Портальных Дел Мастер. Книга 1

Глава 14 Про артефакты

Лёха получил свою инвалидность три года тому назад, когда ему было семнадцать. История, связанная с этим, напрочь лишена элемента драматургии. В ней нету ни геройства, ни поучительной морали, ни-че-го.

Мой брат просто шёл по лестнице. Он был абсолютно трезв и вменяем; у него были свободны руки для того, чтобы попытаться ухватиться за перила. И точно так же, как и сейчас, он пребывал в прекрасной физической форме, но… просто так вышло.

У Лёхи подвернулась нога.

Лёха упал.

Лёха поломался.

Конечно же, мы пытались вылечить его у лучших магов-хиллеров Российской Империи, но даже их квалификации не хватило на то, чтобы восстановить раздробленные кости. Слишком мелкая работа. Слишком филигранная.

Сейчас-то я понимаю, что при нынешнем уровне медицины и местных магов это действительно невозможно. И сейчас я прекрасно понимаю, что из нас просто-напросто тянули деньги, которых и так особо не было.

Но мы старались!

Звучит, как оправдание для неудачников, но мы действительно сделали всё что могли.

И вот теперь, спустя годы, у Лёхи наконец-то появился шанс. Причём не призрачный, а вполне себе… непризрачный.

— Начали.

Обращение анималиста в свою боевую форму совсем не похоже на то, что показывают в фильмах ужасов. Нет никакого треска кожи и хруста костей. Нет никакого рёва. Оборотню совсем не больно; при использовании своей абилки он не чувствует дискомфорта.

Со стороны это скорее похоже на химическую реакцию. Как будто бы вещество меняет цвет и форму.

Вот и Лёха прямо на моих глазах стал… другим.

На инвалидной коляске передо мной сидел поистине могучий зверь. Антропоморфный, конечно, но зверь. Статный и благородный. Созданный для охоты, убийства и разделки мяса без дополнительных инструментов. Я забыл сказать Лёхе снять обувь, и та разошлась по швам под напором мощных лап. Спортивные штаны выдержали, но тоже натянулись поверх бугристых мышц.

Выше был мускулистый, прямо-таки непробиваемый торс, покрытый шерстью, ну а руки… о-хо-хо. Это были не руки. Это были два когтистых экскаватора, которым позавидует мишка гризли. Серьёзно. Боюсь себе даже представить мощь удара этой лапы; против такого и три руны щитов не вывезут.

Но самое интересное начиналось ещё выше.

Голова.

Или морда…

Головоморда, короче. При взгляде на Лёху сердце сжималось от восторга; хотелось крепко обхватить его за шею, взъерошить холку, дать что-нибудь вкусное и непременно сообщить ему о том, что он хороший мальчик.

Да…

Да-да-да.

Тотемным животным Лёхи оказался золотистый ретривер. Милые висячие уши, умные глаза с длинными ресничками, чёрные губы и высунутый наружу беспокойный розовый язык. А ещё мокрый шнопак размером с картофелину. И шерсть! Шёлковая, невозможно приятная на ощупь бежевая шерсть, в которую так и хочется зарыться носом.

— Яр-р-р-р? — спросил Лёха, по-собачьи наклонив голову набок. — Ау-уи? — и тряхнул ухом.

В этом «ау-иу» мне послышался вопрос: «Получилось?» — и я утвердительно кивнул. С речевым аппаратом Лёхе не повезло, и теперь его словарный запас сводится к нехитрым: «Яр», «Мама» и «Бэтмен». Писать такими руками он тоже не сможет, но…

Ничего.

Ради такой мощи можно научится изъясняться жестами.

— Получилось, Лёх, — на всякий случай повторил я вслух.

Брат часто задышал, периодически облизывая морду. Затем он оглядел свои руки. Затем ноги. Затем он крепко зажмурился, — в мимике читалась мольба: «хоть бы, хоть бы, хоть бы», — опёрся на подлокотники кресла и попытался встать.

И не просто, мать его, попытался!

Лёха встал!

И стоило ему перейти в вертикальное положение, как его штаны треснули под натиском пушистого хвоста. Лёха вилял им так, будто пытается оторвать к чёртовой матери. Глаза светились счастьем. Чёрт, да он даже поскуливать начал!

