Посетитель

Глава 16

Доктор Пашвар провел Джо в свой кабинет. Предложил сесть, а сам встал у стены, чуть помахивая клюшкой для гольфа и засовывая светящийся мячик в зеленый аппарат, который тут же выстрелил этим мячиком прямо в доктора.

— Какая точность! — воскликнул он. Потом поставил колено на стул эргономической формы, стоявший у стола. — Итак, чем могу служить?

— У меня к вам вопрос. Что могло бы удержать вас от попытки восстановить зубы, если они были каким-то образом повреждены или сломаны?

Доктор пожал плечами:

— Это зависит от того, что конкретно вы имеете в виду.

Джо протянул ему коричневый пакет.

— Можете просмотреть вот эти снимки мест преступления? Мне кажется, что преступник что-то делал с зубами или ртами своих жертв перед тем, как их убить.

— Меня трудно чем-то шокировать, — заявил доктор Пашвар, беря у него снимки. Просматривая их, он все шире открывал глаза. — Или, лучше сказать, раньше трудно было… Тяжелый случай! Мне нравится ваше определение: «что-то делал с зубами или ртами». Это я что-то делаю с зубами пациентов. А тут… Ух ты! Мой завтрак сейчас полезет обратно. — Он выпил воды из пластикового стакана.

— Итак, что вы думаете по этому поводу?

— У вашего парня явно были какие-то причины, чтобы вбить им всем зубы в глотку. И он постарался это сделать на совесть. Как вы полагаете, может, это была пытка, чтобы получить какую-то информацию?

— Всякое может быть.

Пашвар еще раз просмотрел все фото.

— Он совершенно явно стремился произвести на свои жертвы сильное психологическое давление. Это легко можно сделать, таким вот образом обрабатывая зубы. Именно потому мы все так пугаемся, когда нам снится, что они выпадают. Вам ведь тоже такое снится, правда? Вроде как пытаешься представить, как пойдет дальше твоя жизнь без зубов, верно? Это ведь сплошной апокалипсис. — Он помолчал. — И еще. Зубы после такой обработки нужно залечивать на все сто процентов. Если этого не сделать, они навсегда останутся напоминанием о происшедшем кошмаре. Всякий раз, когда вы жуете, целуетесь, курите, выходите на холод — они будут тревожить вашу память. Это очень тяжело психологически; вероятно, вам придется снова и снова снимать стресс, и так все время. — Он снова посмотрел на фото. — Впрочем, я так понимаю, что это не грозит большинству ваших потерпевших.

— Наверно, у дантистов самая стрессовая работа? И наибольшее количество самоубийств?

Доктор Пашвар нахмурился:

— Я вижу, к чему вы клоните. И вы уже, наверно, посчитали, сколько серийных убийц вышло за последние годы из стен стоматологических институтов.

— Значит, вам кажется, тот, за кем мы охотимся, дантист?

— Да, мне так кажется, но это вовсе не значит, что вы правы.

Джо улыбнулся:

— А сами вы что думаете?

— Не знаю. Одно могу сказать точно: причина, из-за которой этот малый не пожелал поправить себе зубы, — он указал на фото Престона Блейка, — очень серьезна. Он уже никогда-никогда не подпустит никого и близко к собственному рту. Поглядите хотя бы на эти глаза. Это же взгляд сломленного человека. Между прочим, — Пашвар пристально посмотрел на Джо, — я знаю еще одного такого.

— Здорово вы на меня наехали, доктор. Но как бы то ни было, я вам очень признателен. Спасибо за помощь.

— Кстати, у меня для вас есть хорошие новости. Мне звонил один мой приятель-врач. В его клинику челюстно-лицевой хирургии на следующей неделе приезжает один из самых опытных хирургов, специализирующихся на артроскопии. И мой друг предложил мне место для одного пациента. Я хотел бы, чтобы им были вы.

Джо мрачно уставился на доктора:

— Предполагается, что я должен быть за это страшно благодарен?

— Тогда что же мне с вами дальше делать? Между прочим, у вас такое, я бы сказал, нехорошее лицо. Вам не следует смотреть на подобные вещи. — Он ткнул пальцем в фотографии. — Вы не можете продолжать такую жизнь, не ощущая на себе ее влияния. Меня вам не провести. Итак, вы что же, всю оставшуюся жизнь собираетесь жить со своей болью?

— Конечно, нет. Но я не могу решиться на операцию.

— А я вам говорю, что можете.

— Когда она состоится?

— В пятницу, через десять дней.

Джо тяжко вздохнул:

— Хорошо, запишите меня. Но я хотел бы узнать результаты его операций…

— У меня нет специальной статистики для пугливых детишек.

