Пока не проснулись сомнамбулы

Глава VII: Ночное

Людской гомон за стенками палатки, не стихавший уже часа два, постепенно сошел на нет, и тогда я решил, что пора вставать. Сел, потянулся, огляделся. Уже стемнело, за тонкой тканью отсвечивают всполохи костра. Рядом тихонько сопит Вера. Кажется, мы так бесцеремонно покинули прочих отдыхающих, что у последних появился повод обидеться. Вернувшись с озера, за пять минут поставили палатку и забрались внутрь, по пути строго наказав никому не беспокоить. В конце концов, у меня тоже отпуск! А после вечерней пробежки так ноги гудят… И не только ноги. Но хорошо, что удалось вздремнуть: усталость как рукой сняло.

Выбравшись наружу, сразу же наткнулся на двух не знакомых мне «коневодов» — парня и девушку, — настолько увлеченных друг другом, что моего появления они даже не заметили. Наша палатка стояла дальше остальных, место удобное. Из темноты слышалось пофыркивание лошадей: распряженные, они отдыхали за специальной изгородью — если не ошибаюсь, она называется «электропастух». Чтобы ночью никто из копытных не подумал сбежать, по ней пускают легкий ток.

А воздух какой чудный… Дневная жара ушла, на смену ей явилась долгожданная свежесть летней ночи. Легкие наполняются живительным кислородом, разгоняя кровь и заставляя сердце биться сильнее. Так приятно после спертого воздуха палатки подставить лицо легкому южному ветерку! Тихонько шелестит листва на деревьях и прибрежных кустах, чуть слышно потрескивает костер в центре лагеря. Оттуда доносятся голоса людей. Если бы не радостный звон комаров в ушах, вообще была бы благодать неземная… О, вон младший кельнец рассекает!

— Ден!

— А? Ч-что?

Только подойдя ближе, я понял, что Денис немного не в кондиции. Да нет, пожалуй, он конкретно не в кондиции! Просто в хлам.

— Как настроение? — заботливо поддержав родственника за локоть, я скорректировал его курс в сторону костра.

— Не… — нервным движением Ден вырвался из-под опеки. — Не х-хочу туда. Я Машу ищу. Там ее нет.

Ох ты ж… Судя по запаху, пил он явно не шампанское. И даже не коньяк.

— Как тебе рашшн водочка?

— Дрянь… Но… — он добавил что-то по-немецки, я не понял. — В голову сильно бьет. Капут…

— Ты сказал, что ищешь Машу. Где ты ее в последний раз видел?

— Н-не помню… Я познакомился с одной дев-вочкой, мы с ней пошли… на луну смотреть. Она с-смотрела, а я… В общем, это не Маша оказалась. Обидно. Я ее… И ушел. Бож-же, как вы можете говорить на таком кошмарном яз-зыке? Думкопф…

— Сам ты думпкофф…

Парень молодец, времени даром не теряет. И по-русски как хорошо говорит, даром, что пьяный и ругается. Но меня больше интересовали не его подвиги на различных фронтах любви, а то, чем закончилась история с оборвавшимся стременем. Поэтому я отпустил Дена в «свободное плавание» — авось дойдет куда-нибудь, лишь бы не до речки, — а сам двинул к костру.

Возле огня на разложенных по кругу бревнах сидело семь человек, среди прочих — обнимающиеся супруги Афанасьевы и Стас. То есть, Стас сидел отдельно и ни с кем не обнимался, а вот Леша и Алена так крепко прижались друг к другу, словно на дворе был, как минимум, ноябрь. Какой-то парень лениво перебирал струны гитары, что-то мыча себе под нос, второй разливал по пластиковым стаканчикам вино. Вкусно пахло, шашлыками и жареной картошкой — я вдруг понял, что не на шутку проголодался.

Махнув рукой Вериным друзьям, я подсел к инструктору. Судя по всему, он здесь один из немногих, кто пока еще трезв.

— А, это ты, — Стас немного подвинулся, делясь со мной ровным участком бревна. — Куда-то вы пропали с девушкой.

