину сиденья оставив де Крусту. Усмехнувшись, барон тоже сел, не став дожидаться приглашения. Уж такой тут хозяин… радушный.

– О чем будем говорить? – спросил Светлан. – И давайте без вступлений, ладно? Время долгих речей прошло.

– Пришло время длинных мечей, – прибавила Мишка чуть слышно, только для него. Хорошего от этой встречи она не ждала, но обострять ситуацию пока не хотела.

– Превосходно, – возгласил де Монье после недолгой паузы, вызванной очередным комментарием советника. – Мне это подходит. И хоть мы не представлены друг другу…

– Обойдемся, – бросил Светлан.

– …заочно уже знакомы, – завершил герцог фразу. И, прозорливо усмехаясь, предположил: – По-видимому, вы будете просить, чтобы мои люди больше не препятствовали вашему расследованию.

– Требовать, – внес поправку де Круст.

– Нет, – сказал богатырь. – В следующий раз я повышвыриваю их, дабы не мешались. А просить, требовать – не мой стиль.

– Вы очень неосторожны, мой друг, – укорил де Монье. – И так легко наживаете врагов. Поймите, в кругах, где вы ныне вращаетесь, почти за каждым стоит немалая… э-э…

– Банда, – подсказала Мишка, опередив де Шавиньи.

– …команда, – произнес канцлер. – А иные в могуществе не сильно уступают королю, понуждая считаться с собой даже его. К примеру, напрасно вы повздорили с графом де Шратье.

– Разве мы ссорились? – удивился Светлан.

– Разумеется, – подтвердил хозяин. – Вы разъярили графа, унизив его прилюдно. Теперь он ничего так не желает, как сквитаться с вами. А де Шратье человек упорный – уж если что-то вбил в голову…

– Так это я его унизил? А мне показалось: он сам справился. Впрочем, ну его в болото – не до него сейчас.

– Похоже, вы не сознаете, сколь важна для большинства людей месть, – заметил герцог. – И чтоб упиться ею, они готовы на все.

– Это больные люди, – сказал Светлан.

– Не герои, согласен, – не стал оспаривать де Монье. – Но и ничтожества могут доставить массу хлопот. Тем более если их подпирают тысячи. А ведь за де Шратье – армия!

Внезапно поднявшись, де Круст слегка поклонился канцлеру, а богатырю шепнул:

– Без меня разговор станет занятней. Увидимся.

И быстрым шагом направился к выходу, будто уже забыл про Монье. Проводив барона пристальным взглядом, тот проворчал:

– Усердный служака, но недалекий. К тому же давно меня невзлюбил.

– Ни с того ни с сего, что ли? – поинтересовался Светлан.

– Ревность, – пояснил канцлер. – И зависть. Он-то – всего лишь полицейский и не наделен государственным умом.

– Надо ж, как ему не повезло!.. А других причин нет?

– Ну, бывало, что я заступал де Крусту путь. В своем рвений угодить королю мы порой мешаем друг другу.

Внимательно поглядев на де Монье, богатырь спросил:

– Может, причина в том, что вы по-разному служите сюзерену? Де Круст лишь старается исполнять его приказы. Но государственный ум понимает служение намного шире.

– Разумеется, – с важностью кивнул герцог. – Для меня король – символ нашей державы, вершина строения, возведенного усилиями многих поколений благих родов. Первый среди избранного сословия.

– Избранного кем? – уточнил Светлан.

– Если я скажу «Богом» – вас устроит? – с усмешкой сказал де Монье.

– А Бог сам об этом сообщил?

– Не напрямую.

– Через церковников, ага. А кто поручился за них?

– У вас что, есть иной способ общения с Господом?

– Есть, – кивнул богатырь. – Но вам не подойдет.

– Любопытно знать: почему?

– Разве можно научить слышать глухого? Кто глух от рождения, вряд ли вообще поверит, что существуют звуки. А попробуешь его в этом убедить, сочтет тебя жуликом.

– Не мечите бисер перед свиньями, да не попрут его ногами, – прибавила Мишка уже достаточно громко, чтобы де Монье мог различить. При желании.

