Помощница стража тьмы. Брак по контракту

Глава 25

Глава 25

Майкель жил один в небольшом домике на окраине города. Эйдар рассказал мне, что в молодости тот был женат на девушке-ключнице, но брак не продержался и трех лет. Это еще раз подтверждало, что отношения с обычными женщинами у стражей не складываются. Слишком мало общих точек. И даже ключницы, выросшие в той же среде и знающие ее изнутри, редко могут приспособиться к такой жизни.

Когда мы приехали, слуги уже ушли. Майкель позвал соседского мальчишку и отправил с ним записку, в которой сообщал, что дает им отпуск с половинной оплатой.

— Конечно, они огорчатся, — сказал он, когда посыльный, награжденный мелкой монетой, убежал. — Но ничего не поделаешь. Рисковать я не хочу. Лиза, тебе придется взять на себя стряпню, а с прочими делами мы с Эйдаром как-нибудь управимся.

— Я тоже помогу, — пообещал Аллан, зевая во весь рот.

Я бы предпочла убирать дом, ходить за покупками, стирать, мыть посуду, но не только не готовить из этих непонятных продуктов. Однако, кажется, выбора мне не оставили. Значит, придется как-то приспосабливаться.

— Аллана устроим в гостиной на диване, — предложил Майкель. — А вы можете спать в комнате для гостей. Она маленькая, но, думаю, поместитесь. К тому же рядом ванная. Горячая вода есть, можно принять душ.

Так… похоже, он не знает, что наш брак… не совсем брак.

Эйдар бросил на меня короткий взгляд, но тут же отвел глаза. От горла вниз пробежала теплая волна и собралась в животе. Сердце выдало барабанную дробь.

Ну и ладно. Разве я этого не хочу?

А если нет… ну что ж….

В общем, как будет — так и будет.

— Ужин Кирена мне оставила, — Майкель зашел на кухню и вернулся в гостиную с большим подносом, накрытым салфеткой. — Правда, на одного, но мы поделимся. Я добавил еще хлеба и сыра. Ну а завтра, Лиза, уже сообразишь, что надо купить и что приготовить.

— Вообще-то я ни разу ничего не готовила здесь, но… надеюсь, что справлюсь.

Мы сели за стол, честно поделили на четверых ужин, быстро прикончили его, и я ушла мыть посуду. Руки дрожали так, что чуть не разбила тарелку.

— Тебе помочь? — на кухню заглянул Эйдар.

— Спасибо, не надо.

— Лиза…

Он подошел и остановился почти вплотную, так, что я почувствовала на шее теплое дыхание. Повернулась, держа на весу мокрые руки, и… оказалась в его объятиях. Синие глаза — так близко, и губы уже почти на моих губах…

— Папа, Лиза!

Со свистом втянув воздух сквозь зубы, Эйдар отпустил меня.

— Что, Аллан?

Ему на удивление быстро удалось справиться с собой: в голосе не прозвучало ни единой ноты раздражения.

— Я боюсь спать один! — заявил маленький паршивец, очень натурально выпятив губу. Прямо вот-вот заплачет.

— Ты же спал один дома.

— Там рядом была Изелла.

— И в другом мире тоже один спал.

— Там рядом была твоя комната. А здесь все далеко. И дом чужой.

И, вроде бы, логично, но почему-то мне показалось, что ему просто не хотелось оставлять нас вдвоем. Детская ревность? Страх, что отношения между нами отвлекут наше внимание от него?

— Аллан, у нас в комнате узкая кровать, — попробовала убедить его я. — Мы на ней втроем не поместимся.

— Если у дивана опустить спинку, получится широкая кровать.

Вот спасибо, Майкель, ты очень кстати!

Эйдар посмотрел на меня и чуть заметно пожал плечами.

Прекрасно! Видимо, нам придется подождать, пока он не вырастет и не поступит в университет. Или здесь нет университетов?