Когда Джо приехал в офис, все детективы были уже на месте.

— Решил поразвлечься с утра, — укоризненно заметил ему Мартинес. — Тоже дело.

— Я ездил к человеку, который мог нас просветить насчет зубов потерпевших. С семи утра. Когда ты еще в постели валялся.

— О'кей, — сказал Ренчер. — Есть информация насчет Мэри Бёриг. Ей двадцать восемь, одинокая, родилась в Булдере, штат Колорадо, получила степень по психологии, переехала в Нью-Йорк чуть больше года назад, сняла квартиру в Ист-Виллидже, в которой и подверглась нападению.

— Где она работала?

— Временная работа в магазинчике гастрономических товаров.

— Встречалась она с каким-нибудь парнем в тот период, когда на нее напали? — спросил Бобби.

— Нет. У нее никого не было с тех пор, как она приехала в Нью-Йорк, — ответил Джо.

— И ты говоришь, она совсем не помнит о том, что с ней случилось.

— Не помнит. И пока с этим ничего не поделаешь. Но она что-то помнит про какие-то зубы… Я запросил по телетайпу последние данные по ВИКАП. Но каков бы ни был ответ, теперь, когда мы многое узнали о ней, меняется вся ситуация по Посетителю. Мы имеем еще одну его жертву — женщина, под тридцать, нападение произошло после Уильяма Ането и Гэри Ортиса, но перед Престоном Блейком и Итаном Лоури. То есть Мэри была третьей по счету жертвой нападения из тех, что нам известны. И ей удалось уцелеть. Как и Престону Блейку. — Джо поднял обе руки. — Как двум жертвам удалось уцелеть? Что преступник сделал не так? Что жертвы делали не так? Было ли это чисто физиологическое явление — у жертв вдруг случился прилив адреналина и им удалось одолеть преступника? Или психологическое: жертвы что-то говорят или делают — и это останавливает преступника? Или, может, ему помешали — кто-то позвонил в дверь, включилась тревожная сигнализация, появилась полиция? Нам нужно выяснить, благодаря чему Мэри Бёриг и Престону Блейку так улыбнулась судьба.

— Ага, улыбнулась во всю пасть, — усмехнулся Дэнни. — И я бы без колебаний отдал левую руку, только чтобы жить в приюте для чокнутых или всю жизнь прятаться за семью запорами…

— Да уж, — вздохнул Джо. — Престон Блейк, как ни крути, не будет испытывать особого удовольствия, когда ему придется снова с нами беседовать.

— А может, преступник сам хотел, чтобы эти двое остались в живых? — предположил Дэнни.

— Но ведь Блейк видел его лицо! Он должен был стремиться его убить!

— Да… К тому же Мэри получила пулю в голову…

— Уильям Ането, Гэри Ортис, Мэри Бёриг, Престон Блейк, Итан Лоури. Какая между ними связь? И есть ли она?

— Возвращаясь к тому, как им удалось уцелеть, — вмешался в разговор Ренчер, — из того, что ты сказал, Джо, никак не следует, что Мэри осталась живой потому, что дала эффективный отпор преступнику. Ему, видимо, кто-то помешал или тут что-то психологическое.

— Она слишком красива, чтобы ее убивать, — мечтательно произнес Дэнни.

— Да уж, только это его и остановило, — пробурчал Мартинес.

— Может, сам факт, что она женщина, имел для Посетителя значение, — предположил Ренчер.

— Да уж, только это его и остановило, — повторил Мартинес.

Все уставились на него.

— О'кей, — сказал Джо. — Мартинес и Ренчер, попробуйте еще раз опросить соседей в доме Мэри Бёриг — на тот случай, что вы правы и ему действительно кто-то помешал. То же самое в отношении улицы, где живет Блейк: поспрашивайте, может, кто-то что-то видел или слышал.

— Блейк будет этим недоволен, — вздохнул Дэнни.

— Нам все равно придется снова с ним побеседовать. А Блейку придется с этим смириться.

— А Мэри кому-нибудь звонила в тот вечер, когда на нее напали? — спросил Бобби.

— Это выясняет Кален.

— Может, люди, которым звонили жертвы, как-то связаны между собой? — предположил Бобби.

— Может быть, может быть, может быть, — проворчал Джо. — Давайте вспомним характер этих телефонных звонков. Ането звонит мамочке, чтобы сообщить, что он виновен в смерти брата. Гэри Ортис звонит бывшему партнеру по бизнесу, просто чтобы напомнить о себе. Итан Лоури звонит бывшей подруге, чтобы сообщить, что по-прежнему ее любит. Про Мэри Бёриг мы ничего такого не знаем. Престон Блейк не звонит никому.

