Портальных Дел Мастер. Книга 1

Глава 4 Про апельсинки

Вот раскочегаренное сопло реактивного самолёта, а вот моя жопа. Как говорится, попробуйте найти десять отличий. Да вот только не получится нихрена! Сходство стопроцентное!

Чёрт!

Не помню, когда последний раз у меня так полыхало!

Какой-то обрыган из Екатеринбурга посмел поднять руку на мою сестру! Внучок баронский возомнил себя выше всех, ага! Аристо голожопое! Ублюдок, сволочь и говно! Скотина! Падла! Тварь!

Чем больше я себя накручивал, тем больше во мне разгоралось какое-то мрачное веселье. Ещё вчера весь мой гнев пришлось бы проглотить и оставить внутри, как отраву, но уже сегодня… так!

Стоп!

Нет!

Я бы и вчера этого так не оставил! Я бы и вчера поклялся отомстить! И что-нибудь обязательно предпринял, и возможно даже натворил бы непоправимых глупостей, но всё это не привело бы к ощутимому результату.

А вот сегодня я прекрасно понимал…

Да я же его убью.

Ублюдок думал, что за девочку из провинциальной семьи некому заступиться? Так вот он ошибся. И это ошибка будет стоить ему очень, очень дорого.

— … вот так, — закончила свой рассказ Сонька и шмыгнула сопливым носом.

Сейчас она сидела за столом, на табурете, рядом с Шизой. У обеих моих сестёр глаза были на мокром месте.

Резюмирую коротко:

Муж Соньки, Кристофер Шаховский, — одно имя чего стоит, — бил свою жену, то бишь мою сестру. Дело в том, что как мужчина Крис оказался несостоятелен от слова «совсем». Детородный орган в его случае оказался рудиментом; пахучим бесполезным отростком.

Но вместо того, чтобы попытаться с этим что-то сделать, — бросить курить, например, проверить гормончики или сходить к хорошему мозгоправу, — этот ублюдок во всех своих неудачах решил винить Соньку. И отыгрывался на ней.

Сначала вроде как в шутку, а потом уже и по полной, так что приходилось синяки замазывать.

И как только она протерпела целый год побоев? С нашим-то спартанским воспитанием и её характером Соньке палец в рот не клади, а тут вдруг… бабы. Не понять мне их.

Ну и вот.

Про проблемы интимного характера моя старшая сестра рассказывала без стеснения, легко и свободно. Это вроде как вообще была её тема. Комплексы и Сонька — вещи несовместимые. Быть отправленной из школы домой за слишком короткую юбку — Сонька. Засмущать и довести до нервной икоты парнишку, который был неосторожен подойти познакомиться — Сонька. Подарить подруге на день рождения вибратор — Сонька. Выступить в роли живца при поимке физрука-педофила — тоже Сонька.

Но!

Распутной или легкомысленной её при этом не назовёшь. Поведение поведением, а поступки поступками.

У Соньки всё это получалось очень гармонично; как-то само собой. Ну а особенно учитывая её внешность. Высокая, статная, огненно-рыжая и ничем не обделённая природой.

Да! Я, конечно, брат…

Но я же не слепой брат, в конце-то концов! А потому могу сказать уверенно и даже с толикой гордости: Сонька была настоящей секс-бомбой. Молодой, красивой, одарённой девушкой, в блестящем будущем которой никто из нашей семьи не сомневался.

И угораздило же её связаться с Шаховским!

— Короче говоря я встала пораньше, взяла кухонный нож, — Сонька наконец-то улыбнулась и хохотнула, пускай и сквозь слёзы. — И жирно так процарапала у него на капоте слово «импотент». А на двери то ли «ублюдок», то ли «мразь», уже не помню. Ну и свалила на вокзал.

— То есть мы ждём гостей? — уточнил я, а в уме уже разыграл несколько вариантов отмщения.

— Думаю, да, — кивнула Соня. — Извините. Но здесь они будут искать в первую очередь.

— И что тебе теперь грозит? — спросил батя.

Сестра не ответила.

Думаю, потому что сама не знала…

Но как бы там ни было, для аристократа даже официальный развод с женой — это позор позорович в десятой степени, ну а такое… Понятия не имею, на каком месте в очереди наследия на место главы своего рода находился неуважаемый Кристофер, но теперь эта дверца для него захлопнулась навсегда.

Да и в целом.

Не могу говорить за Екатеринбург и его аристократию, но слухи наверняка поползут и над мистером Слабая Пиписа будут смеяться за спиной до конца жизни. Так что я в какой-то мере даже помогу ему, сократив эту самую жизнь.

— Не боись, — сказал я Соньке. — Мы теперь тебя в обиду не дадим. Если вдруг понадобится спрятаться, пересидишь какое-то время у Кости. Да, Кость?