— Получилось, Лёх! — я засмеялся, а брат кинулся и сгрёб меня в объятия; по правде, чуть не придушил. — Получилось!

Тут дверь открылась. На шум прибежали девчонки, Костян и батя. Ходоров ойкнул и отшатнулся, батя вовсю вытаращил глаза, ну а сестринское сердце не обманешь — Шиза и Соня кинулись обнимать и тискать новоиспечённого… э-э-э… псоглавца? Ретриверолака? Ретривероборотня?

— Слишком много всего, — сказал батя. — Слишком много. А я ведь уже старенький, мне размеренность нужна. О-хо-хо, — и ушёл на кухню.

Мана у Лёхи закончилась очень быстро. То ли он от радости потерял контроль за этим делом, а то ли просто на первый раз этого было достаточно, обратно он перекинулся уже спустя десять минут.

— Охренительно! — повторял брат, снова сидя в кресле. — Просто охренительно!

Ну а я подумал, что в целом всё сложилось очень удачно. Пати формируется полным ходом, и вот они, мои дамагеры. Одна — повелительница куриных запчастей с неизвестным потенциалом роста и именной руной. Второй — когтистая машина для убийств с добрыми глазами.

И ведь реально машина!

Тут мы не ошиблись; у Лёхи явно была к этому предрасположенность. Настолько больших и мощных оборотней я видел всего несколько раз в жизни. А иным магам вообще не везло с тотемным животным, и они бросали раскачку анималистики уже на первом уровне. Ну, потому что… потому что кому охота быть боевым хомячком? Или зайцем? Или вообще гусем каким-нибудь.

— Так, Лёх, — сказал я. — Теперь надо засечь, как долго у тебя откатывается способность. Это во-первых.

— А во-вторых?

— Во-вторых, нужно озаботится о подходящих штанах. Очень скоро мы сможем позволить себе рвать одежду когда захотим, но пока что у нас в семье режим жёсткой экономии. А с твоим хвостом не напасёшься…

Третьим уроком у нас сегодня была география.

— Апраксин, задержись.

Лариса Сергеевна дождалась, когда мои одноклассники выйдут в коридор, а затем прошлась вдоль окон и опустила жалюзи. Но нет, она не устраивала в классе интимную полутьму. Просто окна как раз-таки выходили в коридор, и таким образом она избавлялась от ненужных свидетелей.

Тут надо бы чуть притормозить и объяснить изысканную архитектуру моей школы.

С высоты птичьего полёта она выглядела идеальным квадратом со внутренним двориком, — как будто бы для прогулок заключённых, ага. При этом выходы в этот самый дворик всегда были заперты; детей туда никто не пускал. Площадка всё время пустовала, так что зимой там собирались сугробы чуть ли не до окон первого этажа, а в остальное время буйствовало сорное разнотравье.

Лопухи, репьи, одуванчики, и прочие милые сердцу травки-муравки.

Мы с пацанами частенько разгоняли о том, что внутренний двор нашей школы — идеальное место для селекции какой-нибудь краснокнижной дичи. Ну или для реалити-шоу про выживание. Правда, для очень сурового шоу. Ведь помимо того, что тебе нужно прокормиться за счёт нехитрой флоры и залётных голубей, за тобой ещё со всех сторон наблюдает злобная школота.

Так вот…

Со двором понятно.

Внутри школы на каждом этаже непрерывным кольцом шёл коридор, а вдоль коридора классы. И между ними, — классами и коридором, — находились стеклянные перегородки. Короче говоря, уж чего-чего, а освещения у нас в школе хватало. И если ты внезапно решил свалить с уроков, то чтобы не спалиться, тебе приходилось перемещаться либо ползком, либо гусиным шагом.

Ну а учителя, чтобы уединиться на заслуженный обед и хоть ненадолго получить возможность не видеть наши рожи, завешивали перегородки жалюзи. Их-то сейчас и опустила Сергевна.

— Ярослав, нам нужно поговорить, — географичка была сурова как никогда, и даже оделась не так вызывающе, как обычно.

— Давайте поговорим, — согласился я.

— Нам нужно обсудить то, что случилось вчера и расставить все точки.

— Ну а что там обсуждать? Мне всё понравилось, — честно сказал я. — Особенно, когда вы задирали ногу на…

— Апраксин! — Сергевна ударила ладошкой по столу и резко покраснела. — Скажи мне главное: ты уже рассказал кому-нибудь о чём-нибудь?