– Ведь жуликов гораздо больше, – произнес тот, конечно, не услышав девочку. – Приходится выбирать, кому верить.

– Вот тут открывается простор, верно? – сказал богатырь.

– Хотите обвинить нас в корысти? – спросил канцлер, нахмурившись.

– Да как можно, – ответил Светлан, окинув взглядом пышно убранный зал.

– Это наша законная доля, – заявил де Монье.

– Та, что зовется «львиной»?

– А мы и есть львы, – с полной убежденностью подтвердил герцог.

Тихонько фыркнув, ведьма мурлыкнула:

– Ты в зеркало-то давно глядел, поросеночек?

Конечно, он и это пропустил мимо ушей.

– Раз вы такие звери, – вкрадчиво заговорил богатырь, – то нынешний самодержец вас, наверно, не очень устраивает? То ли дело был папаша!

– Безусловно, отец нашего короля был решительнее в поступках, – согласился де Монье. – Это он выстроил великую Нордию, укротив своенравных вассалов, усмирив бунтующих крестьян, подчинив вольные города. Именно при нем простолюдинам запретили носить мечи, и произошло это после подавления мятежа лоранцев… ныне ваших подданных.

– Если разозлишь, они и косой достанут, – заметил Светлан. – А этой штукой можно надвое развалить. Не страшно?

– Пресекать на корню, – отрезал канцлер. – За злодеяние одного истреблять всю семью, всех родичей и друзей!.. Чернь должна усвоить накрепко: особа дворянина священна, а любые покушения на нее караются без пощады.

Надо ж, прямо повеяло родным, знакомым еще по прежнему миру. Но ностальгии это почему-то не вызвало. Помолчав, чтобы не дать волю иным чувствам, Светлан спросил:

– На этот путь вы и пытаетесь наставить Луи?

– Я молю Бога, дабы он придал нашему государю больше твердости, – ответствовал канцлер.

– Молить Бога, чтобы кто-то истреблял целые семьи… Что ж это за бог, интересно?

– Если ради сохранения государства потребны жертвы…

– А себя не хотите принести на алтарь? – перебил богатырь.

– Полагаю, своей державе я нужнее живой, – заявил де Монье.

– М-да? – с сомнением спросил Светлан. Хотя сомнений как раз не испытывал – все ведь кристально ясно… правда, не для всех. – А как у нас с информацией? Вы хоть представляете, что творится вокруг?

Шутливо погрозив ему пухлым пальцем, герцог ответил:

– У меня собственная полиция, и о том, что происходит в Нордии, я знаю не хуже де Круста.

– Надо будет стукнуть Луи, на что тратится его казна, – произнес богатырь, осклабившись. – Личная полиция канцлера, надо же.

– Нет, сударь, вы не поняли, – тотчас сдал назад де Монье. – Разумеется, все мои подчиненные служат королю – как и я.

– А прислуживают кому? Вассал моего вассала – не мой вассал, верно? Стало быть, со спокойным сердцем может меня порешить – если ему велит сюзерен.

– Речь-то шла о его величестве, – напомнил хозяин. – А посягательство на его персону нельзя оправдать ничем.

– Да неужто? Если Луи вздумает вас, «избранных», уравнять в правах с простолюдинами, вы не задумываясь поднимете его на мечи.

– Ну зачем? – не согласился герцог. – Но если королю действительно такое взбредет, это станет бесспорным свидетельством его безумия.

– Отправите беднягу в психушку? Тоже неплохо.

– Разумеется, со всеми почестями, положенными его сану, – заверил де Монье. – А что делать, если он пошел против Бога? Сколь бы мы ни ценили нашего государя, Истина – превыше.

– Вам, любезный, еще не чудятся голоса? – поинтересовался Светлан. – Как бы вещающие от лица Истины.

– Ведь и вы… что-то слышите, – не остался в долгу герцог. – Вы тоже защищаете систему, разве нет?

– Я лишь защищаю слабых от насилия, – возразил богатырь. – Тоже не государственный ум, увы. За деревьями не вижу леса – такая вот недалекость.

