Последняя надежда. Шпионская сага. Книга 1

Сан-Франциско. Учебная база ЦРУ 10 июня 1991 года, 19:00

База представляла собой целый городок: магазины, бары, ночные клубы. Все это мало напоминало тщательно охраняемый военный объект, если бы не антенны, торчавшие едва ли не на каждом углу.

Вычислить русского агента оказалось совсем несложно: каждое утро, примерно в один и тот же час он выходил из дома всегда в сопровождении пары крепких молодцов. Шел до здания, где располагался штаб и через час-два торопливо, никого вокруг не замечая, возвращался к себе. «Торг опять не удался», – отметил я про себя. Я составил план дома и базы, разметил въезды и выезды, и варианты операции постепенно стали вырисовываться. Конечно, вывезти столь опытного агента за пределы ограждения – задача едва ли выполнимая, но внутренний кураж и привычка не сдаваться не позволяли мне опустить руки. Хорошее дело – вера в собственные силы.

Полковник Панов тем временем продолжал торговаться. Он знал истинную цену информации, которой от него ждали, и мог позволить себе водить за нос даже такую всесильную организацию, как ЦРУ. Любые их доводы относительно развала СССР и бесполезности его сведений он отвергал. Зная законы выживания спецслужб, он был уверен, что такие сведения будут иметь немалую ценность и через десять лет. По словам Рафи, сейчас Алекс уже получил бо́льшую часть желаемого. Принципиально важным оставался один вопрос: постоянное гражданство. Чтобы вытянуть его из америкашек, требовалось разрешение подкомиссии Сената, а эти бюрократы как раз сейчас, видите ли, в отпуске. Вот полковник Панов и решил пока не торопиться, и тоже отдохнуть. В бесполезном торге с начальником базы и его помощниками и проходило все его время.

В один из таких ничем не примечательных дней начальник базы ЦРУ назначил совещание: переговоры с нахальным русским зашли в тупик, нужно было решать что-то, и для участия в них прибыл сам адмирал Кей. Сигналы, поступавшие из Ленгли, все чаще демонстрировали раздражение. В конце концов, боссы правы – всему есть предел! Конечно, информация русского уникальна, но требования перебежчика не могут быть безграничными! Да и Союз разваливается… Кто знает, что случится совсем скоро?

В 9:32 адъютант доставил Кею закодированное сообщение. Связной Моссада просил о срочной конфиденциальной встрече. Такое случается нечасто, и на подобные просьбы ответ может быть только положительным. Через потайную дверь Кей вошел в комнату, предназначенную для особо секретных встреч. Перед ним стоял… Рафи Винер, явно не собиравшийся тратить времени на пространные приветствия. Новость, которую он сообщил Кею, мягко сказать, не обрадовала: русские определили местонахождение Алекса Панова. На базу заброшен ликвидатор. Сообщив еще кое-какие подробности, Рафи попрощался и быстро ушел.

Визит израильского коллеги возбудил целый поток тревожных и неприятных мыслей. В противостоянии ЦРУ – КГБ за последние десять лет самым крупным успехом стала длящаяся три года операция по вербовке полковника Алекса Панова. И теперь она под угрозой срыва! Нежелательное развитие событий не вписывалось в тщательно разработанный оперативный план. Придется принимать экстренные меры, прежде всего отменить ближайшие совещания и запросить сведения о прибывшем на базу ликвидаторе.

Спустя три часа адмирал знал достаточно много. Итак, на выполнение сложнейшей операции направлен бывший сотрудник экономических следственных органов КГБ, совсем «зеленый» двойной агент с минимальным стажем, хотя и прошедший курс оперативной подготовки. Выбор более чем странный… Что же, Веретенин, решая использовать этого парня, был не совсем в здравом уме, не понимал, что удача в Берлине в значительной степени объясняется непрофессионализмом противников? Или прав Рафи, утверждающий, что веретенинский птенец послан для отвода глаз? Если вторая версия верна, то русским известно, что здесь творится, и почти наверняка готовится альтернативная операция. При существующих обстоятельствах у этого Гардина нет и малейшего шанса вытащить Алекса отсюда. Следовательно, шанс есть у кого-то другого.

