После 2050

Глава 1

Ранним утром мой сладкий глубокий сон прервался телефонным звонком. С закрытыми глазами я нащупал своё левое запястье, и лениво похлопывая по нему, попытался разблокировать вживлённый в руку телефон, но получилось это только с третьего раза.

— Да. Алло, — невнятным хриплым голосом произнёс я.

— Мистер Битти? Говард Битти? — спросил женский голос из чипа в ухе.

— Да, это я.

— Извините за беспокойство в столь ранний час. Я звоню по поручению профессора Драйзера в связи с вопросом, не терпящим отлагательств.

— Мир в опасности? — решил я пошутить, чувствуя, что уже просыпаюсь.

— Э-э… Саму суть вопроса вам изъяснит уже мистер Драйзер. Он попросил поспешить. Это касается ваших проектов. Вы сможете прибыть к профессору в восемь часов?

 — В восемь утра?

— Да. Как я уже говорила ранее — вопрос не терпит отлагательств.

— Хм. Мои проекты говорите? Ну ладно. Я прибуду вовремя.

— Спасибо, мистер Битти. Я передам это профессору.

«Интересно, зачем профессору Драйзеру понадобились мои проекты так внезапно? Раньше он их как-то не очень жаловал. Нет, я, конечно, уверен в успешности своих трудов, но профессор… А что гадать? Скоро узнаю». С этими мыслями я вскочил с кровати и быстро привёл себя в порядок, потом выпил чашечку чая и вышел на улицу.

Бегу… Сломя голову бегу, пробираясь сквозь чащи железобетонных джунглей Нью-Йорка. Лица, лица, миллионы унылых лиц, в которых читается усталость от скучного быта, нерешённых проблем и несбывшихся надежд. Радостные и весёлые только дети, ведь они не осознают объективно того, что происходит в мире, и в этом их детское счастье. Иногда попадаются улыбающиеся лица мужчин, женщин и стариков, но они такие не от осознания действительности, а вследствие отрицания происходящего, отторжения реальности, защитной реакции психики индивидуума.

Бегу… Но разве возможно свободно и беспрепятственно бежать в центре этого города, население которого достигло тринадцати миллионов, не считая большого количества нелегалов? Многотысячная масса давит меня хаотичным движением и «слизывает» набранную мною скорость хода. Я спешу, стараясь «не расплескать» багаж своих идей перед встречей с моим кумиром — физиком-астрономом Аароном Драйзером. Благо, что территория Нью-Йорка уже разветвлена множеством линий скоростных капсул и транспортных конвейеров, но некоторые промежутки пути приходится преодолевать в плотном потоке жителей города.

С профессором Драйзером я уже был ранее знаком. На онлайн-встрече выпускного курса университета профессор скептически отнёсся к моему проекту: «Использование тёмной энергии как альтернативный источник для космических технологий и быта». Два года прошло с того момента, а я по-прежнему уверен в перспективности своего проекта, и поэтому подготовил ряд доказательств, чтобы предоставить их профессору Драйзеру на личной встрече в офисе филиала «Ассоциации Развития Космоса».

— Измени свои воспоминания, — донеслось с рекламной голограммы. — Забудь о трагедиях и невзгодах, которые случались в твоей жизни. «Нью Меморис» вернёт тебе полноту жизни, заменив твои переживания о печальном прошлом на радостные воспоминания…

Я отрицательно отношусь к роду деятельности компании «Нью Меморис». Ворошение содержимого в человеческом сознании без крайней необходимости может привести к необратимым последствиям, таким как слабоумие, воспаление коры головного мозга, или хуже того — человек может стать буйным, неуравновешенным психопатом. Но люди идут, обращаются в эту компанию, отдают последние сбережения и набирают кредитов ради удаления из памяти неприятных моментов в их жизни и получения лучших воспоминаний. Беспокоит человека его прошлое, тяжело с ним жить, ведь приятнее принимать мир в нереальном свете «розовых очков», посетив кабинет по замене воспоминаний.

Наконец, я подошёл к зданию, во весь фасад которого отображалась трансляция обзора достижений в отрасли космических наук. В это время транслировалась добыча железной руды на Меркурии в режиме онлайн. Приятно видеть открытия, в которые внёс свою лепту и мой дед — специалист по космической инженерии Пол Битти. Именно он влюбил меня в астрономию с детских лет, и с тех пор наука стала смыслом моей жизни.

— Говард Битти, — представился я в небольшой полусферический монитор перед входом в здание.

— Добро пожаловать! — прозвучал звонкий ответ из монитора.