– Зато за вами – сила, – сказал де Монье, с прочим, по-видимому, согласившись. – Вернее, сила – это вы. Сперва я недооценил ваши возможности, но теперь, понаблюдав некоторое время… Знаете, чего вам не хватает? Настоящей цели.

И тут мы плавно переходим… К чему, собственно? Опять начнут вербовать на службу?

– Намекаете, что можете ее дать? – спросил Светлан. – А не забыли, что я служу Анджелле?

– Похвальная преданность, – произнес герцог, улыбаясь. – Вот только, по моим данным, ваша госпожа ценит сие качество не в полной мере.

– А в полной – это почем? – вставила Мишка, опять вспомнив про свою роль шута.

– К тому же ваше гордое, но маленькое королевство вряд ли сможет прожить без помощи. А его патриархальный строй следует сменить на более совершенный.

– На матриархальный, что ли? – уточнила ведьма. – Вообще мы к этому идем.

– Ведь вам не обойтись без помощи могущественного соседа, – заявил канцлер. – И мы готовы взять вас под свое крыло, дабы защитить от близящихся невзгод.

– Что, вправду? – удивился Светлан. – Мне-то мнилось: это Нордия дышит на ладан, а у нас вроде устаканилось более или менее. Что значит державный взгляд на вещи!

– Вы многого не знаете, милостивый сударь. Существуют силы, для коих даже короли – вроде шахматных фигур. Вот с ними конфликтовать не просто опасно – бессмысленно. Зато, если поладить, можно выиграть столько!..

– Для себя? – спросил Светлан.

– И для себя, – подтвердил де Монье. – И для своей страны.

– А чё так мелко? – бросила ведьма. – Давай уж осчастливим всех – не спрашивая. Или опять будем одних одаривать за счет других?

Но канцлер по-прежнему ее не слышал, выжидательно глядя на гостя.

– У меня буксует фантазия, – признался тот. – Уж не идет ли речь о каких-то монстрах?

С той же улыбкой герцог произнес:

– Это ж не я вожу дружбу с ведьмами, ограми, призраками… даже, говорят, вампирами. Мой круг менее широк.

– Зато среди моих приятелей нет упырей, – сказал Светлан. – Каждый выбирает под себя.

– А чем ваши друзья лучше? Все эти порождения Хаоса…

– Да что вы пугаете Хаосом? – прервал богатырь. – Вселенной он столь же необходим, как Порядок. И пока не случается перекоса…

Он умолк, вспомнив библейскую цитату, недавно помянутую Мишкой. Все ж иногда Христос говорил дельные вещи.

А де Шатиньи опять зашептал канцлеру на ухо, сливая нужные сведения. Тот внимал с важным видом.

– У каждого Шерхана должен быть свой Табаки, – заметила девочка. – Хотя Монье не тянет на тигра – он сам смахивает на шакала.

– Разве у одного шакала не может ходить в подтявкателях другой?

– Думаешь, герцог впрямь печется о своем сословье? Или рванул во власть затем, чтоб с этой верхотуры, – она кивнула на пьедестал, – плевать на гигантов?

– Возможно, сочетает, – пожал Светлан свободным плечом.

И вдруг заметил вкрадчивое свечение, мерцающее перед ее грудью.

– А это чего?

– Оконце, – ответила Мишка шепотом. – Не видишь, что ли?

– Чья работа?

– Совместное творчество, – доложила она. – Геройски вызываю на себя. А Бэла подносит.

– Доиграетесь вы с этими закоротками, – проворчал Светлан. – Как бы вправду не вызвали какую-нибудь бяку.

– Или буку? Но ты ж разберешься с ней – по-батырски.

– Или с ним?

– С обоими, – беспечно сказала девочка. – Затем тебя и держим, разве нет?

Кивком оборвав излияния советника, канцлер вновь подал голос:

– Ладно, забудем о друзьях – сейчас они скорее помеха.

– Ах вот так? – откликнулся богатырь. – А заводят их, стало быть, для пользы?