— А? Что? У меня⁉

Костя опять покраснел. Не успели его пухлые губёхи высохнуть от внезапного поцелуя одной моей сестры, как его уже просят посожительствовать с другой. Со взрослой, опытной, только что пережившей тяжёлый разрыв и нуждающейся в утешении… ах-ха-хах, с-с-с-сука! Я сейчас как будто его пубертатные мысли прочитал.

— Да, хорошо, — согласился Костя и осторожно покосился на меня. — А я тогда на это время к вам перееду.

Ну молодец же! Знает, что я знаю, что он думает. И знает, что я думаю насчёт того, что он думает. И знает, что лучше бы ему думать иначе, потому что… короче… джентльмен! И реально хороший друг.

А насчёт переезда, то это и впрямь может выручить.

Костя жил на соседней улице, в кирпичном семнаре на отшибе. Дом был вроде как элитным и в нём обитали аристократы третьего сорта, — потому что нормальному аристо жить в мытищинской квартире априори зашквар. Ну а тем более в съёмной студии, как Костя.

Магический дар у Ходорова прорезался буквально полгода назад и, как мне думается, в связи с этим его положение в семье должны были пересмотреть, однако решили повременить до выпуска из школы.

Наверняка уже летом ему сделают предложение, от которого нельзя отказаться. Оплатят учёбу в Академии, погоняют по рифтам уровня так-эдак до восьмого, а потом погладят по головке и возьмут на работу в службу безопасности рода…

Наверное.

Сегодня же ещё раз распрошу у него про семью. И думается мне, что перспектива держаться меня для него будет… э-э-э… перспективнее.

Как послушный мальчик, он уже успел проставить себе первую руну защиты, — помню, как мы шутки ради разбивали бутылки ему об голову, — но в целом билд не запорол. Так что не беда. Я покажу, как надо.

Костя, Соня, Шиза… четверо одарённых новичков, которым я могу доверять. Почти полное пати. План по достижению былого могущества потихоньку начал складываться в голове.

Надо только предметней разобраться что к чему в этом мире. Ну и действовать на пределе осторожности, само собой.

— Как думаешь, когда Шаховские будут здесь? — спросил я у Соньки.

— Понятия не имею.

— Ну и хрен с ними! — заявил Лёха. — Пока что их здесь нет, верно? Зато вся семья наконец-то в сборе, и я предлагаю это отметить. Кто хочет хреновухи?

— У нас есть хреновуха⁉ — батя чуть не поперхнулся драником.

— Есть, — брат откатился от стола. — Но ты отвернись… а лучше вообще выйди с кухни.

— Лёх, ну ты чего?

— Выйди, говорю…

Не клептоманией единой, как говорится. Помимо прочего, наш драгоценный родитель Роман Романович был не дурак выпить, так что держать алкоголь дома на виду было чревато. Радовало лишь то, что по своей конституции батя был весёлым алкашом. Запойным, но активным.

Вместо того, чтобы лежать, рычать и раздражать домашних, его под градусом тянуло на приключения.

— Алексей, я твой отец! — серьёзно сказал батя.

Лёха тяжко вздохнул и уставился на него, мол, если ты так, то хреновуха не достанется никому.

— Ну ладно, ладно! — не выдержал Роман Романович и вышел в коридор.

— Дверь закрой!

— Да что ж за…

— И не подслушивай!

Наш родитель показательно-громко утопал в большую комнату, а Лёха в этот момент сунул руку под своё кресло и извлёк пластиковую бутылку с мутной жидкостью.

— Пускай думает, что на кухне есть нычка, — подмигнул он нам и крикнул: — Всё! Заходи!

Ради такого дела мы с Шизой по-быстрому выпотрошили холодильник. Да, собрать праздничный стол из наличествующих продуктов было нереально, но сидеть с одними лишь драниками ещё более уныло.

Итого мы нашли: четверть палки сырокопчёнки, банку солёных огурцов, черемшу и кусочек заветренного сыра, который как бы и сыр, а как бы и не совсем. Сырный продукт или что-то вроде того. Вкуса у него как такого не было и бьюсь об заклад, что при термической обработке вместо того, чтобы плавиться, он начнёт гореть и коптить похлеще тракторной покрышки.

Но…

Чем богаты.

— Ничо-ничо, — шепнул я Шизе, нарезая колбасу. — Разберёмся.

— Зная тебя, не сомневаюсь, — демоница поняла, о чём речь. Все её хотелки начиная от прыжка с парашютом и заканчивая ледоколом стоили недёшево, и она это понимала.

— Ну, — батя встал с места и чуть подзавис, подбирая слова; всё-таки повод был не самый радостный, дочь бежала домой от идиота-мужа.