— Мы имеем целых два признания, — заметил Дэнни. — Может, в них все дело?

— Что-то я не верю, будто Ортис звонил своему бывшему партнеру просто так, от нефига делать, — задумчиво произнес Ренчер. — Может, он хотел все-таки что-то ему сообщить.

— Хорошо, — кивнул Джо. — Попробуй это выяснить. Съезди к свидетелю еще раз, поговори с ним.

— Нет проблем.

Джо взял пачку фотографий и разложил их перед собой.

— Между этими снимками много общего, но есть и серьезные отличия. Поглядите вот на это. — Он разложил перед собой снятые крупным планом фотографии изуродованных лиц потерпевших в хронологическом порядке: Уильям Ането, Гэри Ортис, Мэри Бёриг, Итан Лоури. — Больше всего пострадало лицо Гэри Ортиса. Правая глазница совершенно размозжена и буквально вбита внутрь. Его отец опознал тело по шраму в нижней части спины, который у него остался от перенесенной в детстве операции. Голову ему буквально расплющили об угол кухонного стола. У Уильяма Ането большая часть повреждений — в районе рта, но ему и нос размозжили. У Итана Лоури тоже все раны возле рта, но нос остался нетронутым. Не думаю, что преступник стремился оставить, так сказать, свою подпись на каждой жертве. Скорее, он все делает так, как ему удобнее. И свой способ действий он старается улучшить, если можно так выразиться. Сначала он стал разбивать головы своим жертвам о кухонные столы. Но это же довольно затруднительное дело, не так ли? Вы сами видели по обстановке в квартире, где был убит Ането, что пострадавший оказывал серьезное сопротивление, он отбивался. Такой же способ расправы преступник попробовал применить и к Ортису. Потом у нас идет Мэри Бёриг, женщина, — и она как-то от него отделалась. Далее преступник нападает на Итана Лоури, и мы видим, что он уже отлично отработал, отточил свой способ действий. У него с собой молоток. Кажется, Посетитель проделал все точно так, как ему хотелось. Он был более сконцентрирован, собран. Итан Лоури, вероятно, хороший образец того, что преступник хотел сделать со своей жертвой. — Джо сделал паузу. — Но в чем все же заключается его конечная цель? Чего он действительно хочет?

— То, что преступник размозжил жертвам лица, очень важно, — сказал Дэнни. — Потому что от такого не умирают. Стало быть, в этом что-то есть. А насчет удушения…

— Думаю, он сперва даже не понял, что перекрыл потерпевшему воздух, — перебил его Джо. — Видимо, он чересчур увлекся или думал о чем-то другом.

— Очень похоже на то, — кивнул Ренчер.

— Пожалуй, нам надо побеседовать с братом Мэри Бёриг, с Дэвидом, — заключил Джо.

Было восемь вечера. Дэвид находился в своей квартире на Чемберс-стрит, стоял на кухне перед плитой. На огне булькала кастрюлька с соусом чили, рядом стояла банка острого перца халапеньо и открытая упаковка сметаны.

Дэвид посмотрел вокруг, на беспорядок, который он учинил, готовя себе ужин, и предался размышлениям: прибрать все сейчас или оставить на потом. Тут зазвонил телефон.

— Мистер Бёриг? У меня тут внизу детектив Лаккези, он хочет вас видеть. Пусть поднимается?

Дэвид глубоко вздохнул.

— Да, конечно. — Он положил трубку. — Черт бы его побрал!

Дэвид снял чили с огня, поставив вместо него чайник. И достал пакет кофе.

Звякнул дверной звонок. Он подошел к входной двери. В глазок ему была видна лишь макушка головы мужчины в черной круглой шапочке вроде тюбетейки.

Дэвид открыл дверь. И тут же понял, что это не шапочка, это маска. И мужчина натягивает ее себе на лицо. Он сделал шаг вперед, со всей силы ударив Дэвида кулаком в грудь, так что тот отлетел на пару ярдов назад. Дверь захлопнулась. И пистолет оказался всего в дюйме от лица Дэвида.

— Я Посетитель, — сказал человек в маске.

Дэнни вел «гран-фьюри» по Чемберс-стрит. По обеим ее сторонам были оставлены машины.

— Где бы мне свободное место найти? — пробормотал он.

— Вон там! — Джо ткнул пальцем вперед.

— Тут слишком тесно.

— Ничего, влезешь. Давай, я с голоду умираю. Поесть надо.

