Последний наследник Триады. Том 4

Глава 8

— Соскучился я по столице.

— Не забыл взять с собой кулон? — Аристарх Оболенский поглядел на меня.

— С тех пор, как я создал кулон, он всегда со мной, господин Оболенский, — усмехнулся я, похлопав по небольшой поясной сумке.

Мы стояли на вертолётной площадке и наблюдали за краснеющим солнцем в ожидании, пока пилот даст добро на взлёт. Изредка перекидывались фразами, больше молчали. За спинами мельтешили другие сопровождающие.

— В столице сейчас опасно, — добавил столп. — Тем более для тебя, Кость. Вольные не просто так затихли.

— Не думаю, что здесь, в серой зоне, сильно безопаснее, — отозвался я. — Для меня с давних времён вошло в привычку жить в ощущении постоянной угрозы. Образ жизни такой, иначе не скажешь.

Оболенский многозначительно улыбнулся.

— Я тебя услышал. Антипов, что там с обстановкой? — обратился он к Дозорному-разведчику в полуобороте.

— Сенсоры затихли, — отозвался Антипов и поглядел на меня. — Судя по всему, вы можете вылетать, господин Староста.

— Давненько вертолётами не передвигался, — кивнул я, разминая шею. — Что ж, раз такое дело, будем прощаться.

Мой полёт в столицу был обнародован, именно поэтому я не стал использовать телепорт. Новостью о том, что княжеский род Громовых готовит сделку под названием «земля-солдаты», мы буквально поставили на уши всю общественность Империи. О моём возвращении в столицу знали многие; меня поджидали папарацци и множество любопытных глаз. И, так как при использовании артефакта не должно быть свидетелей, я решил придержать то, что никому видеть не следует.

— Не поминайте лихом, господин, — сделал шаг в мою сторону Тимофей Мышев и вытянул руку. — И удачной дороги.

— И возвращайтесь скорее, с армией профессиональных солдат, — добавил другой помощник, Леонид, и вздохнул. — А мы в свою очередь постараемся выжить до вашего возвращения.

Я кивнул.

— Верю в вас.

— Мы ведь тоже не лыком сшиты, господа, — Оболенкий с улыбкой на лице хлопнул по плечу Леонида. — Ну же, бодрее, сынок.

— Господин… и вы не смейте там умирать… — выдавил из себя третий, Виктор Моржов. — Вольные явно готовы к вашему прибытию в столицу. Уж слишком всё для них удачно складывается. Но, как вы когда-то сказали, враги сами склонят головы, когда придёт время.

— Не дождетесь, — покачал я головой и глянул на пилота. — Ко взлёту готовы?

— Так точно, господин Староста, — ответил тот.

— Тогда ускоримся, — кивнул я и направился к борту.

Слова Моржова крутились в голове до самого прибытия в Архангельск. Враг сам склонит голову, когда придёт время. Слова моего отца. Вольные обязательно склонят голову — рано или поздно. Это будет естественно.

Как и ожидалось, фотовспышки начали слепить глаза ещё до того, как я вышел из вертолёта. Люди с камерами буквально оцепили меня. И только лишь благодаря двум здоровякам, которых прислал Грибников, журналисты держали дистанцию.

— Нас ждёт война⁈ — звучало отовсюду.

— Зачем вам такое войско⁈ — спрашивали другие.

— Разве это законно⁈ Вы же князь! — выкрикнул кто-то из толпы.

— К чему нам готовиться, господин Громов⁈

Да, вопросов была масса, и они летели отовсюду. Волнение буквально витало в воздухе. Но людей можно было понять; я один из первых князей, устроивших аукцион в таком формате. Земли и недвижимость, которые лишь растут в цене, менять на быстро стареющих солдат… такое проворачивают только в крайних случаях. Странно, что Романов не вмешался, оставил ситуацию на самотёк. Сказывается влияние Дианы Романовой? Не знаю, но уверен, что ещё не вечер. Всё может ухнуть в пропасть за час до моего прибытия. Однако, несмотря на гнетущую тревогу я был непоколебим, лишь следовал за охраной, грубо расталкивающей самых настойчивых.

К утру следующего дня мы прилетели в Московию. Аукцион был назначен на вечер субботы, а это значит, у меня были сутки на то, чтобы привести дела в порядок и подготовиться. Тем не менее, времени на то, чтобы повидать семью, Эраста и Екатерину, было в обрез. Именно поэтому в родовое гнездо Громовых я направился сразу, как только покинул аэропорт.

