Глава XXVI: Две Марии

Однокомнатная квартирка Павла Телиги оказалась тесной для шестерых. Я знал, что он обитает здесь после развода, а свою прежнюю квартиру отдал жене и даже судиться с ней не стал за недвижимость. Все из-за детей. Сейчас, после ее переезда, там живут какие-то посторонние люди. Но моего начальника это вполне устраивает. «Мне и здесь хорошо, а когда надо будет, найду хату просторнее». Не исключено, что сие произойдет гораздо быстрее, чем полагает Павел Владиславович. По крайней мере, следы присутствия Ирины уже отчетливо заметны, хотя времени прошло всего-ничего. Вон, в углу прихожей притаились женские туфли, там же, на трюмо, лежат косметичка и щипцы для завивки, а на спинке стула нашла себе пристанище белая футболка размером едва ли больше «S». В ванной комнате — разные шампуни, бальзамы и лаки. А вот и сама Ирина — тихонько пристроилась на подлокотнике дивана, жмется к Паше и опасливо косится в сторону Веры.

Моей жене, впрочем, сейчас не до нее. Она слушает Машу. Также внимательно Машу слушает и Денис, который с трудом сдерживает эмоции, но пока молчит. Я тоже слушаю. И Паша с Ириной.

Пока я возвращался за машиной (которую, как выяснилось, никто и не караулил) и забирал своих, Маша успела сходить в душ, привести себя в порядок и даже немного вздремнуть. По ее словам, за последние три дня она спала часов шесть-семь, не больше. Охотно верю. Паша любезно согласился приютить ее на время, но без ночлега… по понятным причинам. Я еще не решил, как мы поступим дальше: вернемся домой или поедем куда-нибудь в другое место. Сначала нужно услышать, что расскажет Маша.

И она говорила.

— Я обычная девушка, каких много. Родилась и выросла в Саратове, после одиннадцатого класса поехала учиться в Питер. Поступила сразу, хоть и не без труда — боялась, что не пройду по баллам. Но прошла. Потом пошло-поехало: учеба, лекции, семинары. Это в будни. По выходным: тусовки, пьянки в общаге, клубы, мальчики. В подробности вдаваться не буду, вы все старше меня, должны знать. В финансовом плане проблем не было: родители помогали деньгами, мне хватало. Я не искала спонсоров, не хотела хорошей жизни — меня устраивала нынешняя. Я неплохо училась, у меня были друзья, были возможности и перспективы. Жила в свое удовольствие, как и все студенты, не замороченные собственной уникальностью.

А потом я познакомилась с Даниилом.

Даниил был на два года старше меня, учился на третьем курсе. Красивый, умный. Меня тоже считали красивой, от парней отбоя не было, но я тогда не хотела серьезных отношений. Не была готова. А встретив его, тут же забыла про всех своих ухажеров. У него была девушка, ее тоже звали Маша, это я хорошо запомнила. Через месяц они расстались… Не без моей помощи, конечно. Мальчики вообще становятся такими послушными, если этого хочет красивая девочка. Прости, Ден, это сейчас не в твой адрес. Но Даниил бросил свою Машу, хотя она тоже была очень хороша. Я даже слышала как-то раз, что друзья Дани спорят, кто из нас лучше. Сошлись на мнении, что она. Но мне было плевать, ведь я оказалась умнее и заполучила того мужчину, которого выбрала. Это была моя первая победа. Тогда я еще надеялась, что она же станет и последней.

Прошло три или четыре месяца. Мы жили вместе — у Даниила была своя квартира, ему подарили родители. Он был небедный мальчик, хотя, конечно, это не главное. Я была счастлива, он тоже — мы много времени проводили вместе. С ним было интересно, он много читал и, казалось, разбирался во всем. С учебой стало легче: мне отошли его конспекты, плюс мой молодой человек знал всех преподавателей, а с некоторыми даже дружил. А за это я благодарила его… Не подумайте, что все у нас было ванильно и сладко, нет. Мы тоже ругались, порой даже часто. Но при этом я всегда была уверена, что мы помиримся. Он был без ума от меня. Я тоже не хотела расставаться с ним — не подумайте, что только из-за квартиры и учебы, нет. Сам того не замечая, он воспитывал меня, учил. Я очень капризная и эгоистичная. Но он терпел мои истерики, исправлял ошибки, объяснял то, что было непонятно — из взбалмошной девчонки он превращал меня в молодую женщину. Он рос сам, и я росла вместе с ним.