— Да, мы немного уснули в палатке. И это не девушка, а жена.

— Молодая жена, — слегка удивился он, как будто из вежливости. — Красивая, повезло тебе. И с лошадью здорово управляется. И ты тоже хорошо со Звездочкой ладил.

— Спасибо, — мне вправду было приятно, все-таки сильным наездником я себя не считал. — Но до тебя нам обоим далеко. Так ловко остановить Стрельца! Без твоей помощи Маша вряд ли отделалась бы одним лишь испугом.

— Повезло, — не меняя выражение лица, ответил он.

— Думаю, не в везении дело, — я поводил носом по сторонам в поисках источника этого вкусного запаха. — А в опыте и навыках. Поесть что-нибудь осталось?

— Вон в тех кастрюлях. Там картошка с грибами, здесь шашлык, в миске помидоры и огурцы. Кетчуп закончился, извини. Вино у Вани.

Пока я наполнял тарелку, Стас молча смотрел на костер. Что-то он не похож на человека, который понимает, что совершил сегодня нечто выдающееся. Или он чем-то подавлен?

— Вы разобрались со стременем? Как оно оборвалось? Такое вообще случается?

— Случается, — инструктор подкинул в огонь несколько поленьев. — Случается, что стремя перетирается со временем, но обычно это замечают и заменяют его на новое. Конечно, попадаются бракованные, из некачественного материала. Такие с виду целые, но могут порваться на ходу. Но тут совсем другое. Очевидный надрез. Ровный, гладкий — стопроцентно ножом полоснули. И никто не может понять, откуда он взялся. Виталик божится, что проверял стремена у девушки, и все было в порядке.

— Думаешь, халатность? — картошка оказалась вкусная, а вот мясо так себе. Недожаренное. — Может, просто не заметили раньше?

— Да нет. Даже если допустить, что Виталик зевнул и не увидел, что стремя порезано, все равно непонятно, откуда этот порез появился. К снаряжению на базе очень бережное отношение, от его состояния зависит жизнь наездника. А тут явно преднамеренно портили. И вопрос, случайно ли именно вашей подруге…

Стас вдруг замолк на полуслове, и я, проследив его взгляд, сразу же понял, почему. Шесть пар глаз пристально смотрели на нас, шесть пар ушей внимательно прислушивались к беседе. Гитара затихла. Похоже, я спросил о том, что не давало покоя всем присутствующим здесь. Но почему до меня никто не решился задать те же самые вопросы? Видимо, в наше с Верой отсутствие здесь что-то произошло. Стоп, а где Олег и Виталик?

— Виталик в палатке спит, а Олег ушел куда-то, — ответил Леша на заданный вопрос.

— Виталику сильно влетело… — добавила Алена.

— А мне Олег велел присматривать за костром и вами, — заметил Стас. — За теми, кто возле костра. Но не буду же я всех силой держать. Народ разбрелся: кто по палаткам, кто куда.

— Ясно, — я отложил незаконченную трапезу и поднялся. — Леша, не составишь мне компанию?

Афанасьев опасливо покосился на жену. Размышляет, безопасно ли оставлять свою ненаглядную в окружении одних лишь мужчин, догадался я. Ревнует. Она тоже ревнивая, просто ужас. Так и ходят друг с другом, не разлучаясь, боятся, что стоит лишь отвернуться, и все — уведут счастье. Вера порассказывала мне про эту парочку таких историй, что я просто по полу катался. Ну кому еще придет в голову на морозе минус двадцать пять часов просидеть в заведенной машине, ожидая жену с корпоратива и каждые десять минут звонить, спрашивая, все ли в порядке? Я бы так не смог… жить.

Наконец любящий супруг неуверенно кивнул и, оторвав зад от бревна, присоединился ко мне.

— Куда вы? — поинтересовался Стас.

— Сначала к палатке за фонариком, а потом немного прогуляемся на свежем воздухе.

— Ну, удачи.

