Постель не повод для знакомства

Глава 4. Невеста кабачкового принца

Выхожу из кабинета, набираю портье. Он немедленно отвечает:

— Да, Виктория Алексеевна.

— Сережа, скажи мне: у нас есть бронь на президентский люкс?

— Он свободен до следующей недели.

— Отлично! Забронируй на имя Эйтана Шора, начиная с сегодняшнего дня.

— Да, но на его имя уже забронирован обычный люкс. А он гораздо дешевле.

— Перекинь на него. И за те же деньги. Проблему с разницей в оплате я решу.

Спешу к лифту, чтоб лично все проверить в номере инвестора. Меня догоняет Марк.

— Я с вами поработаю. Похожу, посмотрю, послушаю. Если вы не против.

— Решительно против! — захожу в лифт и пытаюсь нажать кнопку. — Я вам не воспитатель в детском саду.

— Даже в этом не сомневался, — он ловко протискивается в закрывающиеся двери. — Но вам ничего не поможет. Как видите, я все равно успел, — он нервно поправляет пиджак, перекосившийся на плечах, когда его придавило дверью.

— Не сомневаюсь. У вас просто талант проникать в щели… под мебелью.

— Вика, давайте заключим временное перемирие. Решительно невозможно работать в команде, постоянно ругаясь.

— Я пленных не беру. Уберите белый флаг! Здесь вам не ООН.

— Вы невыносимы! У вас, наверное, и мужа нет. Кто же вытерпит такую колючку?

— Зато мне не от кого прятаться и скрываться, как вам от вашей су… шефини.

— Продолжайте говорить, Виктория Алексеевна, когда-нибудь вам все-таки удастся сказать что-нибудь умное! — У вас, Марк Александрович, такое тонкое чувство юмора, что его не видно.

— А вы, Виктория Алексеевна, чудо природы. Вы являетесь живым доказательством того, что человек может жить без мозгов!

— Хам!

— Истеричка!

Мои щеки пылают, а руки судорожно сжимаются в кулаки.

— Бить еще сегодня будете? — он наклоняется, подставляя мне наглую физиономию. — А то уже почти час прошел, как вы изволили своей нежной ручкой отхлестать меня по лицу. Не могу сказать, что мне понравилось, но меня мама научила, что убогим нужно уступать.

Мой ход. А в голову ничего не лезет. Потому что он наклонился так низко, что его губы совсем рядом с моими. А глаза буравят меня насмешливым взглядом. Такое впечатление, что он чувствует мое состояние. И нарочно провоцирует, заставляя к нему прикоснуться. Тело уже тянется к нему. Но я перехватываю этого предателя по дороге. Нужно срочно сменить тактику. Быть строже, суше. Поворачиваюсь к наглецу спиной, открываю ежедневник с логотипом отеля и озабоченно вчитываюсь в список дел на сегодня.

И тут же осознаю свою ошибку. Марк дышит мне в шею. И по моей прическе проходит электрический ток. А по телу разливается жар.

— Так будете или нет? — страстно шепчет он, и его горячее дыхание щекочет затылок.

Лифт, наконец, останавливается. Слава матери-вселенной! Захлопываю ежедневник и вылетаю в коридор. Дверь президентского люкса открыта. В дверном проеме стоит Зина и командует:

— Анисимова, под мебелью пройдись, под мебелью. Еще раз. И еще двадцать раз!

— Полностью согласен! — доносится из номера голос Артема. — Анисимова, нужно наклониться как можно ниже и заглянуть под мебель.

Захожу в номер, а там — картинка маслом. Три горничные убирают номер. Артем сидит в кресле, закинув ноги на журнальный столик, и дает им ценные указания.

— А теперь, ээээ…

— Люба, — подсказывает девушка, которую он пожирает взглядом.

— Да, Любочка, поднимите руки и хорошенько пропылесосьте шторы.

Девушка, озорно сверкая глазами, медленно поворачивается к нему спиной, выпячивает круглую попку, поднимает руки со шлангом от пылесоса. Платье на ее стройной фигурке натягивается, белый фартучек плотно обхватывает талию, превращая фигуру в песочные часы.

— Вот просто прекрасно! — хвалит девушку Артем и при этом наклоняет голову то вправо, то влево, любуясь прелестям горничной.

— А ты, милая, пропылесось под диваном. Нет, не так. Нужно стать на коленки, — деловитым тоном распоряжается он, обращаясь ко второй горничной.