Но однажды вечером… Так вышло, что он погиб. Точнее, его убили. У меня на глазах. Когда мы выходили из кафе, к нему подошел какой-то парень, попросил закурить, а когда Даня полез в карман за сигаретами, выхватил нож и полоснул его по горлу. Он был псих, настоящий псих… Вы бы видели его глаза в тот момент. Вызвали скорую, я сама пыталась помочь — зажимала артерию. Я же врач… Но рана оказалась очень глубокой… Он так и умер там, у дверей, на вонючей грязной лестнице. Столько крови я никогда в жизни не видела. Когда она перестала течь, мне сказали, что это все. Я поверила. В человеке очень много крови — я и представить не могла, что ее так много. Он был пустой, как бутылка, из которой вылили все вино — пустой и мертвый.

Убийцу так и не нашли, хотя резонанс был большой: писали в интернете, передавали приметы и фоторобот, обещали вознаграждение. Вы не видели? Ладно.

После смерти Дани его родители тут же попросили меня из квартиры. Я не спорила, мне было все равно. Вернулась в общагу, стала жить, как раньше. Нет, не как раньше. Как раньше, уже невозможно, когда у тебя на руках умер любимый человек. Было тяжело, но я оправилась. Я хотела жить дальше. Мне ведь всего восемнадцать. И я жила надеждой, что когда-нибудь забуду этот кошмар.

Прошла весна. В конце мая у нас была вечеринка по поводу окончания первого курса. Там все так напились… И вот один мой однокурсник, уже изрядно пьяный, начал мне рассказывать, что знает, кто убил Даню. Мол, это Маша, его прежняя Маша не смогла простить расставания и наняла того парня-наркомана. Мол он видел ее в клубе две недели назад, она вся такая цветущая, жизнерадостная… Я была пьяная в хлам, но я слышала каждое слово, и… Я не помню, что было потом. Кажется, я кричала. Но проснувшись следующим утром в кровати с этим однокурсником, вся грязная и гадкая, я решила, что отомщу ей. Меня не волновала цена, не волновали последствия. Я лишь хотела, чтобы она умерла. Чтобы ей тоже перерезали горло, и она так же, как Даня, лежала на земле, билась в конвульсиях, понимая, что ей уже не спастись. Я хотела увидеть ее кровь.

Эта мысль, несмотря на всю ее чудовищность — сейчас я понимаю это, — настолько захватила меня, что я не могла думать ни о чем другом. Я не поехала на лето домой, сказала родителям, что останусь на подработку. И я работала, копила деньги… Сами понимаете, на что. Я переписывалась в интернете с разными людьми, пока случай не свел меня с одним из них в клубе. Он сказал, что сам помочь не может, но знает людей, у которых можно подзаработать. Так я познакомилась с Петром Алексеевичем или Петей Первым, как его все называли.

Петр специализировался на оказании различных полулегальных услуг. Знаете, как бывает: если людям что-то надо, а законными путями получить это сложно или вовсе невозможно, они идут к Петру. Он занимался всем, начиная от продажи красивых автомобильных номеров, заканчивая нейтрализацией конкурентов. Нет, он никого не убивал, но связи у него имелись, так что, если вам очень нужно…

Когда мы встретились, Петр осмотрел меня и сказал, что да, есть заказ, как раз для красивой девушки, которая говорит по-немецки. Я говорила. Он обещал заплатить мне, полмиллиона. Этого хватило бы на киллера. Одно условие: никаких условий. В рамках своего дело выполняешь все, что поручат, никаких отговорок не допускается. Скажут притворяться — притворяйся. Скажут одеться, как шлюха — оденешься. Скажут лечь в койку с тем-то и с тем-то — ложишься. Если согласишься сейчас, отказаться потом будет нельзя. Лишь согласившись, я спросила, что за заказ. Он ответил: узнаешь в свое время.