— Давай я, — выручила Сонька. — Ребята, очень жаль, что при таких обстоятельствах, но я очень рада наконец-то оказаться дома. Соскучилась по вам по всем ужасно. За нас, что ли?

— За нас!

С высоты опыта Ярослава Апраксина хреновуха оказалась вполне себе удобоварима, а вот старый порталист Яр вспомнил свой бар, разбитый монстром, и немножечко взгрустнул.

Всё надо начинать заново…

С одной стороны. А с другой — ядрёна мать, это ведь всё надо начинать заново! Вот только в этот раз минуя ошибки и грабли, по уже прокатанной колее! Легко, просто и весело! И я нисколечко не сомневаюсь, что так оно и будет…

— Сонь, — я напустил на себя невозмутимый вид, дескать, спрашиваю лишь потому, что нужно о чём-то разговаривать. — А ты какого уровня?

Будучи одарённой простолюдинкой, Соню взяли в род в качестве инкубатора для одарённых детей, и думается мне, что никто не был заинтересован в её активном развитии.

— Четвёртого, — ответила сестра, осторожно принюхиваясь к кусочку сыру.

— Ох ты! А когда же ты успела?

— Успела, — Соня таки решила не рисковать, положила сыр обратно в тарелку и вытерла руки друг о друга. — Один раз мы с Крисом ходили в рифт. Шаховские тогда арендовали его на неделю для прокачки рода и нас тоже пригласили.

— И как?

— Мне не понравилось, — поморщилась сестра. — Не по мне развлечение. Все эти убийства, крики, кровь. Фу-фу-фу. К тому же пришлось переться хрен знает куда, жить в палатке и ходить в сортир в кусты. И это ещё полбеды.

— А другие? — уточнил я. — Ну… другие полбеды?

— Другие полбеды в том, что к рифту стянулись все одарённые Шаховские. Прямо вот все, человек пятьдесят, как мне показалось. И мне пришлось заново знакомиться со всей роднёй, потому что со свадьбы я уже никого не помнила.

Пятьдесят, стало быть.

Лошьё.

Да притом, бьюсь об заклад, лошьё низкоуровневое. Да, пока что я слаб они могут попортить мне жизнь, — если разобраться, то конкретно сейчас кто угодно может попортить мне жизнь, — но серьёзного противостояния не получится.

Если заступятся за своего ублюдка Кристофера, перебью нахер всех.

— К тому же, — тут на Соню, по всей видимости, нахлынули воспоминания о всех её тяготах и лишениях во время прокачки. — По-человечески внутрь ходила только основа, а нам пришлось ждать ночи, когда у боевиков был перерыв. И к тому же у нас не было своего снаряжения, а то, что нам выдали было… м-м-м… очень сильно б/у. Клянусь, мой бронежилет вонял псиной. Фу.

— А что было внутри?

— Ой, да я толком не поняла. Мы же толпой шли, так ещё и позади основной группы. Наливай свою бурду, что ли? — это Соня обратилась к Лёхе.

— Будет сделано, — кивнул тот, мол, дважды повторять не надо.

— Может за вином сбегаем, а? — Сонька тоскливо посмотрела на Шизу. — У меня деньги есть.

— Погоди, — попросил я. — Расскажи сначала, что в рифте было.

— Ну что-что? Помню, сразу за порталом была пустыня и скала, а в скале вход. Красивый такой, выдолбленный прямо из этой самой скалы. Похоже то ли на замок, то ли на храм, то ли на гробницу какую-то. О! — сестра просияла. — Знаешь, на что похоже? На эту самую… у арабов…

— Петра? — подсказал я.

— Да, точно! Петра! — кивнула Сонька. — Ну а внутри залы каменные, комнаты, коридоры. Алтари какие-то.

— А монстры?

— Кажется, это были саблезубые макаки, — ответила сестра. — Я ни одной не убила, а на трупы старалась не смотреть. Не помню, что именно, но что-то с ними было не так. То ли шесть рук, а то ли ещё что-то. Рифт же, — со знанием дела сказала Сонька, а я чуть не заржал.

Как будто бы она знает, что такое рифт.

Как будто бы хоть кто-то в этом мире вообще понимает, что это за хрень такая.

Не знает, конечно же, и не узнает до тех пор, пока мир законсервирован. Ну а деле, рифты — это крохотные, искусственно созданные мирки Хаоса; эдакие пробники. Созданные для чего? Для прокачки магов, само собой. Созданные кем? Вестимо Архитекторами.

Мудры создатели!

Охренеть как мудры.

И рифты — очередное подтверждение их мудрости.

Внешне рифты выглядели точь-в-точь, как мои порталы, вот только были открыты круглосуточно. Воспользоваться ими могли лишь одарённые. Заходя внутрь, группа попадала в заранее прописанное и дирижируемое сверху приключение.

