Портальных Дел Мастер. Книга 1

Глава 20 Про бенгальские огни

Я тяжело вздохнул, взял ручку и вывел первые строки письма:

«Дорогая семья, родные мои и близкие. Мне было с вами очень хорошо, но вот пришла пора прощаться. И как бы мне не было прискорбно, сегодня наши пути расходятся. Я выбрал для себя другой путь. Этот путь полон опасностей, и я не хотел бы втягивать в это никого из вас, так что…»

Стоп.

Херня какая-то.

Я скомкал бумажку и взял следующую.

«Дорогая семья, если вы читаете эти строки, значит я уже мёртв. В случившемся прошу винить меня и только меня. Дело в том, что я уже давно хотел испытать себя и совершить в этой жизни хоть что-то стоящее. Знаю, что я совсем не похож на героя. Мой скверный характер, эмоциональная нестабильность, явная нехватка мужского воспитания и отвратительные кудряшки говорят сами за себя, но ведь людям свойственно меняться и…»

И опять дичь получается!

Причём здесь нехватка воспитания? Какие ещё кудряшки? Куда меня вообще несёт?

— Сонь! — крикнул я. — Помоги, что ли! Это вообще-то предсмертная записка твоего мужа!

— Иду, — сестра навалилась мне на плечо и пробежалась глазами по тексту. — Так, ну начало нормальное. Последние два предложения вычеркни и напиши, мол, «зато если всё получится, то я стану великим магом, разбогатею и куплю своей Сонечке машину».

— Мне кажется, что тебя упоминать вообще не стоит.

— Да? — София Романовна призадумалась. — Наверное, ты прав. О! Точно-точно! «Разбогатею и заведу себе вторую жену».

— Погоди-погоди, — я отхлебнул из кружки крепкого чая; башка от недосыпа наотрез отказывалась работать. — То есть он в предсмертной записке, которую найдут только в том случае, если он мёртв, расписывает свои планы на будущее?

— Хмм…

— Ничего не смущает?

— Смущает.

С горем пополам, за следующие полчаса мы смогли составить более-менее вменяемую записку. Навалили драмы, но при этом умудрились обойти все острые углы. Финальный вариант под диктовку записала Шиза, — ей на редкость легко удавалось подделывать чужой почерк. А сам образец почерка мы взяли из другой записки. Любовной. Соня из сентиментальных соображений прихватила её из дома вместе с другими вещами и документами.

Короче говоря, этот этап плана был выполнен.

Дальше я собирался вложить записку в карман покойного Кристофера и через портал выкинуть его в рифт, поближе к выходу. Уверен, что настоящий кипишь на Каринском поле ещё даже не начался и сегодня за ночными нарушителями выйдет несколько поисковых отрядов.

Они найдут Шаховского, успокоятся и прекратят поиски, ну а мы вернёмся на кач.

Вот только уже завтра.

Во-первых, нам всем необходим отдых. Во-вторых, рана Кости хоть и выглядит нормально, нуждается в профессиональном лечении. В-третьих, порталы четвёртого уровня — это уже не дырочки в пространстве. Это уже сложно. И на данном этапе развития мне по силам сотворить три, ну может быть четыре таких за день.

Так что после транспортировки Шаховского я буду разряжен по самое ай-ай-ай.

Ах, да! Есть же ещё и «в-четвёртых».

Я ещё раз взвесил ситуацию и понял, что всё не так уж и плохо. Причин бежать из привычного мира, — а заодно тащить за собой всю семью, — пока что нет. Ну честно. Соцопека? Пфф… выкрутимся, да притом играючи.

По идее Марина Как-её-тамовна должна вернуться сегодня, максимум завтра. Не знаю, как работает именно эта бюрократическая машина, но уверен, что честного слова всего лишь одной барышни недостаточно для того, чтобы изъять детей из семьи. Так что она вернётся с документами, коллегами и представителями полиции. Может быть даже с понятыми.

Так вот…

Она вернётся и застанет семейную идиллию без трупов, огнестрельного оружия и голых географичек. Уж об этом мы позаботимся.

— Бать, ты извини, ладно?

