Попаданка в книгу или опальная жена дракона

Глава 3

Сознание плывет и покрывается сладким дурманом. В глазах все забавно двоится, а тело приятно покачивает, будто на волнах. Мне хочется смеяться. Такими смешными кажется окружающие люди.

Я во сне. Мне точно все это снится.

— Вы согласны стать женой…

— Ага, согласна, — киваю как болванчик, растягиваю губы в довольную улыбку. Почему бы и нет. Вот и платье на мне красивое и жених ничего.

Кстати, правда красивый мужик.

Постойте.

Это же тот мерзавец, что назвал меня своей собственностью. Тут еще где-то его любовница должна ошиваться. Та самая, которая мне едва руку не сломала. Ну и ну. Так смешно.

Смотрю в голубые глаза этого монстра, продолжаю улыбаться.

Он наклоняется и целует. Его губы слегка касаются моих. Но прикосновение такое теплое и уверенное, оставляющее приятное послевкусие терпкого вина.

Затем я обнаруживаю себя в самом разгаре пиршества. Смех на размывающихся лицах, акробаты в причудливых одеждах, странная писклявая музыка с глухими ударами по барабанам и белокурый красавец рядом.

Уголок его губ скользит вверх в оскале. Он приподнимает кубок. Смотрит так, что у меня душа съеживается. Он что-то говорит. Коротко, резко.

Осознание происходящего постепенно пронимает.

Смотрю на мужчину и планомерно выбираюсь из сладкого забытья. Он скалится, точно зверь, учуявший добычу.

Боже…

Меня одурманили и все происходящее мне не снилось.

Тряхнув головой, напрягаюсь всем телом. Меня начинает потряхивать.

Упираюсь ладонями в стол, пытаясь подняться.

— Села обратно! — холодно и доходчиво цедит мерзавец рядом.

Ладонь мужчины сжимает мою руку выше локтя. Да как сильно, аж в глазах темнеет.

— Мне больно…— пищу, опускаясь обратно на обитое кровавым бархатом дубовое кресло.

— Охотно верю, — безразлично бросает он, приглушая вино из кубка.

— Вы негодяй, — косо поглядываю в его сторону. Меня до конца не отпустило, тело по-прежнему ватное и зрительно фокусироваться тяжело, — вы…

Замолкаю. В голове дребезжит, а еще эта музыка. Такая тоскливая и одновременно громкая.

— Продолжай, — поворачивается ко мне. Хватает пальцами меня за подбородок и заставляет поднять голову. Впивается ледяным взором в мои расширенные зрачки, — давай, мелкая дрянь, расскажи мне еще что-то про меня. Молчишь?

Сглатываю, но все-таки произношу.

— Вы не имеете право. Не имеете право заставлять меня или принуждать.

Мужчина иронично изгибает бровь. Его громкий смех оглушает.

Он резко поднимается из-за стола. Массивное кресло с грохотом отодвигается.

Кивком отдает кому-то приказ.

Секунды не проходит и рядом со мной оказываются здоровенные детины. Крепкие мощные парни подхватывают меня под локти и тащат из-за стола.

Что? Нет?

Господи, почему со мной все так грубо обращаются. Уже все тело в синяках.

— Отпустите! Немедленно! — брыкаюсь, одного из детин пытаюсь укусить за руку. Зажмуриваюсь, боясь получить ответку. Но видимо эти ходячие шкафы без приказа хозяина ничего не делают.

Какого черта!

Страшно? Да мне страшно. Я просто в шоке. В самой худшем его проявлении. Тело лихорадит от ужаса, я в немой панике шевелю губами, пытаясь быстро подобрать слова и возмутиться. Кроме одного и того же требования — отпустить меня, ничего путного вымолвить не получается.

— Отведите ее в мои покои и там закройте! — отдает приказ мой «муж».

— В смысле, зачем? — вырывается у ошарашенной меня.

В праздничном зале на свадебном пиршестве полно людей. Если этот мерзавец позволяет себе такое поведение публично, то что он со мной сделает, когда мы окажемся наедине?

Да он порвет меня. Уничтожит, вижу по глазам.

Он склоняется к моему лицу. Изучающе скользит ощутимо холодным взором, будто наслаждаясь моим страхом.

Странно прикасается кончиками пальцев к линии подбородка, опускается к трепещущей жилке на шее. Задерживается, прощупывая мой рваный пульс.

Обманчиво бережное касание. От него веет опасностью.

Сглатываю. Дергаюсь.

Вдруг его рука смещается к моему затылку. Рывком и болезненно сжимает мои волосы. Наклоняется близко к моему лицу, почти касаясь кончиком носа моей щеки.

