Посвященные в любовь... (СИ)

Правила трех вещей…

Мужчины засиделись допоздна. Перед тем как лечь спать, Маша еще раз зашла к детям. И очень вовремя. Оба малыша усаживались на горшки. Она уложила обоих, хорошо вымыла горшочки и вытерла насухо. Когда заносила горшочки в детскую спальню, услышала голос Мики, который спросил отца, было ли у него хотя бы раз желание переспать с другой женщиной. Сразу предупредил Римаса, что это все связано с новой книгой или сценарием. И хотя никогда не подслушивала чужие, тем более, мужские разговоры, все-таки остановилась в дверном проеме и прислушалась.

— После свадьбы — ни-ког-да! До Верушки у меня были женщины, но это срабатывала физиология, секс без обязательств и только с моими контрацептивами. Жизнь научила. К сожалению, в те 10 лет, когда искал ее, они тоже случались. Но как только мы встретились, у меня за все эти годы ни разу не возникло такой грязной мысли. Моя Верушка — это мой свет, мой воздух. Чище и прекраснее для меня никого не существует.

— Знаете, недавно я набрел на очень необычные и интересные Правила трех вещей. Их автор Идрис Шах (писатель, мыслитель, духовный учитель) удивительно точно подметил, что есть всего 3 вещи, на которых построена вся наша жизнь:

•3 вещи никогда не возвращаются обратно: время, слово, возможность.

•3 вещи не следует терять: спокойствие, надежду, честь.

•3 вещи в жизни наиболее ценны: любовь, убеждение, доверие.

•3 вещи в жизни ненадежны: власть, удача, состояние.

•3 вещи определяют человека: труд, честность, достижения.

•3 вещи разрушают человека: вино, гордыня, злость.

•3 вещи труднее всего сказать: «Я люблю тебя», «Прости», «Помоги мне».

Правила простые, и есть над чем подумать.

Мика быстро вышел в интернет и перебросил ссылку Ивану.

— Да, пап, я о нем слышал. Он суфист. Эти правила хороши, но не все.

— Я согласен с тобой, Мика, — сказал Иван. — Со многим соглашусь. Но… Если это Правила, то они должны восприниматься, как некое предписание, устанавливающее порядок чего-либо. Согласен, что время, слово, возможность не возвращаются. Это абсолютная истина. Но смущают 3 вещи, которые не следует терять — это спокойствие, надежда, честь.

— Спокойствие — да! — продолжил Иван. Это важно. Сохраняя спокойствие, можно многого избежать. Честь — конечно, да! Она в поступках людей. Потеряешь честь — лишишься, если не всего, то многого. Но вот надежда меня смущает. Я бы заменил ее на веру. Вера — это прежде всего убеждение. Она здесь, в настоящем, а надежда — в будущем. Надежда тесно связана с ожиданием. И не факт, дождешься ли ты ожидаемого. Больше ждёшь — меньше получаешь, меньше ждёшь — больше получаешь. Принцип железобетонный! Неслучайно говорят: «На Бога надейся…»

— А верблюда привязывай, — заржал Мика. И они ударили кулак в кулак.

Хохотали долго все втроем. Римас был доволен. Парни молодцы. У них есть свои убеждения, принципы. За Ивана он не беспокоится. Римаса всегда удивляла эта схожесть Ивана с ним.

Но вот что делать с любовью Мики к Маше?.. Он ведь так страдает. А теперь, как выясняется, страдает еще и Мия, которая с детства вбила себе в голову, что выйдет замуж за Мику.

Сегодня днем они с Верой разговорились с Мией по поводу ее дня рождения. Все-таки 18 лет — это событие! Мия заявила, что отметит его с однокурсниками в клубе именно первого января, а потом пойдет к Мике объясняться в своей любви. И если он ее отвергнет, то она ляжет на снег во дворе и замерзнет. Они с Верой просто онемели. Внучка даже не стала их слушать. Единственный человек, которого Мия сможет услышать — это Маша.

Господи, Маше и так хватает забот со своей великолепной пятеркой, а тут еще наставлять нашу бестолковую внучку…

Маша не дождалась Ивана и крепко уснула с книгой в руке.

— Интересно, что же читает мой воробушек, — спросил он сам себя. Мелисса Кларк: «Ужин по-французски». А это что? «Нобелевский тунеядец» Игоря Ефимова. Это о Бродском. Ждал, когда появится в продаже. Начал читать, но что-то не зашло. Скорее всего, сумбурность подачи материала. Это раздражало. Все-таки надо будет дочитать, — сказал он сам себе.

— Черт! Хорошо, что воробушек крепко спит, — отругал он себя, поднимая свалившуюся на пол книгу.

Книгу он поднял, но на полу осталось что-то наподобие крошечной открытки.

«Дарю тебе книгу, о которой ты мечтал. Вчера мы все книги выложили на полки. А эту я купила для тебя. Ванечка, я люблю тебя и сделаю все, как ты хочешь. Я согласна стать твоей гражданской женой. Твоя Лиза».