— Я — Наташа, — хихикает она, становится на колени, засовывает под диван шланг пылесоса и активно чистит там, отклячив попу.

— Наташенька, ты просто богиня! — счастливо вздыхает Артем. — Если бы диван умел разговаривать, он бы на тебе женился.

— Можно этого клоуна куда-то забрать? — шепчет мне на ухо Зина. — Девки уже из трусов выпадают от счастья. Как мне рабочую дисциплину держать?

— Подожди, сейчас что-то придумаю, — успокаиваю ее я.

Укоризненно смотрю на Артема.

— Что? — пожимает плечами он. — Я управляю. То есть, делаю свою работу.

— У вас, Артем Александрович, какие-то интересные методы управления, — упрекаю его я.

— Зовите меня Артемом, Вика. Вы правы. Думаю, что мне не хватает навыков. Нужно чтобы вы меня подтянули. Давайте после работы обсудим это в хорошем ресторане.

Молча поворачиваюсь и пальцем провожу по столу, проверяя пыль. Заглядываю под диван. Зина права. Идеально! Нигде ни пылинки.

— Идите, девочки, — киваю, отпуская горничных.

— А самое главное мы и не проверили, — Артем бросается на кровать, раскидывая руки.

— Наверное, у нашего папы в мозгу уже начались необратимые возрастные изменения, — зло бросает Марк, глядя на брата. — И как ему в голову пришло, что ты можешь управлять отелем?

Артем немедленно огрызается, приподнявшись на локтях:

— Первое, что я сделаю, когда станут управляющим — это уволю тебя.

Его медовые глаза темнеют от гнева. От былого благодушия не остается и следа.

— Не станешь, — едко усмехается Марк. — Ты можешь управлять только дешевыми певичками в ночных клубах. У тебя к этому генетическая предрасположенность.

Артем бледнеет.

— Я понял твой мерзкий намек, — выдыхает он и вдруг одним прыжком взлетает с постели и бросается на Марка.

Двумя руками он толкает брата в грудь. Марк отлетает, врезается спиной в стену. Артем, сжав кулак, пытается ударить его лицу, но Марк, ловко увернувшись, подныривает под его руку, оказывается за спиной и хлопает по плечу, усмехаясь:

— Я здесь, лошарик!

Взревев, Артем оборачивается, и натыкается на кулак брата, который впечатывает ему удар в нос. Артем заливается кровью, и, зажав одной рукой нос, второй пытается отомстить обидчику. И тут, я наконец, выхожу из ступора, и бросаюсь между ними.

— Совсем свихнулись? — с громким воплем я вклиниваюсь между ними.

Оказываюсь спиной к Марку, двумя руками упираюсь в грудь Артема и толкаю его.

— Все! Хватит! Брейк!

И в этот момент получаю такой удар по попе, что из моего горла непроизвольно вырывается громкий визг. Мягкое место горит огнем. Резко разворачиваюсь к Марку.

— Извини, пожалуйста! Это случайно тебе прилетело! Я хотел его ударить! Вика, прости меня! — смущенно бормочет Марк.

Со всего размаха впечатываю ему в физиономию пощечину. Да такую, что он, не удержавшись на ногах, валится спиной на кровать.

— Вот теперь прощаю! — злорадно произношу я, сдувая со лба выбившуюся из прически прядь.

Поворачиваюсь к Артему и кричу:

— Ты тоже хочешь добавки? Нет? Тогда молчи и не рыпайся! Я не позволю вам разнести мой отель!

— Это мы еще посмотрим, чей он, — от бешенства Марк с трудом разлепляет губы, ощупывая челюсть, которую сводит не то от злости, не то от моей пощечины, в которую я вложила все нервы сегодняшнего утра.

Бормоча что-то, Марк вскакивает на ноги и вылетает из номера. Артем, запрокинув голову, зажимает нос салфеткой, пытаясь остановить кровь.

— Тебе нужно лечь, давай помогу, — довожу его до кровати, собираю горку из подушек и помогаю устроиться поудобнее.

В холодильнике должен быть лед. Бегу в ванную комнату. Хватаю полотенце, заворачиваю в него горсть льда и прикладываю к носу Артема. Он молчит, закрыв глаза. Странно видеть его таким серьезным. Да уж, видно они с Марком друг друга на дух не выносят, если Артем так взорвался на пустом месте. Как сухой порох вспыхнул, шашки наголо, и пошел кромсать вражескую сволочь. Тоже характер не сахар, конечно. Из серии: "Еду-еду, не грущу, но наеду — не спущу".