Ушастого Дымка я увидел ещё из машины. Кот стоял на воротах особняка и методично повиливал хвостом. Комком шерсти его уже назвать было сложно, так как поднабрал он в весе знатно.

— Ну здравствуй, кошак, здравствуй, — улыбнулся я, присев перед ним на корточки, и начал его почёсывать и похлопывать. — Вот ведь ты раскабанел, ещё немного, и совсем ходить не сможешь.

Стоять на месте он по определению, не хотел. Чесался о штанину, облизывал мои руки и буквально на грани слышимости мурлыкал. Правда, долго это продолжаться не могло, так как меня ждали другие члены семьи. Пройдя через ворота, ежесекундно опасаясь споткнуться о мельтешившего в ногах Дымка, я остановился перед старейшиной.

— С возвращением, — чуть улыбнувшись, произнёс старик. — Как чувствовал, что навестишь нас сегодня.

— Я дома, — улыбнулся я, оглянувшись. — Как вы тут без меня?

— Да уж скучали, — ухмыльнулся он. — Дай-ка я тебя обниму.

Вместе со старейшиной меня встречали братья, Гриша с Игорем, главный слуга особняка, старик Грибников, и несколько охранников, рассредоточившихся по двору. Аркадий Альбертыч отсутствовал, но его я нашёл во внутреннем дворике, устроившимся на скамейке у старого дуба.

— А ты тут чего грустишь, Аркадий Альбертыч? — спросил я, почёсывая кота за ухом. — Твоё лицо как было угрюмым месяцем ранее, когда мы прощались, так и остаётся. Неужто не ужились в этом районе?

— Ужи-и-ились. Ещё как! — крепко обнимая меня, хохотнул Аркадий Альбертыч. — Всё у меня хорошо. Задумался просто. Ох, как я рад тебя видеть.

— Не лукавишь?

— Не-ет, — отмахнулся он с улыбкой. — Громовы всегда знали толк в строительстве поместий. А то, что дом старый, это пустяк! И постарше видали!

— В это я верю, — кивнул я и был тотчас одёрнут другими членами семьи.

Тёплые редкие встречи уже стали традицией для нас. Я знал заранее, что на лицах этих людей будут улыбки, но всё же каждый раз искренне радовался эмоциям. За обедом собрались все члены семьи. Но, как правило, мы ни о чём серьёзном не говорили — традиционно немного обсудили повестку, то, как быстро растут дети, потом тет-а-тет с Грибниковым немного об экономике и финансах рода. И уже после того, как я повидал всех, передислоцировались в комнату с Екатериной для уединения.

Там я ещё полдня провалялся на кровати, играясь с сыном. Парень за месяц набрал в весе, начал выказывать первые эмоции и уже смолоду давал понять, у нас с Екатериной растёт парнишка с характером.

— Ты так много внимания привлёк своим аукционом, Кость, — Екатерина с самого момента встречи была как на иголках и не могла найти себе места. Как и сейчас, проводя утюгом по стираной рубашке. — В последнее время мне как-то неспокойно. Нас кто только не спрашивал о твоих намерениях. А мы и знать ничего не знаем. Не думаешь, что такой шум может вызвать внимание плохих людей?

— Ты ведь меня знаешь, — глядя в глаза Эрасту, усмехнулся я. — Параноик каких поискать. Скажу больше, я буду раздосадован, если твои слова не окажутся правдой.

— Будь осторожен, ладно? — Екатерина убрала утюг и взяла в руки мою одежду. — Смотри в оба. Вольные давненько нас не беспокоили. Не к добру это.

— Ну-у… вообще, они ещё со времён Дарьи Громовой знают, что трогать вас опасно, — отозвался я. — По крайней мере, пока я жив. Поэтому аргумент на троечку.

— Не ёрничай, Кость. Ты понял, что я имела в виду, — подняла она бровь.

— Да, Екатерина, — чуть посерьёзнел я. — Обещаю, что буду крайне осторожен.

Когда сыну уж совсем надоело бездельничать, он решил вздремнуть. А я, как заботливый отец, уложил парня в кроватку и вышел из комнаты. Сказать честно, глаза мои тоже слипались. С момента перелёта не спал. Но дел ещё было много. Потому сразу же направился в кабинет Грибникова.

— … что ж, теперь можем поговорить нормально, — произнёс я, развалившись в одном из её кресел. — Рассказывай, господин Грибников, что тут происходило, пока меня не было?