— Черт, черт, черт! Откуда это? Кто такая эта Лиза. Я сам купил эту книгу, вот даже царапина осталась. Ее в магазине я не заметил. А потом не стал идти и менять. Боже, надеюсь, Машенька это не видела.

— Что делать? Порвать и выбросить! Нет. Завтра с утра съезжу в магазин. Похоже, эта самая Лиза работает в книжном магазине. Надо выяснить, с какой целью она положила эту записку в мою книгу?

Девушку он нашел, прихватив с собой книгу. Она работала в том же самом магазине продавцом-консультантом. Оказывается, эту книгу с царапиной ей с трудом разрешили приобрести для себя, именно из-за брака. Книга Игоря Ефимова разлеталась как горячие пирожки.

Она запомнила Ивана, потому что ее бывшего парня тоже так звали. Книгу с ее решением он ждал, чтобы оплатить съемную квартиру. А она по ошибке отдала книгу с запиской не своему Ивану.

— Ну, Лиза… Из-за вас я мог семью потерять!

— Ну не потеряли же? А я вот осталась одна. Не найдя в книге моего ответа, он решил больше со мной не встречаться и через некоторое время женился.

— Так радуйтесь, Лиза! Не сочтите за грубость, но на вас, судя по его поведению, он не собирался жениться, а очень хитро предлагал вам роль любовницы. Я бы такому человеку больше не доверял. Но вы можете взять эту открытку и объяснить, что произошло. Хотя я почему-то думаю, что у вас все сложится с другим человеком, который сейчас очень напряженно пытается понять, о чем же мы с вами говорим.

— Что вы? Это заместитель директора. А я простой консультант.

— Поверьте, все будет хорошо. С наступающим!

— Машенька, счастье мое, я еду домой.

Нам ничего не надо купить? Семгу? Будет тебя семга. Ты же не случайно читала Мелиссу Кларк, — рассмеялся Иван.

— Ваня, ты зачем уволок мою книгу? — недовольно сказала Маша. В ней была такая удобная открыточка. Я ее вместо закладки использовала.

— Маша, не хотел тебе говорить, но именно из-за этой закладочки я сегодня утром ездил в книжный магазин. Я нашел эту Лизу. Она узнала меня. Оказывается, она случайно отдала мне свою поцарапанную книгу с запиской. А мою книгу — ее парню. В итоге он решил, что она не согласна с его предложением стать гражданской женой и женился на другой.

— Бог мой, какие страсти! Мог бы мне просто сказать, что это чужая записка. Я ее прочитала и удивилась, потом посмотрела на обратную сторону и увидела надпись: «Ванечке Зотову от Лизы Янковской» и сразу поняла, что это не тебе адресовано. Вот и все.

— Маш, я был в ужасе, когда увидел записку. Рвать и сжигать не имело смысла. Я просто решил выяснить, зачем она подложила мне эту записку. Вот и узнал.

— Маш, я очень сильно тебя люблю. Я просто представил, что ты могла себе напридумывать, и мне стало страшно. Как говорил Ремарк: «Самое хрупкая вещь на Земле — это любовь женщины. Один неверный шаг, слово, взгляд и ничего восстановить уже не удастся».

— Полностью согласна с Ремарком. Мы, женщины, очень ранимы. Разница в том, что одни прощают неверные шаги неверных мужей, а другие — нет! Ремарк правильно сказал: всего один неверный шаг, слово… Как можно прощать неверный шаг, нечаяннную слабость, отсутствие самоконтроля? А по сути — трусость и предательство. Браво Ремарку!

— Маш, ты меня сейчас отхлестала ни за что.

— Я просто поделилась с тобой своей точкой зрения. Но ты поступил правильно: поехал, поддержал бедняжку, — сказала она и вышла.

— Нифигасе! — прибалдел Иван. Вот я идиот! Господи, ну почему правильные мысли приходят в голову тогда, когда ты уже зафейлил?!/на сленге айтишников — совершить ошибку, от англ. fail — неудача/.

— Да… Зафейлил ты конкретно, — оживился внутренний голос. — Облажался по полной! Ты обидел Машу. Скрыл найденную карточку. Надо было, дитятко ты неразумное, сразу, как проснулись, показать эту открыточку и попросить Машу съездить с тобой и попросить ее поговорить с этой девицей. «Женщина женщину скорее поймет», — по-моему, так сказал Публий Теренций Афр. Хотя, когда тебе было утром? Ты даже про «час любви» не вспомнил.

— Черт тебя дери! — взвыл Иван. Что же ты не подсказал мне вчера или сегодня утром такое разумное решение?

— Отдыхал! Имею право.