Открылось защитное поле блокировки входа, и я вошёл внутрь. В лицо повеяло приятным ионизированным теплом. Пол подо мною двинулся вперёд, как конвейер, и плавно потянул вперёд вдоль холла. Пока я двигался по холлу, красные и зелёные лучи одновременно сканировали меня, а через несколько мгновений конвейер закончился открытыми дверями лифта. Я зашёл в лифт, прикоснулся к индикатору с надписью «Офис Ассоциации Развития Космоса» и плавным ускорением за семь секунд взмыл на восемьдесят первый этаж.

— Доброе утро, мистер Битти, — обратился ко мне приятный женский голос электронного администратора. — Профессор Драйзер ожидает вас в своём кабинете, расположенном в секции В. Пройдите, пожалуйста, по коридору прямо, потом налево.

— Спасибо, — ответил я, обведя взглядом пустой вестибюль.

Быстрым, уверенным шагом я прошёл к двери с надписью «Профессор Аарон Драйзер». Дверь мгновенно просто растаяла передо мной, и я вошёл.

Глава 2

Скоростная капсула плавно остановилась, двери её открылись, и мы вошли в помещение, будто высеченное из горной породы, с однообразными стенами и потолком чёрно-бурого цвета. Профессор подошёл к одной из стен, провёл по ней рукой, и часть стены растаяла — это была голографическая проекция. Во мне всё это вызывало большой интерес и любопытство. Подобное я видел только в старых, на тот момент фантастических фильмах полувековой давности.

— Пойдём, Говард. Не робей.

— Всё нормально, профессор. Просто я немного под впечатлением. Некоторое происходящее с начала нашего подземного пути очень похоже на сцены классических фильмов с элементами фантастики.

— Многое, что описывают футурологи, потом становится реальностью. И наша лаборатория не исключение. Мы старались подражать классике, ведь так новые технологии легче принимаются сознанием на уже подготовленное воображение от фантастических рассказов.

— Это определённо так.

Мы вошли в лабораторию, которая представляла собой трёхуровневый бункер с главной площадкой и отдельными помещениями. В лаборатории присутствовало очень много белого мягкого света с необычайно тёплыми оттенками. Каждый сотрудник здесь был чем-то занят. Иногда слышались некоторые споры интеллигентного тона.

— Прошу внимания! — вдруг объявил профессор. — Коллеги, хочу представить вам молодого специалиста в области космологии и астрофизики Говарда Битти!

Одетые в белые халаты учёные, резко смолкли, повернулись в нашу сторону и, не придав словам профессора должного значения, продолжили свои дела, и только несколько человек кивнули в знак почтения.

— М-да, — грустно протянул профессор. — И вправду, не до церемонностей. Ну хорошо. Ознакомлю тебя вкратце с процессом.

Профессор Драйзер начал мне рассказывать о тонкостях проекта, которые я, в принципе, и так понимал. Я ходил с профессором по лаборатории, невнимательно слушая его, и заметил возле одного из рабочих столов знакомое лицо. Это оказалась Кэти — девушка с факультета космобиологии нашего университета. Мне было приятно увидеть здесь знакомого человека, тем более такого симпатичного как Кэти. Мы пересекались с ней на общих лекциях и даже пару раз общались, но сейчас она выглядела как-то по-особенному, как мне показалось, или это действительно показалось. Ну, красивое, приятное и доброе лицо с шелковистой на вид кожей. Ну, длинные каштановые волосы с лоском и большие ясные каре-зелёные глаза, окаймлённые игривыми ресницами. Ну что здесь привлекательного? А нет. Зачем я себя обманываю? Много привлекательного!.. Ведь это же тот типаж, тот образ девушки, который мне очень нравится! Но почему-то она на меня не глянула, совсем не обратила внимания. Может, забыла меня, а может, и не запоминала вовсе. А с другой стороны, что во мне можно запомнить? Мой неприглядный средний рост или такое же неприглядное телосложение? А может, мои русые волосы и серые глаза? Вряд ли. Наверное, мои по-волчьи оттопыренные уши, но их-то надо ещё заметить под локонами волос, которые я специально отрастил, чтобы скрыть от заинтересованных взоров эту особенность. В прошлом месяце, в апреле, мне исполнилось всего двадцать три года, и я не успел ещё получить опыт познания женских предпочтений, но где-то слышал, что для женщин самое привлекательное в мужчине – это высокий интеллект и то, как он выражает это качество в общении. Смог ли я доступно выразить свой интеллект при том коротком общении с Кэти, и смогла ли она распознать его во мне? Что-то не заметно…

Кэти стояла возле рабочего стола, не замечая меня, и горячо дискуссировала с коллегами, быстро передвигая голографические окна открытых файлов.

— Вот твоё рабочее место, — услышал я голос профессора Драйзера. — Здесь, в меню интерфейса, ты сможешь вызвать любого из наших специалистов, и он подойдёт к тебе для консультаций. Мы все работаем и автономно, и сообща. У нас есть сутки для расчётов и установления нужного композита для рабочей поверхности генерирующего гасителя. Потом мы загрузим матричный код в систему искусственного интеллекта и произведём готовые генерирующие гасители, то есть ловушки для солнечной плазмы.