— Пока вы были в комнате с супругой? Ничего.

— Не строй из себя глупого старика, — вздохнул я. — Что происходило, пока я был в Дозоре?

Грибников кивнул — так, будто заранее готовился к тому, что я задам этот вопрос. Он подошёл к кофейному аппарату, включил его, сделал пару чашек с кофе. И когда вручил одну из них мне, произнёс мрачным тоном:

— Перед самым вашим прилётом, дня за три, Юрий Громов и Людмила Подольская предъявили свои права на арену.

Мои брови, казалось, полезли на лоб.

— Что? — замер я.

Старик в этот момент тоже устраивался в кресле с чашечкой и поморщился, словно ему что-то ударило в голову. Правда, ненадолго.

— Сообщать не стал, так как всё равно вы скоро дома были бы.

— Что значит — «предъявили права»? — требовательно спросил я.

Старик вдохнул, выдохнул. Пригубил чашечку и поглядел на меня испод своих круглых очков.

— Отделиться решили. К Подольским. А граф пошёл ещё дальше и окружил арену своими солдатами, — Грибников говорил так, будто ему больно открывать рот. Горло шипело. — И, что самое странное, Романов инициативу поддержал. Я его в последнее время вообще не узнаю. Любую проблему притягивает за уши и настойчиво портит отношения с вами. Притом с графом у них всё вполне себе.

Я чуть насупился, в лицо словно ушатом холодной воды плеснули. Не ожидал такой новости.

— Это вообще законно? Пока на арене герб рода Громовых…

— Нет там нашего герба, — прервал он. — Моя ошибка. Думал, Юрию можно доверять. Парень не собирался отделяться, его устраивало то, что получил. Да и куда он уйдёт, когда вокруг враги? Вольные не забыли ту выходку с дуэлью. Только вот… всё вышло иначе. Я позволил ему переписать арену на себя, он ведь законный представитель, да и по наследству арена ему принадлежит.

В тот момент я побоялся, что невольно начну злиться, но, сдержавшись, лишь поморщился.

— Досадно.

Естественно, на языке у меня вертелось гораздо больше, да и желание что-нибудь сломать наверняка было, но старая закалка не позволила сорваться. Пока я рискую жизнью, защищая людей от гибели, они тычут мне в спину иглами, настраивают против союзников и… гадство!

— Много мы потеряли? — добавил я.

— В последнее время арена приносила около десяти процентов доходов нашего рода. Когда вы уничтожили всех тварей — в районе трёх-четырёх. Но дело не в доходах, — покачал старик головой. — Проблема в том, что отныне он сможет ввести тварей на территорию и открыть лавочку, которую вы когда-то прикрыли. Контрабанда снова зацветёт в Цареградском районе.

Я протяжно выдохнул, не находя слов.

— Вы прям кремень, господин, — невесело хмыкнул старик. — Я вот стол чуть не сломал от таких новостей.

Я промолчал. А когда накал страстей немного поутих, мы продолжили.

— У меня такой вопрос, — произнёс я, постукивая пальцем по подлокотнику кресла. — А для Вольных не слишком ли это дерзко, отжимать у нас и графа Подольского, и целую арену? Они ведь должны понимать, что такого мы просто так не оставим. Война — не война, но испорченные отношения с Романовым — точно.

— Хм, — задумался Грибников. — Вы не совсем правы. Они и Императору руки связали. Я же говорю, тот инициативу поддержал. Ваши попытки набрать личное войско расцениваются знатью по-разному. И Романов, скажем так, был не в восторге от этой идеи. На вас он давить не станет, это ясно, но и ослабить род Громовых ему было бы предпочтительно. Поэтому Государь решил занять выжидательную позицию. Скорее всего, он после вашей личной просьбы вмешается в конфликт, но не преминет на это указать. Мол, так уж и быть, оставляем вам арену, а вы забываете о личных войсках.

А вот и удар под дых от Государя.

— Это слишком нагло и авантюрно. Выказывать недоверие таким образом.

— Ваш отец бы утёрся, — скривился старик. — Проглотил бы гордость, чтобы не портить отношения. И Вольные это знают. Возможно, и действуют, исходя из старых предпосылок.

— Это невозможно пока Родом управляю по-прежнему я, — заметил я.

— А иное сейчас много кто допускает, — пожал он плечами. — Юрка ведь всё ещё наследник. Кроме того, без поддержки Подольских Громовы во многом просядут, банки повысят ставки… Скажем так, по мнению большинства, и они во многом правы, ваши позиции шаткие, господин Громов.

