Помощница стража тьмы. Брак по контракту

Глава 24

Глава 24

В последнюю секунду промелькнула страшная мысль.

А почему мы так уверены, что неуязвимы? Ведь это слова тьмы — разве можно ей верить?

Поздно, Лиза, поздно. Дело сделано.

Следом пробежала другая мысль, такая же мгновенная.

Интересно, а Мелия успела что-то почувствовать, когда попала под прорыв темной энергии?

Но судя по тому, что секунды продолжали сменять одна другую, мы все еще были живы. Хотя происходило что-то ужасное. В ушах стоял рев — страшный, безумный, с такими адскими басами, что сводило желудок. Грудь и горло тоже — я никак не могла нормально вдохнуть, только хватала открытым ртом крошечные порции воздуха. Сквозь зажмуренные веки пробивался нестерпимо яркий свет — именно так мне представлялся ядерный взрыв. Тело выкручивало невыносимой болью, но это была не физическая боль — что-то совсем другое, чему не находилось описания.

— Лиза! — перекрывая рев, крикнул Эйдар. — Игла!

Чуть приоткрыв дрожащие веки, я испугалась, что ослепну — так больно ударило по глазам. Свет этот перетекал от черного к белому через все цвета спектра. Тщетно пытаясь разглядеть что-то из-под ресниц, я нагнулась и на ощупь нашла руку Аллана.

Где же эта чертова игла? Я провела еще раз, от пальцев до плеча, и сообразила, что рука не та. Нашла другую и тут же нащупала металлический кончик. Пытаясь изобразить смертельный удар ножом, я не рассчитала силу и вонзила иглу слишком глубоко. Как же теперь ее вытащить?

Ногти соскальзывали, я никак не могла подцепить ее. Поэтому нагнулась и зажала конец передними зубами так крепко, что от верхнего откололся кусочек. Резко дернула головой — и вытащила!

— Лиза! Папа! — крикнул Аллан, и Эйдар подхватил его на руки.

Теперь мы снова были треугольником, сжавшимся в плотную, как черная дыра, раскаленную точку. Рев стал еще громче, хотя, казалось бы, куда уж больше. Он рвал уши изнутри, пробирался под череп и пытался расплющить мозг. Я подумала, что не только ослепну, но и оглохну. И сойду с ума. Если выживу, конечно.

Под веками пылало уже не так сильно, и я осторожно приоткрыла глаза. Свет стремительно гас, уступая место багровой ночи — как будто далеко, почти за горизонтом, стояло зарево. Внезапно стало холодно, кожу обожгло: с неба густо посыпались мелкие ледяные кристаллы. Аллан задрожал, и мы с Эйдаром укутали его полами плащей.

«Знать бы, что происходит», — передал Эйдар ментально: перекричать рев было невозможно.

«И когда все это кончится», — ответила я.

«Наверно, уже скоро, — предположил Аллан. — Она уходит. Тьма».

Это было похоже на грозу, которая уже начала отступать. Еще льет дождь, еще сверкают молнии и гремит гром, еще чернеет небо, но почему-то знаешь: пик уже прошел. То ли рев стал чуть тише, то ли зарево начало тускнеть, но что-то неуловимо изменилось.

«Запах! Ты заметила?» — спросил Эйдар.

И правда! До этого пахло перекаленным металлом и еще чем-то едким, раздражающим, а сейчас едва уловимо повеяло холодной свежестью. Может, от падающего с неба льда? Он таял, не долетая до земли, как первый осенний снег.

Я вдруг почувствовала тепло и тяжесть руки Эйдара, обнимающей меня за талию. И это был не только треугольник. Сквозь напряжение особой, почти магической силы пробилась самая обыкновенная человеческая эмоция: меня обнимал мужчина, в которого я была влюблена.

Лиза, Лиза, ну ты нашла время об этом думать!

А может, это знак того, что все идет к концу? Нет, не к нашему. К концу тьмы.

Еще ревело и было темно, но я все же разглядела черты Эйдара и услышала его голос:

— Кажется, немного посветлело.

— Да, есть такое, — согласилась я.

Под плащами завозился Аллан и высунул нос.