— Детей будем делать, — выдыхает мне в губы, — мне нужен наследник и твоя магия. Я ведь для этого на тебе женился.

От пронизывающего шока мои глаза округляются. Ледяной страх окутывает. Он оскаливается и с иронией произносит:

— Ты бесприданница, Лорет, все что ты можешь мне дать, я заберу сегодня ночью.

— Я не хочу…да вы издеваетесь?

Новый приказ и меня силком тащат прочь из зала.

Все эти довольные пьяные люди продолжают поднимать кубки и в унисон со звоном серебра, поздравлять «молодых».

Никого ничего не смущает.

Меня никто не слышит.

Покои, в которые меня приводят, выглядят мрачными.

Массивная кровать с дубовой спинкой, царящий полумрак. Из источников света только потрескивающий в камине огонь и пара факелов на стенах отбрасывают зловещие тени.

Здоровые парни не успели покинуть помещение, как в спальню прибежала гурьба девушек в одинаковых платьях.

Служанки?

Девчачья компания выстраивается в шеренгу и на меня шагает дама по габаритам ничем не уступающая тем шкафам, что силком заволокли меня в комнату.

Видимо, она среди собравшихся слуг — главная.

— Леди, не вздумайте делать глупостей, — бросает она мне сходу грозным голосом, — а ну ка…

Это она уже остальным девушкам и те ошалело засуетились.

— А что вы под глупостями понимаете? — уточняю на всякий случай. Мало ли.

Пячусь спиной, понимая, что меня буквально окружают.

Огромная дама игнорирует меня, отдает короткие приказы: «ванная, масла, волосы, сорочка».

Меня просто хватают и отправляют купаться. Возмущаюсь. Ко мне тянутся многочисленные руки с мочалками и мылом и я ощущаю себя героиней фильма ужасов.

— Вы уверены, что вашему милорду есть дело до того, как я пахну? — реагирую на запах ванили и розы из открытых бутылочек.

Опять нет ответа. Они все как молчаливые тени, механически делают свою работу.

После того как меня искупали и просушили волосы, на растертую до красноты мочалками кожу, нанесли ароматные масла.

От плавных умелых движений по спине и массажа стоп, я к своему удивлению расслабляюсь и едва не засыпаю. Прихожу в себя с хлопком двери.

Подскакиваю на огромной кровати. Эти дамочки успели нацепить на меня полупрозрачную сорочку, скрепленную поясом в виде сплетенных хвостами драконов. Точно такой же символ я видела на мантии жреца.

Ткань одежды просвечивает все. Осматриваю себя и в лицо бьет краска. С другой стороны хочется смеяться. Вот же они заморочились. Все ради некого ритуала для психопата-муженька.

Как меня так угораздило?

В последней попытке бью себя по пылающим щекам в надежде проснуться. Не помогает.

За дверью слышатся шаги и мое сердце пропускает удар.

Заметавшись на месте, укутываюсь в шелковую простыню.

Параллельно рыскаю по спальне в поисках предметов самообороны.

На столе среди фруктов замечаю столовые приборы. Они поблескивают золотом. Вначале хватаю трехзубую вилку, затем швыряю в виноград и прихватываю тонкий ножик.

Прыгаю в кровать. Несколько раз перекручиваю поудобнее ножик. Замираю. Дверь распахивается и тусклый свет очерчивает массивный силуэт.

Мое сердце сходит с ума. Каждый удар отдается в ушах, сплетаясь с едким страхом и жгучей паникой.

Он становится напротив. Тень падает на скуластое лицо. Даже сквозь полумрак вижу, как полыхают потемневшие глаза.

— Итак, потомок отступников, — шепчет он с усмешкой, — теперь мы одни.

В моей голове его слова звучат как «мы одни и тебе конец».

Не верится, что все это происходит со мной. Я не хочу в это верить.

Молчу, почти не дышу, слежу за каждым его плавным движением, приподнявшись на локтях. Я жутко напряжена, готовлюсь к обороне. Он проходит по спальне, рывком расстегивает застежки верхней одежды. Сбрасывает свадебный наряд и рубашку. Остается в низко сидящих на бедрах кожаных штанах.

Каждый мускул налит сталью, тонкая дорожка волос на плоском подтянутом животе. Резкая игра света и тени выигрышно подчеркивает рельефное тело.

Приближается и моего кончика носа касается аромат сандала, чего-то морозного и мужского, смешанного с нотами крепкого вина.

Запахи наполняют мои легкие, на душе щемит.