— То есть, мою роль в жизни Дозора никто не учитывает? — удивился я. — Факт того, что я являюсь главной надеждой Империи — пустяк?

— Не то чтобы никто, — повёл он головой. — И не то чтобы пустяк, но в целом — да. Пока вы наращиваете силы и становитесь всё более независимым, а Империи всё труднее вас сдерживать, проблемы рода только нарастают. Одни настраивают против вас других. И будут продолжать это делать, пока в тумане у вас всё будет идти так хорошо.

— Ладно, — произнёс я и потёр лоб. — Менять мнение окружающих сейчас уже поздно.

— Да и сделать мы ничего не можем. Разве что войну с Центром развязать, — покачал он головой.

Это да, к сожалению. Ещё одна война нам никак не нужна.

— Может, их вообще проигнорировать? — спросил я. — Изначально я хотел переговорить с Подольским, Дозору нужны финансы. Но можно ведь забыть о просьбе и сделать вид, что я ничего не понимаю. Рано или поздно Вольные сами приползут просить прощения. А за ними и наивная знать.

— Приползут — вряд ли, — усмехнулся Грибников. — Гордости у них за сотню лет существования тоже накопилось немало. Могут и вовсе ничего не сделать. Однако вы правы, после вашего возвращения нам в любом случае будет проще закрыть глаза на то, что враги плетут за спиной.

— Значит, будем улыбаться и махать врагам. Жать им руки и бездействовать.

— Вряд ли у вас выйдет, — покачал головой старик. — Точнее, вряд ли выйдет, если они захотят обратного. Пока вы были в тумане, я отыскал пару подпольных баз, где Вольные прячут тварей. Жахнете по ним в ответ, пока те будут плести интриги у вас на виду.

— Ну и отлично, — дёрнул я плечом. — Ладно, с этим пока решили. Дальше у меня к тебе такое дело, надо в самое ближайшее время провести ритуал блокировки родовой праны. Мне, естественно.

— Полагаете, она вас выдаст Вольным? — спросил Грибников.

— Конечно. Они знают о существовании телепорта в моём арсенале. Вероятно, подготовили ловушки. Прану я не контролирую в полной мере, а это значит, могут возникнуть проблемы.

— Почему вы так уверены?

— Иначе Юрий не стал бы играть против меня. Про дуэль они тоже знают. Ты же уверен в своих предположениях, господин Грибников?

— Я знаю Юрку с пелёнок, — усмехнулся Любомир Лютович. — Парень уже месяц как на измене, вот вам мой крест.

— В таком случае, начинай подготовку к ритуалу.

Ещё в книге Святослава Громова вычитал о возможности блокировки праны, которое подразумевает полное затухание родовой силы в организме. Был бы этот «блок» идеальным, если бы не лёгкость снятия. Достаточно простенького артефакта, и прана вновь воспылает внутри, озаряя всё вокруг своей аурой и открывая меня сенсорам.

— Хм, — старик состроил скептическую мину. — Могу задать немного личный вопрос?

— Да, конечно, — кивнул я.

— Юрий Громов ведь выбрал себе в жёны Людмилу Подольскую по вашей наводке, — начал он. — А сейчас они, мягко говоря, слегка отгородились от вас всей своей семейкой. Что мы будем делать на случай, если понадобятся финансы? Род всё ещё не тянет на полную самостоятельность, вы сами это знаете.

— Есть варианты? — уточнил я.

— Ну, — чуть замялся тот. — Если взять в расчёт то, что любая девушка в Империи готова стать вашей женой, варианты есть. Не хочу вас задеть своей идеей, но пока ничего более полезного, чем взять в жёны кого-нибудь, я не наблюдаю.

— Во-первых, не любая, — отозвался я. — А во-вторых, у меня уже есть супруга.

— Вы князь. Не простолюдин. Одной ногой в столпах, если хотите. Общество так устроено, вам многожёнство попросту рекомендовано.

— Сначала решим вопрос с Подольским, а там видно будет, — ответил я раздражённо.

На том, в общем-то, важный разговор и окончился. У меня — да и у старика, — наверняка были вопросы, которые мы могли обсудить, но это можно сделать и завтра, так что я не стал переводить на деловые рельсы взаимные подначки. Последовавший за этим разговор больше не касался острых тем, так, обсуждение незначительных дел. Вот завтра — да, придётся обсудить всё на свете. Перед планированием дальнейших мероприятий это — обязательное условие.