— Артем, — мягко начинаю я. — Если вы будете драться с братом по любой мелочи, то мы так не сработаемся.

— Давай на ты, а? — он на минуту отнимает полотенце со льдом от носа.

— Хорошо, давай. Но ты пойми, что главное качество управляющего — терпение. Потому что гости иногда такое выкидывают, что просто ужас. А все равно нужно улыбаться и говорить, что все хорошо. Потому что отель называется "Император". И его рекламный слоган: " У нас каждый гость — царская особа".

— Боже, какой бред! — морщится Артем.

— Согласна. Но твой папа одобрил. Так вот, возвращаясь к терпению, ты должен себя сдерживать. Марк ничего такого не сказал, а ты на него с кулаками. Ну клуб, ну певички. Ну и что? Это можно даже расценивать, как комплимент.

— Да ты не понимаешь! — он бросает полотенце со льдом на кровать и садится. — Этот чистоплюй не меня обидел, а мою маму. Она — певица. В 90-е годы была очень известной. Отец с ней познакомился в ночном клубе. И через месяц ушел к ней от матери Марка, потому что она такая же зануда, как и мой братец. Если не хуже. Мою маму Ириша Сатыкова. Знаешь такую?

У меня аж челюсть отвалилась от удивления. Вечная пионерка-пенсионерка. Я много раз ее видела по телеку. Особенно часто ее клипы крутят в рубрике "Ностальгия" на разных музыкальных каналах. А еще Ириша Сатыкова каждый год выступает в дискотеке 90-х на Новый Год. Яркая блондинка, миниатюрная, заводная. Всегда в коротких юбках и сапожках. Никак не выйдет из образа группы "Тираж".

Ах, вот в чем дело! Значит, Марк брату на любимую мозоль наступил. Теперь понятно. А еще понятно, откуда у Артема эти огромные, распахнутые медовые глаза. У его мамы такие же. Хорошо, что сынок внешностью в папу не пошел. У нашего Сан Саныча глазки маленькие, буравчики такие цеплючие. И так глубоко посажены, что их с овчарками искать нужно.

— Мне и в голову не пришло, что это очень личное. Но все равно нужно сдерживаться. Особенно, если учесть, что Марк тебя специально спровоцировал. А ты не поддавайся, Артем! Иначе проиграешь.

— Ты такая хорошая! Спасибо тебе! — он осторожно берет мою руку и целует пальцы. Серьезно, без обычного ерничанья. У него мягкие и горячие губы. И поцелуи такие нежные! Поэтому я не отдергиваю руку.

— Вика, я хочу тебе подарить половину неба, — проникновенно шепчет Артем. — Выбирай: правую или левую?

Минутка лирики закончилась. Шалопай вернулся. Но какой красивый шалопай! Высокий блондин. Глаза лукавые, а руки сильные и нежные. Даже страшно представить, сколько наивных мушек застряло в янтарном меду этих глаз! Спортивный, подтянутый, накачанный, в чем я успела убедиться, когда прилегла на его грудь. Но в меру, без бугристых мышц и вздувшихся вен. Правда, бабник жуткий. Но кто без греха?

— У тебя кто-то есть? — вкрадчиво спрашивает Артем, продолжая целовать мои пальцы.

— Так, — все же освобождаю свою руку, и, чтобы пресечь поползновения, завожу ее за спину. — Давай расставим все точки над "Ё". Меня интересует только карьера и больше ничего. Я не ищу мужчину.

— А если мужчина ищет тебя? — томно спрашивает он, комично поигрывая обеими бровями. — Лети в мой сад, халубка!

Не выдержав, смеюсь, но твердо отвечаю:

— Пусть ищет в другом месте. Уйдите, мущина, в сад!

— Понял. Раз ты такая недотрога, то это даже интереснее. Именно такую я давно ищу. Надоели мне легкодоступные. Скучно с ними. Мы, мужики, по натуре своей охотники. И вот только соберешься поохотиться, а олень уже сам в кровать прыгает.

— Бедняжка, — сочувственно цокаю языком. — Как же ты устал от славы и аплодисментов! И от охотничьих трофеев!