— Нет.

— Ты уверен?

— Лариса Сергеевна, я уверен. Подумайте сами, если бы кому-нибудь из моих дорогих одноклассников стало известно, что я имел близость с секс-символом нашей школы, то как вы думаете: они смогли бы себя сдержать? — спросил я и сам же ответил:

— Нет. Не смогли бы. И в таком случае весь сегодняшний урок вы слушали бы смешки, перешёптывания и остроты среднего пошиба. Да и вообще! — тут я возмутился. — Неужели я похож на человека, который хвастается своими победами⁉ Я так-то джентльмен! Из Мытищ, конечно, но всё равно.

— Понятно, — кажется, с плеч Сергевны прямо сейчас свалился тяжеленный камень. — А ты можешь и впредь никому ничего рассказывать?

— Легко.

— Э-э-э, — потерялась географичка. — Правда?

— Ну да.

— Э-э-э… Спасибо.

На несколько секунд повисло молчание. Перемена шла полным ходом и из коридора до нас доносились визги и смех. А ещё частый топот младшеклассников, на звук чем-то неуловимо напоминающий забег ёжиков.

Казалось бы, наш разговор уже успел себя изжить, ан-нет. Лариса Сергеевна продолжила:

— Ты же понимаешь, что моей репутации может прийти конец? — спросила она.

— Понимаю, — кивнул я.

— Понимаешь, что это может поставить крест на всей моей карьере?

— Понимаю.

— И если в личном деле меня пометят, как растлительницу учеников, то я больше никогда и нигде не найду работу?

— И это тоже я прекрасно понимаю, Лариса Сергеевна, — в который раз повторил я. — Не волнуйтесь.

— А ты понимаешь, что у наших с тобой отношений нет будущего?

О как! Куда это нас вдруг понесло? Какие ещё, нахрен, отношения?

— Как скажете, Лариса Сергеевна, — в очередной раз согласился я.

— А-а-а-а, — протянула географичка. — Э-э-э…

Бедняга опять потерялась. Разговором она явно не управляла и вот уже второй раз в этой красивой головушке возник некий диссонанс. И видимо, сейчас по её представлениям я должен был начать протестовать, рвать волосы на голове и жопе, и клясться ей в вечной любви.

— Ну я пойду? — спросил я.

— Погоди, Апраксин! Не знаю, что ты себе сейчас нафантазировал, и даже представить не могу, что ты чувствуешь…

— Да ничего я особо не…

— … но это пройдёт.

Кажется, Сергевна репетировала эту речь, а потому не стала прерываться чтобы послушать мой ответ и просто продолжила тараторить дальше:

— Мальчики часто влюбляются в своих преподавателей, и это нормально.

— Да ни в кого я не влюблялся, мы же с вами просто…

— И гормоны в твоём возрасте бушуют так, что иногда просто невозможно сохранить трезвый рассудок. И потому, Ярослав, мне абсолютно необходимо удостовериться в том, что ты не наделаешь глупостей.

— Чего? — нахмурился я. — Каких глупостей?

— Ярослав, я прошу тебя быть умнее, — Сергевна уставилась мне прямо в глаза. — Да, будет трудно. Да, будет больно. Но я очень надеюсь, что ты найдёшь в себе силы это перетерпеть. Знаешь, какой совет я могу тебе дать?

— Да не надо мне никаких…

— Хорошенечко присмотрись к своим сверстницам. Быть может, в классе или в параллели есть девочка, которая тебе нравится? Присмотрись, Ярослав.

— Спасибо, Лариса Сергеевна, — сказал я и встал с места. — Так и сделаю.

— Погоди! — нахмурилась географичка. — Сядь. Так вот. Быть может сейчас тебе кажется, что я для тебя слишком старая, но поверь, что вот уже через пару лет эти условные границы сотрутся и…

— Лариса Сергеевна! — я наконец-то смог до неё докричаться. — Напоминаю, что я мытищинский джентльмен, и не могу оперировать по отношению к женщине такими словами, как «старая». Ну а тем более по отношению к вам. Вы фертильная самка в самом расцвете сил, сочная как сок, и все вас хотят. Но будущего у нас нет, я это понимаю, принимаю и самоубиваться не собираюсь. Можно я пойду уже?