Треугольник сил, наоборот, плавно сходил на нет, сам собой. Эйдар отпустил меня, чтобы поудобнее перехватить Аллана. Я наконец вдохнула полной грудью и огляделась по сторонам. И не увидела никого. Ни одного из пятерых. Можно было, конечно, предположить, что они убежали, но исчезли и лошади. И наша, запряженная в повозку, тоже.

— Лошадей жаль, — вздохнул Эйдар. — Когда прорываются сущности, в этом месте гибнет все живое.

— Да. И людей тоже жаль. Они ведь не виноваты, что их захватила тьма.

— Не виноваты. Но, знаешь, бешеную собаку пристреливают. Хотя она тоже не виновата, что заболела. Если бы мы не устроили прорыв, они убили бы Аллана, не задумываясь. Не потому, что они такие сволочи, а потому, что тьма им приказала. Как и Изелле. Ладно, сейчас попробуем узнать, что происходит.

Он позвал Оссима, но тот ответил не сразу. Пока мы ждали, гул постепенно сошел на нет. И небо теперь ничем не отличалось от обычного вечерне-пасмурного. Запах металла тоже исчез. Только льдинки еще слетали с неба, покалывая кожу на лице. Зато прекратился дождь и улегся ветер.

«Эйдар, Лиза, как вы?» — наконец откликнулся Оссим.

«Кажется, мы справились, — Эйдар подмигнул мне. — За нами гнались. Пятеро. Они хотели убить Аллана, но Лиза усыпила его иглой, и мы с ней разорвали ткань. Они все погибли. А потом мы разбудили Аллана и… Не знаю, кажется, все уже закончилось. Что с темной энергией?»

«Уровень резко упал, почти до нуля. Такого не было никогда. Но какого страху мы тут все натерпелись! Думали, что пришел конец».

«Значит, у нас получилось. Расскажем потом подробно. Только пришли за нами что-нибудь. Лошади тоже погибли, а пешком не дойдем. Мы на пустошах, не доезжая до маяка».

«Понял. Отправлю кого-нибудь, ждите».

— Ну вот и все, — Эйдар вздохнул устало, а мне показалось, что сейчас упаду: ноги подгибались. — Пойдем в повозку, там хоть лед на голову не будет падать.

Мы забрались внутрь, закрыли дверь, пристроили Аллана на коленях. Эйдар повернулся и… поцеловал меня.

— А меня, а меня? — завозился Аллан.

— И тебя, конечно.

Наклонившись, мы одновременно поцеловали его. И… да, это тоже был треугольник. Только совсем другой.

Ждать пришлось долго. Аллан уснул, я тоже задремала, прислонившись к плечу Эйдара, но не надолго.

Чувствовала я себя абсолютно выпотрошенной. Все тело ныло, как сотня гнилых зубов. То, что было со мной на следующий день после треугольника в междумирье, показалось сущей ерундой по сравнению с тем, что происходило сейчас. Но гораздо хуже была душевная опустошенность.

Я должна была радоваться, что мы победили, что мир избавлен от тьмы. Ну да, темная энергия все равно будет просачиваться понемногу, но уже без истончений ткани и, тем более, прорывов. Должна была — но почему-то навалилось тягостное ощущение бессмысленности всего, что произошло и еще должно произойти.

Может, сражением с тьмой мы исчерпали свои особые способности? Может, они и даны-то нам были только для этого? И теперь вместо них мерзкая сосущая пустота, как в желудке, когда пропустишь и обед, и ужин.

«Знаешь, Эйдар, — передала я ментально, чтобы не тревожить Аллана, — мне очень не по себе. Мы победили, мир спасен, можно расслабиться. Но не получается».

«Наверно, потому, что мы теперь больше не нужны, — не сразу ответил он. — Стражи. Помнишь, об этом говорил Майкель? Что будет, если это произойдет. Вот оно и произошло».

«Но ведь так только здесь. В одном из бесчисленного множества миров, которое постоянно увеличивается. Может, мы понадобимся в других?»

«Что толку гадать, Лиза? — он обнял меня за плечи. — Сейчас все так неопределенно. Посмотрим. Мы вообще не знаем, что происходит в других мирах».

