Последнее дело «ВАЛЕТОВ»

Глава 28. ПО «ГОРЯЧИМ СЛЕДАМ»

Примчавшийся на место происшествия пристав 2-го участка Сретенской части Капени был в ярости.

— Кто дозволил вам устраивать подобные безобразия?! — набросился он на Баяновского. — В своём участке делать нечего?! Или не знаете, что проводить облавы, обыски и аресты на чужой земле можно только по согласованию с местным приставом? Обер-полицмейстеру буду жаловаться!

— Обязательно пожалуйся, — притворно поддержал его Карасёв. — Так в рапорте и напиши: обидели, мол, пресненские сретенских, убили нашего благодетеля Щёголя; притон, где пьяных грабили, прикрыли; большие убытки несём… А я, когда его сиятельству князю Долгорукову докладывать стану, тебя уж поддержу.

— Да, что вы такое говорите, Аристарх Матвеевич! — смутился пристав. — Ну какие там убытки? Мне Щёголь самому, как кость в горле был. Но ведь не положено. Ещё и маскарад этот. Надо же додуматься — городовых «золотарями» нарядить. Как теперь перед прокурорским надзором оправдываться?

— Оправдываться вам не придётся, — успокоил его Баяновский. — Мы ищем убийцу букмекера Кумакина.

Следы привели на Грачёвку. Времени на соблюдение формальностей у нас не было. Я доложил судебному следователю Победимову, который ведёт предварительное следствие и получил его одобрение.

— Тогда совсем другое дело, — охотно пошёл на попятную пристав. Ему совсем не хотелось ссориться с Карасёвым. — От меня какая-нибудь помощь потребуется?

— Потребуется.

За спором пресненское и сретенское полицейское начальство совсем не заметило, как в комнату вошёл невысокий молодой человек со значком Императорского училища правоведения на вицмундире. Это был судебный следователь Илья Петрович Победимов.

— Потребуется. Вызовите полицейского врача для осмотра трупа и оказания помощи раненым. Пришлите городовых, и пролётки для доставления задержанных в губернский тюремный замок. Не в бочках же их везти?

— А сколько всего задержанных? — спросил Капени.

— Десять, считая двух женщин, — сказал Баяновский.

— Одиннадцать, — поправил его Сашка Соколов. — Мы в квартире полковницы двух прихватили. Какую-то малолетнюю шлюшку и… Ладно, сами увидите…

Обыски, допросы по «горячим следам» и составление протоколов шли до самого утра. В притоне веские, можно сказать неопровержимые улики, находили одну за другой.

В кармане Шалунка обнаружили золотые серьги и брошь с клеймом «О.К.», украденные на Всероссийской выставке.

Самсон, с трудом вороча распухшими губами, выругался:

— Эх, сучёнок… По своей дурости спалился…

— Да и ты не намного умней, — усмехнулся Лавровский. — Господин следователь, прошу записать в протокол, что на мизинце левой руки задержанного перстень, принадлежавший убитому Дмитрию Кумакину.

Все бега знали, с серебряным перстнем, украшенным головой лошади вырезанной из яшмы, Митька не расставался никогда. Он утверждал, что его и портсигар получил в подарок от знаменитого наездника Шуваева, как лучший ученик.

Этот перстень и извлечённая из кармана поддёвки Самсона «Каролина Ивановна» — гирька на ремешке — убедительно свидетельствовали о причастности рыжебородого здоровяка к убийству. А может быть и к двум.

У Барона нашли паспорт убитого в Сокольниках извозчика. Брать на себя преступление за которое светит каторга ему совсем не хотелось. Поэтому он заявил:

— Паспорт передал мне Самсон.

Алексей обратил внимание на револьвер Ситникова — небольшой по размерам, с коротким толстым стволом:

— Никогда таких не видел.

— «Веблей» № 2, - пояснил ему Карасёв. — Его ещё «бульдогом» называют. Убойная штука — калибр больше пяти линий. Только стрелять из него надо чуть ли не в упор — дальнобойности и меткости никакой.

— Именно из такого револьвера был убит Михай Фэгэраш, — обрадовался находке следователь. — Вот и ещё одно убийство можно считать раскрытым.

Зинка-полковница побледнела и схватилась за сердце, когда из-за ящиков с водкой и пивом извлекли жестяную коробку с белым порошком. Понюхав его, Победимов сказал:

— Пусть врачи разбираются. Но скорее всего это и есть та отрава, которой они людей глушили.

Потом поднялись на второй этаж, в квартиру полковницы. Здесь их ждал сюрприз, в виде мужчины лет сорока, среднего роста, плотного телосложения, с лицом бритым как у актёра.

— «Щебнев»! — радостно воскликнул Лавровский. — Собственной персоной «Щебнев».

Судебный следователь посмотрел изъятые у задержанного виды на жительство, паспорта и именные указы, уточнил:

— Самарский 2-й гильдии купец Щебнев. Он же тамбовский помещик Торопов, рязанский мещанин Назарьев, отставной ротмистр Ахтырского гусарского полка Козельский и губернский секретарь Плешаков. Так кто вы на самом деле?

«Щебнев» издевательски ухмыльнулся:

— Иван родства не помнящий…

Малинин решил его ошарашить:

— Вы не помните, зато другие не забыли. Вы Павел Карлович Шпейер.

«Щебнев» заливисто расхохотался:

— Шпейер! Павел Карлович! Ну вы и сочинитель молодой человек. Романы вам надо писать. Хорошо — пусть Шпейер. Меня хоть горшком назови, только в печь не сажай.

Баяновский пришел в неописуемый восторг, при виде найденного в квартире небольшого свёртка с брошками, серьгами, кулонами и браслетами. На всех их стояло клеймо «О.К.»… Вся московская полиция ищет преступников. совершивших дерзкую кражу на Всероссийской художественно-промышленной выставке. А поймал их он — молодой офицер, служащий без году неделя.

А Лавровского больше порадовали два чемодана с самой разной одеждой — долгополым сюртуком и доломаном Ахтырского гусара, визиткой и вицмундиром судебного ведомства, а так же всевозможными актёрскими причиндалами — подвесными бородами, накладными усами, баночками с гримом.

Под одеждой отыскались и несколько аттестатов лошадей конного завода князя Меншикова.

Алексей толкнул друга в бок:

— А ведь дело, считай, сделано. Мы нашли того, кто торговал несуществующими братьями и сёстрами Красивого-Молодца. Гульнём сегодня по этому поводу! В «Яр» поедем или в «Стрельну»?

Но Малинин не разделял его приподнятого настроения:

— Сделано? А где аттестаты мазуринских лошадей и Эммина-Варвара? По-моему, веселиться пока рано.

Не радовался особо и следователь. Скорее он был расстроен.

— Что с вами, Илья Петрович? — участливо спросил Баяновский. — Такие запутанные дела мы с вами раскрутили. Теперь от репортёров отбоя не будет.

Победимов вздохнул:

— Я веду предварительное следствие по убийству Кумакина и цыгана. Убийством в Сокольниках занимается следователь Баранцевич, а мошенничеством с рысаками и кражей на выставке — Кейзер. Думаю прокурор объединит все эти дела в одно и поручит вести своему любимцу Кейзеру. Вот ему вся слава и достанется.

Погрустнел и Алексей. Перспектива, что следствие будет поручено именно Кейзеру, его не радовала.