— Погоди…

Да что ж такое-то⁉

— Наверное, ты что-то хочешь взамен за своё молчание?

— Нет, Лариса Сергеевна. Шантаж — удел шантажистов, а я вовсе не такой.

— А хочешь пятёрку в год по географии?

— Да плевать, если честно, — я пожал плечами. — Давайте.

Не дожидаясь разрешения, я встал и зашагал по направлению к двери, но Сергевна тут же зацокала мне наперерез.

— Подожди! — крикнула она. — Просто так нарисовать цифру я не могу; это не профессионально и попросту нечестно. Зато я могу подтянуть тебя по предмету. Поэтому я преподам тебе несколько частных уроков, договорились?

— Чего⁉

— Тебе удобно будет зайти ко мне сегодня в семь?

— Лариса Сергеевна, скоро перемена закончится. Я пойду.

— Да подожди же ты!

Тут в руке у географички появилась резиночка для волос, и она ловким жестом начала собирать хвост. Видел я несколько фильмов, которые начинались точно так же.

— До новых встреч! — сказал я и выскочил из класса.

— Сегодня в семь! — кричала мне вслед Сергевна. — Или завтра! Или послезавтра! Или лучше мне к тебе зайти⁉

Почти сразу же после школы раздался звонок от Игната.

— Зайди, — коротко сказал он.

Чета Ивашкиных сработала настолько быстро, насколько это вообще было возможно. Не прошло и суток, а они уже готовы были сделать мне какое-то предложение. И тут я вижу два варианта. Либо они действительно так глубоко в бизнесе, что поиск артефактов не является для них чем-то сложным. Либо же у них есть свой собственный небольшой арсенал, в котором нашлись интересующие меня вещи.

И вот если правдой окажется второй вариант, то-о-о… я даже не знаю. Гопнуть многодетную семью как-то не очень правильно, но вот посотрудничать или даже взять в дело. Хм-м-м. Если сделка пройдёт удачно и во мне увидят платежеспособного клиента, надо будет пообщаться с этой их Ма.

Они могут быть полезны мне, а я им. Пресловутый вин-вин, как он есть.

— В квест? — спросил Костян.

— В квест, — подтвердил я.

Ходоров и Шиза решили сопроводить меня на всякий случай. На какой? Да хрен его знает, но лишним точно не будет.

Погода совсем обезумела.

После ночных заморозков сейчас на улице было что-то около двадцати градусов тепла. А в осенней одежде так и вообще жарко. Бьюсь об заклад, метеозависимые люди сегодня прям кайфанули, и бригады скорой помощи вовсю гастролируют по гипертоникам.

Так что ребята остались нежиться на солнышке, ну а я пошёл к Ивашкиным один.

— Привет, — я пожал руку сонному Айзеку.

— Привет, — он кивнул в сторону «кухни». — Проходи.

Игровой зал был почти пустым. Даже те засранцы, которые прогуливали здесь школу, сейчас в большинстве своём ушли домой на обед, чтобы не разрушать свою легенду. Итого занято было три-четыре компьютера.

Музыка не играла.

Тишина стояла такая, что среди клацанья мышек я услышал треск сигаретной затяжки и невольно обернулся. В самом тёмном углу клуба я увидел женский силуэт, подсвеченный оранжевым огоньком.

Ма.

Внушительных размеров женщина в голубом спортивном костюме с белыми полосками. Короткие блондинистые волосы с химической завивкой, тонкий острый нос и три подбородка. Ну а ещё мне тут же в глаза бросились массивные перстни Ма, надетые чуть ли не на каждый палец.

Ох и колоритная барышня. Ох и боевая, — в этом вообще никаких сомнений нет. Что называется: «с яйцами».

Ма смотрела прямо на меня и видела, что я смотрю прямо на неё, но не сочла это поводом поздороваться или хотя бы просто кивнуть в знак приветствия. Вместо этого она просто продолжила курить, стряхивая пепел прямо на пол.

— Проходи, проходи, — подогнал меня Айзек.

— О-о-о-о! — радостно протянул Игнат и так же, как вчера похлопал меня по плечу. — Здоро́ва! Ты как?

— Спасибо, нормально, — дежурный ответ на дежурный вопрос. — Вы что-то нашли?