Наконец тишину разорвал далекий звук конских копыт. Майкель и Оссим приехали за нами вдвоем. Майкель верхом, Оссим — в повозке. Все разговоры и рассказы отложили на потом. Лошадь, на которой приехал Майкель, запрягли в нашу повозку, а сам он сел к Оссиму. Аллан проснулся, когда мы тронулись с места, но тут же уснул снова.

«Я очень беспокоюсь за него, — Эйдар погладил сына по голове. — Как бы ему не навредила эта игла. Да еще после темного кокона».

«Я тоже. Но теперь уже ничего не поделаешь. Что бы ни случилось, придется с этим жить».

Приехали мы обратно в координационный центр. Так хотелось принять ванну и лечь спать в нормальную кровать, но решили не рисковать. Знать бы наверняка, что слугам снова можно доверять. Но мы понятия не имели, отпустила ли их тьма или осталась с ними навсегда. Уволить всех, набрать новый штат? Это потребует немало времени.

Разумеется, нас ждали. Как в тот день, когда все собрались вместе, чтобы помочь ликвидаторам справиться с прорывом сущностей. Координаторы сошлись в том же зале, приехали наблюдатели и ликвидаторы из тех, кто находился поблизости. Мест всем не хватило, многие стояли в проходах. Нам с трудом удалось освободить уголок для спящего Аллана. Поскольку запрет на устное общение никто не отменял, ментальный гул стоял такой, что тут же разболелась голова. К счастью, Эйдар избавил меня от необходимости что-то говорить и рассказал обо всем произошедшем сам.

«Уровень темной энергии по-прежнему почти нулевой, — сказал Оссим, когда он закончил. — Плотность и однородность ткани максимальная за все время наблюдения. Как предают из двух других сфер, там то же самое. Жаль, что мы не можем связаться напрямую с соседними звеньями. Ментальная связь туда не дотягивается, а через информационные порталы никаких известий пока не передавали. Однако прошло всего несколько часов, прогнозы строить слишком рано».

«И что теперь делать нам?»

Я не знала, кто задал этот вопрос, но, несомненно, он волновал всех без исключения.

«Пока, — Оссим подчеркнул это слово, — то же самое, что и обычно. Те, у кого выходные, могут идти по домам. Дежурные — на свои места. Мы должны убедиться, что это не временный эффект. Понадобится не одна неделя наблюдений. Возможно, через некоторое время мы сократим количество дежурных наблюдателей и координаторов, но сейчас — никаких изменений».

«Хорошо, а что потом? Если окажется, что мы больше не нужны?»

«Когда окажется, тогда и будем решать», — сделав резкий жест, Оссим спустился с помоста и дал тем самым понять, что собрание окончено.

Я наивно думала, что нас встретят как героев. Вообще-то мы избавили человечество от неминуемой гибели. Да, обыватели не представляли, что прошли на волосок от смерти. Если бы истончившаяся ткань пространства начала рваться, не осталось бы никого. Обычные люди не знали, но стражи-то! Неужели думали, что обойдется? Или перспектива потерять работу перевесила спасенную жизнь? Нет, я не ждала, что нам поставят памятники или хотя бы дадут шоколадную медаль, но косые взгляды — это было как минимум странно. И неприятно.

«Кажется, я чего-то не понимаю, — сказала я, когда в зале не осталось никого, кроме нас с Эйдаром, Майкеля, Оссима и спящего Аллана. — На нас смотрят как на врагов».

«Боюсь, наплыв темной энергии не прошел бесследно, — покачал головой Майкель. — Она коснулась всех, не только ключников. Люди в принципе не любят тех, кому обязаны. Последние дни пробудили или подхлестнули все самое черное в душах. И последствия этого мы пока не можем оценить в полной мере. Эйдар, Лиза, я предлагаю вам вот что. Сейчас мы поедем ко мне домой. У меня из прислуги только пожилая супружеская пара. Они приходят утром, вечером уходят. Я дам им отпуск. Поживете пока у меня. Думаю, справимся как-нибудь сами».

«Уж лучше так, чем снова спать на этих лежанках в комнате отдыха, — Эйдар посмотрел на меня, и я кивнула. — Поехали».