Похождения комиссара Фухе

Алексей Бугай ТРЕТИЙ ПАССАЖИР

— Нет, чаю больше не надо! — сказал пассажир в клетчатом пиджаке. Эти слова были адресованы проводнику, который угодливо протиснулся в двери купе с подносом и стоял, ожидая указаний. После слов пассажира в клетчатом пиджаке он поспешно убрался, не решаясь более нарушать спокойствие высоких гостей.

— А я ему и говорю, — продолжал Габриэль Алекс, обращаясь к своему угрюмому спутнику, — говорю, хиляй, мол, кореш, пока твои гусеницы еще крутяться. А он мне знаешь что ответил?

— Ну? — мрачно осведомился пассажир в клетчатом. Перед ним стояла дюжина пустых чайных стаканов. Они подпрыгивали в такт ходу поезда и мерзко дребезжали.

— А он мне и отвечает…

Тут поезд остановился, дверь купе с грохотом растворилась, и в проеме показался здоровенный детина, облаченный в спортивный костюм. Он держал в руках огромный саквояж и широко улыбался.

Алекс поперхнулся чаем и стал оглушительно икать. Пассажир в клетчатом поджаке молча уставился на вошедшего.

— Здоров, братцы!

— Твой братец в овраге лошадь доедает, — приветствовал его Габриэль Алекс и снова принялся сражаться с икотой.

— Слышь, малыш? — подал голос пассажир в клетчатом пиджаке. — Ты ошибся адресом. Ну-ка, закрой дверь!

Новый пассажир несколько опешил от столь радушного приема, но так просто сдаваться не собирался.

— Позвольте, вот мой билет, вот командировочное удостоверение… — он стал вытаскивать из карманов какие-то мятые бумажки. — Вот мои рекомендации…

— Эта макулатура тебе больше не понадобится, — убежденно сказал Габриэль Алекс и некстати добавил: — Знаешь, Фред, мне что-то кушать хочется…

Пассажир, которого Алекс назвал Фредом, молча вытащил из-за пазухи огромный заржавленный тесак и протянул его Габриэлю.

— От спинки отрежь, там помягче, — пояснил он и принялся раскуривать сигарету.

Новый пассажир стоял, как парализованный, не в силах пошевельнуться.

— Чего стоишь, как истукан? А ну, поворачивайся спиной! И живо! — Алекс подошел вплотную к пассажиру в спортивном костюме. Он едва доставал ему до плеча.

— Вы что, в своем уме?! — взвизгнул физкультурник. Лезвие заржавленного тесака шевелилось возле самого его брюха.

— Когда это я был в своем уме? — ухмыльнулся Алекс и принялся за дело.

На визг, крики и стоны, которые доносились из купе номер четыре, прибежал проводник. Он испуганно просунул голову в двери, и его изумленную физиономию перекривило гримасой ужаса. Ибо в купе творились кошмарные, неправдоподобные вещи. Габриэль Алекс сидел верхом на пассажире в спортивных брюках; верхняя часть костюма была изрезана, окровавлена и отброшена за ненадобностью. А сам Габриэль хладнокровно пилил своим тупым тесаком туловище нового пассажира. При этом туловище категорически возражало против такого с собой обращения, извивалось и дергалось.

Пассажир в клетчатом пиджаке равнодушно взирал на кровавую оргию и с удовольствием затягивался «Синей птицей». Заметив проводника, он неохотно обронил: «Нет, чаю больше не надо!» и снова принялся за свою сигарету.

Проводник в ужасе захлопнул дверь и как полоумный бросился по коридору прочь от ужасного купе.

Через полчаса, немного прийдя в себя, он решил, что все это было плодом его воображения и что такое вообще невозможно в цивилизованной стране в конце двадцатого века. Подбадривая себя этими соображениями, он снова двинулся к купе номер четыре. «Это мне просто показалось, — успокаивал он себя. — Проклятые нервы!..» Когда он подошел к злополучной двери, из-под нее прямо ему на ботинки вытекла тонкая струйка крови. Не в силах больше бороться с неизвестностью, он рывком распахнул двери.

То, что проводник увидел в купе, не могло присниться в самом чудовищном кошмаре. На него повеяло запахом бойни. Он закачался.

Габриэль Алекс весело вытер окровавленную руку об одеяло и предложил проводнику:

— Ну-ка, дружок, поджарь нам этот кусочек мяса! — и он протянул полумертвому от ужаса проводнику огромный кусок чего-то совсем недавно очень живого. — И два стакана чаю, — добавил он.

— Нет, чаю больше не надо! — сказал пассажир в клетчатом пиджаке.