Судя по длинной хреновине, замотанной в цветастое махровое полотенце с Черкизовского рынка, — а эти полотенца я узнаю из тысячи, — да, действительно, что-то они уже нашли. Меч? Судя по всему да.

— Слушай, малой, — начал Игнат. — Давай честно, ладно? Мы тебя особо не знаем и поэтому искать тебе весь список Ма не стала. Это ведь стольких людей надо напрячь…

— Понимаю.

— … и столько звонков сделать, — продолжил Игнат. — А ты пока что непонятно вообще — купишь, не купишь? Так что давай начнём с малого.

— Разумно, — кивнул я. — Согласен.

— Ну раз согласен, тогда смотри.

Игнат развернул полотенце и продемонстрировал мне, — ну да, всё верно, — старенький артефактный меч. Не сильно длинный и не сказать, чтобы острый, но в данный момент нужный мне, как никогда.

Сталь поблекла, гарда вся сплошь в зарубках как палец слепого плотника, а вот круглое навершие аж блестит. По всей видимости, там была гравировка, которую зашлифовали перед продажей на чёрный рынок. Либо герб рода, либо клеймо мастера.

Да похрен.

— Что за руны на нём проставлены?

— Огонь и огонь.

— Можно посмотреть? — я протянул руку.

Игнат посмотрел на меня взглядом, который по идее должен был меня напугать, а затем сказал:

— Ну ладно, — и протянул мне артефакт черенком вперёд. — Только давай без глупостей.

Сокрытые в мече руны отозвались сразу же. Ничего нового для меня в этом не было; каждому уважающему себя магу рано или поздно доводилось поработать со стихиями. Из несомненных плюсов артефакта — так это то, что он был самостоятельным.

То есть мастер сработал так, чтобы руны не усиливали и без того сильного мага-огневика, а делали само оружие… э-э-э… огнеопасным? Да, наверное, так. И пусть две руны огня — это по сути ни о чём, но оставлять врагу болючие ожоги такая пушка сможет.

И плюс в этом есть, да ещё какой.

Ведь боль — это ярость, ярость — это потеря самообладания, а потеря самообладания — это смерть.

— Огонь, говоришь? — спросил я и тут же:

Вжух! — пламя окутало клинок.

— Эй! — крикнул Игнат, а я поспешил вырубить руны. — Слышь⁉

— Извини, хотел проверить.

Ивашкин тут же забрал у меня меч и завернул его обратно в полотенце. Он было дело нахмурился, но тут вдруг заново просиял.

— Так ты всё-таки одарённый, да? Ха! А Ма не верила.

— Это мой маленький секрет, — улыбнулся я. — У меня свои секреты, а у вас свои. И было бы здорово, если бы мы все держали секреты друг друга в секрете, — сказал я, задумался, и ещё раз повторил: — Секреты в секрете. Надо бы книжку какую умную почитать, что ли? Словарный запас расширить?

— Почитай, — хмыкнул Игнат. — А насчёт своей тайны не парься. Зачем нам вообще тебя сдавать? Какой смысл?

— Тоже верно. Давай лучше поговорим о деньгах.

— Давай поговорим.

И к слову, о ценообразовании. Минусы у артефакта тоже были. Я почувствовал их буквально сразу же, и не преминул высказать своё негодование:

— Ваш меч разряжен в чепуху, — сказал я. — Несколько часов в активной фазе протянет и всё.

— Ха! А ты ещё и шаришь во всём вот в этом, да? Слышь, малой, а почему мы раньше тебя не видели?

— А почему я раньше не видел вас?

— Ха! — Игнат присел на стул. — Ладно. А насчёт того, что меч разряжен, то не волнуйся. Цена будет соответствующая.

— Сколько?

— Двести.

О-хо-хо…

Ценник конский, как я и предполагал.

Причём двести тысяч мне предлагали отдать за откровенную рухлядь, которую после посещения первого же рифта можно будет выкинуть к чёртовой матери.

Но так или иначе, за следующие полчаса я сумел сторговать четверть стоимости и узнать, что же ещё за ночь успели найти братья Ивашкины и Ма. А именно: казачью шашку с двумя рунами на физическое усиление и старый бронежилет со щитами.

Физически артефакты находились не здесь, но Игнат показал мне распечатанные фотографии и уверил, что они в гораздо более сносном состоянии, нежели огненный меч. Оставалось лишь поверить и заплатить:

— Полмиллиона за всё.