Мною двигало то же само чувство, которое уже несколько раз подсказывало правильные решения в сомнительных ситуациях. Задачка проста, как разменять пять копеек. Если перед выездом с базы стремя было цело, значит, повредить его могли только во время прогулки. Отсюда вполне закономерный вывод, что если гипотетический недоброжелатель и присутствует, он находится среди нас. «Десять негритят отправились обедать, один поперхнулся, их осталось девять»… А в нашем случае получается… так, сейчас подсчитаем… двадцать восемь. Почти три десятка чертовых негритят. Даже если допустить, что все произошло уже после разделения групп, остается слишком много подозреваемых. Так, стоп, каких подозреваемых? Филипп, дорогой, ты, кажется, слишком гонишь коней. Неужели не накатался за сегодня? Для начала следует расспросить Марию. То есть, не так, для начала следует ее найти. Поэтому мы, собственно, и покинули уютную компанию возле костра. Вопрос, а нафига мне самому все это сдалось, так и не был задан. Просто раз есть задача, ее необходимо решить, иначе потом будешь чувствовать, что прошел мимо чего-то важного. Еще бы научиться не проходить мимо разбросанных по квартире носков…

— Я-то тебе зачем? — недоумевал Алексей, пока мы миновали кольцо из палаток. — Ты не подумай, мне тоже все это кажется подозрительным… Ну, насчет стремени. Но нас это не касается ведь.

— Если хочешь, можешь вернуться. Я, собственно, тебя отвел в сторонку только чтобы спросить: когда ты в последний раз видел Машу?

Леша задумался.

— Она с Вериным братом ушла. Когда еще светло было.

— С братом? С тем, который старший? С Севой?

— Нет, с другим. Сева ведь очкастый? А она со вторым была, который этот, как его… хипстер, вот!

— С Денисом? Ничего не понимаю. А с кем тогда Ден «смотрел на луну»? — В какую сторону они пошли?

— Кажется, туда… к деревьям. Постой, в каком смысле он «смотрел на луну»? Он что, астроном? С виду не похож.

— Нет, если не ошибаюсь, он будущий рекламщик. Ладно, спасибо, теперь возвращайся к жене, а то она одна, все-таки, осталась.

Я двинулся в сторону леса, даже не убедившись, подействовала ли дежурная «мантра отпугивания Алексея»: и так понятно, что подействовала.

Осины и березы приняли меня под свою густую сень, укрыв от посторонних глаз. Темно, хоть глаз выколи. Последнее вполне реально: ветви свисают низко, можно и напороться ненароком. Или приложиться головой об ствол. И первое, и второе было бы крайне нежелательным, потому следует шагать аккуратнее, глаза широко не открывать и голову вперед не выставлять.

Хорошо, что в свое время я научился более-менее бесшумно передвигаться по лесу. Очень полезное умение, особенно если вы — перечитавший в детстве приключенческих романов и страдающий шпиономанией идиот со скрытыми параноидальными замашками. Или если вам просто скучно по жизни.

Вот я, взрослый человек с высшим образованием, обремененный семьей и потребительским кредитом — крадусь ночью по незнакомому лесу вообще непонятно, куда и зачем. Ведь я не знаю точно, где в итоге окажусь и что планирую там найти. Но так ли это важно, когда получаешь удовольствие от самого процесса, от самого факта страдания ерундой! Всем людям старше двадцати пяти необходимо время от времени страдать ерундой, иначе они рискуют очень быстро состариться, как в физическом, так и в духовном плане. В повседневной жизни нам постоянно приходится изображать серьезность, сосредоточенность, работу мысли — необходимость, ставшая для многих единственным способом самовыражения, где бы он ни находился. При любом другом выражении лица, не соответствующем сложившемуся стереотипу, тебя просто не поймут. Работодатель решит, что ты безответственный сотрудник и уволит к чертовой матери. Жена заподозрит, что у тебя любовница, станет следить за тобой, задавать наводящие вопросы — и в итоге сама начнет разрушать уют с таким трудом взращенной ячейки общества. Друзья же подумают, что ты просто съехал с катушек или, что еще хуже — зазнался, смотришь на них свысока. «Ты серьезный человек», — кто из нас не слышит эту фразу раз за разом изо дня в день? И попробуй возрази — в лучшем случае предложат подлечиться. А в худшем сразу в утиль.

