Последний тайник

50

Поспешно попрощавшись с лицензиатом, мы едва ли не бегом покинули музей и, остановив первое попавшееся такси, договорились с водителем, что он отвезет нас в Текпан, подождет там часика три, а затем доставит в столичный аэропорт. За это нам пришлось выложить таксисту сто долларов США — его двухнедельный заработок.

Таксист в рекордно короткое время довез нас из центра города до его окраины, смело проезжая перекрестки на красный свет (судя по всему, он был здесь далеко не единственным, кто так поступал). Когда мы выехали на шоссе, ведущее в город Кесальтенанго, машина помчалась с умопомрачительной скоростью, обгоняя старенькие грузовички и экзотического вида автобусы. Мы ехали в городишко, о существовании которого еще полчаса назад даже не подозревали, но который теперь обещал стать конечным пунктом нашего долгого и полного трагических событий путешествия.

— Мне с трудом верится, что после всех наших злоключений мы по чистой случайности обнаружили последний приют тамплиеров, причем в каком-то захолустном гватемальском городке, — пробормотала Кассандра, глядя через окно автомобиля на мелькающие мимо деревья. — Это… это так неправдоподобно.

— Ну, мы пока еще не уверены, что этими «людьми храма» и в самом деле являлись тамплиеры, — ответил я. — Может, мы имеем дело с простым совпадением.

— Совпадение? Статуэтка, которую, как нам известно, подарили рыцарям-тамплиерам, была найдена в городке, основанном группой людей, называемых «людьми храма»! И произошло это в ту самую эпоху, когда тамплиеры прибыли в эти места. Не слишком ли много совпадений?

Я промолчал, потому что ответ был очевиден. Пытаясь сдерживать охватывающее меня волнение, я думал о том, что мы можем найти в Текпане, и эти шальные мысли не давали мне покоя.

— Признаться, меня удивляет, — сказал я, — что в этом довольно густо населенном регионе никто никогда не нашел ни одного предмета, свидетельствующего о пребывании тамплиеров — пусть даже рыцари-храмовники и находились здесь почти семьсот лет назад.

— Один предмет все-таки нашли. Нефритовую статуэтку.

— Да, но если в этой местности была найдена статуэтка Кетцалькоатля, то почему не нашли, например, оружие или другие предметы, принадлежавшие тамплиерам?

Кассандра на несколько секунд задумалась, а затем ответила:

— Этому можно дать различные объяснения, но наиболее правдоподобное из них заключается в том, что такие предметы здесь, вероятно, все-таки были обнаружены.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Прежде всего не следует забывать, что данная территория была завоевана испанцами через двести лет после прибытия сюда тамплиеров, и я подозреваю, что археология не входила у конкистадоров в число их приоритетов. Поэтому, обнаруживая здесь что-нибудь такое, что могло им пригодиться — скажем, стальной клинок или распятие, — они ограничивались лишь тем, что присваивали себе эти предметы. Наверняка испанцы думали, что найденные ими вещи были утеряны их соотечественниками во время предыдущих военных экспедиций.

— Может, ты и права, — согласился я. — А как насчет каких-нибудь строений, сооруженных тамплиерами? Ведь если рыцари ордена Храма основали город, пусть даже очень маленький, они должны были построить в нем какие-то здания.

— И этому тоже можно найти объяснение, — невозмутимо ответила Кассандра, — причем довольно простое. Если бы ты был вице-королем или губернатором и узнал, что в недавно захваченных тобою владениях есть город с домами и храмами, построенными, по всей видимости, христианами, а стало быть, твое право на эти владения может быть оспорено, как бы ты поступил?

Я мгновенно понял, к чему клонит Касси.

— Я бы их уничтожил — и дома, и храмы.

— И тем самым уничтожил бы явное свидетельство того, что какие-то христиане прибыли сюда раньше, чем твои солдаты.

Последние слова Кассандры заставили меня забеспокоиться.

— Тогда какой смысл ехать в Текпан, если мы все равно ничего не сможем найти там? — спросил я.

Касси бросила на меня лукавый взгляд и ответила:

— А я не говорила, что мы там ничего не сможем найти.

Нахмурившись, я посмотрел на Кассандру, но предпочел не уточнять, что она имеет в виду.

— У нас есть один большой козырь, Улисс, — сказала Касси. — Мы знаем, что мы ищем.

— И что же, позволь тебя спросить, мы ищем?

Когда Кассандра после недолгой паузы решилась ответить на мой вопрос, я увидел, как в ее глазах загорелись веселые огоньки.

— Доказательство, Улисс. Всего лишь доказательство.

Полчаса спустя мы подъехали к пересечению дорог, где стоял знак, указывающий, что едущим в Текпан нужно повернуть налево. После поворота нам пришлось ехать несколько километров по узкой асфальтированной дороге, покрытой рытвинами. Дорога эта петляла вдоль живописной долины, где кукурузные поля чередовались с небольшими холмами, сосновыми борами и дубовыми рощицами.