Сам не свой Иван спустился вниз. Заглянул на кухню, в гостиную. Обошел все комнаты, даже в комнату Мики заглянул. Рванул наверх. Дети в игровой с нянями повторяют стишки, а Маши нигде нет. И тут он вспомнил про зимний сад. В три прыжка оказался внизу и влетел туда. Замер, прислушиваясь. И услышал тихий плач. За ее слезы он готов был убить себя.

— Ну зачем я так сказала Ване, — ругала себя Маша. Он же ничего плохого не сделал. Это все ПМС. И утром не стала дожидаться, когда он проснется. Я, конечно, дала ему понять мое видение данной ситуации, но на душе будто кошки скребут. Он, наверное, хотел сам рассказать, а я налетела на него с вопросом: куда книгу уволок и картинку?

Иван прошел вглубь сада. Увидел сидящую на диванчике Машу с заплаканными, чуть припухшими глазами и бухнулся перед ней на колени.

— Воробушек, прости адиёта, пожалуйста. Я должен был тебе утром показать эту чертову картинку и съездить вместе в магазин.

— Нет, Ванечка, это ты прости меня. Я не должна была так резко разговаривать с тобой. Это перед… это гормоны немного разыгрались.

— Сейчас я их усмирю, эти разгулявшиеся гормоны, любовь моя, — и усадил Машу к себе на колени лицом к лицу и обнял.

Иван страстно желал ее. Крепко сжав в объятиях, со стоном впился в ее рот.

Проникнув руками под тонкий джемпер, одной рукой коснулся спины, другой — поглаживал упругую грудь.

Притянув Машу вплотную, тело к телу, Иван снял с нее тонкий свитерок, а затем свою водолазку. Еще теснее прижался своим горячим телом к ней и так глубоко поцеловал, что в ней тут же поднялась волна эмоций и сумасшедшего желания.

Он щедро дарил любимой женщине всего себя, свою любовь, нежность и страсть без остатка. Но и она отвечала на каждую ласку, каждый поцелуй, доводя его до сумасшествия. Время для них остановилось и мир замер…

Они постепенно приходили в себя, восстанавливая дыхание. Сидели молча, но их объятия были красноречивее всяких слов.

— Вовремя мы с тобой, воробушек, успели принять душ. Наш маленький «детский сад» выстроился на лестнице с нянями, — хохотнул Иван. И наш «нянь» пришел.

Детей пора кормить. Иван подхватил на руки младших, а Маша Мию. Со старшими спустились обе няни.

— Папочка, мы же к дедушке Риму идем встречать Новый год? — Нил решил заранее все разузнать.

— Да, сынок, идем.

— А Дед Мороз туда придет?

— Конечно. Он очень ответственный Дед.

— А как же он сюда попадет? Нас же дома не будет?

— Папа, мы вели себя хорошо целых три дня! И письмо написали, и рисунки отправили, обнял Ивана Сашенька. — Значит, он нам подарки не принесет?

— Я просто уверен, сынок, целых три дня хорошего поведения он оценит. Нас не будет, но он знает, как сделать так, чтобы все подарки оказались под елкой. Служба доставки у него отлично работает. Он же волшебник.

— Спасибо, папочка! Ура!

— Папочка, а подарки только мальчишкам будут? — обнимая отца, спросила Мия.

— Что ты, мое солнышко! Я разговаривал с Дедом Морозом. Подарки будут всем!

— Папа, — пыхтя, малыш Мика старается забраться на колени к Ивану, — там асику, тычет он пальчиком в телефон.

— Там асику, папа, повторяет Ник.

— Пап, это они так ай си кью называют, — объясняет Сашенька. А еще они научились считать до пяти. Давай, Никуська, покажи, как ты считаешь.

— Один, два, тъи, четые, пать, — сосчитал малыш.

— Пать, четые, тъи, два, один, — быстро сосчитал в обратном порядке Мика и начал хохотать.

— Ах, вы мои умники! — обнял обоих малышей Иван и расцеловал их в щечки. — Кто же вас научил счету?

— Мы с Нилом, — радостно сообщил Саша. Они еще могут складывать цифры.

— Мика, сколько будет один и два?

— Тъи, — выдает через минуту Мика, разглядывая свои пальчики.

— А я считаю уже до десяти и обратно, — сообщает Мия. И начинает считать.

— Какая же ты у нас умница и красавица, — Иван поцеловал пухлую щечку малышки. Ты очень похожа на маму.

— Маш, мы к которому часу поедем к Штейнам?

— Сейчас уложим всех спать. Потом накормим и часикам к пяти поедем. У нас Дед Мороз в котором часу должен явить себя народу?

— К семи часам вечера, — сказал Мика.

— Отлично! Значит вы оба сейчас мне поможете. Надевайте фартуки, берите кондитерские мешочки. Нужно аккуратно заполнить шу кремом.

— Маш, мы все сделаем, не волнуйся. Только я пораньше уйду, — предупредил Мика.

— Воробушек, можно нам крем попробовать? — скорчив лица в смешные гримасы, Иван с Микой встали на колени с ложками в руках. И Маша сдалась.