Несомненно, кто-то из ближайшего окружения передает информацию. Значит, с этой минуты Кей сможет в одиночку повести дело в нужном направлении. Подчиненные, включая самих надежных и многократно проверенных, временно лишаются доверия. Разборка – потом, а пока нужна полная секретность. Операция «Алекс» становится слишком серьезной: в сегодняшней ситуации она может продвинуть или, наоборот, разрушить его карьеру.

Вообще-то этот юнец мог бы сыграть и положительную роль: Панова ему не одолеть, но будет очень хорошо, если тот узнает, что за ним охотятся. Дадим-ка «зеленому» искателю приключений приблизиться, тогда этот гусь-перебежчик наверняка начнет вести себя скромнее. Время не ждет, очень возможно, что некто другой уже готов к прыжку, и Гардину нужно переходить к действиям. Пускай он провалится, и тогда Алексу придется выбирать: наконец-то начать говорить или жить в постоянном страхе. Кроме того, планируемая операция содержит еще одно несомненное преимущество: возникнет вполне обоснованная причина перевезти перебежчика в другое место и усилить охрану, не раскрывая источник информации.

Кей вызвал адъютанта:

– Лейтенант, вы помните израильского журналиста, появившегося здесь пять дней назад?

– Господин адмирал спрашивает о журналисте, который приехал на базу в ознакомительных целях для продолжения работы над книгой о наших секретных службах?

– Именно… Мне представлены донесения о его повышенном интересе к некоторым чрезвычайно важным объектам. Проверьте, пожалуйста, его документы.

Проверить документы на профессиональном языке означало: «надавите».

– Есть, сэр!

Седьмой день моего пребывания на этой быстро осточертевшей базе ничем не отличался от предыдущих шести. Утреннее «вхождение в профессию» с непременным интервью в кабинете официального представителя какого-то мудреного отдела сменилось шатанием среди однообразных серо-коричневых строений. Присутствие на территории потенциального врага не было санкционировано: журналисту не надлежит проявлять излишнее любопытство. Однако секреты свои они стерегут исправно: всюду, куда вход посторонним воспрещен, войти практически невозможно. Что же предпринять?

Но события начали ускоряться без моего участия.

Стук в дверь отозвался в голове тяжелым эхом. Часы показывали пять утра, и не могу сказать, что я охотно пошел открывать дверь.

На пороге стояли полицейские в военной форме. Чего хотят эти идиоты? После проверки документов и нескольких формальных вопросов ночные посетители сообщили о том, что разрешение на посещение мне выдано ошибочно. От имени руководства мне приносится извинение за вынужденные неприятности и предлагается в течение суток покинуть пределы базы.

Час от часу не легче! О продолжении подготовки к операции не могло быть и речи, необходимо было срочно приступать к делу. Собранного материала слишком мало, но времени уже нет… Где-то произошел сбой. Неужели Рафи все-таки подставил меня? Или кто-то из его конторы? Нет. Людям нужно верить, даже таким, как он. А может, он прокололся? Сейчас это не имело никакого значения. Выход один – действовать немедленно, а там – будь что будет. На этом свете происходит только то, что должно произойти, как написано в святых книгах. Все предопределено, и мы можем выбрать только путь, по которому идем.

Голова заработала четко и ясно. Так… Внизу стоит солдат военной полиции, его нейтрализация – дело техники. Около квартиры – охранник из ЦРУ… Да, с ним наверняка придется повозиться. Но самое опасное – сам Алекс. Мне необходимо срочно выбрать вариант захвата, и во что бы то ни стало вывезти Панова. При этом важно обойтись без стрельбы, ибо шансов выйти живым из перестрелки практически не существует… В пять утра на базу приезжают грузовики с продовольствием и запчастями, в семь покидают ее. Шесть из них едут на основной продовольственный склад, еще две – на склад, расположенный на соседней улице. Последний же грузовик обычно направлялся к небольшому гаражу, расположенному двумя улицами дальше. Именно его-то я и отметил, как самый подходящий для выполнения моего задания. Оставалось только надеяться, что, как и в предыдущие дни, в гараж поедет именно последняя машина. Но это от меня уже не зависело. За два часа нужно успеть захватить грузовик, вывести из строя охрану, усыпить Алекса и выехать за пределы базы. Времени, в принципе, достаточно, главное, чтобы без глупых неожиданностей… Охранник внизу меняется каждые четыре часа. Значит, при успешном ходе дела американцы хватятся похищенного не раньше девяти, при смене полицейского. С той же минуты начнется и погоня.