Наверное, он не доверял мне, поэтому задания я получала по частям. Ко мне был приставлен провожатый, я не знаю, как его зовут, сам он назвался Джон. Неприятный тип, к тому же, со своеобразным чувством юмора. За тот месяц, что мы вместе, я успела возненавидеть его.

Наконец я получила первую часть задания: познакомиться с человеком, который прилетает из Германии на симпозиум в Москву. Лететь он должен через Петербург: у меня были сутки, чтобы завязать с ним знакомство, так, чтобы меня запомнили. Удачно совпало, что он, ко всему прочему, оказался моим коллегой — врачом. Подозреваю, Петр не просто так поручил это именно мне, он знал, что я учусь на медицинском. Я обрадовалась, дело не представлялось очень сложным. После знакомства мне следовало поехать вместе с моим новым другом в Москву и там завязать отношения. Переспать с ним, проще говоря. Я догадывалась, что дойдет и до постели, но меня это не смутило, к тому же меня честно предупреждали. Но таких денег, как обещали здесь, я бы и за год не заработала.

Неожиданно произошла накладка: нужный им человек попал в аварию, и вместо него полетел другой. Я не знала, что делать дальше, ведь я готовилась к прилету Гюнтера Веддигена и уже несколько дней изучала его досье: вкусы, предпочтения, слабости. У них было много информации о нем, удивительно даже, откуда столько. Но все это враз оказалось ненужным, ибо прибывал совершенно новый человек. Мне поступило распоряжение: первую фазу плана — знакомство — осуществить по первоначальному сценарию. А дальше ждать и, пока заказчик не подтвердит, что все в силе, не предпринимать никаких активных действий. Но чтобы добыча не сорвалась, требовалось всегда быть рядом, у него на глазах. Очевидно, что Севе (теперь именно он оказался мишенью) были известны какие-то секреты, которые заказчики хотели бы выведать. Промышленный шпионаж. Достать его в Германии было практически нереально, Россия же — другое дело. Самая тонкость заключалась в том, чтобы получить информацию ненасильственным путем. Никаких похищений, угроз и шантажа — ничего, что могло бы выдать утечку. Посему требовалось досконально знать объект, чтобы выявить подходы к нему. Как видите, все не так просто, как мне показалось изначально. Мне строго наказали: никакой инициативы, пока не будет подтверждено, что Новиков обладает нужными им сведениями.

Я поселилась в небольшой каморке, которую нашел Джон. Кошмарное место, я бы там даже свиньях жить не позволила, не то, что людям. Зато дешево. Сам, небось, нормальную квартиру снимает. Лишь сейчас я понимаю, для чего он так дела: чтобы я меньше времени проводила дома, и больше — с Севой. И я действительно все время старалась находиться рядом с ним и, получается, рядом вами тоже, при этом, по мере сил, стараясь привлечь к себе внимание. Это оказалось несложно: Сева запал на меня с первого же дня. Мы встречались втайне от всех на конференции, пока что просто общались — я держала дистанцию. Но было видно — да вы тоже видели, — что он неравнодушен ко мне. Чтобы дать нашим отношениям новый толчок, я подстроила тот случай на конной прогулке. Джон тихонько подрезал мне стремя и дал какую-то дрянь во флаконе. В нужный момент я должна была вылить ее на круп коня. Что было дальше, вы видели: лошадь понесла, да так, что я и в самом деле перепугалась не на шутку. Жаль, что первым успел тот некрасивый парень.

Но, к сожалению, мною заинтересовался не только Сева. Его брат, Денис… Да-да, это ты, Ден — сначала не произвел на меня никакого впечатления. Но чем больше времени я проводила вместе с братьями, чем лучше узнавала их, тем очевиднее для меня становились две вещи. Первая — я не могу навредить такому замечательному человеку, как Всеволод. А вторая — это то, что я влюбилась. Влюбилась в Дена, рядом с которым я впервые смогла не думать о Данииле. Как так вышло? Не знаю. Просто так есть, и это правда. Через неделю после знакомства с вами я прокляла свою глупость, которая втянула меня в эту авантюру.