— Всё ясно, мистер Драйзер. Постараюсь максимально ускориться в расчётах. В принципе, несколько вариантов расчётов у меня с собой на портативном инфоносителе. Сейчас я загружу все эти расчёты на ваш главный сервер, и мы сопоставим результаты. По наилучшим результатам можно сразу приступить к практической части эксперимента. Кстати, профессор, интересно узнать — какая роль космобиологов в этом проекте?

— О, Говард, в этом и заключалась вся «соль» моей критики твоего проекта. Твой проект хорош в плане расчётов работы устройства, но недоработка оказалась именно в выборе материалов для его рабочей поверхности. Появилась идея составить сплав композита с примесью живых микроорганизмов, способных выжить в открытом космосе. Вот именно для этого здесь космобиологи. Их задача найти такие микроорганизмы, а наша — найти сочетаемый материал и доработать расчёты для рабочей поверхности, способной создать электромагнитное поле для удержания и нейтрализации солнечной плазмы.

— У меня иногда возникало в голове что-то похожее, но найти микроорганизмы, способные незащищёнными выжить в открытом космосе и сгенерировать достаточное количество энергии для создания такого силового поля, я считал невозможным.

— Наука идёт вперёд, Говард. Можно и не находить такие микроорганизмы — можно их создать. Для этого здесь космобиологи, которые создают микроорганизмы, а мы их пытаемся соединить с различными материалами.

Глава 3

Я не услышал будильник, крепко заснув только под утро, и поэтому не успел собрать необходимые вещи. Никаких снов я не видел, а если и видел, то не запомнил их. Но при пробуждении в голове отчётливо всплывал улыбающийся образ Кэти, как будто мне не хватало всех этих беспокойств и вот ещё одно добавилось.

После душа я наскоро позавтракал овсянкой и диетическими оладьями с обезжиренной сметаной. Хорошо, что есть умный пищевой блок, который в две секунды сварганил мне эти блюда, а то бы остался голодным из-за спешки. 

Повсюду, на улице и в квартире, все электронно-вещательные устройства оглашали речь Верховного Президента о всеобщей эвакуации и сохранении спокойствия. В первую очередь должны были эвакуировать гражданское население, а уже по завершении это процесса, специалистов и военных, обслуживающих это мероприятие.

Пришло время собираться и с вещами сразу же ехать в лабораторию, чтобы завершить подготовительные действия по запуску ловушек, а оттуда уже отправиться на эвакуацию. Я упаковал все необходимые и важные для меня вещи в чемодан при включённой функции молекулярного сжатия вещества — очень даже полезная и своевременная функция, которая позволила сократить объём багажа в десять раз. Мама, папа и младший брат Фрэнсис тоже собрали свои вещи и отправились к указанному месту расположения эвакуационного портала. Дома паники не было, и на улице я её тоже не видел, потому что наше правительство постаралось доступно объяснить людям сложившуюся ситуацию и уверило в том, что эвакуация — это вынужденная мера для гарантии безопасности людей, и что земляне владеют достаточными технологиями для защиты планеты от поражения концентрированной солнечной плазмой.

Чемодан, с выставленным на нём режимом гравитационного сопротивления, немного приподнялся над поверхностью пола и последовал за мной. Полностью заблокировав все окна и двери квартиры, я отправился к скоростному транспортному конвейеру. По пути я увидел большое количество людей, которые шли в одном направлении. Настрой у них был разный: кто-то ворчал из-за испорченных планов, а некоторые были рады такому необычному приключению и ещё одному дополнительному выходному в будний день. Домашних животных разрешили взять с собой. Для каждой семьи в бункере выделили отдельный блок с широким спектром предметов повседневного обихода.

Пока я перемещался по конвейеру, профессор несколько раз присылал мне сообщения, чтобы я не опаздывал, так как нам предстоит окончательно проанализировать последние отчёты и подтвердить полную готовность к процессу запуска и работы ловушек. Я не опоздал и встретил профессора возле входа в здание офиса. Он очень обрадовался этому, а также находился в предвкушении интереснейших событий. Вместе с ним мы отправились в лабораторию на скоростной капсуле.

— Как спалось, Говард?

— Я спал как убитый.

— А я долго не мог заснуть, потому что был во взбудораженном состоянии.

— Чего же вы так будоражились, профессор?

— Э-эх, тебе не понять старческого гормонального дисбаланса. Мой организм уже нездорово реагирует на эмоции от впечатлений и предстоящих событий.

— Ну да. Мне не понять, и не хотелось бы ещё долго понимать такого, — весело ответил я.

