Похождения Трусливой Львицы, или Искусство жить, которому можно научиться

О последствиях роста вбок и о том, какие бывают «мотивы» для заведения детей

Идеальный период закончился через три с половиной года после свадьбы. Богдан постоянно волновался. Я связывала это с неудачами по работе. Как потом оказалось, он в очередной раз влюбился, но так как объект от мелкой интрижки отказался, претендуя на большее, а он интересами семьи пожертвовать не решился, то начал искать приключений. Ему как шлея под хвост попала. Сначала он снял обручальное кольцо, объяснив, что перестал получать удовольствие от брака, а потом началась сплошная череда кабаков, игры в теннис, ночных поездок на озеро, пикников на природе и так далее, где меня он видеть не хотел. Я же, чувствуя это, в качестве спутницы не навязывалась, но путем разговоров пыталась «образумить». (Стала делать то, что делала с ней ее бабушка. Неосознанно набралась манер от человека, которого осуждала. И вообще, нужно же понять, что слова не воспитывают, а мужа вообще незачем воспитывать. – М.Л.) Конечно, мне это не удалось. Грех признаваться, но я не знала, как бы ему побольнее досадить. В голове, увы, только в виде фантазий мелькали мысли снять самой квартиру, уйдя от него. (Была бы материально независимой, так бы и сделала. – М.Л.) Но остановилась я на самой нелепой идее завести ребенка. (Кто-то из моих учеников на группе сказал, что дети – это цемент семьи. Я тут же ответил, что этот цемент непрочный и раскрошится в любом варианте. – М.Л.) Тогда он «образумится», а я тем самым досажу ему. Это к вопросу о мотивах людей при заведении детей. Я думала только о себе и была тогда более чем эгоистична. За все это пришлось расплачиваться позже. Достаточно трудно расплачиваться сюжетом Родительского гамбита, или соломонова решения, как назвал его Михаил Ефимович. Ну, я и завела ребенка на пятом году совместной жизни с мужем.

Когда у нас с Богданом начался роман, я неожиданно для себя (хотя все вроде высчитывала по дням) забеременела и узнала об этом через две недели после свадьбы, будучи на сроке около двух месяцев. Решение было однозначное – аборт. Меня тошнило страшно. Болела грудь. Я поправилась. Очень переживала, что этот аборт может повредить будущему нормальному рождению детей, но все-таки решилась.

Хорошо помню реакцию на это моей бабушки, реакцию абсолютного труса. Я решила делать аборт в Шахтах, где все врачи были знакомы. Договорилась через свою учительницу, а не через бабушку. Подразумевалось, что моя дорогая бабушка ничего об этом не знает. Меня прооперировали. Отлеживалась я дней десять дома. Такой боли, как в эти дни, до этого я не испытывала. Ночью я забывалась и даже стонала. За стеной лежала бабка. Та бабка, которая имела самые лучшие связи в городе, была очень известным, успешным и смелым человеком во всех делах. Та бабка, которая очень обрадовалась моему браку с Богданом, считая его достойным мужем, «на плечо которого можно положиться». И та бабка, которая так боялась что-либо сказать против Богдана или его семьи (чтобы не навредить мне), выбравшая страусиную политику «не знать», «не видеть». Двуличие было настолько явным, что она не стеснялась его скрывать.

Все родственники Богдана понемножку приторговывали, имея небольшой бизнес. Для моей коммунистической бабушки это было – в отношении других – аморально. Но… «все, что делают мои родственники, очень правильно».

А через четыре года, когда я приняла очень популярное и такое же дурное решение о заведении ребенка в целях сохранения семьи, я, не говоря ничего Богдану, забеременела. Эта беременность до шести месяцев была очень легкой. Никакого токсикоза. Я, как и пишут в учебниках, за первые два месяца похудела на 3–4 кг. Выглядела великолепно. Потом начала набирать вес. Тоже как и положено. Я тогда работала в обувной фирме в мужском коллективе. С работой я справлялась. Дополнительно меня не грузили, как я ни просила, и отношения в коллективе были очень хорошие. Когда появился живот, все мужики по очереди каждое утро со смехом щупали его и выясняли, как идет беременность. Но на седьмом месяце у меня начал болеть низ живота, я загремела на сохранение в областную больницу и до родов оттуда уже не выходила.

Может быть, врач перестраховалась. Может нет. Но у меня была угроза преждевременного отслоения плаценты и угроза выкидыша. Плюс плод мало набирал вес, поэтому меня начали колоть «укрепляющей» магнезией, почти запретили вставать и начали откармливать. За время беременности я поправилась на 25 кг и была похожа на одну большую каплю. Кесарево было запланировано. Прошло нормально. Самое болезненное было – это кормление ребенка. Первую неделю я, рыдая, с ужасом ждала, когда принесут орущий кусок мяса, который меня грыз, и удивлялась, как большинству процесс кормления нравился. Я тайно надеялась, что врачи разрешат мне не кормить грудью. Не разрешили. Молока было много, но к третьему месяцу его стало меньше. Я с радостью услышала от врача, что если молоко кончится летом, то для ребенка это нехорошо. Лучше заранее перейти на искусственное вскармливание. Перевязала грудь на четвертом месяце. Отлежала 3 дня с температурой 39°. И на этом мои мучения с кормлением закончились. А грудь перестала напоминать бюст порнозвезды, приобретя нормальный 2-й размер. Но про дочку позже.