Но рядом всегда незримо присутствовал Джон. Он не оставлял меня в покое, постоянно передавал новые распоряжения и контролировал все мои действия. Он никогда не показывался на людях, но он знал о каждом моем шаге. Он строго-настрого запретил мне заигрывать с Денисом. Увидев, что я ослушалась — пошла в клуб не с Севой, а с его братом, — он натравил на него дружков вашей соседки Светы. Я не знаю, как он на них вышел… Мне кажется, он знает о вас все. Он стрелял в Филиппа, когда тот увидел его в лесу. Он напал на Лешу Афанасьева, когда они случайно пересеклись на базе отдыха. Там же, чуть раньше, Джон заявился ко мне и сказал, что у него сломался телефон, потребовал раздобыть новый. По случайности у Веры оказался аппарат той же модели, так что я взяла ее трубку, заменила на ней заднюю панель и чехол и отнесла Джону. Вера же поверила, что телефон перегрелся на солнце.

Тем временем я окончательно убедилась, что не хочу выполнять задание Петра. Более того, я уже не хотели, смерти Маши. Даню это все равно не вернет, а наказать ее можно и иными способами. Я поговорила с Джоном, объяснилась. Но он заявил, что «соскочить не получится», и начал угрожать мне расправой. И мне, и Севе, и Дену — всем вам. А на следующий день пришли инструкции. Оказывается, все это время они собирали досье на Севу, искали его слабые места. И нашли. Его предшественник имел пристрастие к алкоголю к алкоголю, и разговорить его можно было, просто напоив. Но с Севой все было и проще, и сложнее одновременно. Они выяснили, что он говорит во сне. Да, Денис, не фыркай. То, что знаешь ты, что знали все мы — им было неизвестно. Глупый Джон, он даже не додумался спросить… А сама я ему не сказала. Но вот я получила приказ: затащить Севу в постель, а ночью, когда он начнет говорить выведать у него состав лекарств, которые разрабатываются у него в институте. Это какие-то совершенно новые препараты, следующее поколение, прорыв в фармакологии. Заказ конкурирующей фирмы, из наших. Хотя меня уже тошнило от омерзения к самой себе и от той ловушки, в которую я себя засадила… Свой выбор я сделала, и теперь за него нужно было расплачиваться.

Мы отделились от Филиппа с Верой, чтобы они не мешались. Оставалась всего неделя времени для того, чтобы раздобыть нужные сведения. Неделя — это более, чем достаточно, если речь идет о том, чтобы кого-то споить. Но разговорить лунатика да так, чтобы он сам не догадался, что выдал главные секреты своей фирмы… У меня не получалось. Я понимала, что Ден также был помехой в наших отношениях, и на второй день я избавилась от него. Проплакала всю ночь, но теперь мы с Севой могли быть вместе, нам никто не мешал. Он так легко послушался меня, когда я предложила сбежать. Бедный… Мы поселились в небольшом частном отельчике за городом, который снял для нас Джон. Как я поняла, там стояли камеры, он все видел и слышал… Он подглядывал за нами! На второй день я сказала отражению в зеркале, что не хочу этим заниматься, не буду. А через полчаса они пришли. Севу повязали, вкололи ему какое-то лекарство, он уснул. А меня отпустили, только забрали диктофонные записи, что я успела сделать. Там было немного.

И вот я оказалась на улице. Одна. Я не знала, что делать, куда идти. Так болталась сутки по городу, пока, наконец, не решилась позвонить вам. Из вещей у меня были только телефон, пустой кошелек и листок с названием банка и номером депозита, где я могу забрать деньги. На прощание Джон предупредил, что за мной «присмотрят», чтобы я не наделала глупостей и не пошла в полицию. Про вас тоже предупредил. Еще он сказал, что если моя мысль убить ту девушку все еще в силе, я всегда могу звонить Петру, он поможет. Я ответила, что позвоню. Не знаю, зачем. Я не хочу, чтобы она умирала. Боже, я теперь даже не уверена, она ли виновата в смерти Дани, или мой однокурсник просто оговорил ее, чтобы затащить меня в койку! В любом случае, я запятналась так, что теперь никогда не отмоюсь. Я не знаю, что делать дальше. Я не знаю, зачем мне эти деньги. Денис… Прости меня.