«Он опасный псих, мерзавец, одержимый необоснованной ненавистью. Не важно, как он пахнет. Значение имеет только то, что он способен со мной сделать что-то плохое» — Напоминаю себе, сжимая ножик.

Конечно я не хочу стать убийцей, только защититься.

Мужчина опускает колено на кровать и под его весом матрас прогибается. Между нашими лицами сокращается расстояние. В этот момент я не выдерживаю, отворачиваюсь.

Хватает меня за подбородок, разворачивая мое лицо на себя.

— Посмотри на меня, — требует он.

Преодолевая внутренний барьер, поднимаю глаза.

Этот взгляд заставляет меня содрогнуться. А от его мрачной улыбки внутри все похолодело.

Повисла едкая, тягучая пауза.

Воздух в комнате становится жгучим и с каждым вздохом обдает легкие болезненным ядом.

В следующее мгновение потемневшие глаза напротив щурятся.

Толкает меня в плечо, опрокинув на спину. Срывает простынь, которой я прикрываюсь и схватив за колени, рывком подтягивает к себе.

Сознание моментально идет рябью. Адреналин вспыхивает в крови и подскакивая, делаю замах.

Он легко и быстро перехватывает мое запястье, надавливает на внутреннюю часть. Рука немеет и на пол со звоном падает ножик для фруктов. Я и дракон смотрим на него. Кажется, время останавливается.

Затем он запускает другую руку мне в волосы. Грубо сжимает, намотав на кулак. Запрокинув мою голову, впивается острым взглядом.

— Ты глупее, чем я думал, — произносит мне в губы.

Его голос бьет по сознанию ударом хлыста.

Я с трудом дышу, чувствуя, как от наворачивающихся слез пощипывает глаза.

После недолгой паузы мужчина усмехается, толкает меня обратно на кровать.

— Еще одна подобная выходка и ты узнаешь, на сколько я могу быть жесток.

Потирая ноющее запястье, всматриваюсь в полумрак, ненадолго скрывший его фигуру. Вижу, как в его руках появляется ремень.

— Подними руки, — бросает мне в лицо, опустив колено на постель.

— Что? Зачем? — испуганно поворачиваюсь.

— Подними, — рычит он и не дожидаясь, когда я последую его приказу, хватает меня за запястье. Наваливается всем телом, я снова пытаюсь высвободиться, ударить его хоть куда-то коленом.

В результате только чувствую как ремень стягивает мои руки.

Довольный своей работой, он выпрямляется. Зачем-то снова хватает меня за подбородок, ухмыляясь в лицо.

— И что дальше? Силой меня возьмете? — не выдерживаю, произношу сквозь стиснутые зубы.

— Тебя? — надменно усмехается, — это будет слишком скучно. Ты мне не интересна как женщина. Я тебя не признаю.

— А дар мой как рассчитываете получить с наследниками?

Мужчина хмыкнув поднимается с кровати.

— Подожду, пока ты станешь поспокойнее, — он выглядывает в окно, задумчиво рассматривая пухлую луну, — время еще есть.

Ч-что?

Мне бы радоваться, только вот мысленно чувству что-то нехорошее. У них там еще в комплекте какой-то дурманящий порошок есть.

Вообще это странно.

Пару минут назад ему ничего не мешало меня повалить на кровать, а тут вдруг…

Заметила, что он направился к выходу и крикнула ему в спину:

— Я правильно поняла, что дар вы мой сможете получить, только если я отдам вам его добровольно?

Дракон замирает на полушаге. Очень медленно поворачивает голову в пол-оборота.

— Только не думай, что добровольно не может быть, когда я захочу.

— Так в чем проблема? накачайте меня опять какой нибудь гадостью, — пытаюсь освободить туго связанные над моей головой руки. Ничего не выходит. Они затекли, причиняя сильный дискомфорт и я со злости и безысходности саркастично заявляю. — У вас один раз получилось. Почему бы и нет, вон мне даже ”наш свадьба” понравилась, глядишь и дар с удовольствием отдам.

— Удовольствие? — иронично цедит он. — Не надейся. Ты его не получишь.

Окинув меня насмешливым взглядом, Эйнар действительно уходит.

Тяжело и зало душу сквозь зубы, в полной уверенности, что не засну.

С привязанными к спинке кровати руками, которые к тому же затекали, запястья болели от грубой кожи ремня — слабо себе представляла, как вообще можно уснуть.

Но сон опустился тяжелой плитой и я провалилась в небытие.

Темнота, навеянная эмоциональной и физической усталостью, сменилась туманом. Силуэты сосен, лишенных листвы. Испуганно бегущая женщина.

— Кая!? — грохочет мужской голос рядом. — Что ты наделала?