— А вот и устал, — горячо возражает он. — Это не смешно, поверь. Это грустно. Предлагаю погрустить вместе вечером при луне. Ты, я и небо. Я тебе уже подарил половину неба. Так что оно твое на законных основаниях. Ты не подумай: я не жмот. И целое бы подарил. Просто нужно же и на нашу свадьбу что-то оставить.

Невозможный человек! Тяжело вздыхаю и встаю с кровати.

— Вопрос закрыт, — произношу это строго, чтобы он понял, что здесь ему ловить нечего.

Он пытается возразить, но в этот момент звонит портье Сережа:

— Виктория Алексеевна, инвестор приехал. Кинг Конгыч рычит, рвется с поводка и велит всем встречать благодетеля возле входа.

— Спасибо, Сережа! Бегу!

— Артем, полная боевая готовность! Инвестор здесь! — кричу уже из коридора и мчусь к лифту.

Шеф уже стоит возле входа.

— Где тебя носит, Вика? — шепотом рычит он.

— Извини, папа, мы там номер проверяли, — Артем спешит ко мне на выручку.

— Улыбку нацепите поширше. Поширше, я сказал! Чтобы прямо от аппендицита вверх змеилась до морды лица, — шеф так широко улыбается, что его глаза превращаются в щелочки.

Вытягиваю шею, пытаясь через стеклянные двери рассмотреть, что там происходит. Возле входа стоит черный лимузин, принадлежащий отелю. Рядом суетится охрана олигарха: высокие смуглые здоровяки, и еще какой-то мужик ростом поменьше. Горничные под руководством Зины разматывают красную ковровую дорожку от машины до парадного входа.

— А это с ним кто такой? — шепчет Артем.

— Это его личный советник в России и по совместительству юрист, — поясняет запыхавшийся Марк, становясь рядом с нами.

Стеклянные двери распахиваются, и заморское чудо заходит, наконец,

— Добро, так сказать, пожаловать, — бросается к нему шеф. — Чувствуйте себя, как дома, — Кинг Конгыч двумя мощными лапами обвивает тонкую руку инвестора.

На фото в интернете инвестор казался выше. Наверное, фотографы ему льстили, пытаясь получить гонорар пожирнее. В жизни Эйтан оказался невысоким, сухопарым, в черном костюме, белой рубашке и черной кипе на голове. Его лицо украшала иссиня-черная аккуратная испанская бородка с небольшой проседью.

— А за ощущение дома нужно доплачивать? — серьезно спрашивает Эйтан.

— Вот шутник! — радуется шеф. — Это было хорошо! Нет, все бесплатно. От всей души! Ваш люкс уже готов. Если хотите, можете посмотреть отель. Устроим экскурсию по нашей этой… альма, — тут шефа капитально заклинило, как обычно, когда он пытается говорить красиво и витиевато.

— Альма матер, — шепчу в ухо Сан Саныча.

— Ну я ж и говорю: альма матери нашей, вашей, короче, вы поняли, что я имел ввиду мать-кормилицу, — шеф аж взмок от интеллектуального усилия.

Вытащил из кармана пиджака платок, вытер лоб и запихал мокрый платок в карман форменной куртки носильщика, который, покраснев от натуги, катил мимо него тележку с чемоданами.

— Если есть вопросы, то вот три управляющих, — Сан Саныч показал на меня и Марка с Артемом.

— Три? — брови инвестора удивленно ползут вверх. — Богато живете!

— Ну, не совсем управляющих. Это так… цыплята пока. Они в курей еще не выросли. Кандидаты на место управляющего и совладельца. Так что к ним тоже присмотритесь, — Кинг Конгыч поймал за шиворот несчастного носильщика, который как раз разворачивал тележку, извлек из его кармана платок, еще раз вытер лоб, и снова запихал платок ему в карман, прошептав напоследок:

— Иди отсюда!

— Куры — это хорошо, — мечтательно поводит носом инвестор. — У меня дедушка на них хороший куш сорвал. Пока ему не сорвали… эээ… самое дорогое за это.

— В каком смысле: сорвали? — нервно моргает шеф.

— В прямом. Представьте себе: он на базаре кур продавал. И чтобы они казались больше, и, соответственно, дороже, он им в попу — прошу прощения у прекрасной дамы — вставлял соломинку и дул. Куры раздувались. Хозяйки за таких птичек хорошо платили. Приносили домой, пытались разрезать, и тут из кур воздух со свистом и выходил. Дедушку поймали, и… тоже немного пообщипали и малость оторвали.