Прибыв в лабораторию, мы сразу же направились к телескопам, где ознакомились со всеми последними отчётами. Я почувствовал, что у меня как будто что-то зашевелилось в животе, когда осознал такую близость к нам этого смертоносного облака, объёмная картина которого выглядела довольно впечатляющей.

— Химики-механики сообщили, что аппараты готовы и в процессе доставки на стартовую площадку, — сказал мне профессор.

— Окей, профессор. Все отчёты в порядке, отклонения от расчётных исходников отсутствуют, аппараты запрограммированы на автоматическую работу, но в случае необходимости перейду на ручной режим дистанционного управления ловушками.

— Хорошо, Говард. Тогда давай перед телепортацией выпьем по чашке чая для храбрости, а то я, вроде как, и изобрёл это телепортационное устройство, но очень уж переживаю.

— По чашке чая — так по чашке чая. Да не переживайте так. С помощью вашего устройства уже телепортировали миллиарды людей — они там хорошо устроились и готовы наблюдать трансляцию «битвы с солнечной плазмой».

— Да, и к битве мы готовы! Пойдём, пойдём, Говард — время не ждёт.

В это время мне поступил входящий звонок. Кэти!

— Профессор, идите, а я вас скоро догоню.

— Только не задерживайся, Говард.

Двойным хлопком по запястью я разблокировал свой телефон, и вживлённый в моё ухо динамик прозвучал равномерным и спокойным голосом, к которому со вчерашнего дня я привык, как будто знаю его много лет.

— Привет, Говард. Ты ещё не в бункере?

— Ещё нет, но скоро с профессором отправимся туда. А ты как? Ты уже там? Устроилась?

— Да, уже здесь. Нахожусь в секции GB-102-7289. Зорри нервничает, никак не успокоится, места себе не находит. Включила ей музыку — минут через пять подействует и успокоится.

— Зорри? Какая Зорри?.. Ах, да! Твоя кошка. Ну, это бывает. А мою семью определили в…секунду…сейчас гляну по сообщению…в GB-102-8423. Вот. Я думаю, что в бункере мы будем не больше часа — наши ловушки обязательно справятся со своей задачей, и мы вернёмся домой. Так что, если ты не откажешься со мной потом пообедать, то буду бескрайне рад. Вот только, как обратно телепортируюсь, то домой забегу и чемодан разберу, или нет — забегу и просто оставлю его, ну или просто выставлю на нём автопилот — пусть сам добирается.

Глава 4

А в это время в поселении Амундсен-Скотт, что в Антарктиде, было около двух часов ночи следующих суток. Тихая звёздная ночь подсвечивалась двумя естественными источниками: первый — это Луна, а второй — приближающийся к Земле оторванный кусок солнечной плазмы. Для наблюдателя может показаться, что он находится на другой планете с двумя лунами. Таким наблюдателем оказался Томас Орк по прозвищу Косматый — бывший заключённый, сосланный десять лет назад в Антарктиду для исправительных работ. Он всматривался ввысь, не отводя глаз, пока у него не затекла шея. Томас опустил голову и взглядом обвёл колючие барханы снега, от которых его уже воротило за такое длительное время пребывания на материке. Постоянный холод, скудные пейзажи и ненавистные работы по восстановлению популяции пингвинов не давали ему покоя, а мысли о том, что можно быть до конца жизни лишённым комфорта, угнетали его сознание. Но не так уж прост был Косматый, чтобы согласиться с тем, что ему навязывают. Организаторские способности и умение войти в доверие к человеку дают Томасу Орку шанс изменить свою судьбу, создав план для воплощения своей мечты. Упустить предоставленную ему возможность он никак не мог себе позволить. Пришло время действовать.

— Эй, Вилли! Подойди сюда! — крикнул Томас одному из своих приятелей.

— Ну что там ещё? — проворчал недовольным басом коренастый Вилли.

— Не нуди, а лучше посмотри на небо, — Томас указал пальцем вверх.

— И что там такого? Ну, подлетает к нам смертушка, а мы не эвакуировались с остальными. И теперь, если нам всё-таки повезёт выжить после встречи с этим явлением, то нас ждёт короткий, голодный и мучительный остаток жизни.

— Э-эх, узко мыслишь, Вилли. Неужели ты не видишь, что это шанс исправить наше положение? А в случае, если у нас не получится начать использовать этот шанс, то эвакуироваться мы ещё успеем — специалистов и полицейских эвакуируют немного позже и можем к ним пристроиться как опоздавшие.

— А как же теплорадары? Они же нас засекут во время мониторинга оставшихся людей на континенте! — не унимался скептически настроенный Вилли.

— У нас есть Уоткинс — непризнанный владыка электронных сетей. Гарри! — крикнул Томас Орк и призывом махнул рукой.

— Что? — спросил подошедший худощавый, сутулый парень лет двадцати двух, у которого на голову поверх мохнатой шапки был одет обруч с большим количеством присоединённых к нему электронных устройств.

