Посвященные в любовь... (СИ)

Чем дальше в лес, тем гуще чаща…

— Ванечка, я здесь! Что случилось?

— Маш, я нечаянно облил футболку водой.

— Сейчас я тебе помогу, мой родной. Все будет хорошо.

Иван видел, что Маша устала. Но при этом делает все легко и аккуратно.

— Удивляешься, что так быстро меняю тебе белье? — взглянула она на мужа. У меня есть небольшой опыт. Я три месяца проработала в детской больнице. Деньги нужны были. Научилась даже уколы делать, ставить капельницы. Потом вспомнила о своем хобби. Стала пейзажи и натюрморты продавать. А полученные навыки пригодились, когда наши малыши родились.

— Бедная моя девочка, досталось же тебе по жизни, — подумал он.

— Ты знаешь, я уже соскучился по малышам. Даже по их запаху, смеху, шалостям… А уж как по тебе соскучился…

— Это очень хорошо, Ванечка. Это стимул! Федор Андреевич сказал, что очень многое сейчас зависит от тебя, от твоего желания встать на ноги. Самое главное — у тебя нет переломов в позвоночнике. Я не просто верю, любимый, я знаю точно, что мы все преодолеем.

— Привет, сынок, — раздался бодрый голос Римаса.

— Машенька, вы с Верушкой пока пообщайтесь, а я с Ваней поговорю. И скажи Мике, чтобы немедленно заказал билет в Тель-Авив и номер в отеле. И напомни ему, что в Израиле сейчас не зима!

— Не смотри с таким удивлением, Ваня. Мику я отправляю за теми же уколами, которые его поставили на ноги.

Не сомневайся, сынок! Ты будешь ходить. Будет больно. Но Мика же в свои 10 лет выдержал! Значит, и ты встанешь! У тебя жена и дети. А это дорогого стоит. Маша мне очень напоминает мою Верушку. Было дело: с того света меня вытащила. И Маша твоя такая же преданная, самоотверженная, любящая.

— Ваня, мы с Верушкой предлагаем перевезти детишек с нянями к нам. Так и Нил, и мы будем чаще видеться с внуками. Машу буду привозить на несколько часов к нам я сам или водитель Арса. У твоей палаты будут дежурить два охранника круглосуточно. И я хотел бы, чтобы ты рассказал мне все, что помнишь. И еще: подумай, не было ли в последнее время чего-то такого, что удивило тебя.

— Я понял, отец, — неожиданно произнес Иван. И счастливая улыбка озарила лицо Римаса.

— За два дня до происшествия мне несколько раз звонила какая-то женщина, явно с уличного телефона и несла бред о том, что моя Маша мне изменяет. При этом все разы она попадала на тот момент, когда мы с Машей находились рядом. Я озверел и потребовал адрес, где якобы сейчас находилась моя жена. Ответ с требованием положить пакет с определенной суммой в ячейку камеры хранения на Витебском вокзале и сообщить код через 40 минут возмутил меня окончательно. В конце она добавила, что перезвонит через 40 минут. Я воспользовался тем, что Маша вышла из комнаты и далеко послал женщину, а телефон отключил. И теперь очень сожалею об этом.

Надо было с Микой и Сашкой договориться, доехать до вокзала, сообщить номер ячейки и код. И взять даму с поличным.

Единственное, что я вижу в своих видениях — это Князя в старом деревянном доме и женщину в белом халате.

Вчера мы с Машей собирались отметить четвертый год нашего счастья. Я уже выехал домой. Но мне неожиданно позвонил Князев с неопределившегося номера и сказал, что Маша находится у него и, если я сейчас не встречусь с ним в деревне, он пришлет мне ее по частям. Его голос я сразу узнал.

— Мне все ясно, Ваня. Я подъеду через два часа за Машей. Она соберет детей и все, что ей и тебе понадобится. Отвезем детей к нам, устроим их в детской, и я привезу сюда Машу. Держись, сынок, мы все преодолеем!

Римас повез Веру домой. Маша позвонила Нилу Аркадьевичу. Семь утра, а он с шеф-поваром уже в кафе. Она рассказала, что случилось с Ваней. И Нил тут же засобирался ехать в клинику. Маша попросила привезти завтрак с овсяной кашей, пирогом с сыром и чаем с облепихой, лимоном и имбирем.

Но никто из них не мог предположить, что произойдет в ближайший час.

Маша зашла в душевую, чтобы повесить мокрую футболку мужа. Она услышала, как открылась дверь в палату и Иван с кем-то поздоровался. Женский голос удивленно произнес: «Значит вы уже пришли в себя? Я должна вам сделать укол».

И Маша тут же вышла из душевой. Она точно знала, что все уколы отменены.

— А какой укол назначен?

— Об… Обезболивающий. Ой! Я, наверное, ошиблась. Простите меня, пожалуйста, — быстро проговорила медсестра и вышла.

— Ваня, я хочу, чтобы ты запомнил: никаких уколов тебе не назначали. И если в мое отсутствие кто-то заявится с уколами или другими процедурами нажимай на кнопку экстренного вызова.

— Ванечка, тебе плохо?

— Голова как-то очень сильно начала болеть.

Маша обхватила его голову руками. Ее прохладные руки действовали успокаивающе. И он, закрыв глаза, даже вздремнул.

— Стас, держи эту тварь! — раздался крик Мики.

— Стоять! — Стас резко развернул на себя пытающуюся скрыться женщину в белом халате.