Ладно, Лиза, успокойся. В конце концов, он маленький ребенок, ему всего четыре года. Хотя иногда он и бывает взрослее всяких взрослых. Ему столько пришлось вытерпеть в последние дни. Конечно страшно оставаться одному, да еще в чужом незнакомом доме.

И вообще… Может в той комнате кровать скрипит. Или развалится при первом же резком движении. Получилось бы неловко.

Это уже стало почти привычным. Сначала спали так дома, в замке. Потом в координационном центре, составив две узкие кушетки и устроив Аллана между собою. Но в центре было точно не до эротики, там все мысли крутились только об одном: ну скорее бы уже. И еще — получится или нет. А вот сейчас… Аллан давно видел десятый сон, а мы оба лежали и притворялись, что тоже спим. Утром я встала как разбитое корыто, тем более диван оказался страшно жестким и неудобным.

— Еще пара дней на этом гробе, и я превращусь в скрюченную бабку, — пожаловалась я Эйдару. — У меня уже сейчас спина болит.

— Сказал бы я, что у меня болит, — буркнул он, и я, несмотря на то, что ничего веселого в этом не было, не удержалась от смешка.

Ну а дальше снова пришлось отвлечься. Теперь на чисто бытовые проблемы. Майкель уехал в центр, Эйдар доставил с рынка провизию и занялся уборкой, а мне нужно было приготовить обед.

Первый блин получился не просто комом, а комищем. Выбрав из запасов то, что, по моему мнению, напоминало наши продукты, я начала готовить так, как готовила бы у нас. В результате суп получился похожим на мутную воду, в которой плавали волокна развалившегося мяса и полусырые овощи. Второе вышло еще хуже: птица в духовке пересохла, а похожая на рис крупа для гарнира осталась жесткой. Всплакнув и выбросив всю эту беду, я подумала о блине комом — и напекла блинов. Они получились толстыми и плотными, но хотя бы съедобными.

— Эйдар, — пожаловалась я, — так не пойдет. Я умею готовить, но понятия не имею, как надо обращаться с вашими продуктами. Они совсем не похожи на наши. И получается просто ужас. Попроси Майкеля, пусть он проверит свою прислугу — насколько их захватила тьма. Иначе мы так и будет питаться хлебом и сыром. Ну, может, еще блинами.

Прошло три дня, и терпение у меня лопнуло.

Эйдар с противной снисходительной усмешкой объяснил, что Майкель не может проверить каналы ключников, поскольку у них нет никаких каналов. Я понятия не имела, что собой представляют эти самые каналы, поэтому вынуждена была поверить на слово. Однако Майкель вошел в мое — точнее, в наше общее — бедственное положение и нанял временно для стряпни соседскую девушку по имени Мирра. Та хоть и умела готовить, но с порога начала строить глазки Эйдару и сюсюкать с Алланом.

Я даже и не представляла, что могу быть до такой степени ревнивой! Будь я настоящей женой, да еще умеющей готовить из местных продуктов, тут же выгнала бы ее взашей. Но поскольку не была и не умела, пришлось, скрипя зубами, терпеть.

И зря я надеялась, что Аллан привыкнет к дому и согласится спать один. Он по-прежнему наотрез отказывался оставаться в гостиной без нас. Вот тут-то я не выдержала. После второй ночи на диване в компании Эйдара и сопящего между нами Аллана заявила, что буду спать в комнате для гостей.

Одна.

Эйдар открыл было рот, чтобы возразить, но так и не нашел веского аргумента против. Закрыл и молча пожал плечами.

Вообще ситуация складывалась патовая. Уволить чохом весь штат, все четыре с лишним десятка человек, было просто. А вот найти замену — катастрофически нет. По той причине, что у стражей в качестве слуг всегда работали только ключники, утратившие в сложившейся ситуации доверие — пусть даже и не по своей вине. Жить в огромном замке без прислуги было совершенно нереально — если только согласиться с тем, что очень скоро он зарастет грязью и начнет стремительно ветшать.

Не подумав, я спросила, почему нельзя нанять обычных людей.