— Ай, — махнул рукой родственник, а затем снова начал приставлять друг к другу две половинки диска с концертом «Pink Floyd»; видимо в надежде на то, что они чудесным образом срастутся.

— Нет, правда, — продолжил я. — Извини, что обломали тебе выходной.

— Да нормально.

— Нет, не нормально, — я похлопал отца по плечу. — Кто ж знал, что ты в наше отсутствие начнёшь играть в тетрис мебелью? Но! Я всё возмещу! И пиво, и время, и диски. Давай только сегодня напряжёмся разок и предстанем перед господами из соцопеки идеальной благополучной семьёй, ладно?

— Да, Ярик, — кивнул батя и вроде бы даже улыбнулся. — Сделаем.

А я задумался. Да, моя география пока что узка, как джинсы Айзека Ивашкина, однако есть одно место…

— Слу-у-у-ушай! — протянул я. — А хочешь в Геленджик?

— В Геленджик? — оживился Роман Романович. — Хочу.

— Там сейчас не так уж тепло, да и купаться ещё рано… но ведь вино!

— Да-а-а.

— И морской воздух.

— Да-а-а-а.

— И кафешки всякие. Шашлык, чурчхела, плов настоящий в казане. И девки краснодарские с вот-такими-вот, — знаю, что на себе не показывают, но я не удержался, — шастают вокруг туда-сюда.

— Да-а-а-а-а, — опять протянул Роман Романович.

— Ну значит договорились?

— Договорились, Ярик, — мы с отцом ударили по рукам.

После этого он сразу же воспрял духом и присоединился к генеральной уборке. Не могу сказать, что до этого мы жили как свиньи. Не-не-не. Мы с Шизой исправно мыли квартиру от и до, а Лёха несмотря на свой недуг умудрялся держать в чистоте всю кухню, однако…

Однако и вещи, и ремонт ветшали.

В квартиру нужно было вкладываться, а денег вечно не хватало. И дело даже не в финансовой неграмотности, а в том, что форс-мажоры случались на постоянке. То грянет распродажа на складах с цветочной упаковкой и не вложиться в товар будет просто глупо, то у фургончика развалится мост или сдохнет аккумулятор, то дома что-то сломается, то кому-то из нас срочно потребуется лечение у стоматолога.

Короче говоря, то одно, то другое, то третье.

Так проходили месяцы и года. Нычка на чёрный день так и не собиралась, потому что почти каждый день в финансовом плане был чёрным.

Но вот конкретно сегодня у нас были лишние средства.

Пока девчонки вплотную занялись пылью и полами, мы с батей отправились за покупками. Во-первых, конечно же, химия. Шуманит, вэдэшка, средство для отбеливания ванны, средство для пробития засоров, — с приездом Сони волос в сливных отверстиях стало в два раза больше, — средство для того, средство для сего.

Во-вторых, продукты. Фрукты, овощи, соки. Пресловутые апельсины, которые обязательно должны наличествовать в холодильнике на момент прибытия соцопеки.

— Нихрена себе! — возопил батя, когда ему объявили цену за кочан свежих брокколи. — Эта дрянь дороже мяса стоит!

— Так надо, бать.

— Ну… ну ладно. Но если мне не понравится, — он погрозил кассирше пальцем, — верну!

В-третьих, мы пополнили аптечку. Ещё утром у нас дома из медикаментов был бинт, жгут, аспирин и зелёнка. Теперь же мы были готовы вообще ко всему. Ещё и витаминки взяли самые дорогие, мол, Роман Романович на здоровье детей не экономит.

Так…

Что ещё?

Новое постельное бельё, новая посуда и клей для обоев, чтобы поправить отсохшие уголки. Немножко шмотья — домашние футболки и шорты в одной цветовой гамме, чтобы подчеркнуть какие мы дружные. Белое брать не стали, потому что засрём сразу же. Сошлись на зелёном — гармония, умиротворение, все дела.

Лёхе мы взяли дешёвенькую складную коляску на перебиться, ну и последним штрихом стала новая игровая приставка и здоровенные уши с шумоподавлением. Геленджик — это, конечно, хорошо, но как-то компенсировать бате неудачный отдых нужно было прямо сейчас.