Долго ли вы сможете ходить на женских шпильках или кататься по асфальту на лыжах? Вряд ли. А сколько протянет психика в условиях, когда ей постоянно навязываются чуждые шаблоны в виде демонстрирования показной серьезности? Десять лет, двадцать? Наверное, кто-нибудь захочет прожить подольше и, желательно, без помощи сильнодействующих седативных препаратов. Вот здесь у нас и напрашивается очевидный вывод…

Люди! Занимайтесь ерундой. Хотя бы понемногу, но регулярно, занимайтесь. Можно пять минут в день, можно десять, можно даже полчаса, если найдется такая прорва свободного времени. В одиночестве, когда никто не видит, или на людях, если не стесняетесь — где угодно, с кем угодно. Главное — сам процесс. Регулярное занятие ерундой позволит укрепить здоровье и сохранит кукушку в тонусе лучше любых психологических тренингов. А иначе… Впрочем, чего это я вас учу. Я ведь всего лишь придумал отличное оправдание для самого себя. Можно спокойно следовать дальше, незнамо куда, и незнамо, зачем.

До уха донесся шум журчащей воды — близко речка. И звуки голосов донеслись — значит, близко не только речка, но и люди. Уже интереснее!

— Денис, ты пьян, отойди!

— Это ты… отойди! И не п-подходи к нам!

— Я хотел нормально поговорить с тобой, а ты ведешь себя, как свинья.

— Как… кто? Schwein? Ты сам-то лучше? Решил, что наконец-то бледной лабораторной крысе улыбнулась удача? Такая девочка, как же! Мечтай!

Кажись, это я удачно зашел. Господа Новиковы решили таки выяснить, кто из них в большей степени альфа и кто более достоин обладать кареглазым сокровищем. Интересно, а почему они считают, что сокровище не против принадлежать именно кому-то из них?

— Я не буду разговаривать с тобой, пока ты не придешь в себя, — Сева (чтобы лучше видеть, я вышел на открытое место, но увлеченные беседой братья меня не замечали) стоял у самого берега Москвы-речушки, демонстративно скрестив на груди руки. — Ты не отвечаешь за свои слова.

— Это я… не отвечаю? — Денис сжал кулаки. Он уже начал трезветь, уже почти не заикался, но до полного «просветления» был еще далек. — А кто тут только что назвал брата свиньей? И вообще, почему мы говорим по-русски?

— Потому что, если не помнишь, мы еще дома договорились, что в России даже друг с другом будем говорить по-русски. А ты и есть свинья. Еще в Петербурге я показал тебе ее. Но ты тогда лишь пожал плечами, мол, ничего особенного. А теперь, когда я дал понять, что она нравится мне, ты вдруг решил, что было бы неплохо прежде самому затащить ее в постель! Вспомнил старые привычки!

— Я вспомнил их, когда увидел, что ты не делаешь ровным счетом ничего, чтобы показать ей, что она тебе нравится! Или ты думаешь, что мы здесь до конца лета будем торчать? Ау! У нас самолет через две недели!

— Да ты что? — Сева демонстративно хохотнул. — Полагаешь, я такой дурак, чтобы обо всем тебе рассказывать? Это по моей просьбе Маша говорила, что не получила аккредитации. На самом деле, все дни, что я работал на конференции, мы были вместе!

— Ах вот как? В таком случае, может, она сказала тебе, что мы с ней ходили в клуб? Да-да, в ту самую ночь, когда меня побили у самых дверей, пока мой любимый братец болтал сам с собой во сне!

— Что… ты… сказал? — похоже, к такому обороту событий Всеволод не был готов, — Как она могла… Выходит, за дело тебя…

— Вот так могла, — Ден, казалось, наслаждался произведенным эффектом. — Она молодая девочка, хочет отдыхать, развлекаться, а не слушать про фармакологию на летних каникулах.

Сева совсем потерялся.

— Зачем ты так со мной? Я ведь вижу, для тебя это просто развлечение. Тебе дома мало девушек? Да сколько таких Маш у тебя было?