— А тут красиво, — сказал я, любуясь через окно автомобиля окружавшим нас пейзажем.

— Не зря Гватемалу называют страной вечной весны, — отозвалась Кассандра, которую, как и меня, очаровала картинная красота гватемальской равнины...

С того момента как мы выехали из столицы, нам постоянно попадались навстречу группы туземцев, чьи яркие одежды так и бросались в глаза. Некоторые из них несли на себе сельскохозяйственные орудия или мешки с кукурузными зернами, однако большинство шло с пустыми руками. По мере того как мы углублялись в сельскохозяйственный район, количество бредущих вдоль обочины мужчин, женщин и детей постепенно увеличивалось, отчего создавалось впечатление, будто здесь проводится массовая эвакуация населения.

— Извините, — обратился я к таксисту, неряшливому метису, который за все время пути еще ни разу не раскрыл рта, — а куда идут все эти люди?

Таксист удивленно посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

— Никуда, сеньор, — ответил он.

— Как это никуда? — в свою очередь удивился я. — Что-то мне не верится, что они бредут вдоль дороги от нечего делать.

— А им действительно нечего делать, — ответил, тяжело вздохнув, таксист. — Большая часть из них — бедные арендаторы, которым землевладелец в этом году не выделил земельного участка, и им теперь нечем заняться и негде жить.

— Неужели никто не может хоть чем-то помочь этим людям? — простодушно спросил я.

— Разве что Бог, — ответил таксист. — Но он уже давно не заглядывал в Гватемалу.

Через полчаса мы наконец-таки прибыли в Текпан и, выйдя из машины на центральной площади, договорились с таксистом, что он будет ждать нас на этом же месте через три часа.

Город был застроен разнотипными одно- и двухэтажными домами из бетонных плит. Из их плоских черепичных крыш торчали ржавые железные прутья, а выкрашены эти дома были в самые разные цвета: серебристо-голубой, пронзительно-желтый, изумрудно-зеленый, темно-оранжевый, ослепительно-красный. По всей видимости, страсть гватемальцев к ярким цветам нашла свое отражение не только в их одежде. «Насколько этот город не похож на серые европейские города, в которых живут серые жители, облаченные в серые одежды», — подумал я.

Во всей архитектуре Текпана единственным исключением из парада зданий, покрашенных в насыщенно-яркие цвета, была стоявшая на краю площади белоснежная церковь, которая была самым высоким и, безусловно, самым красивым зданием города. Ее фасад был украшен двумя парами колонн, у вершин которых виднелись изображения каких-то неизвестных мне святых. Судя по сравнительно невысокой колокольне и каменным контрфорсам, конструкция церкви была рассчитана на то, чтобы выдерживать землетрясения.

— Итак, — сказал я, потирая руки, — с чего начнем?

Кассандра пожала плечами.

— Понятия не имею, дружище, — ответила она и, задумавшись, предложила: — Может, зайдем в муниципалитет?

— Хорошая мысль. Если неподалеку от города есть какие-нибудь древние развалины, то муниципалитет наверняка располагает подробной информацией о них.

Отличительной чертой планировки населенных пунктов, построенных в колониальную эпоху, является то, что большинство мало-мальски значимых учреждений находится рядом с центральной площадью или вокруг нее, а потому нам не пришлось долго искать муниципалитет — он располагался как раз напротив церкви.

Едва мы вошли в фойе, как перед нами возник вооруженный охранник. Преградив нам путь, он окинул нас недовольным взглядом и спросил, держа руку на рукояти своего револьвера.

— Что вам нужно?

Слегка опешив от подобного приема, мы с Кассандрой переглянулись, только сейчас сообразив, что, в общем-то, не знаем, кого конкретно ищем.

— Добрый день, — вежливо сказал я и представился: — Меня зовут Улисс Видаль. Я хотел бы поговорить с членом муниципалитета Текпана, который занимается вопросами культуры.

— Он на совещании, — коротко ответил охранник, все еще держа руку на револьвере.

— А могли бы мы поговорить с кем-нибудь из его подчиненных?

— Они тоже на совещании, — холодно отрезал охранник, всем своим видом показывая, что мы явились некстати.

— А с каким-нибудь другим сотрудником муниципалитета? — вступила в разговор Касси. Заметив, какое выражение приобретает лицо охранника, она поспешно добавила: — Только не говорите мне, что все сотрудники муниципалитета на совещании.

Охранник посмотрел на нас исподлобья с таким видом, как будто он охранял банк, а мы замышляли этот банк ограбить.

— Интересные тут у вас, наверное, совещания, если в них участвует так много людей, — заметил я. — Но, судя по вашему поведению, вас на эти совещания вряд ли когда пригласят.

Поняв, что от охранника нам все равно ничего не добиться, мы вышли из муниципалитета и отправились искать местную школу, чтобы поговорить с кем-нибудь из учителей.