Маша вдруг замолчала. В маленькой комнате воцарилась полнейшая тишина, лишь на кухне громко тикали настенные часы. Я прокручивал в голове события прошедших двух недель, сопоставляя все увиденное с только что услышанным. Складывалось замечательно. Но теперь это уже не важно, как не важно и то, какими мотивами руководствовалась девушка Мария, соглашаясь на эту авантюру. Главную мысль озвучил Паша, первым решившийся нарушить повисшее молчание.

— Да уж, ничего не скажешь… Попал парнишка.

— Ты думаешь? — спросил я, прерывая свои думы.

— Сам посуди, — он покрепче обнял прильнувшую к нему Ирину: та, казалось, только этого и хотела. — Изначально они планировали все сделать незаметно, так, чтобы он и сам не понял, что слил им ценную информацию. Теперь же выходит, что они действуют в открытую. Значит, и церемонится с ним больше не станут. И уж тем более не будут ждать, пока он заснет и выболтает во сне свои секреты. Сделают так, чтобы сам все рассказал. А начнет упорствовать…

— Подожди, подожди, я тебя понял! — спешно перебил я: на Машу страшно было смотреть, еще страшнее — на Дена.

— Но можно что-нибудь сделать, помочь? — вмешалась Вера, которая за время рассказа, казалось, ни разу не моргнула — настолько была поглощена историей. — Пока мы здесь сидим, что угодно может случиться… Если уже не случилось.

— Девочка, — обратился Павел к Маше. — Ты не припомнишь, они говорили что-нибудь о том, куда собираются везти твоего… друга?

Маша молча замотала головой — конечно, она ничего такого не знала.

— Получается, у нас есть одна-единственная зацепка — тот самый Петя Первый, — подытожил я.

— И Джон, — добавил Денис, который вообще не смотрел в сторону Маши и никак не отреагировал на ее последнюю реплику. — А еще гостиница. Можно там навести справки.

— Слабая надежда, — Паша ласково отстранил от себя Ирину, поднялся, взял телефон и вышел на кухню. Я последовал было за ним, но слова, сказанные вдогонку Ириной, заставили меня вернуться.

— Не ходи. Он не любит на людях по телефону разговаривать. Не любит просить.

— Ясно, — я вернулся к своему креслу. Но снова садиться не хотелось. Хотелось что-нибудь делать. — Ирина, можно мне компьютер?

Роясь в поисковике, я буквально слышал, как вибрирует воздух между Денисом и Машей. Все вставало на свои места. Маша открыла свою душу и теперь могла только ждать. Остальное было не в ее власти.

Любезный интернет не предоставил мне никакой информации об авторитете по прозвищу Петя Первый. Все. Тут тупик.

— Тупик, — провозгласил я, чем, казалось, немного расшевелил собравшуюся публику.

И вовремя: молчание грозило затянуться. Маша смотрела на Дена, Ден смотрел на стену. Вера переключилась на Ирину и разглядывала ее с таким любопытством, что последняя не знала, куда и деться, и то и дело с надеждой смотрела в торону кухни. С кухни доносилось невнятное бормотание Паши. Забавно: раньше я не замечал за ней подобной робости. Что в университете, что после него, Щукина никогда не лезла в карман за словом и всегда могла дать отпор недоброжелателям. В кого превращается женщина рядом с любимым мужчиной?

— Тупик, — повторил я. — Про Петра ничего нет.

— Мы уже поняли, — проскрипел Ден и повернулся ко мне. — Надо идти в полицию. Если раньше у нас не было оснований, то теперь они есть — ее показания.

В тот момент его палец указывал в сторону Маши.

— Ты не слышал? — отреагировала Вера. — Она не может идти в полицию.

— По мне так лучше рискнуть, чем ждать, пока моего брата не найдут по частям в каком-нибудь парке или в канаве возле дороги.

— С ним все будет в порядке. Они не убийцы.

— Да? Тогда почему нельзя идти в полицию? — Ден поднялся со своей табуретки. — Вы как хотите, а я пошел.

— Куда? — поинтересовался насмешливый голос. Голос принадлежал Павлу, который в свойственной ему манере присоединился к беседующим совершенно незаметно для последних. — Тебе рассказать, какие у тебя шансы найти его?

— Я и сам знаю, — огрызнулся Ден. — Ты что-нибудь выяснил?

— Совсем немного. Но ты не узнал бы и этого. Так что не хами и слушай дядю.

Загрузка...