– Чем-то приходится жертвовать. К тому же есть вещи гораздо более важные.

– Э-э… например?

– Например, отечество, – изрек де Монье.

– С чего начинается родина, ну да, – кивнул Светлан. – Вот для меня она начинается с друзей. А какие еще бывают варианты?

– Шкурные, – подсказала Мишка.

– Превыше всего – интересы державы, – возгласил канцлер.

– М-да, тут мы завязнем, – пробормотал богатырь. – Ну пусть, хорошо, – сказал он громче. – И что дальше? Мы наконец перейдем к конкретике?

– Разумеется, – кивнул хозяин. – Хочу предложить сотрудничество.

– С кем? – тут же спросил Светлан. – Кого вы представляете сейчас? Ведь не Луи – в этом нет смысла. Или желаете, чтоб я сперва дал согласие, а нанимателя назовете после? Так дела не ведутся, милостивый.

Помедлив, де Монье произнес:

– Существует… организация…

– Межгосударственная?

– Да, – подтвердил герцог. – В нее входят достойнейшие мужи нескольких королевств, а также…

Он опять замялся.

– Выходцы из иных миров? – предположил Светлан.

Собственно, почему нет? К примеру, он сам – не от мира сего.

– Именно, – вновь признал де Монье.

Правда давалась ему трудно – видимо, с непривычки.

– Тоже, наверно, «достойнейшие»? Ладно, не буду оспаривать. Но настолько ли они сильны, как вы утверждаете?

– В противном случае разве я стал бы с ними сотрудничать?

– Это довод, – вынужден был признать Светлан. – А чего добивается ваша организация?

– Единения, – ответил герцог.

– Всех здравых сил, понятно… И под чьим мудрым руководством? Луи вроде не тянет.

– Об этом пока рано говорить, – произнес де Монье таким тоном, будто на главную роль не прочь был попробовать себя.

И кто внушил бедняге, что у него есть шансы?

– Слишком все расплывчато, – проворчал богатырь. – Не видно, с кем заключать договор.

– А почему не со мной? – спросил герцог.

– Потому что тебе я не верю, – сказал Светлан, отбрасывая этикет. – Ты не из тех, кто держит слово. А даже если б держал, у тебя не хватит на это власти. Здесь нужен поручитель более серьезный.

– Не зарывайся, бродяга, – рявкнул вельможа, с легкостью переходя на базарный стиль. – Помни: ты лишь выскочка!

Видимо, он знал, что за слова тут не станут бить, и потому не боялся. Из-за стены-то удобно лаять. А глупцы даже могут принять за смельчака.

– А у тебя хорошая память? – спросил богатырь негромко.

Своим голосом он мог наводить дрожь на людей, но сейчас в этом не было нужды.

– Не жалуюсь, – отрезал де Монье.

– Ведь она бывает выборочной – что не нравится, забываешь напрочь.

– Я помню все!

– Тогда учти: те, кого ты обидел, тоже помнят тебя… даже если их нет в живых. Не боишься, что придут поквитаться?

Герцог с презрением осклабился.

– Я свободен от таких страхов, – заявил он. – Вся эта чушь про загробную жизнь нужна, чтобы держать чернь в узде, но мы, аристократы, слеплены из иной глины.

– Ты, дядя, сперва ногти остриги, а после корчи из себя избранного, – гадливо бросила Мишка. – Не говоря, что несет от тебя, точно от монаха!

– Наверно, и Крамм с Брогом считали, что им нечего бояться, – сказал Светлан. – Пока к ним не пришел призрак.

– Да что ты несешь! – Герцог даже хрюкнул от возмущения. – Какой призрак, кто его видел?

– Патрульные, например.

– Глупцы купились на дешевый фокус!

– Двум вышепомянутым он вряд ли показался дешевым. Любопытно, кто станет третьим?

Склонившись к канцлерскому уху, де Шавиньи подбавил сведений, причем эти оказались свежайшими, доставленными сюда с места последнего события.

– И кто же, по-твоему? – небрежно спросил де Монье. – Можно подумать, ты знаешь, кто убийца!..