Часовая стрелка приближалась к шести. Быстро одевшись, я спустился вниз и выехал в направлении ближайшего поселка. Резко затормозил у попавшегося на глаза телефона-автомата. Убедившись, что на «хвосте» никого, набрал номер советского посольства в Вашингтоне. Несмотря на ранний час, нужного человека нашли очень быстро. Обменявшись паролями, мы поговорили с ним очень кратко и толково, после чего, нарушив правила конспирации, я позвонил с того же телефона по второму номеру. Искать другой не было времени.

Все должно завершиться до завтрашнего утра. Иначе – провал, за которым неизбежно последует наказание. Мой московский начальник шутить не любит.

Вернувшись в номер, я принял душ, хлебнул солидную дозу коньяка и лег спать: до наступления следующей ночи, обещавшей стать очень неспокойной, нужно успеть хорошо отдохнуть.

Ровно в пять утра девять грузовиков интендантской службы въехали на территорию базы. Первый на маршруте поворот в полукилометре от въездных ворот уже проглотил восемь тяжелых машин, когда на дорогу неожиданно выскочил похожий на гангстера тип и встал на пути последней громадины. Скрип тормозов поглотил хлопок, похожий на звук лопнувшего детского шарика. Шофер, собравшийся было продемонстрировать появившемуся на дороге психу свою трактовку особенностей американского фольклора, вместе с крошечной пулей получил приличную дозу разящего наповал снотворного и очень быстро обмяк, прижавшись пухлой щекой к рулю. Вскочив в кабину, я продолжил движение в колонне грузовиков. Весь первый этап операции занял несколько секунд.

Километра через три я остановился у присмотренного заранее небольшого зеленого парка. Довольно упитанного водителя, которому предстояло спать еще несколько часов, я оставил в глубине кустистых зарослей, затем быстро догнал караван, и вместе с остальными грузовиками продолжил путь. Все прошло гладко, никто не обратил внимания на ненадолго отставшую последнюю машину.

Не доезжая до склада, я свернул к дому Алекса. Ехать в гараж было не нужно – солдат, ожидавших грузовик, я нейтрализовал часом раньше, выстрелив в них пулями с тем же снотворным.

Мощный мотор даже на малых оборотах тарахтел довольно громко, особенно возле безмолвного в ранний час дома. Остановив машину, я выдернул ключ из замка зажигания, спрыгнул вниз и уверенно зашагал в направлении главного входа.

Охранник недвусмысленным жестом попытался остановить меня, но я, словно ничего не замечая, продолжал быстро идти к нему. Увидев в руке непрошеного гостя пистолет, полицейский схватился за кобуру, но оценить ситуацию уже не успел: я втащил его сонного в подъезд, забрал оружие и снял с формы знаки различия. Даже если кто-то и обнаружит его, то решит, что валяется пьяный солдат. Осмотрелся. Вокруг вроде бы тихо, ничего подозрительного или неожиданного.

Охранник ЦРУ, сидевший на втором этаже у двери квартиры, дремал. О таком подарке я не смел даже мечтать! Хлопок, похожий на выстрел из пневматического ружья, – и нарушитель дисциплины мешком свалился на пол. Теперь опять нужно выждать и убедиться, что все спокойно. Так прошло еще несколько минут. Медленно двигаясь к двери, я нашел электрораспределительный щиток и отключил его, затем занялся проводами сигнализации; она оказалась не двойной, а обычной, с тремя замками. С таким устройством справиться нетрудно.