К вечеру около моего поместья поджидала целая вереница представительских машин. Встречать меня вышел не только Любомир Грибников, но и Юрий Громов со своей супругой Подольской. И, если девушка со стариком улыбались и активно обсуждали предстоящий вечер, Юрий сидел с бледной физиономией и буквально не мог слова выговорить. Взгляд бегал из стороны в сторону, а повадки чуть ли не кричали о том, что парень чувствует на себе вину. С другой стороны, он никогда не вызывал во мне доверия. Всегда был скользким завистливым мальчишкой с завышенным самомнением.

Однако, по мере приближения мероприятия становилось всё более ясно; на Юрии странности не закончились. По прибытии на арену нас поджидала беснующая толпа людей — и далеко не все они имели возможность попасть на подготовительную часть турнира. И стоило мне попасть в радиус их видимости, как крики усилились.

— Прикажи распустить их, — тут же велел я Грибникову, проходя мимо толпы. — Это закрытое мероприятие.

Грибников хотел-было начать выполнять, но быстро осёкся и перевёл взгляд на Юрия. Парень кивнул, как бы подтверждая мою просьбу, и только тогда старый помощник произнёс:

— Да, господин.

Любомир Лютович начал раздавать распоряжения, я же лишь еле заметно закатил глаза, но виду не подал. Улыбаемся и машем, что называется.

Сам концепт аукциона был многоэтапным. На первом этапе господин Грибников отбирал покупателей по уровню их заинтересованности и финансовым возможностям. Далее шли списки предлагаемых солдат на бумаге. Их ранги, заслуги и опыт нахождения в горячих точках. После — бюрократия. Проверка документов и прочее. И только на третьем этапе проводился турнир, куда меня и пригласят завтрашним вечером. Сегодня был отборочный этап, но уже было заведомо ясно, кто именно будет биться за главный приз. Солдаты с равными рангами сражались между собой, демонстрируя, кто лучший. Всякий, кто подделал свой ранг, выносился с арены на носилках.

На данный момент мы имели дело с четырьмя войсками. И все они — личные гвардии людей с высочайшим положением в обществе. Единственное, что могло беспокоить, так это участие солдат князя Августинова. Я знал, что этот человек работает с Центром, но также был убеждён, что земли Громовых для него — лакомый кусок. Едва ли он станет претендовать на мою гибель до того, как завершится сделка. Ему это ой как невыгодно. Тем не менее, князь был взят на карандаш со всей своей гвардией.

Мы расселись с господами в отдельно отведённом месте — больше в качестве зрителей — и принялись наблюдать за ходом сражений, изредка перекидываясь фразами. Мне не было дела ни до Юрия, ни до его супруги, ни тем более до арены. Я старался анализировать обстановку, сенсоры работали на износ. Но пока… ничего подозрительного.

Хотя, нет. Всё же было кое-что. Господин Болконский — начальник тайной канцелярии — сидел в соседнем отсеке в компании своих подчинённых и… ещё одного человека. А точнее, девушки, которую раньше я никогда не видел. Аура её была колоссальна.

— Приглядитесь, господин Громов, — шепнул на ухо Грибников, заметив, как я пристально слежу за незнакомкой. — Дочь сёгуна Японии, госпожа Токугава. Она, к слову, принимает участие в аукционе. С такой союзницей наш род ещё долго будет на плаву оставаться.

Ну вот, опять он к этой теме вернулся.

— Знаете, господин Громов, — добавил Любомир Лютович. — Вы, пожалуй, единственный, кому хоть сейчас могут отдать госпожу Токугава в жёны.

— Думаю, такие девушки больше нацелены на Императорский Род, — задумчиво отозвался я, бросив взгляд на Сергея Болконского. — Как по мне, там найдётся более выгодный вариант для этой госпожи.

— Не для дочери сёгуна, — слегка удивил он меня ответом. — Точнее, не для тех, кто считают себя независимыми. Ничего такого страшного, но вот как раз выгоды такие рода получают минимум. Почему, думаешь, господин Токугава ни разу не просил помощи у Императорского рода, несмотря на то что он равен положением с Романовым? Хотя «просил» — не совсем правильное слово, Сёгуны вообще ни у кого ничего не просят, лишь договариваются. Но он ведь и не договаривался. Просто Император сидит слишком высоко, и ответная выгода должна быть поистине великой.

— В ином случае это будет выглядеть как помощь, — кивнул я сам себе.