— Скажи, Гарри, этому балбесу Вилли…

— Я не балбес!

— Не перебивай!.. Скажи этому балбесу Вилли, как мы улизнём от мониторинга.

— Хорошо, Косматый.

— Балбес Вилли…, — начал Гарри.

— Я не балбес!

— Ну не перебивай, — спокойно попросил Гарри. — Значит так, балбес Вилли, я думаю, что тебе известно за какие подвиги меня сюда сослали?

— Ну, допустим…

— Так вот, пользуясь своими знаниями в сфере электроники и телекоммуникаций, и благодаря плану Косматого, я вытяну нас с этого «холодильника» на цивилизованные континенты или же, как минимум, улучшу наши условия здесь…

— Да это всё я уже слышал. Всё это — громкие фразы. А как же быть, чтобы нас не засекли?

— Ну вот не даёшь ты мне сказать. Может, мне нравится начинать с громких фраз — это поднимает мою самооценку…

— Куда уж выше, — проворчал Вилли.

— Ладно, скажу короче. Сегодня я смастерил чип, точнее несколько чипов для нас, при использовании которых будет блокироваться сканирование наших гомеостатических параметров, то есть теплорадары не определят наше присутствие, а значит, для нас откроется безграничный спектр возможностей.

— И на какой хрен нам эти возможности, если мы теряем возможность выжить как остальные?

— Хватит ныть, Вилли, — вмешался Косматый. — Гарри дело говорит. В бункере наши условия будут ещё хуже. Тут мы хоть на поселении были, а в бункере у нас будет особая изоляция — тюрьма. И раз сложились такие благоприятные обстоятельства, то мы используем их на все сто. Гарри все эти годы времени зря не терял и сначала смог освоиться на сервере Главной Пенитенциарной Службы, а потом уже и на сервере Глобального Управления. Так что, в системе мы будем значиться как эвакуированные, и никто нас не хватится. Гарри, сколько у нас есть времени для действий?

— Около часа.

— Справишься?

— А то!

— Короче, Вилли, я думаю, у нас всё получится. Идём ва-банк, но награда такая, о которой ты даже и не мечтал. Выберешь себе какой-либо континент, ну например, Южную Америку, и будешь там властвовать, — с усладой сказал Косматый.

— Ого-го тебя понесло. Кто ж мне даст властвовать-то?

— Я дам. Иначе все до конца своей жизни останутся в бункере. Вот, сейчас они все эвакуируются, а Гарри заблокирует все выходные порталы из бункеров, и тогда их судьбы будут в наших руках. Кто захочет жить на поверхности, а не под землёй, тот вынужден будет подчиниться нам. А чтобы им быстрее решалось, отключим источники жизнеобеспечения бункеров. И тогда, Вилли, ты сможешь выбрать себе рабов, рабынь и наложниц, а может быть и симпатичного мужичка. А, Вилли?! Как ты любишь! — расхохотался Косматый.

Глава 5

Прибыв в бункер с профессором Драйзером, мы сразу же направились для выполнения задания в Командный Центр, где уже собралась вся оперативная группа в составе семи человек.

В бункере оказалось очень просторно и уютно, где вместо потолка голубело немного облачное голографическое небо, а на нём ярко светил мощный источник света и тепла в виде солнца. Я почти не испытывал дискомфорта от нахождения на глубине трёх миль под землёй.

— Добрый день, сэр! Моё имя Феликс Брайтзэйн. Я ваш заместитель по оперативному командованию. Вся группа в сборе, а бозонные улавливатели в режиме ожидания запуска, — отрапортовал высокий крепкий мужчина лет сорока в блестящем лабораторном костюме, когда мы вошли в Командный Центр.

— Приветствую, Феликс! Это мой старший помощник Говард Битти. Он будет контролировать и непосредственно управлять процессом утилизации солнечной плазмы. А теперь прошу произвести старт бозонных улавливателей! — заявил официальным голосом профессор.

— Есть произвести старт! — чётко провозгласил Феликс. — Младший сотрудник Кейн, открыть отсеки стартовой площадки по порядку с номера двенадцать по тридцать первый!

Я и профессор заняли свои места за общим круглым столом. Возле каждого сотрудника открывалось по несколько объёмных рабочих окон для управления отведенной ему частью операции. В одном из этих окон транслировался процесс открытия отсеков стартовой площадки, в которых виднелись корпуса ловушек, с виду напоминающих истребители Дарта Вейдера из «Звёздных войн».

Открыв программу управления бозонными улавливателями, я прислушался к электронному голосу, который произносил обратный отсчёт: «Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Че…». Но голос замолк, не успев произнести слово «четыре». Замолкло всё вокруг: потухла электроника и освещение, за окном исчезло небо и солнце, наступила полная тьма и на пару секунд мёртвая тишина, а потом зашумели голоса.