Обследование замочной скважины стало еще одним поводом для удивления: ключа в ней не оказалось. Отверстие достаточно большое, можно попробовать… Коридорное эхо от нескольких настойчивых звонков грубо взорвало тишину раннего утра. Из квартиры донесся слабый шорох шагов, затем прозвучал полусонный голос: «Кто это?» За дверью кто-то стоял. Почти одновременно со звуком выстрела раздалось легкое «А-а!», и через несколько секунд послышался звук падающего тела. Проделав несколько несложных манипуляций с отмычками, я вошел в квартиру и увидел лежавшего на полу Алекса. «Спи спокойно, дорогой товарищ», – пришла на память мрачная фраза. Я затащил охранника в квартиру, накинул на тело спящего Алекса мешок и немного передохнул: ноша-то нелегкая. Стараясь не думать о весе ценного груза, взвалил его на спину, захлопнул ногой дверь и вышел.

Мешок перекатывался из стороны в сторону, и каждый мой шаг сопровождался нелегкими поисками равновесия. Назад и вниз тянуло с такой силой, что казалось, мышцы вот-вот не выдержат, к тому же с каждым движением мне становилось труднее дышать.

Спасением оказалась тошнотворная мысль о предстоящем поражении. После мысленного признания, что больше так напрягаться невозможно и пускай все летит к черту, пришло ощущение, похожее на апатию, а затем – желание прикончить этого Алекса. Ведь это тоже устроит Веретенина, хотя только наполовину. Обещая себе, что при следующем шаге ноша непременно полетит на землю, я доковылял до машины. Приоткрытая заранее задняя дверь фургона легко открылась, и мешок с добычей перекочевал на свое место.

Положив руки на крыло машины, я попытался выровнять дыхание, что удалось только с третьей попытки. Взглянул на часы – 6:20. Пока что все идет по плану, даже с легким опережением в четверть часа. Придется провести их в машине, пока не подойдет караван грузовиков, покидающих базу.

Проверка на выезде оказалась лишь формальным просмотром документов, и в начале восьмого грузовик уже пылил по дороге, удаляясь от базы. Я отстал от основной группы, свернул в сторону и меньше чем через полчаса остановился у перекрестка. Почти сразу же ко мне подкатили две солидные легковые машины. В одну из них двое молчаливых молодцов быстро перенесли тело спящего Алекса. Туда же предложили сесть и мне.

«Шевроле» круто взял старт, и я инстинктивно оглянулся. Из второй машины выносили чьи-то тела. Инсценировка аварии? Что ж, неглупо. Клюнут на такую удочку вряд ли, но задержка и путаница в преследовании почти гарантированы. До начала предполагаемой погони оставалось около полутора часов. Мощный мотор урчал едва слышными ровными волнами; машина с бешеной скоростью глотала километры пустынной дороги, не тормозя даже на крутых поворотах. Конечно, за рулем – профессионал экстра-класса. Я посмотрел на часы: 8.30. Через полчаса пропажа обнаружится, а мы пока удалились примерно на сто тридцать километров. Проявлять любопытство было бы некстати, так что придется ждать. Бешеная гонка продолжалась, попутчики сосредоточенно молчали.

В слабо подрагивающем стекле машины появился небольшой городок. Увидев знак «Дорожные работы, замедли!», водитель посмотрел на сидящего рядом с ним оперативника и, получив ободряющий кивок, сбросил скорость. За поворотом показалась высокая куча песка, перекрывавшая почти всю правую сторону шоссе. Чтобы ее объехать, пришлось двигаться по встречной полосе еще медленнее. Неожиданно стоявший метрах в ста от нашей машины микроавтобус резко рванул с места. Мои сопровождающие переглянулись и почти одновременно вытащили пистолеты, но было уже поздно: автобус протаранил машину справа. Я увидел кровь, хлынувшую изо рта сидевшего на переднем сиденье оперативника, шофер и второй сопровождающий открыли беспорядочную стрельбу. Резкий приторный запах заполнил машину, и я провалился в забытье.

Информация об утреннем происшествии разнеслась по военной базе моментально. В 10:30 в кабинете начальника собрались все старшие сотрудники. Кей говорил в полной тишине:

– Примерно в пять утра агент вражеской разведки, по нашим предположениям, сотрудник КГБ, сумел вывести из строя охрану, вскрыл квартиру и похитил русского перебежчика. Он захватил грузовик и покинул базу, не вызвав ни малейшего подозрения на выезде, что само по себе позорит всю нашу систему охраны.