Наверняка мы что-то забыли, но… уже плевать, потому что деньги на этом почти закончились. Батя потребовал отложить сто тысяч на всякий пожарный, а я не стал спорить. Если ему так будет спокойней, то ладно.

Да и потом…

Ещё пара таких же ударных дней в рифте и Соньке понадобятся заготовки для артефактов. Желательно, из золота и серебра. Но не потому, что благородные металлы как-то иначе взаимодействуют с магией, а потому что продавать артефактное кольцо из алюминия как-то несолидно.

Ивашкины засмеют.

Или не засмеют. Насчёт их роли в нашем предприятии я ещё не решил. С одной стороны, опыт сотрудничества уже есть, да притом удачный. А с другой стороны, Ма похожа на того человека, который может пойти по головам. Если она попробует это сделать, то пожалеет, конечно же, но… слово не воробей. И если кто-то где-то прознает откуда на чёрный рынок идут уникальные артефакты, то обязательно заинтересуется нашей семьёй и…

Ай, ладно!

Тысячу раз уже одно и то же проговаривали.

— Алло, — после того, как мы вернулись с шоппинга, батя первым же делом набрал номер своего старого друга. — Ростислав Геннадьевич? Здравствуй, мой дорогой! Как жизнь? Как дети? Ага… Ага… Ага… Слушай, хотел попросить тебя об одной услуге. Да нет, что ты⁉ Какие деньги⁉

Тут батя вдруг замолчал и обратился вслух.

— Ах, э-э-эти деньги, — протянул он. — Да-да, слушай, как-то из головы совсем вылетело. Извини, со мной бывает, память вообще ни к чёрту стала. Ну вот, значит! Заодно и долг тебе верну! А нужно мне…

…а нужно нам было, чтобы дядя Ростик осмотрел и обработал рану Ходорова.

Батин друг был врачом Скорой Помощи. Да, это было очень несолидно для его почтенных пятидесяти лет, но! Делал он это лишь для того, чтобы расширять свою личную клиентскую базу.

Свой основной доход дядя Ростик получал из теневого сектора. Зашить пулевую рану и не задавать лишних вопросов? Дядя Ростик. Поставить капельницу, чтобы выход из запоя не был столь мучительным? Дядя Ростик. Проверить барышень с низкой социальной ответственностью на предмет профильных заболеваний? Ну конечно же дядя Ростик.

К слову, рана Кости выглядела вполне себе нормально.

Не гноилась и не нарывала. Сам Ходоров тоже чувствовал себя в полном порядке, но перестраховаться на всякий случай было не лишним.

— Добрый день! — Ростислав Геннадьевич появился у нас на пороге уже спустя час. — Всем привет, кого не видел. Ох ты ж! — воскликнул он, едва завидев нас. — Лиза? Соня? Ярик? Ничего себе, как вы все вымахали!

— Привет, дядя Ростик, — улыбнулась Шиза, но обниматься не пошла.

— Добрый день, — София Романовна тоже воздержалась от объятий.

Ну а я из приличия вынужден был пожать ему руку, хоть и совершенно того не хотел. Дело в том, что все мы хорошо помнили весёлые рассказы дяди Ростика о его работе, — пусть и доведённые до нас через отца, — а потому испытывали к нему некоторую… м-м-м… брезгливостью это не назовёшь, потому что сам он был вполне приличным и опрятным мужчиной. Но лишний раз контактировать с ним всё равно не хотелось.

Хорошо, что Костя всех этих подробностей не знал. Не знал и никогда не узнает. Хы-хы, — как выразилась бы моя сестра.

— Так, — Ростислав Геннадьевич поставил на пол свой чемодан. — Кого лечим?

Всё было готово к пяти часам вечера.

Итого: за сегодня мы привели квартиру в идеальный порядок, переоделись в зелёное, изобразили на кухонном столе милое чаепитие с фруктами, выкинули в портал Шаховского и при помощи дяди Ростика наложили швы Косте.

Ну и последнее: когда мы закончили со всем остальным, времени и фантазии теперь хватало на детали. Так что девчонки быстренько метнулись в магазин за тортом, свечами и разноцветными праздничными колпаками.