— Что случилось?! Кто отключил энергообеспечение?

— Как это вообще могло случиться?! Там ведь программа на стопроцентное бесперебойное питание…

— А почему не включилось резервное питание?

— Сэр, никто не отвечает. Нет связи и нет энергии!

— Невозможно! Этого не может быть! Подключите независимые мобильные аккумуляторы!

— Сэр, попробую найти на ощупь… Темно — хоть глаз выколи.

— Кэйн, я сейчас достану из ящика очки со сверхчувствительными сенсорами, а вы раздайте их присутствующим.

— Да, сэр.

Вслепую, ориентируясь на голос, я взял очки, надел их и сразу же стал отчётливо видеть всё вокруг происходящее, как при дневном свете. Кейн расчехлил мобильный аккумулятор и оголил четыре его клеммы, а потом открыл дверцу электрощита, вынул оттуда провода с контактами и соединил с клеммами аккумулятора. Ничего не изменилось. Тогда Кейн поменял местами контакты, но тоже ничего не произошло. Негромко выругавшись, Кейн выбежал из помещения вместе с другим помощником и через минуту притащил ещё две батареи, но они тоже не дали никаких результатов. Все следили за процессом и не заметили, как вошёл Верховный Президент со своей свитой. На них тоже были надеты аналогичные сверхчувствительные очки.

— Что происходит? — спросил Верховный Президент. — Почему отключено жизнеобеспечение? Вы успели запустить ловушки?

— Нет, сэр, ловушки не запущены, — ответил профессор.

— Сколько у нас времени до крайнего срока?

— Максимум полчаса.

— Устраните неполадки немедленно, иначе нам не будет жизни ни на земле, ни под землёй!

В динамиках звукового вещателя послышался шум и слабый треск.

— Рад приветствовать своих пленников! — прозвучал голос из динамиков. — Что вы онемели, рабы мои?

— Это ты обесточил бункер? Что тебе надо? — решительно спросил Верховный Президент.

— А что вы можете мне предложить? Жизни ваши и так в моих руках. Для начала я жду от вас покорности и преклонения! Жизнеобеспечение и выходы из бункера заблокированы, и я — ваш единственный шанс.

— Кто ты?

— Для друзей я — Косматый, но вы можете называть меня Милорд.

— Ну так вот, косматый милорд, мы можем предложить тебе твою же собственную жизнь, так как, если мы в течение получаса не запустим ловушки к угрожающей нам солнечной плазме, то всё живое на планете, в том числе и ты, умрёт.

— За это можете не беспокоиться. После нашей беседы и оглашения моих условий я позволю вам запустить ловушки. Спасём мир, и вы отнесётесь ко мне, как к своему повелителю и владыке.

— Какие твои условия?

— Все люди должны признать меня императором и беспрекословно подчиняться мне. Я создам новый тип мирового государства с абсолютной властью в моих руках. Из бункера позволю выходить людям определёнными группами, которые я сформирую. Каждому человеку вживят специальный чип, который реагирует на инакомыслие и заговор против меня. Всякое неподчинение и попытки вмешательства в это устройство повлекут за собой уничтожение данных индивидов. Для начала сформируем группу из тридцати самых красивых девушек. Мне и моим приятелям нужно будет снять напряжение, а потом уже приступить к делам.

Глава 6

Прошло полгода, и я постепенно привык к проживанию в бункере. Всё необходимое для жизни здесь было в достатке: продовольствие, вода, энергоресурсы. Воздух в бункере был свежий и чистый, а искусственное солнце излучало достаточно тепла и ультрафиолета. Только вот не хватало смены сезонов — в бункере постоянно присутствовала весна: в полдень — около двадцати трёх градусов по Цельсию, ночью — до восемнадцати. День и ночь делили сутки пополам — по двенадцать часов ровно: восход солнца в восемь утра, а заход в восемь вечера.

Всем жителям бункера нашлись занятия по нраву и их способностям — в основном это была интеллектуальная работа по усовершенствованию технологий, используемых для жизнеобеспечения самого бункера. Люди стали постепенно справляться с депрессией, охватившей их после катастрофы, и все жили надеждой снова вернуться на поверхность планеты.