Кей помолчал, стараясь совладать с волнением, затем продолжил прежним бесстрастным тоном:

– Полицейского и нашего агента, которые стояли соответственно у входа в дом и у входной двери в квартиру, допросить невозможно, так как они до сих пор находятся в состоянии глубокого сна. В 9:10 началась погоня, в которой участвуют подразделения ЦРУ, ФБР и полиция штата. Поставлены заслоны на всех трассах, проверяются документы на въездах и выездах из каждого города в округе. Аэродромы, порты, вокзалы – все под наблюдением. Примерно в 9:45 обнаружен похищенный грузовик. По пути его следования был установлен дополнительный заслон, но шофер предпочел не останавливаться. Перестрелка закончилась взрывом, машина до сих пор горит. В фургоне обнаружены три обгоревших тела. Кабина между тем пуста. Есть основания предполагать, что, несмотря на экстремальные условия, шоферу грузовика удалось убежать. В настоящее время полиция прочесывает местность, так что его захват – дело времени. Скрыться от столь мощных блокирующих сил практически невозможно. Вместе с тем в данной ситуации это не принципиально: маловероятно, чтобы Алекс оказался в упомянутой четверке. Скорее всего, перестрелка и взрыв грузовика подстроены для отвода глаз. Если это так, то цель противника достигнута: в течение получаса внимание руководителей погони было приковано к горящей машине и поискам беглеца.

– Господа, призываю всех вас проявить понимание и выдержку. Я полагаю, что в свете изложенного никого из присутствующих не удивит моя просьба не покидать кабинет вплоть до окончания этой истории, – добавил в заключение адмирал с нарочито официальной интонацией, скрывавшей сильную досаду и раздражение.

Гул неодобрения заполнил комнату, ведь произошло нечто большее, чем обычный провал, и дело было весьма серьезным. Разразившийся тревожным звонком телефон мгновенно оборвал разговоры. В кабинете вновь повисло молчание.

Кей выслушал сообщение и задумчиво покачал головой. Затем произнес:

– На 186-м километре обнаружены два столкнувшихся автомобиля – восьмиместный «Шевроле» и микроавтобус. При первом обзоре фактов напрашивается вывод о хорошо спланированной акции. Судите сами, господа. На трассе выставлены щиты, предупреждающие о дорожных работах, прямо на шоссе – большая куча песка. Между тем, по информации управления дорог штата, на этом участке никакие ремонтные работы не проводятся. Версия неслучайного столкновения подтверждается также тем, что передняя часть автобуса бронирована. На сиденье «Шевроле» обнаружен погибший пассажир; проверкой установлено, что он состоит в штате советского посольства в Вашингтоне. По нашим сведениям – сотрудник КГБ. Если исходить из того, что Алекс находился в протараненной машине, нам ничего не остается, как предположить, что чья-то чужая рука, конкурирующая с КГБ, ловко подстроила перехват. Все спланировано и выполнено очень точно.

Кей нажал на кнопку внутренней связи, и вскоре кабинет оглушило мерным ревом вертолетных пропеллеров. Адмирал распорядился сконцентрировать усилия в районе, где, по его расчетам, должны прятаться беглецы, и после небольшой паузы продолжил совещание.

– Господа, прошу взглянуть сюда, – он поднял папку, на обложке которой под напечатанным именем «Леонид Гардин» был добавлен гриф «Особо опасен». – Этот агент руководит операцией захвата. Должен признаться, я его недооценил. В штате спецагентов-одиночек КГБ он новенький, но, как оказалось, очень удачливый. Предлагаю запомнить это имя. Думаю, мы еще встретимся с ним, и я не уверен, что во время допроса.

Выслушав очередной доклад по телефону, Кей нехотя добавил:

– Обнаружен сбежавший шофер. Заурядный уголовник, уразумев после короткого разъяснения, чем может закончиться связь с врагами нации, перестал упорствовать и рассказал, что нанялся за три тысячи долларов перегнать из Калифорнии в Нью-Мексико грузовик с телами погибших в аварии рабочих-мексиканцев. Наниматели объяснили ему, что мексиканцы въехали в страну незаконно, поэтому перевезти тела официальным путем не представлялось возможным. Чтобы не усложнять и без того неприятную историю, компания решила скрытно перевезти тела и на месте закрыть счета с семьями, не связываясь ни с какими страховыми компаниями. Объяснение вполне устроило шофера, да и цена подходящая, зачем же отказываться?