— Да потому, что ключники в курсе, кто мы такие и чем занимаемся, — все с той же противной улыбочкой ответил Эйдар, — а обычные люди этого знать не должны.

— И что, так прямо никто ничего не знает? — не поверила я.

— Ну слухи какие-то о тайной организации ходят, конечно, но не более того.

— И что? Мы так и будем жить у Майкеля?

— Лиза, отстань! — разозлился он.

— Прекрасный аргумент, когда нечего сказать.

— Если бы было что, я бы сказал.

На самом деле я злилась вовсе не от неопределенности. То есть и поэтому тоже, но не только. И даже себе не хотела в этом признаваться. А правда была простой до визга.

По сути, мне хотелось сидеть на двух стульях сразу. С одной стороны, чтобы у нас была нормальная семья. Во всех смыслах. Но, с другой, это означало бы, что я не вернусь домой. Иначе к чему погружаться в семейную жизнь, зная, что это всего на три года. Однако сейчас мысль о невозвращении меня пугала, тем более помноженная на неопределенность.

У стражей все оставалось по-прежнему. И наблюдатели, и координаторы, и ликвидаторы скучали без дела. Техники несколько раз в день замеряли фон темной энергии, который оставался на рекордно низкой отметке. Во всех трех мирах. Это, конечно, не означало, что повсеместно исчезло насилие, а люди стали праведниками. Тьма вовсе не порождала в людях зло — скорее, высвобождала его и подстегивала. Подлые люди так и остались подлыми, злые — злыми и так далее. Просто внутренние тормоза без этого внешнего воздействия срабатывали лучше. Резкий скачок преступности и массовых волнений во всех трех мирах пошел на спад, обострившиеся военные конфликты пригасли, сгладились даже погодные и природные аномалии.

Зато очень сильно волновались сами стражи, оказавшиеся в крайне щекотливом положении. Примерно как врачи, если бы внезапно исчезли все болезни. Хотя даже у тех осталась бы работа: роды, например, или несчастные случаи. По идее, стражи должны были радоваться, что мирам больше не требуется защита, но это лишало их не только средств к существованию. Исчез смысл жизни!

Похоже, уже никто не помнил или не задумывался о том, что всего несколько дней назад человечество стояло на грани уничтожения. Считаные часы или, может, даже минуты отделяли его от гибели. Судя по тому, что рассказывал, приезжая домой, Майкель, недовольства хватало. Не явного, конечно, а такого… фонового. Похожего на тонкий слой плесени. И направлено оно было в нашу сторону. Как на причину.

— Может, нам куда-нибудь уехать? — спросила я Эйдара. — Туда, где нас никто не знает? Здесь мы все равно больше не нужны.

— Ты забываешь, что здесь мой дом, — рассердился он.

— В котором ты не можешь жить. Ты говорил, что твой доход позволяет тебе не работать. Мы могли бы поселиться в каком-нибудь маленьком городке. Снять небольшой дом. А потом, через три года, вернуться в мой мир.

— Лиза, подумай хоть немного головой! Ну да, здесь мы вполне можем жить на доход. Если не брать в расчет вопрос полного безделья. А в твоем мире? Что я буду там делать? Устроюсь дворником? Или официантом в наш ресторан?

— А кстати… — этот вопрос у меня вообще до сих пор не возникал. — На какие средства существует организация стражей? Ведь это же огромнейшие расходы при нулевой прибыли.

— А какая прибыль у детского сада, к примеру? Платный кружок английского? Стражи — социальная служба, существующая на дотации государств и частные пожертвования. Однако не будет ни того ни другого, если отпадет необходимость в сдерживании тьмы. То есть она уже отпала — необходимость. Сейчас все ждут, когда же выяснится: постоянные эти изменения или временные. И я уверен, Лиза, если не все стражи, то подавляющее большинство втайне надеется, что все вернется на круги своя. Вернется работа вкупе с ощущением своей нужности и значимости. Вернется зарплата. И я тебе скажу больше. Наверняка есть те, кто задаются вопросом: а нет ли способа помочь этому возвращению.