Группы активистов часто выдвигали требования правительству для отчётов об успехах в вопросе возвращения к нормальным естественным условиям жизни. Как раз этим вопросом занимались все учёные, в том числе и я с профессором Драйзером. Вначале рассматривалось всего два варианта решения этой проблемы: первый — это очищение и восстановление всей биосферы Земли, второй — поиск и заселение максимально идентичной экзопланеты. По первому случаю имелся полный теоретический расчёт проекта, но его практически невозможно реализовать из-за недостатка ресурсов для производства по соответствующим технологиям и стандартам. Даже если и было бы достаточно ресурсов, то подготовка и сам процесс восстановления займёт не одну сотню лет. Второй вариант наиболее приоритетный по будущим перспективам, так как нам всё равно надо было решать вопрос с перенаселением человеческой расы и принять как должное естественное старение нашей планеты. Но в этом варианте мы были даже и теоретически далеки от результата. Ранее телескопами найдено много миллионов экзопланет, соответствующих современным требованиям и критериям, и только несколько из них достигли девяноста пяти процентов соответствия нашей планете, но они находятся далеко — не менее десятка тысяч световых лет от нас, а мы не знали, как преодолевать такие расстояния. Да, мы уже использовали супермощные ионные двигатели и в короткие сроки достигали любого уголка Солнечной системы, а также мы заселили колониями Луну и Марс, но переселяться из бункеров Земли в идентичные бункера Луны или Марса не имело смысла. Три месяца назад я напомнил группе учёных о возможностях искривления пространства для преодоления больших расстояний. Общая теория относительности Эйнштейна уже многократно доказана в различных экспериментах, которые наглядно указали на способность высоких энергий сокращать расстояние между выбранными точками в пространстве. Но для покорения нужных нам маршрутов в тысячи световых лет потребуются немыслимые сверхмощные источники энергии.

Все эти месяцы я с головой окунулся в теоретическую и квантовую физику, моделировал алгоритмы, проводил эксперименты. С такой занятостью я очень редко стал видеться с Кэти и даже созваниваться с ней. С первых дней в бункере мы часто гуляли с Кэти в импровизированных биопарках, много общались и фантазировали над нашим будущим. Как и обещал, я написал программу для обучения её кошки, которая впоследствии стала неплохо разговаривать. Но я понимал, что надо что-то делать, чтобы изменить жизнь и не оставаться навечно в этом бункере, и много зависело от меня, от моих знаний и революционного подхода к решению задач. Всё больше времени я стал проводить в лабораториях и постепенно отдаляться от Кэти. «Свято место — пусто не бывает», поэтому Майк Пейн не упустил шанс стать ближе к такой замечательной девушке как Кэти. Я понимал её — она молода, и ей было скучно без общения со сверстниками. Хотя друзей у Кэти предостаточно, но всё же того единственного рядом не было. Только изредка мы с ней переписывались и поздравляли друг друга с различными праздниками. Наука и Кэти — два моих страстных увлечения, и на данный момент наука заполнила всё моё личное время. Но я дал себе клятвенное обещание, что максимально быстро решу проблему будущего человечества и вернусь к вопросам личной жизни, а конкретно к построению совместного счастья с Кэти.

Настало утро сто восемьдесят третьего дня нахождения человечества в бункерах. Верховный Совет и группа учёных собрались в конференц-зале для подведения итогов о проделанной работе по проекту переселения людей. Первым выступил Верховный Президент.

— Моё почтение присутствующим здесь членам коллегии. Во-первых, я хочу поблагодарить всех за работу по проекту под названием «Новый шанс». Во-вторых, хочу напомнить, что возможность проживания в бункерах у нас всё-таки ограничена, и народ волнуется в ожидании результатов. Давайте заслушаем отчёты руководителей групп. Слово предоставляется первому докладчику — доктору Вельдерману.

— Спасибо, сэр, — сказал пожилой мужчина с замысловатыми татуировками на щеках. — Итак, как вы знаете, наша группа специалистов занималась теоретическим моделированием версии достижения пункта прибытия с помощью «кротовых нор». Мы намного продвинулись в этом направлении, проведя в течение полугода около трёх тысяч экспериментов, и даже смогли транспортировать различные микроорганизмы через миниатюрную «кротовую нору», но одну из проблем мы так и не смогли решить: конечный пункт прибытия не совпадает с расчётными координатами. Сама природа кварков до сих пор до конца не изучена, мы не можем контролировать их свойства и спонтанность. Если у нас ещё есть время для более тщательного изучения и обуздания кварков, то мы продолжим работу в данном направлении. Но если сроки «горят», то можем помочь другой группе учёных, у которых, возможно, более радужные перспективы по их версиям.

— Благодарю, доктор Вельдерман, — спокойно проговорил Верховный Президент. — Сроки по реализации проекта действительно сжаты. И мы рассмотрим ваше предложение помощи другим группам, исходя из того на каком этапе находится проработка их версий. Давайте теперь выслушаем профессора Драйзера.

Глава 7

В понедельник коллегия снова собралась, и почти все группы вынесли удовлетворительные рецензии по нашей версии переселения людей. Только две группы учёных так и не дали никаких ответов, так как не смогли разобраться в некоторых расчётах. Но в целом, Верховный Президент утвердил нашу версию проекта, и на коллегии был создан план его реализации.

В ходе долгих споров отправлять на разведку биороботов или же живых людей было решено всё-таки самим отправиться в это путешествие и, в случае невозможности возвращения обратно на Землю, распространить уже имеющийся генофонд на новой планете и заселить её ради продолжения человеческого рода.