Он спрыгивает с коня со звоном железных шпор.

— Кая, у нас было время…зачем?

Женщина мотает головой. Не могу разглядеть ее лица. Темная завеса спутанных волос перекрывает черты.

— Времени не осталось. Ты знаешь это. Знаешь. Слишком поздно.

— Ты пожалеешь об этом, Кая.

Мужчина тянет руки к ее плечам и в этом жесте нет агрессии. Произнесённые слова секунду назад обретают иной смысл. Но Кая пятится назад. Ее губы из под копны волос, упавших на лицо, что-то шепчут. С земли поднимается плотный столб тумана, скрывая их фигуры.

Я просыпаюсь с судорожным вздохом и сильной дрожью в теле.

Странный сон. А еще страннее эта спальня, в которой я нахожусь. Такая же мрачная что и вчера. Тусклые лучи солнца с трудом пробиваются сквозь плотные портьеры, тонкими полосками оседая на пол и рассекая стены.

Чудо не произошло, назад я не вернулась. Та же спальня. Тот же кошмар и дико уставшие руки.

Где черт возьми этот садист?

Словно услышав мои мысли, муж распахивает дверь. В этот момент я притихаю. Вот зря я его вспомнила.

Бодр и свеж. Из-за небрежно расстегнутого ворота рубашки виднеются отпечатки чьих-то страстных поцелуев. Хотя я знаю чьих.

Вот же мерзавец.

Скользит по мне безразличным взглядом. Неспешно подходит к внушительных размеров чаше, похожей на умывальник, но без подведенного водопровода. Наполняет чашу водой из кувшина.

Прыскает себе в лицо жидкость, растирая шею. Какое то время стоит, опустив голову, облокотившись руками на стол. Затем направляется к шкафу. Начинает скидывать с себя одежду, игнорируя меня.

На рельефной спине замечаю царапины. Видимо от коготков леди Эрении. Раздраженно закатываю глаза. Невольно причмокиваю губами.

На скидывании верхней одежды дело не заканчивается. Следом идут кожаные штаны.

Серьезно?

Автоматом отворачиваюсь. Крышесносный абзац. Иначе ситуацию не назвать.

— Утро доброе, — напоминаю о своем присутствии сквозь стиснутые зубы. На него не смотрю, но чувствую адресованный мне вопросительный взгляд. Параллельно слышу шорох вещей. — Вы оделись? Мне амнистия полагается?

Дергаю затекшими руками, привлекая к ним внимание.

Голый по торс муженек становится напротив меня. Я все-таки перевела взгляд на него. Как раз уловив момент, когда он застегнул ширинку.

Отлично, теперь он хотя бы в штанах.

— Послушайте, у меня реально болят руки и я хочу в туалет. Если вас первый момент не беспокоит, то второе может испортить вашу кровать.

Секундное молчание. Его ироничная усмешка.

— Это кровать твоего примитивного родственничка.

Хмыкаю. Аргумент не сработал. Но с определением «дяди» согласна. Хоть в чем-то наши мысли сходятся.

— И как долго вы собираетесь держать меня здесь? — прищуриваю глаза.

— Не долго, — холодно сообщает он. В следующую секунду нависает надо мной и я машинально съеживаюсь, вжимаясь в спинку кровати.

Руки неожиданно освобождаются и тяжелым онемевшим грузом падают на постель. Поморщась поднимаю их, потирая запястья, на которых остались покрасневшие полосы.

— Боже…— шепчу я, — прощупывая вмятую кожу.

Мерзавец задерживает взгляд на повреждениях. Недолго. Светлые глаза наполняются непроницаемым свинцом.

— Я скажу, чтобы тебе дали какую нибудь мазь, для ускорения заживления.

От его заявления у меня дергается глаз. Дыхание учащается и по телу волной проходит нервная дрожь.

— Зачем? — со злостью в глазах поднимаю голову, — зачем? Пусть остаётся, вы же хотите мне побольше вреда причинить, или я что-то путаю?

У мерзавца дергается кадык. Лицо каменеет, становится нечитаемым.

— Как хочешь. Мы через час уезжаем, собирайся, — звучит приказом.

Меня перекашивает в немом вопросе. Куда? Зачем?

Есть ли смысл спрашивать?

— Я возвращаюсь домой и ты со мной, — отвечает он, видимо считав все вопросы с моего лица, — одевайся, завтракай. Пожитки можешь не собирать. Они тебе не понадобятся. Ты должна соответствовать своему новому статусу.

— И какой у меня теперь статус?

— Моей собственности.

Меня передергивает. Дверь за ним захлопывается, а я швыряю в нее подушку.