На крик выскочила Маша и с ходу залепила в нос женщине, которая совсем недавно под видом медсестры приходила в палату Ивана. А сейчас пыталась вывернуться из рук Стаса Красовского.

— Спасибо, Маш, ты молодец! — подбежал к незнакомке Мика и защелкнул на руках наручники.

На шум из кабинетов выскочили врачи, в приемной зоне столпились любопытные посетители и пациенты.

— Поймали наконец-то воровку, — объяснила всем уборщица баба Люба.

— Что ты несешь!

— А то и несу, что ты мне давеча все плакалась, как бы тебе племянника повидать. Я за чаем для тебя пошла, а ты сбежала, да из кошелька последние 25 рублев стащила.

— Дура старая! Зачем мне твои копейки нужны… Дай лучше салфетку. Кровь из носа течет.

— Сама ты дура! — ответила баба Люба. — Много чести, халатом утрешься.

— Ба, какие дамы в браслетах! — воскликнул Римас Штейн, приехавший с Громовым, следователем и двумя охранниками.

Взглянув на Римаса, женщина со стоном «нет» сползла по стене.

Маша заглянула в палату. Ваня спал, но время от времени правой рукой поглаживал левую и что-то шептал. Она подумала, что у него разболелась рука, пока отчетливо не услышала свое имя. И поняла: Иван решил, что это ее рука. И улыбнулась.

В дверь тихо постучали, и Маша поспешила выйти, чтобы не разбудить мужа.

— Мика, ты не улетел?

— Вылет завтра. Самолет летает всего три раза в неделю. Маш, вот эти парни будут здесь находиться до 9 вечера. Потом их сменит другая пара, которую привезу я, а утром Сашка. Никого в палату, кроме указанных в пропуске лиц за подписью и печатью отца, не впустят. В туалет или поесть они будут ходить по одному. Я им сейчас все покажу. Так что можешь быть спокойна. И хорошо было бы тебе поспать… сестренка, — обнял он и поцеловал Машу в щеку, и будто невзначай коснулся ее губ.

— Напрашиваешься на взбучку, «братец», — предупредила его она.

— Пойдем в кабинет Павла. Приехал отец. Оказывается, он знаком с этой дамой.

— Как мне к вам можно обращаться, — спросила Маша охранников.

— Алексей и Виктор.

— Надеюсь, вы понимаете, что несете ответственность за жизнь и здоровье моего мужа, — сказала Маша и очаровательно улыбнулась.

— Ну, Машка, ты точно владеешь гипнозом, и эти двое тому пример, — подумал Мика. Хотя… есть и другой нюанс. Это особый магнетизм, манкость, как у мамы. Я же сам вижу, как мужики засматриваются и на маму, и на Машу.

Нет, я никогда не смогу ее разлюбить. Если и женюсь, то физически изменять жене не буду. А все остальное — оно только мое. Это моя жизнь, мой воздух, мой свет…

— Ну что, Ялина Котова, видимо на этот раз я таки засажу тебя основательно, — еле сдерживая себя, зловеще прошипел Римас.

— Машенька, Мика, проходите, — пригласил их Павел Сергеевич.

— Машенька, скажи, ты эту женщину видела в клинике? — спросил Римас.

— Видела сегодня утром. Я зашла в душевую и услышала, как открылась дверь в палату и женский голос сказал, что моему мужу необходимо сделать укол. Я тут же вышла и спросила, о каком уколе идет речь. Дама стушевалась и заявила, что ошиблась палатой.

— Стас, а как ты оказался здесь?

— Меня беспокоил один момент. Эту даму в белом халате я видел вчера, когда приехал сюда. Она разговаривала с каким-то мужчиной по телефону, которого называла Никитой. Она говорила о том, что никак не может к кому-то подобраться, потому что там много народа. Очевидно, мужчина был не доволен, и она отчетливо произнесла: «Не борзей, Князь. Ты сидишь в деревушке, а я рискую». И вот этот фрагмент мне удалось записать на диктофон, — сказал Стас и включил диктофон. Сегодня у меня в голове вдруг сложилось: Никита + Князь = Никита Князев. И я примчался сюда. Оказалось, вовремя.

— Мика, что скажешь ты?

— Я тоже вчера услышал странный телефонный разговор, который насторожил меня. Женщина возмущалась, что ее хотели подставить с камерой хранения на Витебском вокзале. Но она не занимается вымогательством и кражами. После общения с ней люди сами отдают то, что она просит у них нежно и ласково. Все это удивило меня, и я включил диктофон. А сегодня я поехал за билетом и примчался сюда. На душе было тревожно.

— Ну и у меня есть что добавить, — сказал Римас. Иван вспомнил, что за два дня до трагедии ему звонила какая-то женщина и упорно доказывала, что именно в этот час его жена ему изменяет, в то время, как Маша находилась рядом с ним. Иван потребовал дать ему адрес. В обмен на адрес последовало следующее: приехать на Витебский вокзал и положить в ячейку камеры хранения солидную сумму. После чего Иван пожалел о том, что отключил телефон и не организовал арест звонившей дамы. И это была ты, указал он на задержанную.

— Дмитрий Анатольевич, я записал 15 минут назад голос задержанной. Александр Штейн по нашей просьбе провел экспресс-экспертизу, идентифицировав отправленный мной голос, наложив на голос телефонного разговора с Иваном. Говорил один и тот же человек.

— Да… как говорится: «Чем дальше в лес, тем гуще чаща… и злее волки», — сказал Мика. И мужчины рассмеялись.