Теперь оставалось только ждать.

Пока батя нацепил наушники и смотрел концерт, мы всей толпой расселись за его спиной на кроватях и начали проговаривать события минувшей ночи. А заодно и то, что мы будем делать дальше.

— Я думаю, что нам нужно прорубаться к дереву, — сказал я. — Там наверняка есть что-то интересное.

— Погоди, — возразила Соня. — А зачем нам туда прорубаться? И зачем нам вообще нужно что-то интересное? Мы же теперь можем ходить туда в любое время, когда захотим, верно?

— Верно.

— Ну так и зачем спешить? — искренне не понимала сестра. — Когда захотели пришли, поубивали всех этих свиней и…

— Бо-о-оровов, — поправила Шиза.

— Ладно, боровов. Зашли, поубивали боровов и вышли обратно, верно?

— Верно-то оно верно, — согласился я. — Но таким образом мы докачаемся до восьмого уровня и на нём застрянем. На то, чтобы взять следующий на фарме низкоуровневых монстров, нам потребуется полгода минимум. А я ждать не хочу.

— И я ждать больше не хочу, — поддакнул мне Лёха, глядя на шевелящиеся пальцы своих ног.

— И я, — добавила Шиза. — У меня дел громадьё. Парашюты, дельфины, ледоколы.

— Вот! — я указал на младшую сестру, мол, дело говорит. — Поэтому я искренне считаю, что нам нужно закрыть рифт и как ракета рвануть на девятый. Пока есть такая возможность, нужно пользоваться. Лишним уж точно не будет.

Соня недовольно вскинула бровь и скрестила руки на груди.

— Сонь, я помню нашу договорённость, — поспешил заверить я. — Ещё пара походов вместе с нами, и ты засядешь над артефактами. Обустроим тебе мастерскую, будешь сидеть себе тихонько, ковыряться и грести бабло, пока мы с ребятами качаем боевую мощь рода Апраксиных. И кстати! Сонь…

— Что?

— Пора бы уже думать о том, как нам лучше всего интегрировать семью в дворянство. И когда это случится, — а это случится гораздо быстрее чем вы предполагаете, — я бы хотел видеть тебя в качестве официального представителя семьи.

— Хм-м-м, — задумалась Соня.

— Ты больше нас всех успела повариться в этом обществе и знаешь, что к чему. Ни я, ни Лёха, ни тем более Елизавета Романовна…

— Хы-хы.

— … с этим поначалу не справится. А ты уже знаешь кто там из них Величество, кто Высочество, а кто Благородие. Какими вилками есть, какую руку жать, и как поговорить с аристократом дольше пяти минут так, чтобы не дать повод для дуэли.

— Хм-м-м…

— Балы, Сонь. Званые ужины в высшем обществе. И вальсы Шуберта, и…

Дзыыыыыынь! — раздался звонок в дверь. Причём именно вот так: Дзыыыыыынь! — протяжно и требовательно. Следом тут же послышался стук кулаком и крик:

— Открывайте, полиция!

— По местам! — скомандовал я.

Лиза с Соней лосём ломанулись на кухню, Лёха начал перелезать с кровати на коляску, я сорвал с бати наушники и велел ему идти открывать дверь, ну а Костя… Костя просто изображал из себя человека, которому час назад не зашивали рану без анестезии.

— Здравствуйте, — сказал Роман Романович, отворив дверь.

Бритый, чистый, трезвый и благоухающий, мой родитель производил впечатление самого порядочного человека на свете. Ещё и в чистых новеньких вещах; ну прямо душка!

— Я чем-то могу вам помочь? — спросил он.

Ожидаемо, на пороге во главе целой делегации стояла Марина Как-её-тамовна. Кажется, их было человек пять; отсюда точно не разглядеть. Но один из них точно в форме. Наверняка участковый.

— Э-э-э-э, — недоумённо протянула тётка-соцопетчица, и в этот самый момент настал наш выход.

Первой в коридор вышла Соня. На вытянутых руках она держала жирный кремовый торт с ягодами, на котором была целая куча горящих свечей. Следом за ней в коридор вышли мы с Шизой. Я нёс искрящиеся бенгальские огни, а сестра миску с яблоками.