С первого взгляда могло показаться, что основная задача отряда — пробиться сквозь толпу миньонов и завалить главгада; самого большого и жирного монстра в рифте. Но! Это только на первый взгляд.

А на самом-то деле Архитекторы зашивали в каждый рифт задание, по выполнению которого одарённым причиталась такая ударная доза опыта, по сравнению с которой убийство хаоситов — ни что иное, как унылый фарм.

Вот только подсказок Архитекторы не оставляли.

И повторно пройти рифт с уже выполненным заданием тоже не давали — он просто-напросто закрывался, стоило какой-то группе разгадать его секрет.

У меня большого опыта в прохождении рифтов нет, — всё-таки в первый раз я родился там, где этот этап был далеко позади, и война с Хаосом шла уже по серьёзке, — но мне будет крайне любопытно в это поиграться. Ну а тем более, что других способов прокачки всё равно нет.

Да, кстати!

У всей этой системы была защита от дурака. Во-первых, чтобы одарённые не забивали хрен, если рифт долго не зачищался, то из него наружу пёрла толпа хаоситов. А во-вторых, рифты возникали только неподалёку от большого скопления людей, так чтобы их быстро обнаружили.

— Поня-я-ятно, — протянул я и краем глаза глянул на Шизу.

Моя близняшка тоже еле-еле сдерживала улыбку. Демоница про мироустройство знала побольше моего и наивность Соньки её умиляла.

— А какие руны проставила? — спросил я Соньку.

— Ярик, — нахмурилась та. — С каких пор ты так интересуешься магией?

— Ну правда ведь интересно, — пришла мне на выручку Шиза.

— Хм-м-м, — Сонька задумалась, взяла стопку с хреновухой, понюхала её, поморщилась и сказала очередной тост: — Ну тогда за магию, будь она неладна.

— За магию! — Лёха почему-то сильно воодушевился.

— Две руны защиты, — выпив, на выдохе сказала Сонька и потянулась за черемшой. — И две физического усиления.

Два и два. Новичковый стандарт. Так называемый универсальный путь прокачки. Сам-то я в прошлой жизни развивался чуть иначе, потому что был одержим порталами, и подобное не поддерживаю, но не могу не признать — хоть в чём-то в этом мире шарят.

Два в защиту, два в физику, а дальше уже определяйся, милый друг. Кем хочешь стать, когда вырастешь? Стихийником или лекарем? Некромантом или мимиком? Хочешь призывать себе на выручку всяких монстров или сам оборачиваться в хрестоматийную бабайку?

— Ребята, — тут внезапно слово взял Лёха. — Раз уж разговор зашёл про всякое такое. Помните, я говорил, что у меня для вас сюрприз?

Ну да. Кажется, и впрямь что-то такое говорил…

— Ага, — кивнул я.

— Короче, — Лёха улыбнулся, опустил глаза и начал теребить в руках пустую рюмку. — Не знаю даже как сказать… И долго уже это откладывал, но… Ай! — он с силой шарахнул рюмкой о стол. — Короче, ребята. У меня прорезался дар!

— Ох ты ж! — улыбнулся батя.

— Да ла-а-а-адно⁉ — Сонька подскочила с места и кинулась обниматься с братом.

— Ага, — подтвердил Лёха и крякнул, когда его сжала хрупкая рыжая девушка с двумя рунами физики. — Две недели уж как. Думаю вот теперь, как быть…

— Поздравляю тебя, Лёш, — добавил молчаливый до сих пор Костян.

Веселье, радость, поздравления… и только мы с Шизой очень сильно выбивались из общей атмосферы. Я взглянул на свою близняшку и сразу же по глазам понял, что она думает о том же самом, о чём и я.

Два брата и две сестры.

Одарённые.

Все.

Хочется сказать: «Допустим», — вот только нихрена не допустим. Один маг из простой семьи — это статистика, два — уже большая удача. Три? Сомнительно, но окэй. Ну а в нашем случае получается, что от осинки родились аж четыре апельсинки и думается мне, что это нихрена неспроста.

— Кхм-кхм, — прокашлялся я. — Мы тоже.

— Что «мы тоже»? — спросила Сонька, отлипнув от брата.

— Мы с Елизаветой Романовной тоже маги, — сказал я. — Буквально вот сегодня в метро дар прорезался.

— О, — батя перестал улыбаться, округлил глаза и внезапно куда-то засобирался.

— Стоять, — сказал я. — Папенька, драгоценный ты мой родитель…

— Да-да? — невозмутимо ответил он.

— Я бы очень не хотел бередить твои раны и всякое такое, но ввиду новых обстоятельств, — я сцепил пальцы и положил руки на стол прямо перед собой. — Скажи, пожалуйста, не хотел бы ты поведать нам что-то такое, чего мы до сих пор не знали? О маме, например?