Решением коллегии было принято создать команду для поиска новых экзопланет, пригодных для переселения представителей биосферы Земли. Команду планировали создать из молодых здоровых специалистов, способных выдерживать нагрузки и возможные «сюрпризы» окружающей среды другой планеты. У этих людей должно быть минимум ошибок в генетическом коде. Каждого кандидата протестируют на интеллект, а также на устойчивость к стрессам и конфликтным ситуациям. Количество мужчин в команде должно соответствовать количеству женщин, способных к деторождению.

Я подал свою заявку в кандидаты для этого полёта. Верховный Президент сказал, что я безоговорочно отправлюсь в эту экспедицию, даже если не пройду все тесты, потому что мои знания непременно нужны в этом путешествии. Также мне была предоставлена ещё одна привилегия: я мог сам выбрать одну из девушек-специалистов для полёта. И я, конечно же, решил не упустить этот шанс и сразу позвонил Кэти.

— О, какие люди! — ответила на мой звонок Кэти.

— Привет, Кэти. Как жизнь? — как ни в чём не бывало начал я.

— Спасибо, неплохо.

— Я слышал, ты тоже участвовала в проекте по переселению в одной из групп?

— Да, я давала консультацию по части регенерации биосферы.

— Ух, объёмная часть…

— Точно. Пришлось потрудиться. Но мой ответ был не радужным: это очень долгосрочный процесс и результат с невысокой вероятностью.

— Наслышан, наслышан. Ну а мою версию утвердили для реализации.

— Вот это да! Поздравляю!

— Слушай, Кэти…м-м…у меня к тебе есть разговор, — замялся я. — Не хотелось бы вот так говорить, а лучше при личной встрече… Давай встретимся, например, в биопарке — там и чайку попьём.

— Ох, заинтриговал. Какие-то «секреты секретные» будешь мне рассказывать? Обожаю всякие тайны… Ну, давай сегодня в пять. Только не опаздывай — не хочу надолго оставлять Зорри одну дома.

— Да бери её с собой — там, в биопарке, и погуляет.

— Ну хорошо. Тогда до встречи в пять.

Несколько часов работы в лаборатории пролетели как минуты, и без четверти пять я отправился в биопарк, чтобы встретиться там с Кэти на летней площадке кафе, в которое раньше мы с ней частенько захаживали.

Я расположился ближе к краю площадки с прекрасным видом на парк. Посетители постепенно заполняли столики, закончив свой рабочий день.

Кэти подошла буквально через пару минут и присела напротив меня. На коленях у неё расположилась кошка Зорри, лениво оглядывая всё вокруг приоткрытыми глазами.

— Привет, привет! — радостно воскликнул я.

— Привет, — ответила Кэти.

— Доообрый день, Говард, — протяжно прошипела Зорри.

— Как дела, Зорри? — спросил я, обрадовавшийся успехам кошки в освоении речью.

— Спасииибо, хорррошооо.

— Ну и замечательно!

— Как у тебя дела, Говард? — нежно спросила Кэти. — На тебе лица нет, и вид замученный такой. Наука тебя добьёт когда-нибудь. Ты слишком уж фанатично ею увлёкся, надо успевать и жизни радоваться.

— Ты права. Что-то я перенапрягся с этим проектом. Но я поставил своё здоровье в противовес здоровью и жизни остальных людей, а также их потомков…

— С таким перенапряжением можно и без своего потомства остаться, — хихикнула Кэти.

Я вошёл в ступор от её слов и не сразу смог продолжить разговор, а Кэти при этом, как ни в чём не бывало, с улыбкой смотрела в глубину деревьев парка.

— Какой насыщенный контраст зелени, — вздохнула она. — Как приятно глазу. А дышать тут как легко!… Кстати, Говард, ты хотел со мной о чём-то важном поговорить. Что-то случилось?

— Д-да… Мы тут… У нас…, — начал мямлить я, потеряв уверенность. — Кхе-кхе… Мы команду набираем…

— Команду? Пляжный волейбол? Я бы не отказалась.

— Да? Хорошо. То есть, нет… Вернее да… Короче, не волейбол, а команду для полёта в поисках подходящей экзопланеты. И есть некоторая вероятность, что безвозвратно… Я уже принят в команду.

— Поздравляю, — грустно сказала Кэти. — Когда летишь?

— Через два месяца. Пока идёт отбор кандидатов и сборка корабля. Я в принципе об этом и хотел поговорить.

— Ты пришёл попрощаться?

— Совсем наоборот! Я хотел предложить тебе полететь вместе со мной.

— Круто! А то я тут совсем умираю со скуки. Но там же, наверное, жёсткий отбор? А я не совсем уверена, что моя кандидатура подойдёт.