— Ой! — воскликнула Шиза, как только установила визуальный контакт с участковым.

Затем она уронила миску и схватилась за голову. Яблоки драматически покатились по полу.

— Это из-за того, что мы прогуляли школу⁉ — с надрывом воскликнула она. — Дяденька полицейский, простите нас, пожалуйста! Мы больше никогда так не будем!

— Да-да, — включился я. — Простите нас!

— Господин участковый, — а теперь настала очередь бати. — Простите, что не предупредил учителей, — сказал он доверительным и слегка виноватым голосом. — Сам не понимаю, как такое важное дело могло из головы вылететь. Забегался, наверное. Понимаете, просто у старшего сына сегодня день рождения, и он так хотел провести его в кругу семьи…

— Кто там⁉ — крикнул Лёха и выкатился из комнаты.

Точнее даже не выкатился. Его выкатил Костя, потому что сам Лёха держал руки на коленях и изо всех сил изображал немощность. Ну и, конечно же, на голове у него был цветастый праздничный колпак.

— Ой, — сказал он, а затем посмотрел на нас.

Было видно, как Лёха изо всех сил выжимает из себя слезу, но пока что у него получалось хреново. Хотя, думаю, хватит и монолога.

— Ярик! — воскликнул брат. — Лизонька! Простите меня, родненькие! Я так и знал, что не надо мне было тащить вас на конюшню. Просто сам я никогда не смогу прокатиться на пони и хотел, чтобы хоть кто-то из моих близких исполнил мою мечту за меня. Господи, как же это было эгоистично!

Красавчик!

Слово в слово, прям как репетировали.

— Не переживай, Алексей, — сказал я. — Мы ведь взрослые люди и знали, на что идём.

— Нет! — возразил он. — Это из-за меня у вас теперь неприятности! Господин полицейский, — Лёха обратился к участковому. — Скажите, я могу как-то загладить свою вину?

— Э-э-э…

— Быть может, хотите кусочек именинного торта?

— Фу-у-у-ух, — выдохнул батя, припав спиной к двери. — Свалили наконец-то.

Естественно, одним театральным представлением мы не отделались. Всё-таки у людей был регламент, которому они обязаны были следовать. Представители соцопеки вместе с участковым обшарили всю квартиру, — и в холодильник заглянули, и в морозильник, — но ничего противозаконного так и не нашли.

А ещё натоптали.

Сволочи.

То и дело косо поглядывая на Марину Как-её-тамовну, они закончили свой обход, исписали кучу бумаг и убрались восвояси.

— Мне нужно выпить, — констатировал батя. — Ярик? Ты обещал.

— Ага.

На последние крохи маны я сотворил небольшой портал, сунул в него руку и достал ледяную баклашку пива. Выкидывать своё пойло Роман Романович не позволил, так что на время обыска я схоронил его в подвале нашей многоэтажки.

Когда-то давным-давно мы с Шизой лазали туда смотреть котят; лет восемь нам было или девять, не суть.

Главное, что в том подвале было темно, холодно и надёжно.

— Держи, бать, — сказал я, вручил пиво и двинулся в комнату.

Лёха уже сорвал с себя колпак, Костя изучал коллекцию дисков моего родителя, а девки вовсю наворачивали торт.

Что ж…

Менее чем за сутки мы нагнули:

— охрану Каринского рифта;

— дракона;

— представительницу социальной опеки по городу Мытищи.

А смешней всего, что последняя стала самым серьёзным противником. Думаю, тётке Маринке было бы лестно узнать, что в этом неофициальном рейтинге она обошла многотонную огнедышащую тварь, сотканную из чистейшего Хаоса.

— Так, — я хлопнул в ладоши. — Ну что? Отсыпаемся и в рифт? Или завтра устроим выходной?

Реакция была однозначной.

Спустя десять минут мы с Костей уже звиздовали в заветный ларёк, а я гонял про себя одну очень интересную мысль. Да, пускай ребята завтра отдыхают, заживают и отсыпаются, ну а я схожу в рифт один. Есть у меня на уме кое-какое читерство…