— Не всегда, — заметил старик. — Но если есть родственные связи, то да. Скорее всего.

То-то Грибников даже не рассматривал Императорский Род, точнее, Диану Романову, в качестве моей второй жены — у меня с её отцом и так слишком много связей. Один статус «Старейшины Дозора» чего стоит, а тут ещё и… хотя нет, это несколько иное. Впрочем, мы и без статуса сильно связаны. И ещё много лет будем.

А ведь Грибников прав. Для нас элита других государств не сильно ниже Императора. Имперцы-то ладно, они по сути своей слуги. Пусть даже слуги государства, но в глобальном плане именно слуги. Вассалы. А вот иностранцы — свободны. Япония спокойно делает вид, что не замечает проблемы с туманом и показательно игнорирует Романова только потому, что отношения у стран натянуты. У имперской аристократии такое не прокатило бы. Любого князя, либо графа, закрывшего глаза на такое, сразу заклеймили бы предателем и контрабандистом. Впрочем, вассалы не рабы, и, если бы была лазейка, как у тех же Вольных, варианты имелись бы. Иностранцы же даже толком причины не озвучивают. Просто делают, что считают нужным.

— Если следовать твоей логике, господин Грибников, — произнёс я осторожно. — То госпожа Токугава даже в теории не может быть моей женой.

— С чего бы это? — удивился старик.

— Невеста из дочерей сёгуна, слишком невыгодно уже для нас, — ответил я.

Ответил Грибников не сразу, перед этим четыре секунды рассматривал меня, удерживая удивление на лице. И, видимо, пытаясь вникнуть в мои умозаключения.

— Во-первых, — заговорил он. — Это если рассматривать ваши слова только с точки зрения выгоды. У нас ситуация слегка необычная. И во-вторых, что важнее, — не сравнивайте какой-либо род с Императорским. Диана Романова, конечно, выбор неплохой, но если вам нужна независимость от Романовых и свобода действий, возможность набирать личное войско и стоять вровень с Романовым, в этом плане Токугава сильно выигрывает. Да, союз с другой страной может сильно подпортить ваши отношения с Романовым, но мы ведь и так всё видим. Романов не отступится, будет и дальше давить.

— А что тогда с желанием Романова подложить под меня свою дочь?

— Ох, господин, — покачал Грибников головой, после чего вновь отвернулся. — Романов просто показывает этим, что готов на многое пойти, чтобы усилить контроль. Тут главное — найти способ для манипуляции. Это нормальное поведение руководителя — дать пряник, чтобы позже пустить в ход кнут.

М-да, мне ведь почти то же самое в голову приходило.

— Мы вернёмся к этому вопросу, предлагаю не отвлекаться… — я не успел договорить, как сенсоры заискрили, сигнализируя о том, что рядом угроза.

А через секунду дверь в нашу помещение приоткрылась.

— Господин Громов, я по важному делу, — незнакомец не стал ждать, пока мы позволим ему войти. Он сделал шаг в центр комнаты и посмотрел на Юрия, а затем показательно наткнулся на меня взглядом. — Константин Шагайн-Громов? Это правда вы? Я и не думал, что вы решили посетить арену в момент подготовки!

На моём лице не дёрнул ни мускул. Этот человек искусно скрывает свою сильную ауру. Даже мне удалось его засечь только в момент, когда тот был в паре-тройке метров от меня, за тонкой перегородкой.

— Представьтесь для начала.

— Это господин Норкин, — встрял в разговор Юрий, поднимаясь с кресла. — Он помогает нам с подготовкой арены для проведения завтрашних боёв.

— Ты знал о нём, господин Грибников? — игнорируя Норкина и брата, задал я вопрос своему помощнику.

Миг — и мимо моих сенсоров сверкнуло ментальное влияние, словно молнией. Норкин крайне профессионально воздействовал на старика.

— Да-да, разумеется, — закивал Грибников. — Он один из организаторов. От господина Подольского.

Внутри всё напряглось, состояние «дхъяна» сдержало эмоции и позволило успокоить тело в секунду. Но, думаю, этого было достаточно, чтобы выдать Норкину своё беспокойство.

— Что ж, — пожал я плечами. — Присаживайтесь, господин Норкин. Составьте нам компанию. Или вы торопитесь?

— Нет-нет, почему же. Составить компанию такой личности честь для меня, — нарочито вежливо отозвался Норкин и присел напротив, закинув ногу на ногу.

От его старых башмаков запахло сыростью.