Вторая фраза тоже была вопросом, только замаскированным. А на провокацию мы, так и быть, купимся. Вернее, пошлем ответный шар.

– Судя по всему, это тень капитана де Ги, – ответил Светлан. – А ищет она, конечно, его убийц.

– Бред! – фыркнул хозяин. – Кого ты хочешь провести этим? Я, слава богу, не какой-то хам, по ноздри набитый дуростью. И сколько живу – не видел ни одного призрака.

– Про хама – это он к месту, – хмыкнула Мишка. – А говорят: «Из хама не будет пана»… Да запросто!

– Как хорошо быть слепым, – позавидовал богатырь. – Не видишь – и вроде не существует.

– Лучше вести себя как дремучие язычники? – огрызнулся канцлер. – И всякую странность объяснять происками духов.

– По крайней мере они держат глаза открытыми. А ты оттого и слеп, что боишься прозреть. Ибо тогда разглядишь такое!..

– Не ты первый тщишься меня напугать, – сообщил де Монье. – Прибереги эти бредни для своих шлюх – вот они заглотнут все.

Испытанный прием уличных подонков: бить по тем, кто уязвимей, чтобы через них ранить главного оппонента. Оказывается, и в здешних сферах им пользуются вовсю.

– Вот что, любезный, – сказал Светлан. – Я человек неконфликтный, но лучше меня не злить. Потому как если все же слечу с нарезки… Надо объяснять, что такое бурелом? Так здесь будет развал не хуже.

– Человек ли? – вопросил герцог, покривив губы. – Насчет этого у святой церкви большие сомнения.

– Как и у меня – насчет ее святости. Может, за вывеской Бога церковники прячут чудище?

– Еще и еретик, – заклеймил де Монье. – Конечно, наш Господь не по нраву тебе. А мироздание, выстроенное им, ты силишься обрушить.

– Какой талант, такие и поклонники, – сказала Мишка. – И ведь считают себя элитой!

– Больше претендуют, – возразил богатырь. – Если б считали, не кричали бы об этом на каждом углу.

– А знаешь, как элиту трактуют в словаре? «Животные, по своим качествам наиболее пригодные для разведения». И через таких вот нахрапистых, готовых идти по головам, человечество воспроизводит себя!

– Ладно, впечатление возымели, – сказал Светлан, поднимаясь. – А хлебать эти помои дальше…

Прощаться он не стал – не хотелось. А только вышел за дверь, как ощутил дрожь, пробившую Мишку.

– Что, худо? – спросил сочувственно.

Девочка поморщилась, недовольная собой. Уж так не хотелось ей походить на белую мышь, первой реагирующей на отраву.

– Апологет массовых убийств в роли моралиста, – пробурчала она. – Какой-то театр абсурда!

– Редко кто не подводит базу под свою гнусь, – повел плечом богатырь. – Пожалуй, я не припомню искренних мерзавцев… исключая Паука. Но ведь он – не человек.

– А не хочешь вступить с ними в диспут: чья правда истинней? – поинтересовалась ведьма.

– Нет, – ответил он. – Не хочу.

– А про канцлера чего думаешь?

– Де Монье не игрок на здешней доске – лишь воображает себя. Но кто двигает этими фигурами?

– И кто, по-твоему?

– Вообще управлять ими несложно – если знаешь, за какие нити дергать.

– Не столько сложно, сколько противно, – заметила Мишка. – Для нас с тобой это главная проблема.

– Хо, ты мне льстишь.

– Это я-то? – Она хмыкнула.

– Во всяком случае, тот игрок не брезглив… возможно, даже находит смак в таких экземплярах.

– Или любит проверять на вшивость, – прибавила ведьма. – Эдакий санитар.

– Да этих-то чего проверять? Когда под вшами не видно тела…

– Ну ты скажешь – бр-р-р!

Ее и впрямь передернуло. Беда всех летуний – слишком тонкая кожа, это делает их уязвимыми для упырей. Хорошо, у богатырей шкуры отменно прочные – можно прикрывать многих.