Отряды полицейских, усиленные агентами секретных служб, продолжают прочесывать местность. Они проверяют каждую машину, пассажиров, не имеющих при себе документов, задерживают до установления личности. Те м не менее пока не появилось даже малейшего намека на местонахождение группы захвата.

Пока у меня все, господа.

Я тяжело приходил в себя, ощущая, что кто-то несильно шлепает меня по щекам. С трудом приподнявшись в кресле, я открыл глаза. Давид, связной из Сан-Франциско, высился напротив, протягивая мне чашку дымящегося кофе.

– Где я? – Из-за шума в голове собственные слова доносились до меня, словно эхо.

Давид приставил палец к губам. Я залпом проглотил кофе и почувствовал небольшое облегчение, хотя голова по-прежнему оставалась чугунной. Осмотрелся. Я полулежал в глубоком кресле в большой комнате, походившей на гостиную типичного американского фермерского дома, шофер и второй сопровождающий сном младенцев спали на диване. Третьего участника сумасшедшей гонки видно не было. В углу сидел Алекс со связанными руками. Я кивнул в его сторону:

– Хеллоу, мистер Алекс, – негромко обратился я к нему по-русски. – Надеюсь, не слишком потревожил ваш покой?

На лице похищенного появилась виноватая улыбка, глаза ненадолго заволокла то ли печаль, то ли усталость. Но он не произнес ни слова.

– Он что, разучился понимать родной язык? Что происходит?

– В этом-то как раз и проблема, – тихо проговорил Давид. – Тебя лихо обвели вокруг пальца. Это не Панов.

Дурнота подступила к горлу: значит, передо мной – двойник Алекса! Так вот почему мне удалось провести сложнейшую операцию без особого труда. Все быстро встало на места: и задремавший агент, и отсутствие в нарушение инструкции ключа в замке двери, и абсолютно непрофессиональная проверка на выезде. Цепочка событий проносилась в голове, пока «пленка» не остановилась и не начала плавиться на месте столкновения с микроавтобусом.

– Это вы протаранили машину? Хотели перехватить ценный груз?

– Постарайся обойтись без лишних вопросов, тем более в такой обстановке…

– Понятно… Значит, надули меня, а заодно и вас. Ну и дела!

Вместо долгожданной передышки мне предстояло искать выход из сложнейшей ситуации. Еще немного, ребята из КГБ проснутся, и тогда вся история с захватом выйдет наружу.

– Давид, – прошептал я ему на ухо, – необходимо уничтожить двойника и бежать отсюда, тогда при любом варианте развития событий найдутся свидетели, которые подтвердят, что задание выполнено.

– Мыслишь в верном направлении, это обнадеживает… Я усыплю его, а затем подготовлю все необходимое, чтобы побег прошел без проблем. Тебе тоже скучать не советую, подумай о том, как в случае потасовки разыграть более или менее достоверную сцену.

– Сколько людей в твоей команде?

– Еще двое. Ты понял, о чем речь?

– Не волнуйся, все будет исполнено как надо.

Давид усыпил мнимого Алекса уколом в вену и вышел из комнаты.

Примерно через полчаса члены группы захвата КГБ начали просыпаться. Тот, что сидел за рулем, по-свойски пнул меня ногой. Проснувшиеся переглянулись; похоже, все поняли, что операция провалилась. Инструкция на сей счет была однозначной, и ее выполнение взял на себя шофер. Он подошел к спящему сзади, накинул на шею тонкий шелковый шнурок и резко, с силой натянул его. После судорожных конвульсий тело двойника обмякло, голова безжизненно свалилась на плечо.

Теперь предстояло выбраться из закрытой комнаты с двумя зарешеченными окнами. Во дворе стоял «Форд» не очень старой модели – «гранада». Сопровождающий посмотрел в замочную скважину, приложил к ней ухо и прислушался. Простояв так несколько минут, он, совершенно ошарашенный, подошел ко мне:

– Та м говорят по-русски…

Я подкрался к двери. Действительно, слова звучали чисто, без акцента.