— До того как пойдем к Бёригу?

— Думаю, можно пожрать и после него.

Дэвид стоял в кухне раздетый догола, не в силах управлять собственным телом, которое сотрясала жуткая дрожь. Посетитель молча наблюдал за ним. Маска преступника облегала не только его голову, но и шею, обрисовывая все жилы на ней.

— Что вы собираетесь со мной делать? — Вопрос был чисто рефлекторным. Дэвиду, конечно, было известно, что сделал со своими жертвами этот человек. Поэтому за его первым страхом, вызванным тем, что его жизнь находится в руках маньяка, сразу последовал другой страх — от точного знания того, что сейчас будет происходить. И чем дольше Посетитель на него смотрел, тем сильнее он напрягался и трясся. — Что вам нужно?

— Всего лишь показать тебе: то, что ты сделал, — неправильно. Ты сейчас испытаешь все, что испытали другие, такие же, как ты.

— Нет! Пожалуйста! Я… Нет! Пожалуйста, не надо!

— Ты должен ответить за содеянное.

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Мне не нужна твоя большая ложь. Ведь у каждого человека есть большая ложь. И у каждого есть маленькие лжи. Не так ли?

— О чем вы говорите? Я никогда вам не лгал! Я всегда помогал…

— Ты мне не помогал. Разве я похож на человека, которому помогают?

— Не знаю.

Посетитель молча уставился на Дэвида и после паузы покачал головой:

— Ты — лгун, Дэвид Бёриг. Подумай о том, чем ты когда-нибудь пренебрегал. Пренебрегал законом. Пренебрегал доверием людей.

По спине Дэвида скатилась ледяная струйка пота, пока он обдумывал свой ответ. Но в конце концов он предпочел промолчать.

Посетитель продолжал в упор смотреть на него.

— Я хочу, чтобы из тебя вывалилось наружу все то гнусное, тухлое дерьмо, которым забиты все щели твоего изуродованного сознания.

— Да ничего там такого нет!

— Там спрятано множество мертвых тел. — В глазах Посетителя возникло нечто вроде темного пламени, вспыхнувшего позади белков. Он улыбнулся. — Иди со мной. — Посетитель махнул рукой в сторону спальни и приблизил лицо почти к самому лицу Дэвида. — Покажи мне, что у тебя под кроватью. Что ты там прячешь? Какие игрушки ты оттуда достаешь, чтобы играть во мраке, когда рядом никого нет?

— Господи Иисусе! Так вот что ты делаешь с людьми! Ты их унижаешь! Не понимаю, зачем тебе это нужно… Не понимаю! Пожалуйста, помоги мне понять!

— Зачем?

— Тогда я мог бы вам помочь.

— Ты и так мне уже помогаешь. Ты помог мне попасть к тебе в дом. Ты помог мне заглянуть тебе в душу. — Посетитель поднял голову и уставился на потолок. — Ты помог мне утвердиться в том, во что я верю. Ты уже во многом помог мне, Дэвид. И ты еще будешь помогать мне.

Джо и Дэнни вошли в открытую дверь жилого дома. Портье за его столом не было.

— Алло?! — крикнул Джо.

— Жильцы платят кучу денег, чтобы чувствовать себя в безопасности в своих квартирах, а этот парень взял да и пошел погулять, — заметил Дэнни. — Ладно, идем.

Дэвид лежал на спине на полу. Его голова была всего в нескольких дюймах от входной двери. Посетитель сидел на нем верхом и прижимал к полу, поставив колени на его грудь.

— Если будешь молчать, пока я все это делаю, то я в определенный момент остановлюсь, — сказал Посетитель. — И ты останешься жив.

Внезапно раздавшийся громкий вой сирены пожарной машины заставил Дэвида повернуть голову к окну. Стекло сверкало от потеков дождя и отражало лучи света. Девятью этажами ниже люди шли по мокрому тротуару, по мостовой проезжали машины. И никто там, внизу, не знал, что происходит в его квартире.

Джо и Дэнни поднялись на лифте на девятый этаж и позвонили в дверь. Никто им не ответил. Дэнни позвонил еще раз. И снова никакого ответа.

— У тебя есть его номер телефона? — спросил Дэнни.

— Есть. — Джо просмотрел справочную книжку своего мобильника. Набрал номер и стал ждать. — Не берет.

— Тогда пошли поедим, а потом снова сюда зайдем. Он, может, в гимнастическом зале или еще где.