Я не выдерживаю и нервно хихикаю, закусив губу, чтобы не расхохотаться.

— Смешно, — соглашается со мной Эйтан. — А вот дедушке не было потом весело.

— И что все оторвали? — свистящим шепотом спрашивает Сан Саныч, округлив от ужаса глаза.

— Нет, ну немножко осталось. Иначе бы не получился мой папа, и, естественно, я. Но это я так… к слову пришлось. А теперь познакомьтесь: мой советник и юрист Виктор, — Эйтан показывает на мужчину, который о чем-то тихо беседует с портье. — Виктор! Подойдите к нам, пожалуйста.

Мужчина оборачивается, и… у меня сердце падает в пятки. Улыбаясь, к нам уверенным шагом направляется мой бывший почти муж, от которого я сбежала, едва мы успели подать заявление в ЗАГС. Ну все! Мне конец! Такой подлянки от судьбы я не ожидала. Ну почему все так? Мало в Москве юристов? Не мог этот еврейский подарок найти кого-то еще? Начинаю понимать, что чувствовали те курицы, которым в попу вставляли соломинку.

— А мы с некоторыми здесь знакомы, — Виктор натужно улыбается. — Правда, Виктория Алексеевна?

— Да, — стараюсь, чтобы голос звучал буднично.

Хотя мысленно облачаюсь в одежду спецназа, зажимаю в руке автомат и поливаю бывшего частыми очередями. А под конец еще бросаю парочку гранат.

— Давайте я провожу вас в номер. Отдохнете с дороги перед обедом, — Кинг Конгыч осторожно прикасается к плечу Эйтана, смахивая невидимую пылинку.

— Благодарю! Сначала я хочу выпить кофе. Где у вас тут бар? — отвечает Эйтан.

— Конечно! У нас в баре все сорта кофею буквально есть. А бармен вообще волшебник! Пойдемте, я составлю вам компанию. Если хотите, есть кофе, какао, чай, кофе с коньяком, ликером, коньяк без кофе, ликер без чая, — шеф увлекает Эйтана за собой в бар при ресторане.

— Ну как дела? — насмешливо спрашивает Виктор. — Надеюсь, наш номер готов? Сюрпризов не будет?

— Только приятные, — улыбается Марк.

— Не уверен, — возражает Виктор. — Зная Викторию Алексеевну, думаю, что без хаоса нам не обойтись.

— А зная вас, думаю, что нам не обойтись без занудства и глупых шуток. Впрочем, неумело шутить вы уже начали. Как смешно! — растягиваю руками уголки губ и выдыхаю, буравя бывшего ледяным взглядом:

— Ха, ха, ха.

— Подождите, можно пока не стрелять? — вмешивается в беседу Артем. — А вы что знакомы, что ли?

— Да, Виктория Алексеевна — моя бывшая жена, — улыбается Виктор, а глаза, как у змеи: холодные и неподвижные.

— Почти жена, Виктор. Почти! Мы не успели пожениться, — поправляю его я.

— Мы успели подать заявление в ЗАГС, Вика, а значит…

— Ничего это не значит, Витя.

— Для тебя, конечно! Потому что ты легкомысленная, необязательная, невнимательная, безответственная…

— А ты, — перебиваю я его, — слабак и властный муд…

— Так, подождите! — Артем поднимает руки.

Мимо проходит горничная, толкая перед собой тележку с постельным бельем. Артем хватает белоснежное полотенце, размахивает им перед нашими лицами и кричит:

— Все! Белый флаг! Видите? Перемирие! А я прошу перемирия! — он крутит полотенце над головой и танцует, напевая песню "Виа Гры", — а я хочу перемирия! Расскажи, как внутри помирить две половинки души! Там- трам-пам-па-пам!

Наткнувшись на презрительный взгляд Марка, Артем сбивается с ритма и смущенно бормочет:

— Ну как-то так.

— Я пойду тоже выпью кофе, — сухо бросает Виктор, направляясь к бару. — Еще увидимся.

— К сожалению, — шепотом отвечаю я.

И вдруг вспоминаю, что не видела, что приготовил Гаспар. Зная его артистическую натуру, доверять ему нельзя. Потому что просишь приготовить одно, но его вдруг накрывает кулинарная муза, и получается совсем другое. Спешу на кухню. За мной немедленно увязываются Артем и Марк.