Тут-то я и прикинул настоящую цену одного похода в рифт. Это если полное пати, да ещё и в обвесе, да ещё и государству отбашлять… это сколько получается-то? Лямов десять? Квартира-трёшка за раз?

Нехило так получается.

Да, понятное дело, что человек — существо изворотливое. А маги, так те вообще скоты ушлые, в кого ни плюнь. Кто-то бегает толпой, чтобы лишний раз не тратиться, а кто-то просто отморозок и идёт крушить порождения Хаоса без должной экипировки, но… первые не сильно-то выигрывают, потому что опыт всё равно делится на весь отряд и это тот самый случай, когда скупой платит дважды. А вторые — так те вообще жизнью рискуют. Так же, как это собираемся сделать мы.

Н-да…

Полмиллиона за всё.

— Мне нужно подготовить деньги, — сказал я.

— Хорошо, малой. Сколько тебе нужно времени?

— Я думаю неделю, не больше.

— Ну… Значит приходи через неделю.

И опять Ивашкин меня похлопал. Если он так же ведёт себя со своими братьями, боюсь, у них у всех одно плечо должно быть ниже другого. На выходе я попрощался с Айзеком и махнул рукой Ма.

Ма вновь никак не отреагировала, и лишь сверкнула в ответ оранжевым огоньком сигареты.

— Ну как прошло? — первым делом спросил меня Ходоров.

Шиза тем временем нашла меж гаражей мёртвую крысу, отпинала её на центр дороги и теперь ругала её всякими нехорошими словами за то, что грызунья, — грызуниха? — не желала воскресать по её воле. Только лапками подёргивала, да хвостом шевелила, вот и всё.

— Неплохо, — ответил я Косте. — Сумма подъёмная.

Добавлять «наверное» я не стал. Потому что уже знал, где найти эти деньги. По сути, они у нас уже были. Да, наше маленькое предприятие по обслуживанию цветочных ларьков никогда не знавало инвентаризации, но все наши запасы продукции навскидку я мог оценить в миллион, а то и побольше.

— Будем распродаваться, — сказал я. — Если хочешь, можешь помочь.

— Конечно.

— Там ничего сложного. Просто сумки таскать по метро, вот и всё.

— Да-да, Яр, ради общего дела я завсегда.

«Общее дело». Ну отлично же! Надеюсь, что не только Костян считает, что у нас внезапно появилось это самое «общее дело». Эх! Чем дальше, тем будущее обретало всё более и более чёткие черты. Уверенности в завтрашнем дне и так было не занимать, ну а теперь к уверенности добавился ещё и план.

— Слышь, повелительница кур? — я отвлёк сестру от ругани с крысой. — А что там Сонька по утру варила?

— Борщ, — коротко ответила Шиза.

— Ну и отлично. Пойдёмте пожрём, что ли? Кость?

— Да-да, — оживился Ходоров. — Давно домашнего борща не ел.

— Ну вот и отлично!

Радуясь солнышку и перспективам, мы с сестрой и Ходоровым двинули на Станционную. Шаховского, я думаю, ещё не хватились. Ивашкины на деле оказались вполне себе вменяемыми ребятами, Лёха в одночасье стал боевой единицей, а Соня варит борщ. Ништяк на ништяке и ништяком погоняет.

Казалось бы, что может пойти не так?

Казалось бы, ага…

— Стой! — Костя аж за руку меня схватил. — Смотри! Опять эти уроды! — и указал мне вдаль, на наш подъезд.

А там, облокотившись на машину, стояли наши недавние знакомые — Гнусавый и Уркаган. Честно говоря, моей фантазии не хватало на то, чтобы объяснить причину их визита, но почему-то первым же делом я подумал о том, что нас будут шантажировать. Правда вот, как и чем именно, я дофантазировать не успел…

— Это кто? — спросила Шиза, а Гнусавый вдруг кинул взгляд в нашу сторону.

Затем он похлопал по плечу Уркагана, помахал нам рукой и крикнул:

— Эй! Эй, пацаны! Надо поговорить!

Ну точно, — подумал я. — Нас будут шантажировать, — а вслух спросил:

— Слышь, Кость? Как думаешь, сколько человек может уместиться в морозильный ларь?