– Да, правда, – подтвердил я, – чертовщина какая-то!

– Ты что-нибудь понимаешь?

– Ровно столько же, сколько и ты…

– Во что мы вляпались – одному Богу известно. Но почему нас перехватили свои?.. Ладно, сейчас не до этого, прежде всего надо найти выход.

Сценарий побега долго обсуждать не пришлось. Двое притворились спящими, а я принялся колотить в дверь. Показавшийся в проеме двери Давид рухнул на пол, когда на его голову обрушился молниеносный удар. Его напарник быстро отскочил назад, но мы успели опередить и его. На сопротивление ни тому, ни другому не осталось ни малейшего шанса – слишком быстро все произошло.

Втроем мы стояли в коридоре старого деревянного здания, с трудом веря привалившей удаче. Дверь одной из комнат неожиданно распахнулась, и в коридор выпрыгнул человек в военной форме с автоматом в руках. Но выстрелить он не успел: шофер одним прыжком настиг его и ударил ногой в грудь. Остальное было делом техники.

Мы торопливо собрали оружие и выскочили на улицу. Резко вырвав из-под замка зажигания целый пучок проводов, шофер умело соединил два нужных, и мотор машины заурчал. Я швырнул незакрытую канистру с бензином на крыльцо дома, бросил в нее самодельный факел и вскочил в заднюю дверцу стартовавшего «Форда».

Помчались мы быстро. Второй «пленник», неразговорчивый парень, молча смотрел назад, на охваченный пламенем дом, пока тот не скрылся из виду.

Примерно через пару десятков километров мы наткнулись на дорожный патруль, перекрывший всю автостраду. Неразговорчивый парень в нарушение правил вышел из машины и потряс перед полицейскими дипломатическим паспортом. До границы штата Калифорния подобные сцены повторялись несколько раз.

После пересечения границы мы почувствовали некоторое облегчение. Неразговорчивый парень, сотрудник посольства, оказался одним из людей Веретенина в Вашингтоне, капитаном КГБ. Безапелляционным тоном он приказал мне выйти из машины, найти себе скромное жилище и сидеть тихо, а через неделю вернуться в Тель-Авив.

…Через десять дней в тель-авивской явочной квартире я сидел напротив Рафи. Мне показалось, что привычно ровное настроение его покинуло, да и вещи, о которых он говорил, оказались не очень-то приятными.

– Веретенин догадался, что утечка информации шла от тебя. После возврата его сотрудников в Вашингтон, где было проведено служебное расследование, решили допросить резидента ГРУ в Вашингтоне, которого сотрудники КГБ просто похитили. Обе организации конкурируют – это известно, и часто соперничают одна с другой не хуже, чем с американцами. Но бедняге, понявшему, кто его взял после всего, что он перенес на допросах, даже перед смертью сказать было нечего. Единственным каналом утечки мог быть только ты. Тщательно, буквально по минутам, проверив расписание операции, аналитики КГБ нашли в нем несколько «дыр», когда у тебя, мой друг, была возможность выйти на связь, и я думаю, что они знают, кому ты позвонил. Приказ о твоей ликвидации уже отдан. Причем это полбеды, за тобой теперь охотится не только КГБ, но и ЦРУ. Та м тебя тоже приговорили к высшей мере. Поэтому вот тебе твои новые документы и билеты в Буэнос-Айрес. Лети туда. Отсидись две-три недели и позвони по этому телефону. Это клиника в Цюрихе. Доктор Харбер – пластический хирург, мы периодически работаем с ним. Он поменяет тебе лицо. Держи деньги, – Рафи протянул мне толстый конверт. – Плати за все только наличными. Оклемаешься после операции где-нибудь в Европе. И никаких звонков никому! Я организую твое исчезновение. Если понадобится что-то, вот номер телефона. Отвечать буду я, и только по четвергам, с 18:00 до 22:00 по тель-авивскому времени. А сейчас – вперед! И чтобы духу твоего здесь не было!

Спрашивать, откуда у Рафи данные из ведомства Веретенина, я не стал. На этот раз осложнения были слишком серьезными. Я забрал свои новые документы и деньги и вышел на улицу. Чутье подсказывало, что для меня наступали смутные времена.