— Русских — ни одной, — хохотнул Денис, и в ту же секунду старший брат молча бросился на него. Вот это поворот событий!

Спешно прикинув силы, я так и не смог понять, на чьей стороне преимущество. Денис моложе, подвижнее и в целом более спортивный, однако он пьян, а Всеволоду ярость и злоба придают дополнительные силы. Пока до меня дошла простая мысль, что неплохо бы вмешаться, старший Новиков повалил младшего, и оба они покатились под откос и рухнули в воду. Судя по звукам, они и там не перестали мутузить друг друга. Медлить нельзя, не хватало еще в придачу ко всем катаклизмам заполучить двух утопленников со следами побоев!

— Хенде хох! — я спешно преодолел разделявшее нас расстояние. — Эй, парни, хорош играть в распад Германии! Айне тафель, цвай папир… Вспомнили? Берлинскую стену еще четверть века назад разрушили! Если вы сейчас друг друга поубиваете, что я Вере скажу? А вашим родителям? Ну хватит же!

— Филипп? — Сева, который только что воодушевленно топил брата в речной воде, уставился на меня, как на привидение. Кашляющий и задыхающийся Ден, воспользовавшись заминкой, вырвался из объятий брата и поднялся на ноги.

— Ну да, а ты кого ожидал увидеть? Бабу Ягу? Вообще-то, я давно уже за вами наблюдаю.

— Да, прости… Я не слышал тебя. И не видел.

— Еще бы, ты ведь был так увлечен… Идите сюда, обалдуи.

Мы отошли подальше от воды — дабы ни у кого больше не возникло соблазна искупаться и искупать ближнего своего, — и приступили к выяснению отношений. Но на этот раз со мной в качестве третейского судьи.

— Многоуважаемые господа, — надо говорить как-нибудь позаковыристей, чтобы у них уходило больше времени на осознание сказанного. Тогда, возможно, обойдется без эксцессов. — К моему глубочайшему сожалению, я имел неосторожность услышать часть вашей беседы, в связи с чем сделал весьма не утешительный вывод: вам обоим нравится одна и та же женщина. Хорошо, девушка.

Сева хмуро кивнул, Ден остался стоять, как стоял, никаким образом не показывая, что информация до него дошла. Или она не дошла?

— Наверное, — заговорил, наконец, Всеволод. — Ты также понял, что никто из нас не собирается уступать.

— Да, не нужно быть особо проницательным, чтобы догадаться. Надеюсь, вы еще не забыли, что вы, вообще-то, братья?

— Мы помним, — скрипнул Ден. — Ты только что видел, какие мы братья.

— Видел. Но так нельзя.

— Можно, Филипп, — ответил Сева. — Можно. Думаешь, у нас в первый раз такое? Думаешь, это первая девушка, которую уводит мой родственник?

— Да ты сам… — начал было Денис, но я опередил его:

— А вам не кажется, что вы ведете себя, как набитые дураки?

— Нет… — хотел оправдаться Сева, но я не позволил сказать слова и ему.

— Послушайте сначала меня. С самого первого дня, как вы приехали в Москву, на вас невозможно смотреть, когда рядом оказывается она. Не спорю, она красивая, интересная и все такое. Но это же не повод превращать мой отпуск черти вочто! Мне надоело смотреть на ваше бесконечное «В мире животных» в реальном времени; для полноты картины разве что голоса Дроздова не хватает. Ведете себя, как тетерева на токовище: кто смешнее пошутит, кто быстрее руку подаст. Достали. Вы оба взрослые люди. В конце концов, вы — братья. Так разберитесь по-человечески, по-братски, а не выносите мозги друг другу и окружающим. Короче, если вы сами не можете выяснить свои отношения, спросите у Маши.

— У Маши? — казалось, подобная мысль пришла им в голову впервые.

— Да, у Маши. Если ей и вправду нравится кто-либо из вас, она ответит. Если же она просто дурит вам головы… То подумайте сами, нужно ли вам такое счастье?