Звонок в дверь показался Дэвиду чем-то нереальным, донесшимся из какого-то другого мира. Здесь и сейчас он чувствовал только холодный металл пистолетного ствола, вжатого в его глазную впадину. Пистолет прижимал голову Дэвида к полу, нижняя челюсть задралась вверх. А потом звонок замолк, и он увидел молоток, опускающийся на его лицо.

Дэвид предпринял последнюю попытку оказать сопротивление — пусть незначительное, пусть без всякой надежды на успех. Он закрыл глаза и поднял голову, чуть-чуть оторвав ее от пола и отчаянно вращая ею из стороны в сторону. На висках вздулись вены. Зубы были судорожно стиснуты. Все мышцы шеи и лица напряглись. Босые ступни скребли по полу, стараясь обрести опору, но, казалось, утопали в собственном поту. Дэвид лежал на полу, голый, беззащитный, брыкаясь и вертясь, и ждал удара уже в полуобморочном состоянии, не переставая, однако, крутить головой. Потом, устав, замер на секунду. Дыхание рванулось из груди, слюна брызгами полетела изо рта. Шли секунды, а он все лежал, уже не пытаясь сопротивляться в жутком ожидании боли.

Но ничего не произошло. А потом он почувствовал, как мускулистые бедра по обеим сторонам его грудной клетки начали медленно ее сжимать. Удары сердца стали отдаваться в голове гулко и четко, дыхание оказалось будто запертым в груди.

Дэвид расслабил мышцы шеи, опустив голову на пол, и все его внимание переключилось на легкие. Он представил себе, как они наполняются воздухом, заряжая организм кислородом и давая ему возможность жить, оставаться на этом свете.

Но бедра Посетителя сжимались все крепче, при этом странным образом вибрируя. Он чуть приподнялся, стоя на коленях, и воздух вдруг наполнился чем-то похожим на запах нашатыря, напоминающим застоялую вонь парилки.

Дэвид чувствовал, как намокла грудь — по ней ручейком стекал пот. Голова была легкой, в ушах стоял звон. Затылок — холодный и влажный. В тот момент, когда он почти задохнулся, давление вдруг ослабло, и его рот тут же распахнулся. Оказалось, что именно этого Посетитель и добивался.

Удары посыпались один за другим, дробя, разбивая и мозжа кости и плоть. Звуки, которые при этом производил молоток, казались Дэвиду дырами в тишине. Сам он не мог издать ни крика, ни стона, чтобы хоть как-то облегчить боль.

И тут удары прекратились. По лицу Дэвида текли слезы, судорожные рыдания перехватывали горло, желудок выворачивало. Все тело вздрагивало и тряслось.

Он медленно открыл глаза. На ресницах повисли капельки крови.

Посетитель нагнулся, открыл свою сумку, достал оттуда две формочки для снятия слепков с зубов, положил их на пол рядом с Дэвидом и наполнил верхнюю форму густой темной жидкостью.

— Открой рот, пошире! — скомандовал он.

У Дэвида задрожали губы. Вернее, то, что от них осталось.

— Прекрати немедленно!

Дэвид кивнул, закрыл глаза и открыл рот. Посетитель сильно прижал формочку к окровавленному нёбу Дэвида — так, чтобы прохладный силикон обволок все поверхности и заполнил все промежутки. Это ощущение прохлады тут же волной прошло по всем раздробленным костям, отразившись приступом боли в голове.

— Через четыре минуты застынет, — объявил Посетитель.

Выдержав положенное время, он выдернул форму изо рта жертвы и внимательно осмотрел слепок, прежде чем отложить в сторону. Потом вытер Дэвиду окровавленные губы бумажной салфеткой.

— Пожалуйста… — произнес Дэвид, сплевывая кровь и слюну. — Мне же нужно заботиться о своей сестре…

Посетитель кивнул:

— О'кей. А теперь нижняя челюсть.

Дэвид закрыл глаза и откинул назад голову. Он очень хотел снова услышать вой сирены, но более громкий, чем в первый раз. Такой, что приведет сюда полицию, и та вышибет дверь. Он был полностью обездвижен, плотно связан, кисти и руки уже онемели.

И тут удары посыпались снова — сильные, быстрые, безжалостные. Бедра Посетителя опять сжали Дэвиду ребра, торс маньяка раскачивался из стороны в сторону, и молоток двигался все быстрее и быстрее. Не прекращая экзекуции, Посетитель свободной рукой сорвал маску с головы и бросил на пол. Его лицо пылало яростью, глаза были закрыты, глубоко утонув в глазницах, нижняя челюсть интенсивно двигалась, губы складывались в слова, которые он хотел выкрикнуть. Но он не издавал ни звука. Все, что он хотел сообщить, он сообщал молча.