Гаспар колдует над огромным блюдом, на котором важно раскинулся гигантский королевский краб на подушке из гранатовых зерен. Не дыша, Гаспар поливает краба густым красным соусом. Все работники кухни в отдалении почтительно замирают в тишине. И только одна девушка стоит рядом с шефом, внимательно глядя на его руки. На алом халате красуется витиеватая золотая вышивка: "Су-шеф".

Так вот ты какая, невеста Марка! Нечто подобное я и ожидала увидеть. Очень вычурное и совершенно безмозглое, судя по распахнутым, как у куклы, голубым глазам в обрамлении тщательно прокрашенных и расчесанных ресниц. Из-под шапочки мягко спускаются на лоб крупно завитые пряди. Остальное спрятано под белоснежным колпаком, но нетрудно догадаться, что там какая-то сложная прическа со множеством локонов. Эдакая белокурая Жози с лисьей мордочкой и алыми, в тон халату, губами. Перевожу взгляд вниз и вижу вчерашние куриные лапки, обутые в алые туфли, от которых мы с Марком прятались под кроватью. Но, честно говоря, разве нормальная женщина выдержит рядом с барином Марком? Нет, конечно! Ему именно такая и нужна. Которая регулярно находится под наркозом собственной глупости и просто не понимает, какой мужчина рядом с ней.

— Ах вот кто ворует наши плюшки! Убей ее Вика, убей! — вопит мое тело.

— Какая же ты все-таки добрая, Вика! — ехидничает мозг. — Ну, по логике вещей это мы у нее украли. Невеста Марка она, а не мы. И вообще благодаря этим красным лапкам ты вчера и познакомилась со своим овощеводом. И если бы не эта ревнивая курица, ты могла бы и не знать, какой витамин рядом с тобой прогуливается постепенно. Хотя было бы лучше, если бы мы этого не знали! Не все витамины полезны!

— Неправда! Это наш овощ! Наш подкроватный маньяк и властный деспотичный кабачковый принц! Пусть она не лезет. Мы умнее. И вообще предлагаю отбить нашего фермера у этой цыпы, — нахальничает моя тушка.

— Этого нам только не хватало! — возмущается мозг. — Мы должны о карьере думать!

— Заткнитесь! — мысленно шиплю я и обращаюсь к шеф-повару: — Гаспар, что это?

— Это самый большой деликатес! Королевский краб! Потому что времени у меня было мало. А вы сказали, что мясное с молочным мешать нельзя.

Поэтому тут ни бешамель, ни фуа-гра не приготовишь. Там же печенка со сливки! Тогда я решать запечь королевский краб целиком в горячий карамель из сладкий красный вино с гранатовый соус. Теперь мы делаем вот так, — он поливает кипящим соусом краба и закрывает блюдо серебряным колпаком. — Запечатать весь сок внутри. Чтобы краб пропитаться, пока карамель горячий. И при подаче нужно еще полить соус из гранатов и поджечь. Поэтому подавать блюдо буду лично я в его номер.

— Я тоже хочу лично в номер! — Кристина аж подпрыгивает на месте от нетерпения. — Я готовила гранатовый соус, поэтому поджигать должна я.

Гаспар бледнеет, закусывает губу и шипит:

— Подавать должен шеф-повар! Как художник! Как творец! В конце конца это называется: "Комплимент от шеф-повара". Ты шеф? Нет! Ты останешься в кухня готовить бешамель для других гость, — с этими словами он хватает подвешенный к скобам над головой сотейник, и сует в руки Кристины.

— Но… — пытается возразить Кристина.

— Или бешамель или я до конца жизни заставлять тебя резать этот ваш ужасный салат "Смерть французской кухне"!

— Это какой? — осмеливается спросить Марк.

Но делает это очень осторожно. Молодец насильник! Понял, что на этой кухне есть только один барин — сам Гаспар.

— Оливье! — с ненавистью выплевывает Гаспар.

Он решительно направляется на склад, выкатывает оттуда тележку. Аккуратно переносит на нее блюдо. Кладет рядом длинные спички, ставит бутылку красного вина, и важно выходит из кухни. Я спешу за ним. Но на пороге оглядываюсь, чтобы насладиться жалким видом Кристины.

Она, молча глотая слезы, стоит возле плиты над сотейником, активно орудуя в нем деревянной ложкой.