Братья переглянулись между собой. Кажется, мне удалось заронить в их заросший сорняками огород какое-никакое полезное зерно. Не то, чтобы очень ценное — так, щавель или укроп, — но, по крайней мере, не полынь. Уже что-то.

— Мы поговорим с ней, — изрек, наконец, Ден после недолгого раздумья. Сева молча кивнул, выражая солидарность. — Фил, прости, что мы портим вам отдых. Я понимаю, что со стороны все это смотрится… кошмарно.

— Полагаю, ты хотел сказать «отвратительно». Хорошо, что понимаешь. Надеюсь, не ты один. Теперь шагом марш в лагерь. Там и без ваших разборок все не слава богу.

— Фил, а кто такой Дроздов? — поинтересовался Денис, пока мы продирались сквозь кустарники, пытаясь в темноте найти затерявшуюся тропинку.

— Это такой биолог, он ведет передачу «В мире животных».

— Каких животных?

— Да разных животных. Где есть животные, туда он и едет.

— Такая передача на «Дискавери» идет, — разочарованно протянул парень. — И даже не одна. Зачем вам своя?

— Затем, что она идет еще с тех времен, когда вашего «Дискавери»…

— Тсс… Вы слышали? — Сева вдруг замер на месте. Я не успел затормозить и врезался ему в спину. — Осторожнее!

— Прости. Что случилось?

— Там кто-то есть! Я слышал хруст. Сначала подумал, показалось, но теперь второй раз… Да вон же он!

— Где? — я напряг зрение, не ожидая всерьез, что кого-нибудь увижу, но… — Черт, действительно!

Адаптировавшиеся к темноте глаза четко различили среди деревьев человеческий силуэт. А тут еще и луна подсветила сзади. Неожиданно, однако! Может, это кто-то из своих?

— Ау, уважаемый! — я потянулся за фонариком. — Вы откуда будете?

Черт, ведь знал же, что надо брать с собой травмат! А он остался в машине, на базе.

Незнакомец все также продолжал стоять, недвижимый и безмолвный. Я почувствовал, как на спине выступил ледяной пот. Ох, обещал же себе не ходить ночью по лесам…

— Ну, хватит, — Ден решительно направился в сторону силуэта, а тот, не дожидаясь, когда молодой человек подойдет ближе, бросился бежать! Денис — за ним.

— Стой аккуратнее! Там…

Бамс! То ли не рассчитав траекторию, то ли споткнувшись о невидимую ветку, Ден смачно впечатался лбом в смутно видневшийся в темноте березовый ствол и картинно сполз на землю. Мой предупредительный крик ушел в пустоту.

— Помоги брату! — миновав контуженного, я устремился в погоню за незнакомцем. Раз он побежал — значит, боится! Нужно если не догнать его, то хотя бы попытаться рассмотреть поближе. Полоска леса узкая, но длинная, если он выбрал направление вдоль, шансы нагнать невелики. Вон он! Решил срезать, гад.

Ветка больно хлестнула по лицу, вторая (колючая, зараза) распорола рукав ветровки. Уже через две минуты бега закололо в боку, стало жарко, как после парилки, воздуха не хватало. Конечно, догонять — не убегать, мотивация не та, но все же рановато я сдулся. Сидячий образ жизни, последствия налицо.

Деревья закончились, впереди поле, открытое место! Ну сейчас я его…

— Отцепись, ты! — пришедшая из ниоткуда подсечка повалила меня на траву. Несколько раз перекрутившись, тут же вскочил на ноги, пытаясь понять, с какой стороны ждать нападения. Фонарь, фонарь… Ловко меня подкараулили, я-то рассчитывал, что он улепетывает в обе лопатки. Луч света выхватил из темноты мужскую фигуру: ноги, торс, руки… Посмотреть выше я не успел, ибо в правой руке у незнакомца блеснул ствол пистолета…

— Эй… Ты чего?

Яркая вспышка в глаза, чудовищной силы хлопок, буквально разорвавший барабанные перепонки. Я мгновенно ослеп, оглох и даже не понял, что уже уже не стою, а падаю. «Быстро приближается земля…»

Обещал же себе не ходить ночью по лесам…