Спрашивая у прохожих, как пройти к школе, мы вскоре подошли к расположенному на окраине городка зданию, окруженному решетчатой оградой. Однако и тут нас ждало разочарование: на висевшей у входа в школу доске объявлений мы увидели приколотый кнопками лист бумаги, на котором от руки было написано: «Закрыто на каникулы».

— Все идет совсем не так, как я рассчитывал, — устало произнес я и сел на бордюр тротуара.

Кассандра, задумавшись, присела рядом со мной.

— Думаю, единственное, что нам остается, — это поспрашивать у прохожих, — через какое-то время сказала она.

— И что мы у них спросим? «Извините, вы не знаете, где тут поблизости находится тамплиерская таверна?»

— А вдруг нам повезет? В таких маленьких городках жители, как правило, хорошо знают местные легенды.

— Ладно, — сказал я, не испытывая особого энтузиазма. — В любом случае это будет лучше, чем просто сидеть на тротуаре.

Мы поднялись и направились в парк, надеясь повстречать там какого-нибудь старожила. Когда мы шли по мощеной улице, где прямо на тротуаре местные женщины-туземки на расстеленных циновках разложили маленькими кучками помидоры, картофель и лук, я поднял взгляд и, посмотрев поверх крыш домов, увидел вдалеке белую колокольню церкви. И тут меня осенило.

— Священник! — воскликнул я.

— Что? — удивленно спросила Кассандра.

— Священник, Касси. Если в этом городишке имеются какие-нибудь древние развалины, священник наверняка о них знает.

— Может, ты и прав, — неохотно согласилась Кассандра. — Я, правда, не разделяю твоего оптимизма, но… если хочешь, давай поговорим с ним, ведь нам все равно нечего терять.

Воодушевленный внезапно возникшей у меня идеей, я зашагал так быстро, что заметно уставшая Кассандра едва поспевала за мной. Вскоре мы подошли к громадной деревянной двери церкви, и я несколько раз постучал в нее висевшим здесь же молотком.

Мы прождали около двух минут, но никто так и не появился.

Тогда я с силой подергал за ручку двери, чтобы проверить, заперта она или нет. Дверь не подалась даже на миллиметр. Кассандра, покачав головой, скрестила руки на груди.

— У меня такое впечатление, что почти все местные жители поразъехались, — сказала она.

— Здесь где-то должен быть боковой вход, — пробормотал я.

— Только не говори мне, что ты хочешь пробраться в закрытую церковь.

— Мы не собираемся там ничего воровать. Я всего лишь хочу поговорить с местным священником.

— Но если нам никто не открывает, значит, священника в церкви сейчас нет.

— А может, он просто прилег отдохнуть… или не хочет открывать.

— Допустим, но почему ты думаешь, что он захочет с нами разговаривать после того, как мы заберемся в церковь, словно воры?

— Давай посмотрим на все это с другой стороны. Тут, по крайней мере, нет охраны, и если мы в чем-то согрешим, то сразу же сможем исповедаться в грехах.

Обойдя церковь, мы увидели маленькую боковую дверь. Она была открыта, и через нее мы смогли пройти в крытую галерею, а затем и в неф[50]. Там мы стали стучать во все имеющиеся двери и даже несколько раз громко крикнули, но никто по-прежнему не отзывался. Видя, что все наши усилия напрасны, мы сели на одну из скамеек, чтобы немного отдохнуть, а заодно и решить, что нам делать дальше.

Внутреннее пространство церкви было погружено в темноту, нарушаемую лишь тусклым солнечным светом, который с трудом пробивался сквозь узкие окна и разноцветные витражи, да еще мерцающими огоньками нескольких свечей, стоявших перед изображениями бородатых святых с блаженными лицами.

Чтобы усугубить совершаемое мною святотатство, я решил дать своей измученной спине несколько минут отдыха и растянулся на одной из скамеек, положив руки под голову. Я думал о том, что же мы станем делать с прихваченным Кассандрой из сенота золотым распятием, а мой взгляд рассеянно блуждал по замысловатым очертаниям потолка нефа.

И тут мое внимание привлек барельеф, расположенный в самом центре свода. Несмотря на слабое освещение, я — почти на подсознательном уровне — почувствовал, что это вырезанное на каменной плите изображение явно не вписывается в окружающую его обстановку. Кроме того, хотя я едва мог его разглядеть, оно показалось мне удивительно знакомым.

После нескольких минут, которые мне потребовалось на то, чтобы глаза привыкли к полумраку, я снова всмотрелся в изображение, находившееся в десяти метрах над моей головой. Меня так поразило увиденное, что я, не в силах произнести ни слова, смог лишь поднять руку и пальцем указать Кассандре на это изображение.

На каменном потолке маленькой церквушки, находившейся в захолустном гватемальском городке, было высечено то же самое, что и на печати некоего картографа, которая была обнаружена нами в Карибском море. Такое же изображение было на ящичке из эбенового дерева, хранящемся в затерянном посреди пустыни Сахара поселке.

Два всадника, едущих верхом на одной лошади.